| А Грушевский считал, что говоры российской Украины очень близки к русскому языку, а потому стать основой нового украинского литературного языка категорически не могут! Вот Грушевский и сочинял новый язык на основе галицкого говора, уже тогда достаточно полонизированного, как можно более далеким от русского. Кроме того, в 1895 г. Наукове товариство им. Шевченко (возглавлял Грушевский) ходатайствует в Вене о введении фонетической орфографии в печати и школьном преподавании... По этому поводу в статье «Современный газетный язык на Украине» в брошюре «Кривое зеркало украинского языка» Иван Семенович (Нечуй-Левицкий. - И.Ш. ) написал: «Получилось что-то и правда уж слишком далекое от русского, но вместе с тем оно вышло настолько же далеким и от украинского». На введение (Грушевским) апострофа и буквы «Ї» он возмутился: «Крестьяне только глаза таращат, и все меня спрашивают, зачем телепаются над словами эти хвостики». Даже Коцюбинский с трудом понимал это искусственное удаление. Он разделял галичан и украинцев. «Тепер у вас в Галичині, где пишут не на украинском языке, а на «галицькій мові», такі таланти появились, що заганяють в кут наших українських» , - писал он Гнатюку в феврале 1904 года. К чести Михайлы Коцюбинского заметим: будучи несомненным украинофилом, он не был русофобом. М. Коцюбинский Процитирую ещё раз Нечуй-Левицкого, писавшего о провале галицизации Малороссии в 1905-1906 годах: «Приверженцы профессора Грушевского и введения галицкого языка у нас очень враждебны ко мне. Их становится все меньше, потому что публика совсем не покупает галицких книжек, и Грушевский лишь теперь убедился, что его план подогнать язык под страшный язык своей «Истории Украины-Руси» потерпел полный крах. Его истории почти никто не читает»... М. Грушевский Однако Грушевский, возглавивший в советском Киеве после 1924 года (по возвращении из Австрии) кампанию украинизации и избранный в 1929 году действительным членом Академии наук СССР , продолжал разводить языки и народы. Так и попал на украинскую 50-гривенную банкноту. |
| Венский двор, особенно же сам Император Иосиф ІІ, не имел причины враждебно относиться к галицко-русскому народу, так как соплеменники того же народа в Венгрии, находившиеся с давних времен под скипетром Габсбургов, не давали австрийскому правительству ни малейшего повода к недоверию. К тому же Иосиф II стремился примириться с Россией для решения своих многочисленных международных проблем. Дружба Австрии и России благоприятствовала галицко-русскому населению прикарпатской Руси. А после упразднения в 1781 году крепостничества, русские крестьяне, а с ними и самое близкое им сословие - униатское духовенство, почувствовали себя в относительной свободе от польской католической шляхты. Венское правительство озаботилось и школьным просвещением населения вновь приобретённого края. И тут встал вопрос, на каком языке вести преподавание? В Вене решили, что будет несправедливо заводить для русских, составлявшим две трети всего населения Галиции, школы с немецким или польским языком обучения, но оказалось, что на русском преподавать нельзя по той простой причине, что никаких учебников на русском языке в Галиции на тот период не существовало. Только после издания в 1790 году в Вене русского букваря стали появляться и русские школы. Галиция того времени не имела никакого литературного, письменного языка, кроме церковно-славянского. А язык народный, язык устной речи значительно отличался от него. В Российской империи к тому времени имелся довольно развитый литературный язык, имелся и свой алфавит - петровская гражданка, но в 18 века не было никаких возможностей воспользоваться этими достижениями России. Ряды духовенства пополнялись как за счёт поповичей, так и детей крестьян, с разрешения помещика. «Русская» наука состояла в домашнем обучении русской грамоте и чтении Псалтыри, Часослова и Св. Писания. Для обучения будущих священников употреблялись и очень редкие печатанные в Вильне, Москве и Киеве буквари. Русские называли себя тогда «русинами» или «россиянами» и считали церковнославянский язык своим литературным языком. |
| Кафедральный костел во Львове (построен в 14 в. на месте православной церкви) Первые католические храмы на территории Галицко-Волынского княжества появились лишь во 2-й половине XIII века - спустя почти три столетия после возведения первых православных церквей Червонной Руси. Причем, положение латинян в Галичине тогда было более, чем скромным: им разрешили возвести лишь два костела во Львове. Один предназначался для поселившихся здесь немецких купцов и ремесленников, другой - для Констанции, дочери венгерского короля Бэлы, которая стала женой галицкого князя Льва Даниловича. К религиозным и национальным меньшинствам в Галицкой Руси тогда относились вполне уважительно, будь то прибывшие из Западной Европы католики или монофизиты-армяне, всем им дозволялось строить собственные храмы. В XIV столетии пережившая монголо-татарское нашествие с меньшим уроном, нежели другие русские княжества, Галицко-Волынская земля постепенно начинает клониться к упадку. Сначала ослабевшая Волынь была завоевана Литвой. Затем приходит черед Галиции, на которую все более зарятся поляки и венгры. Угасает династия потомков славного князя Даниила Романовича Галицкого. Последним в ряду самостоятельных галицких князей стал его потомок по женской линии - польский князь Болеслав Мазовецкий, принявший Православие с именем Юрий. Однако этот государь буквально наводнил Галичину поляками и немцами, покровительствовал различным католическим орденам, позволяя им создавать свои монастыри в Червонной Руси, затем против Болеслава-Юрия был составлен заговор, и князь был отравлен галицкими боярами. Во 2-й половине XIV в. вконец ослабевшая от иноземных набегов и династического кризиса Галицкая земля была завоевана польским королем Казимиром III. Однако чтобы избежать народных выступлений против новой власти, Казимир был вынужден обещать галицким русинам сохранить автономию их земли в составе Польского королевства и неприкосновенность православного вероисповедания. Увы, как оказалось, королевское слово стоило недорого. |
| Православие пришло на Червонную Русь, как называли Галичину в домонгольский период, благодаря Крещению всей Русской земли при св. равноапостольном князе Владимире. Хотя справедливости ради следует отметить, что предание относит появление первых христианских общин в этих краях ко временам деятельности св. Кирилла и Мефодия, учителей Словенских. Уже в XI веке земли Галиции и Волыни входили в состав Владимиро-Волынской епархии Русской Православной Церкви. В XII веке из ее состава была выделена самостоятельная Галицкая епископия, а в XIII - Луцкая, Перемышльская и Холмская (первоначально - Угровская) епархии, также являвшиеся частью православной Киевской митрополии. Ни один из сохранившихся до наших дней исторических источников ничего не упоминает о каких-либо латинских миссионерах, действовавших на этой земле. Галицкая земля, лежавшая на самом краю Киевской Руси, закономерно была наиболее подвержена политическому и культурному влиянию своих западных соседей - Польши и Венгрии. Однако при несомненном воздействии Запада на общественно-политические отношения, ремесла и искусство Галицкой Руси нет никаких оснований утверждать, что подобное влияние испытывала на себе и сфера религиозная. Галичина оставалась верна Православию. Летописи сохранили немало подтверждений этому. Вовлекаемое в различные конфликты с западными соседями Галицко-Волынское княжество в XII-XIII вв. нередко захватывали польские или венгерские властители. Но всякий раз галичане свергали иноземное иго и возрождали свою государственность. Причем, одной из главных причин народного возмущения против чужеземцев становились их попытки водворить католицизм в западно-русских землях. Первые католические храмы на территории Галицко-Волынского княжества появились лишь во 2-й половине XIII века - спустя почти три столетия после возведения первых православных церквей Червонной Руси. Причем, положение латинян в Галичине тогда было более, чем скромным: им разрешили возвести лишь два костела во Львове. Один предназначался для поселившихся здесь немецких купцов и ремесленников, другой - для Констанции, дочери венгерского короля Бэлы, которая стала женой галицкого князя Льва Даниловича. |
| От этой «первоначальной» летописи идут два ряда продолжений: один ряд, первоначально веденный в Киеве, а потом во Владимире, составляет летопись Киево-Суздальскую; другой ряд продолжений, весь веденный в Киеве и доведенный до 1200 года, составляет летопись Киевскую. Таким образом, за период домонгольский мы имеем: первоначальную летопись от начала государства до 1110 года и потом одновременно две летописи – Киево-Суздальскую и Киевскую. Древнейшее списки, в которых дошла до нас древнейшая редакция летописи первоначальной, суть: Лаврентьевский , написанный в Суздале в 1377 году монахом Лаврентием, от которого и получил имя, и Ипатьевский или Ипатский, написанный неизвестным в конце XIV – в начале XV века и получивший название от Костромского Ипатского монастыря, в котором найден. Список Киево-Суздальский есть список Лаврентьевский, в котором он следует за первоначальной летописью, а список Киевский – есть Ипатьевский. Списки первоначальной летописи Лаврентьевский и Ипатьевский представляют некоторые немногие разности. Местных летописей от периода домонгольского мы имеем две: Новгородскую и Галицко-Волынскую. Новгородская летопись начинается 1116 годом, а летопись Галицко-Волынская начинается с 1206 года. Исторические периоды, их число в русской церковной истории Событие, с которого начинается летосчисление какого-нибудь народа, называется эра; отсюда говорят: такой-то год христианской, магометанской эры и т. д. Год или несколько годов, особенно памятных по какому-нибудь важному событию, составляют эпоху, а время, протекшее от одной такой эпохи до другой, называется периодом. Например, нашествие татар в 1236 г. составляет известную тяжелую эпоху в Русской Истории; освобождение от татарского ига – другая важная эпоха, а те 250 лет, которые прошли между этими двумя эпохами, составляют период татарского владычества, или, короче, татарский период русской истории. Таким образом, периоды в историях обществ суть пространства времен, отличные одни от других и не какими-нибудь внешними, случайными признаками, а самой жизнью и ее характером. |
| Послан в Пушкарской приказ с приставом Степаном Болотовым. Се аз Галицкого уезду вдовы княгини Ирины Степановны Львовой крестьянин ее села Емутова Калинка Карпов сын плотник. Подрядился аз Калина в приказе Володимерской чети перед околничим перед Артемоном Сергеевичем Матвеевым, да перед дьяки – перед думным перед Григорием Богдановым, да перед Яковом Поздышевым, да перед Иваном Еустафьевым в том, что в нынешнем во 181-м году поставить мне, Калине, в государеве лесу около государева Бумажного двора под Новою Немецкою слободою 100 звенов забору, а взять мне, Калине, из государевы казны из приказу Володимерской чети по 6 алтын по 4 деньги: а наперед взять мне, Калине, тех рядных денег из государевы казны половина, а другая половина денег взять мне, как я, Калина, кругом государева бумажного двора 100 звен заборы поставлю, на отделке. А во всяком звене вышиною ставить в 20 бревен. А порукою по мне, Калине, в задаточных деньгах и в отделке всего 100 звен забору писалися Галицкого же уезду вдовы княгини Ирины Степановны Львовой крестьяне села Емутова Доры деревни Григорей Есипов, да стольника князь Ивана Ондреевича Голицына села Воскресенского крестьянин его Федор Михайлов, да того же села Воскресенского крестьянин Кипреян Микитин, все мы, порутчики. А будет он, подрядчик Калина Карпов, за нашей порукою около государева бумажного двора по нынешнему лету 100 звен заборов в отделке не поставит и на нас, на порутчиках и на мне, подрядчике, в. г. ц. и в. к. Алексея Михайловича, в. в. и м. и б. Р. с., пеня, а пени что великий государь укажет; и те взятые деньги взять на нас же, на порутчиках, все сполна. А на то послуси Ипат Улфов, Яков Суслов. А запись писал Ивановской площади подьячий Демидко Тимофеев. Лета 7181-го июля в 1-й день. К сей подрядной записи Посольских сеней площадной подьячий Юрька Басаровской вместо подрядчика Калины Карпова сына плотника, по его челобитью, руку приложил. К сей подрядной записи Посольских сеней площадной подьячий Мишка Афанасьев вместо подрядчиков Григорья Осипова, да Федора Михайлова да Киприя(на) Микитина, по их велению, руку приложил. Послух Ипатко руку приложил. Послух Якушко руку приложил. |
| В 1852 году вышли первые два тома «Истории древнего галичско- русского княжества». В 1862 году в «Чтениях Московского Общества Истории и Древностей Российских» вышла «Галицкая Русь в 16 столетии» Зубрицкого. «История древнего галичско- русского княжества была запрещена» в Австрии, подписчики подвергались давлению властных структур. Однако, трудности с распространением «Истории» возникли и в Петербурге, где активно действовали немецкое и польское лобби, открыто «сдававшие» русское движение в Галиции. Зубрицкий был членом многих научных обществ в России – членом-корреспондентом Петроградской Археографической комиссии, почетным членом Киевской временной комиссии для разбора древних актов, почетным членом Московского Общества Истории и Древностей Российских. Он вел обширную переписку с российскими учеными – Погодиным, Максимовичем, Бодянским и т.д., пересылал для публикации Россию большое количество документов из архивов Ставропигийского Института во Львове, Львовской униатской консистории. Переписка Зубрицкого представляет огромный интерес. Наиболее близким его респондентом в России был Михаил Погодин. В письмах Погодину Зубрицкий много пишет о политике австрийских властей по уничтожению русского самосознания и культуры. Например, в письме от 5(17) мая 1852 г. (см. «Письма к М. П. Погодину из славянских земель», Москва,1880,вып.3, стр.587 и Ф. Ф. Аристов, стр.41) Зубрицкий пишет: «Я писал сколько сумел, на чисто русском языке, а этот язык подозревают у нас как симпатизирование с Московщиной. Сам тихий и смиренный журналец «Галицкая Зоря» получил увещание, чтобы он не осмеливался употреблять московских слов под угрозой запрещения». В письме к В. Ганке Зубрицкий писал: «Вы одобряете употребленный мною в Галичской истории. Я писал по-русски, ибо как немецкий, так и русский один только есть Литературный язык». Скончался Зубрицкий 4(16) января 1862 года на 85 году жизни. Считается одним из самых выдающихся историков, в том числе и церковных, Галицкой Руси. Его работу по исторической апологетике православной и русской автохтонности Галицкой Руси положили начало «москвофильскому» движению, следующим этапом которого стало массовое возвращение карпатороссов в Православие. |
| Беспрерывные войны, вражеские вторжения, усиленная феодализация приводили к бегству недовольных на юг. В Подунавье галицкие выгонцы создали свое Берладское княжество, формально зависимое от Галича, но ведущее самостоятельную политику. Население бежало и в галицкое Понизье. Понизье – территория на левобережье Днестра, куда входит и Збруч, расположенная вдоль южной границы Галицко-Волынского княжества (Молчановский Н., 1886, с. 69). Она была укреплена по Днестру и Пруту оборонительной линией, состоящей из княжеских крепостей и поселений (Тимощук Б.О., 1982, с. 85, 86). Южнее этой границы начиналась степь. К северу и северо-западу от Понизья находились центры Галицко-Волынского княжества, были расположены богатые города и множестве укрепленных пунктов, были развиты ремесла и торговля, проходили международные торговые пути, связывающие Киев с Балтийским морем, Польшей, Венгрией, Чехией, Германией, а по Днестру и Пруту – с Византией. В отличие от этих земель, в Понизье не известно ни одного древнерусского города или упомянутого в летописи населенного пункта, кроме входивших в оборонительную линию по Днестру (рис. 73). Обходили Понизье стороной все известные по летописям многочисленные походы князей и торговые пути. Ближайшим к Збручу городом был Теребовль, до которого от святилищ насчитывается около 60 км. В Понизье находился «Чертов лес», трижды упомянутый в летописи (1150,1231 гг.). На его границе останавливались княжеские войска, «заложивься лесом» и «не дерзну поити сквозе лес» (ПСРЛ, т. 2, стб. 786). В источниках говорится только о восточной границе «Чертова леса» по р. Ушице и верховьям Случи. Вполне возможно, что лесистая и холмистая местность по Збручу также входила в этот лес. В этом глухом и малообжитом галицком Понизье возник культовый центр язычников, «ушедших в дебри». Святилища на Збруче и образовавшаяся около них колония язычников существовали, по-видимому, спокойно, население занималось хозяйственной деятельностью, на святилищах происходили богослужения. Оживление здесь началось во второй половине XII – первой половине XIII в., когда резко возросло количество и значимость жертвенных даров, человеческих жертвоприношений, возникли новые культовые объекты (табл. 3). Многие жертвы – хорошо датированные вещи – были принесены на святилище в середине XIII в., уже во время начавшегося татаро-монгольского нашествия. В это время здесь усилился приток молящихся, просящих у старых богов помощи и защиты, чего не смог им дать христианский бог. |
| Упорное сохранение языческих верований, длительное существование двоеверия, отказ от христианства во времена народных бедствий, уход язычников в глухие места из-за гонений на них делают вполне естественным возникновение языческих святилищ в малообжитых горных и лесных районах, как это происходило в Силезии, Свентокжицких горах и на Плоцкой возвышенности. Святилища в Медоборах появились на рубеже X и XI вв. во время усиленной христианизации земель, когда язычники, не желавшие расставаться с верованиями своих отцов и предков, уходили на окраины, удаленные от более развитых центров и городов. Языческие святилища на Збруче, сооруженные, вероятно, под руководством жрецов, привлекли сюда приверженцев старой религии, кругом святилищ появились поселения, образовался ремесленный посад и здесь возник крупный религиозный центр. По-видимому, он был известен окрестному населению и активно посещался паломниками, особенно в критические и бедственные периоды жизни. Существованию языческого центра на Збруче способствовала историческая обстановка, сложившаяся в юго-западных землях Руси. Западная Подолия вошла в состав древнерусского государства еще в конце X в., в XI в. землями по левым притокам Днестра, в том числе и по Збручу, владело Теребовльское княжество. Местные князья Ростиславичи, хотя и признавали власть великого князя киевского, но стремились добиться независимости и им приходилось бороться с киевскими и волынскими князьями и их союзниками Польшей и Венгрией. В 1141 г. Теребовль вошел в состав Галицкого княжества, которое в конце XII в. ненадолго объединилось с Волынским. Но с 1205 г. в юго-западной Руси опять началась политическая раздробленность и борьба за галицкие земли при участии князей киевских, черниговских и смоленских, при непрестанных вторжениях венгерских и польских войск. Обстановка в западных землях осложнялась тем, что еще до присоединения к Киеву здесь возникли свои города и свой господствующий класс (Насонов А. Н., 1951, с. 130–133), процесс феодализации шел интенсивнее, чем в других частях Руси (Пашуто В. Т., 1950, с. 152). Галицкие бояре боролись за земельные владения и власть между собой и с князьями, приглашая угодных им князей и свергая тех, кто пренебрегал интересами боярства. Положение в Галицко-Волынских землях было даже более беспокойным и напряженным, чем в других местах Руси. Здесь все время существовала опасность внешних вторжений из Венгрии и Польши, не было сильной княжеской власти, нигде ее престиж не падал так низко и нигде боярское своеволие не достигало таких границ (Тихомиров М. Н., 1955, с. 201). В Ипатьевской летописи положение в Галицко-Волынском княжестве характеризуется как «бещисленныя рати и великия троуды, и частью воины, и многия крамолы, и частая восстания» (ПСРЛ, т. 2, стб. 750). Лишь после многих лет борьбы князю Даниилу Романовичу удалось объединить Галицкие и Волынские земли в 1238 г., накануне татаро-монгольского нашествия. |
| И., 1975, с. 88). С производством вещей с эмалью связаны медные матрицы, найденные на капище 3. Это четыре прямоугольных (22 х 26 мм) и массивных (толщиной 3–4 мм) пластинки с углубленным орнаментом одной стороны и гладкой оборотной поверхностью (рис. 54, 7–10). На одной из них изображено дерево, контуры которого обведены семью полукружиями и выделено массивное основание. На трех остальных матрицах помещены изображения птиц с прямостоящими лапками, длинным носиком и таким же, как на колтах, тройным хвостом. Матрицы предназначались для изготовления бляшек на головные венчики – широко распространенное украшение женщин, в том числе и жительниц Галицкого княжества (Ратич О. О., 1957, с. 45–68). По рисунку и по довольно грубому и примитивному изготовлению звенигородские бляшки подобны найденным здесь же колтам и, вероятно, входили в состав одного стилистически близкого убора. Отсутствие аналогий таким изделиям в других частях Руси позволяет сделать предположение о существовании местного галицкого центра производства вещей с эмалью. О наличии своего эмальерного дела свидетельствуют и другие находки в Галиче (Макарова Т. И., 1975, с. 22). В такой же «местной» манере выполнены две медные литые подвески квадрифолийной формы, имеющие выемки для эмали (капище 3, рис. 54, 5, 6). Одна из них снабжена ушком для подвешивания, в ее средний квадрат вггисан углубленный ромб для эмали, треугольными углублениями заполнены углы квадрата и окружающие его полукружия. У второй подвески в центре вписан круг и углублены лишь ободки в углах квадрата и в полукружиях. По своей форме и орнаменту привески напоминают квадрифолийные бляшки рясен, найденных в Киеве и в Сахновке (Макарова Т. И., 1975, с. 44), но, конечно, золотые рясны из кладов по мастерству исполнения и тонкости рисунка не сравнимы с нашими. Форма квадрифолия распространяется в прикладном искусстве Руси довольно поздно – в середине XIII в. и особенно часто применялась уже в XIV в., когда появляются квадрифолийные кресты, мощевики, накладки (Николаева Т. В., 1976, с. 138–158). В Новгороде квадрифолийный щиток перстня относится к 30–60 гг. XIII в. (Седова М. В., 1981, с. 137). В эволюционном ряду перстней, украшенных чернью, такая форма является самой поздней (Макарова Т. И., 1986, с. 48). |
|
|
