| Знаки сочувствия появились вдруг... от студентов Петроградской Духовной Академии. И это – лучший показатель цены Петрова. С другой стороны, это – грустный признак гнилости и нравственной негодности той части студенчества, которая вступила на этот путь. Здесь-то и проявилось то самомнение, которое в области устроение жизни церковной особенно опасно и совершенно неуместно. Если бы студенты сочувствовали Петрову, как прогрессивному общественному деятелю, публицисту, то это – хоть и грустное явление, но, к сожалению, привычное: Петров, Винавер, Бак, Милюков, Гессен, Аладьин, Рамишвили, Алексинский – все эти «герои» постепенно и совместно владели симпатиями сбитой с толку и потерявшей чутье нравственной порядочности и национального самосознания молодежи. Но студенты Духовной Академии захотели выразить свое уважение и сочувствие Петрову, как священнику. Это совсем другое дело. Явление это весьма знаменательно. Предположим, что Петров – настоящий и искренний священник, верующий, любящий Церковь и болеющий ее нуждами. Предположим, это – передовой священник, своими воззрениями и деятельностью и угадавший уже назревший религиозный поворот в обществе, и выразивший его талантливо, и указавший на своем примере его осуществление. Предположим, далее, что против него вооружились представители рутины и низвергли его. Допустим, что все это так и небываемое бывает. Как же могут, как смеют 20–24 летние юноши выступать именно здесь судьями? Какое легковесное самомнение нужно иметь для того, чтоб о себе думать, как о людях, определяющих поворот в религиозной жизни? Ведь ее из книжек не узнаешь, ведь старое можно судить, осуждать и отменять только после того, когда оно хорошо известно, когда оно опытом не только было наблюдаемо, но и самолично все до конца исполнено. Ведь даже Лютер сначала был ревностным католическим священником, а не просто болтуном и шатуном-студентом, занимавшимся в течение трех – четырех лет чтением пустых газет и освободительными экспериментами и совершенно чуждым веры и Церкви. На отмену Завета Ветхого мог иметь власть только Богочеловек, и Он не только пришел его восполнить и осуществить в Своем Лице и деле, но Он его прежде всего самым делом на Себе Самом исполнил: обрезан, принесен в храм с жертвой очищения, постился, молился, давал подать на храм... |
| В тот же день, с возвращавшимся о. Ипполитом, я послал о. Павлу мой ответ: Очень рад был получить от вас весточку. Я стал уже скучать, что долго от вас ничего не слышу. Записка Андрея Ефимыча о том, нужно ли дело представлять в Комитет министров, мне показалась очень дельною. Хорошо он сделал, что представил ее. Если для него уже не секрет, что мне поручено было составление ответа на Прошение единоверцев Троицкого прихода, то я не имею ничего против того, чтобы показать ему мой ответ; но только желал бы дать его на прочтение, а не для снятия копии. Дайте прочитать его Андрею Ефимычу или у себя, или, пожалуй и на дом, но только с условием, чтобы копии не делал. Рукопись ответа посылаю при семь. На присоединении Ивана Федоровича желал бы присутствовать; но не знаю, позволять ли дела. Теперь принимаюсь за порученное обер-прокурором, отложив в сторону все другие, даже срочные (как, напр., приготовление нового тома «Материалов» ); а потом немедленно же буду готовиться к докторскому диспуту Голубинского, на котором я должен быть оппонентом . Помолитесь, чтобы Господь помог мне исполнить, как должно, оба эти дела, особенно первое, столь важное для Церкви. Как вы здравствуете? Погода такая тяжелая для людей не крепких здоровьем!» Между тем, несмотря на срочные дела, я удосужился написать для “Московских Ведомостей» статью о свидании Антония Шутова с противоокружническим лжеепископом Иосифом, которое по своему описал секретарь Антония Онисим Швецов. В статье моей было обращено особое внимание на то, что Антоний еще раз отрекся от Окружного Послания и таким образом показал себя сторонником самых возмутительных и нелепых учений о Церкви, проповедуемых противоокружниками и усвоенных им самим в беспоповстве. 24-го ноября о. Павел писал мне: “Был я вчера, т.е. 23-го числа, по вечеру у о. И. Петрова 85 , он теперь священником у Николы-красного звону и открыл беседы со старообрядцами. Мне захотелось послушать. Беседы будут не бесполезны. По окончании Беседы к о. Петрову на улице подошел один молодой человек и с торжеством подал ему “Московских» Ведомостей: посмотрите, батюшка, какая интересная есть статья о старообрядцах ! 86 Я спрашиваю: за чьим подписом? Он сказал: Н. С-н. Зашли к о. Петрову и читали вашу статью. Весьма благодарю. Как не стыдно московскому старообрядческому купечеству! Прежде их Антоний хоть притворно поддерживал Окружное Послание, а теперь объявил себя таким же хулителем Церкви, как противоокружники! Почему же они молчат пред Антонием? Ведь им не внове унимать его безрассудные порывы! |
| Входил в группу «32-х петербургских священников», опубликовавших 17.03.1905 г. в журнале «Церковный вестник» записку «О необходимости перемен в Русской Церкви». С 01.01.1906 г. редактор газеты «Правда Божия», деятельность которой в июне 1906 г. приостановили, а Петрову запретили публицистическую деятельность без особого на то разрешения епархиального начальства и начали следствие. 10.01.1907 г. указом за Санкт-Петербургская Духовная консистория осудила Г. Петрова «ввиду его политической деятельности и протестантских тенденций», постановив сослать на три месяца в Иоанно-Богословский Череменецкий монастырь Лужского уезда с запрещением священнослужения, на клиросное послушание и с воспрещением вредной публицистической деятельности и с подчинением последующей цензуре епархиального начальства (см.: ГА РФ.Ф. 550. Оп. 1. Д. 515. Л. 75. Дневник митрополита Арсения (Стадницкого) . Автограф). 26.01.1907 г. о. Григорий Петров подал апелляцию в Св. Синод с опубликованием в газетах. 05.02.1907 г. Св. Синод постановил: а) утвердить постановление епархиального начальства и предложить Петрову немедленно исполнить его; б) войти Консистории в новое обсуждение и при необходимости принять решение о снятии сана. 06.02.1907 г. о. Петров передал митрополиту С.-Петербургскому Антонию через секретаря просьбу об отпуске в Финляндию до 17.02.1907 г. (день выборов в Государственную думу), заявив при этом, что он, не дожидаясь такого или иного решения, уезжает. Тогда же он подал прошение в Св. Синод о том, чтобы его вызвали для объяснения в Св. Синод. 07.02.1907 г. Св. Синод постановил передать это прошение кделу – в Консисторию и «через полицию переслать ему синодский указ о консисторском наказании, с извещением, что если в течение трех дней он неисполнит указа, то возбуждено будет решение о снятии сана». 10.02.1907 г. о. Петров согласился понести наказание епархиального начальства (см.: Тамже. Л. 86, 88 об. – 89 об., 92, 93 об.). 17.02.1907 г. избран в депутаты II Государственнойдумы; по возвращении из ссылки 15.05.1907 г. |
| Преосвященный получил этот указ 26 Декабря 1727 года, и предписал по Епархии объявить чрез публичное прочтение при собрании всех священников, предоставив обиженным приносить на инквизиторов жалобы в Иркутский архиерейский приказ самою сущею правдою. Затем, по применению к Именному указу 1724 года Февраля 5 дня, Преосвященный Иннокентий Игумена Посольского монастыря для лучшего надзора за отдаленным Забайкальским духовенством, определил закащиков над закащиками; и наконец Иркутскому градскому духовенству предоставил избрать из среды себя достойного священника для принятая должности Поповского Старосты, и выбор представить на свое утверждение. Но как в Святейшем Синоде явилась громада дел о злоупотреблениях Инквизиторов, тогда как и без оных в нужнейших церковных исправлениях происходили не малые трудности, то скоро, именно 21 Июля того же года, Синодальное определение 31 Мая изменено, и предоставлено дела об инквизиторах решать окончательно и на местах Епархиальным архиереям. Но Святитель Иннокентий все эти дела, как до него бывшие, покрыл снисхождением, и в производстве ни одного из таковых при нем не было. Да и Провинциал-инквизитор Иевлев еще в 1726 году, когда Святитель Иннокентий выезжал вторично за Байкал и оставил его в Вознесенском монастыре беззащитным, поспешил от наглых обид от Платковского убраться в Тобольск. Иркутское же Духовенство, согласно предложение Преосвященного, избрало из среды себя Поповского Старосту, священника Прокопиевской церкви Иоанна Петрова Старцова. Святитель утвердил в Январе 1728 года выбор и дал священнику Петрову следующую инструкцию: Инструкция поповскому старосте Ивану Петрову По указу Его Императорского Величества, и по благословенно Архиерейскому, и по приговору всех Иркутских соборных и приходских священников, выбран ты быть в городе Иркуцку священническим старостою на сей 728 год, того для надлежит тебе в действии поступать по нижеследующим пунктам: 1. Во всех церквах смотреть всякого благочиния церковного, такожде и над всеми священниками, не бесчинствуют ли, не шумят ли но улицам или в церквах пьяни, не пьют ли по кабакам, нет ли церковного молебствия двоегласно, и прочая по прибавлению духовного Регламента о священниках. А ежели что усмотришь противно Регламенту и указом Е. И. В. должен немедленно доносить Его архиерейству. |
| Благочестивое желание Римской Церкви быть особо связанной с апостолом Петром проясняет высказывание святителя Иоанна Златоустого: «Одно из преимуществ нашего города (Антиохии) то, что вначале он имел учителем своим верховного из апостолов. Подлинно надлежало, чтобы город, прежде всей вселенной украсившийся именем христиан , имел пастырем своим первого из апостолов. Но, получив этого учителя, мы не удержали его до конца, а передали царствующему Риму; или – лучше – и мы удержали его до конца, потому что хотя мы не имеем тела Петрова, но имеем веру Петрову, как бы Петра; имея веру Петрову, мы имеем самого Петра» . Апостол Петр более потрудился и его роль более значима в Антиохийской Церкви, чем в Римской, подтверждение чему находим прежде всего в самой Библии (Гал.2:11-14). Также Евсевий Кесарийский пишет об «Игнатии, многими и доныне прославляемом, втором после Петра епископе Антиохийском» . Папа римский Иннокентий I (401-417) в письме к патриарху Антиохийскому Александру напоминает, что первой кафедрой апостола Петра была Антиохия . Таким образом, Антиохийская Церковь имела как бы бóльшие «права» на имя апостола Петра, чем Церковь Римская. Поэтому характерно именно то, что антиохийцы без труда «отдают» первоверховного апостола Петра римлянам – Антиохия не стремилась к укреплению власти и не имела навыка по возвеличиванию и обожествлению правителей. В это время в IV веке столица империи переносится из Рима в новосозданный Константинополь: «молодое вино» евангельского благовестия вливается в «новые мехи» христианской формы Римской империи – Византию. Значение Римской кафедры как будто бы могло ослабеть. Но после «присвоения» былой столицей статуса преемницы апостола Петра, утверждение римского папы Сириция (384-399) воспринимается естественнее, в духе прежнего римского покровительства Поместным Церквям, но с новыми смысловыми ударениями: «Мы несем бремя всех пребывающих в нужде, как его несет в нас блаженный апостол Петр, который, как мы веруем, во всех своих делах управляя охраняет и защищает нас [папу] как наследников» . Но утверждение папы Геласия век спустя: «Первый престол не подсуден никому» (Prima sedes a nemine iudicatur) , то есть прежде всего императору, лицу светскому, звучит уже особо. |
| Сей нежный случай не мог укрыться от бодрого ока Петрова. И что не возможно Монарху мудрому, тщательному и любимому народом своим? Божия судьба, которая уже положила прославить Россию, подала Ему случай видеть малой ботик, который в сем месте хранится, и вечно хранен быть достойный. От сего в пространном Петровом уме великие родились мысли. Начал созидать морские плавающие крепости, и составил из них великий Российский флот, великий не числом токмо кораблей, но великий и силою и славою ибо в своем, так сказать, младенчестве получил он уже победы над теми, которые давно сею славою превозносилися. Но восстань теперь, Великий Монарх, отечества нашего Отец! восстань и воззри на любезное изобретение Твое; оно не истлело от времени, и слава его не помрачилася. Восстань и насладися плодами трудов Твоих. Флот, Тобою устроенный, уже не на море Балтийском, не на море Каспийском, не на море Черном, не на Океане Северском. Но где? он на море Медитерранском, во странах восточных, во Архипелаге, близ стен Константинопольских, в тех, то есть, местах, куда Ты нередко око Свое обращал, и гордую намеревал смирить Порту. О как бы Твое, Великий Петр, сердце возрадовалося, если бы ------. Но слыши! мы Тебе, как живому вещаем, слыши: флот Твой во Архипелаге, близ брегов Азийских, Оттоманский флот до конца истребил. Российские высокопарные орлы торжествуя, именем Твоим весь восток наполняют, и стремятся предстать пред стены Византийские. Сим славным происшествием обрадовано отечество Твое, а особливо Помазанница Господня, любезнейшая сродница Твоя, по Бозе сию победу Твоему имени посвящает, и нас чад своих привела пред лице блаженных мощей Твоих, прославить имя Твое; а в имени Твоем прославить добродетель; в добродетели же прославить самого Бога. Услыши наши сии к Тебе провозглашения: или паче Ты, Господи Боже духов и всякия плоти, упокой в недрах Твоих любезную нам Петрову душу, и в радости вечной и сего торжества удовольствие чувствовать ей благоволи. Тебе же, Великая Монархиня, столь благородно славу нынешней победы приписывающей Петрову имени; славу, в которой Сама наибольшее имееши участие; какие Тебе жертвы благодарности принесет отечество, и чем возвеличим мы имя Твое? Твои наставления были руководством воинам Твоим, и главною побед их причиною. Твои молитвы воздвизали ветры, и обращали их на лице сопротивных. Слава Твоя превознесенна: но она тем еще есть большая, что Ты славу свою поставлявши не просто в победах; но по елику они доставляют благополучие народу Твоему. Мы приветствуя Тебя, Великая Государыня, с таковым Вышнего о Тебе благоволением, Его же благость усердно молим, да оное вечно над Тобою сохраняет. |
| Слово на собор 12 апостолов сообщение этого слова редакция приносить глубочайшую благодарность Высокопреосвященнейшему Ионафану, архиепископу ярославскому и ростовскому. Все слово писано собственноручно преосвящ. Аркадием. Апостолов первопрестольницы, и вселенныя учителие, Владыку всех молите , мир вселенный- даровати, к душам нашим велию милость. Тропарь. Что во ев. церкви мы цели вчера, то же поем и ныне. Вчера православная наша церковь праздновала одним первоверховным апостолам – Петру и Павлу: а сегодня прославляет всех 12 апостолов купно, называя самый день сей собором дванадесяти славных и всехвальных апостол. Нынешний день похож на вчерашний. Празднуя одним Петру и Павлу, правос. церковь прославляет их твердыми и Боговещанными проповедателями, верхом апостолов, словесными звездами, просветившими западный мрак: Петра – предначальником апостолов, Павла паче иных потрудившимся: прославляет Петрову твердость и Павлов разум, и созерцает в них образ обращения согрешающих и исправляющихся, в ап. Петре – образ отвергшегося от Господа и покаявшегося, в ап. Павле – образ сопротивлявшегося проповеди Господней и потом уверовавшего. Вот самые хвалебные песни церковные, которые выражают похвалу первоверховным апостолам. «Дал еси хваление церкви Твоей, Господи, честные апостолы Твоя, в ней же просиявают мысленнии светильницы, Петр же и Павел, яко звезды словесные, вселенную озаряюще: ими же просветил еси западный мрак, Иисусе Всесильне, Спасе душ наших». »Дал еси утверждение церкви Твоей, Господи, Петрову твердость и Павлов разум, и светлую мудрость, и обоих богогласие истинное, еллинскую прелесть отгонящее, тем же тайноводими от обоих, поем Тя, Иисусе Всесильне, Спасе душ наших». " Дал еси образ обращения согрешающим, оба апостолы Твоя, оваго убо отвергшегося Тебе во время страсти, и покаявшася, оваго же проповеди Твоей сопротивляющася, и веровавша: и обою собору первостоятельствующих другов Твоих, Иисусе Всесильне, Спасе душ наших». Так – они хваление церкви, утверждение церкви, образ обращения согрешающим! |
| Итак прошу Тебя, соделай их вместе со Мною участниками благодати Твоей во веки...(гл 19). Покайтесь же, оставьте все ваши безрассудства, и Латинян, истинных католиков, этих самых близких и любезных (familiares) учеников Петра, этих усерднейших последователей его учения, перестаньте в насмешку называть азимитами, если хотите ныне и всегда иметь мир и участие с Петром...» (гл.20). После таковой апострофы Папа снова приводит доказательства. На Апостоле Петре он утверждал верховность папства; на Апостоле Павле утверждает свое православие. «Учитель языков, – пишет Папа, – в послании к Римлянам всюду преподает учение и предание Петрово – per omnia commendat doctrinam et traditionem Petri 57 , и говорит o Римлянах так: первое убо благодарю Бога моего Иисусом Христом о всех вас, яко вера ваша возвещается во всем мире ( Рим.1.8 ). A блаженный и католический учитель Августин, в латинском языке знаменитейший и наш Златоуст, толкуя оные слова Апостола, говорит: вера, содержимая Римлянами, есть та же самая вера, a не иная, которая содержится и возвещается во всем мире и проч. Но слушайте Павла далее: желаю видети вас, да некое подам вам дарование духовное, ко утверждению вашему (1,11). И дабы не подумали, будто он хочет что-нибудь прибавить к учению Петрову или убавить, он сам истолковал, чтò значит ко утверждению вашему: тο есть – соутешитися в вас верою общею, вашею же и моею» (1,12). Где же тут дело о прпбавках или убавках к уложению Петрову (institutionis Petri)? Ничего нет, – тем более, что y Павла сказано: верою взаимною, т. е. моею, Павловою, и вашею: consolari in vobis per eam, quæ invicem est, fidem vestram atque meam. «И в конце послания, – продолжает Папа, – Ап. Павел, увещевая Римлян уклоняться от ложных братий, говорит: молю вы, братие, блюдитеся от творящих распри и раздоры и проч. Ваше бо послушание ко всем достиже. Радуюся убо о вас» (16,17–19). «Вот, – заключает Лев IX, – в целом послании к Римлянам Павел одобряет и утверждает правоверие Латинян». Следствие очевидно: мы – Римляне, следственно, правоверны. |
| 2 апреля того же года местные крестьяне испросили у священноначалия дозволение на строительство нового, каменного храма. Насколько велико было тогда село, можно судить по сведениям, поданным в Духовную консисторию четырьмя годами ранее (в 1813 г.): " Приходских дворов 230, в том числе и священно-церковнослужительских 4. В тех дворах мужского пола 956, женска - 937. Оный приход генерала Павла Артемьевича Левашова и экономического ведомства " . 30 апреля архиепископ Дмитровский Августин выдал селянам храмоздательную грамоту. Построение храма по заранее составленному проекту в стиле классицизма, было начато с акции, прямо скажем, неординарной: чанковские прихожане вдруг решили снарядить и отправилть ходоков к самому императору Александру I. Государь пожаловал тысячу рублей на созидание святыни. Деньги были выданы священнику отцу Сергию (Петрову) и церковному старосте 4 марта 1818 года. Но даже такой, по тем временам немалой суммы, было недостаточно. Начали сбор пожертвований. К 10 марта 1819 года было собрано 3504 рубля 69 копеек. Все эти деньги употребили на строительство церкви с прибавлением " довольно значительной суммы от прихожан, кроме исполнения работ и материалов " . К тому времени строительство уже значительно продвинулось: стены алтаря и трапезной были доведены до верхних окон. Уже осенью 1820 года храм практически был отстроен. В рапорте подробнейше описывалось сделанное: " Оная церковь каменная, покрытая вся железом, глава и крест белой жестью " . Далее говорилось об алтаре, жертвеннике, священных сосудах. Иконостас в храме был резной, позолоченный. Над Царскими вратами - Тайная Вечеря, над нею образ Спасителя. В третьем ярусе иконостаса - большое деревянное Распятие с фигурами Богородицы и Иоанна Богослова. Ризница храма была укомплектована в избытке. При церкви сохранилась каменная колокольня старой постройки, уцелевшая во время пожара. На ней помещены были пять новеньких колоколов: в 55 пудов, 25, 6, 3 и в пуд весом. Вскоре, в ноябре 1820 года, из ризницы Чудова монастыря для чанковского храма был выдан священный антиминс. Потом храм освятили, и в нём начались регулярные богослужения. |
| Первая попытка в этом роде относится к 1632 году, когда царь Михаил Феодорович и Патриарх Филарет, чрез архимандрита Амфилохия, приезжавшего в Москву, просили константинопольского Патриарха Кирилла Лукариса прислать из Греции подходящего учителя для московской школы. Патриарх почему-то не удовлетворил этой просьбы. Тем не менее, учитель нашелся в лице прибывшего в Москву протосинкела александрийского Патриарха, архимандрита Иосифа. По просьбе царя и Патриарха, он остался в Москве для перевода св. книг с греческого на славянский язык и для учительства 10 . Но в следующем году архимандрит Иосиф умер, едва ли успевши открыть школу. По-видимому, он занимался только переводом книг. В 1645 году мы видим вторичную, и так же неудачную, попытку открыть в Москве греческую школу. Поводом к этому послужила челобитная приехавшего в Москву палеопатрасского митрополита Феофана, в которой он, между прочим, писал царю Алексею Михайловичу: «Да повелиши быть греческой печати и приехати греческому учителю учити русских людей философства и богословия греческого языку и по русскому». Получив согласие московского правительства, Феофан в следующем году прислал и учителя для школы. Это был некто Венедикт, «великий архимандрит и учитель и богослов великой церкви константинопольской», как он сам себя титуловал. Вскоре, однако, «великий архимандрит» обнаружил такие непривлекательные черты своей «деятельности», что в Москве поспешили отказаться от его услуг. Вся его просветильная работа ограничилась переводом «Книги об Индийском царстве» 11 . Вместо высланного Венедикта, московский Патриарх Иосиф поручил греку Ивану Петрову приискать на Востоке другого, более подходящего учителя. Иван Петров исполнил поручение, и в 1649г., будучи уже в Москве, доносил Патриарху: «Даю ведомость о некотором учителе, смышленном еллинскому языку и рассудителя евангельскому слову, и имя ему Мелетий, прозвище Сирих, что такова учителя второго не обретается во всей вселенной и ни в котором месте». Однако, Мелетий Сирих почему-то не явился в Москву. |
|
|
