| Артемоном в 1834 г. Он также завещал О. м. капитал в 3916 р. 37 к., к-рый перешел мон-рю по его кончине в 1852 г. В Преображенском приделе находились чтимая икона Господа Вседержителя с предстоящими преподобными Зосимой и Савватием, Сергием Радонежским, Александром Свирским и образ Введения во храм Пресв. Богородицы - дар дворянина Р. Г. Пустошкина. В ризнице хранились большие напрестольные Евангелия московской печати: 1735 г., пожертвованное помещиками Ф. А. и Д. А. Вындомскими, и 1796 г., в серебряно-позолоченном окладе и с финифтяными образами (вклад с.-петербургского купца Г. Никонова). Один из литургических наборов - серебряный, с финифтью - пожертвовал в окт. 1825 г. архим. Иннокентий. Служебник времени имп. Анны Иоанновны из монастырской б-ки принадлежал митр. Новгородскому и С.-Петербургскому Гавриилу (Петрову) . Общая Минея (М., 1845) 16 июня 1847 г. была вложена в монастырь еп. Ревельским Нафанаилом (Савченко). Крестные ходы совершались на Богоявление (на р. Ояти), Введение и в день памяти апостолов Петра и Павла (вокруг обители). К нач. XX в. О. м. принадлежало более 500 га земли: пустошь Остров, на к-рой находился сам мон-рь (264 дес. 603 кв. саж.), пустошь Корельского острова с Кандальским оз. в 11 верстах от монастыря (297 дес. 439 кв. саж.), Клочуха в 12 верстах на Свири (171 дес. 1123 кв. саж.), Копылова в 10 верстах (19 дес. 634 кв. саж.), Наволок-Чашковичи в версте (10 дес.), Дмитровщина в 8 верстах (2 дес. 824 кв. саж.), а также участок леса у Никольского погоста в 15 верстах от обители (с 1844 г., 50 дес.) и покос по р. Свирице (с 1826 г., дар С. Апрелева). Братия выращивала рожь, овес, ячмень и овощи, держала рогатый скот (до 50 голов) и лошадей (до 15), выкашивала до 7 пудов сена. Ежегодно в Ояти и Свири вылавливалось до 500 пудов рыбы. Для полевых и хозяйственных работ в О. м. ежегодно нанимались работники: до 45 чел. летом и 30 чел. зимой. Доход мон-ря складывался из процентов с капитала, оплаты поминовений, продажи свечей, кружечного сбора, продажи скота, лошадей, сельскохозяйственной продукции, рыбы, платы за аренду мельницы и пустошей. |
| В конце своей архипастырской деятельности в Воронежской епархии святой пишет «в пользу духовную для простого народа» большое сочинение, названное им «Плоть и дух» 156 . В нем святитель Тихон прилагает к текстам из Священного Писания и творений святителя Иоанна Златоустог о свои собственные глубокие рассуждения о должности и поведении каждого христианина. Он вел переписку с друзьями, иноками монастырей своей епархии и славной Саровской обители и с первого же года своего пребывания на Воронежской кафедре не оставлял надежды на скорую уединенную жизнь в монастыре. Святой просил Святейший Синод уволить его на покой в Троице–Сергиеву Лавру из–за болезни, но ему лишь советовали лечиться. После почти пятилетних неустанных архипастырских трудов, крайне расстроивших его здоровье, 23 августа 1767 года святитель Тихон, готовясь к смерти, обращается с прошением на имя императрицы. Екатерина II изъявила свое согласие на увольнение святого на покой и предписала ему выбрать для жительства один из монастырей Воронежской епархии. 3 января 1768 года он получил указ Синода, а 8 января сдал все дела и вещи архиерейского дома своему преемнику 157 . Святитель избрал уединенный Спасо–Преображенский Толшевский монастырь, находившийся в сорока километрах от Воронежа в дремучем лесу на берегу реки Усмани 158 . Здесь он, по замечанию келейника, «располагался навсегда жить и кончить жизнь свою» 159 . Но, к великому сожалению бывшего Воронежского владыки, ни сырой климат, ни управлявший монастырем грубый и бесцеремонный игумен, зараженный к тому же расколом, не позволили ему тут подвизаться. В Великий пост 1769 года святой переселяется в Задонский Богородицкий монастырь, в котором и проводит около тринадцати последних лет своей жизни. Здесь святитель Тихон разместился в небольшой келье, находившейся у колокольни при выходе из монастыря. Здоровый воздух и телесные труды в монастырском саду в первую весну и лето поправили его расстроенное здоровье. Но вместе с укреплением здоровья нарушилось его душевное спокойствие. Целый год томился святитель от нахлынувших на него мыслей о безвременном уходе на покой и ничем не оправдываемой теперь бездеятельности. Он страдал от «уныния и скуки» 160 и буквально «не знал, куда себя девать» 161 . О столь грустном душевном состоянии святой неоднократно говорил приезжавшим к нему знакомым и даже писал в Святейший Синод митрополиту Гавриилу (Петрову). Последний сочувственно отнесся к его душевному настроению и «звал его в свою Новгородскую епархию, обещая дать под управление святителя Тихона Иверский монастырь близ Валдая» 162 . |
| …закладке храма в Скиту Валаамского монастыря… – Скит во имя Всех Святых находится на острове Скитском, примерно в трех верстах от монастыря. На поляне, окруженной вековым лесом, стоит белоснежная двухэтажная церковь в византийском стиле. Небольшая скитская территория обнесена каменной оградой со встроенными восемью келейными корпусами. Это первый и до сегодняшнего дня самый крупный скит Валаамской обители. В XIX в. число насельников в нем доходило до 30 человек. Первоначальные сведения о строительстве в Ските относятся к 1789 г. и связаны они с просьбой игумена Назария к митрополиту Новгородскому и С.-Петербургскому Гавриилу (Петрову) о строительстве новой каменной церкви: «Когда в обители жил преподобный Александр Свирский , имел уединенную келью не в дальнем расстоянии от монастыря, где после того построена была деревянная церковь во имя его, которая от долговременного стояния разрушилась, но чтоб оное место не пришло в забвение, то желаем на оном месте построить каменную небольшую церковь во имя Всех Святых» (Мурашева Н. В. Скит Всех Святых. Краткая историческая справка. Машинопись. Л.: Спецстройреставрация. 1984. С. 13.). В 1793 г. церковь и семь корпусов на 18 келлий были построены, однако конструктивное решение жилых помещений оказалось неудачным. Корпуса стояли низко на земле, лишенные цоколя и крылец при входе. Нижняя часть до подоконников была выложена из дикого камня, далее до самого верха шел кирпич. Сырость легко проникала в келлии. Зимой помещения невозможно было протопить. Отец Игнатий, впервые посетив Скит в 1838 г., в своем отчете о положении дел в Валаамском монастыре, написал: «Келлии в скиту необыкновенно худы и нездоровы; ни в одном Российском монастыре подобных я не видал. Полагаю непременно должным и весьма дешевым перестроить их…» (ОР РНБ. Ф. 1000. Оп. 2. Ед. хр. 531. С. 105). Игумен Дамаскин семь лет до своего настоятельства управлял этим Скитом и хорошо знал условия жизни в нем. 31 декабря 1840 года о. Дамаскин ходатайствовал перед митрополитом Серафимом о постройке новых зданий и ограды в Скиту (см. также примеч. к письму от 22 сентября 1842 г.). По окончании этих работ было решено перестроить и храм. При посредничестве о. Игнатия, проектирование храма поручили А. М. Горностаеву, академику архитектуры, служившему в ведомстве Строительной комиссии МВД. В 1849 г. по Высочайше утвержденному проекту А. М. Горностаева новый храм был построен. Нижнюю церковь во имя Всех Святых освещал 18 августа 1849 г. архимандрит Игнатий; верхнюю, во имя Всех Сил Бесплотных, 19 июля 1850 г. освящал Митрополит Новгородский и Санкт-Петербургский Никанор (Клементьевский) . |
| Из Нямецкого монастыря расходится большое количество исправленных переводов отеческих книг и списков(21) с них. В 1785 г. о. Паисий ведет переписку с греком Дорофеем Вулисмасом. В 1786 году с Афона старцу приносят рукописную греческую книгу св. Исаака Сирина. В Рождественский пост того же года о. Паисий приступает к новому переводу греческой печатной книги, полученной еще в 1770 г. от Никифора (Феотоки), пользуясь принесенной греческой рукописью и преждеисправленной (1770-1771) славянской как пособиями. Этот перевод он заканчивает в 1787 г. В феврале 1787 г. начинается очередная русско-турецкая война (1787-1791)· Нямец наполняется беженцами. В результате военных действий, во время второй седмицы Великого Поста, братия разбегаются по лесам, а старец с остановившимися в Нямце боярами переезжает в Секул. Между 1787 и 1791 гг. о. Паисий пишет письмо отцам Доро-фею и Геронтию о неядении мяса, после 1787 г. — второе послание к архим. Феодосию (Маслову), а 24 апреля 1789 г. — письмо старице Назарии, которую призывает оставить свое затворничество в горах Кяхлау и заняться созданием общины в Варатеце. В 1790 г. в Яссы прибывает главнокомандующий русской армией князь Потемкин, а вместе с ним архиепископ Екате-ринославский Амвросий (Серебрянников), который два дня гостит в Нямце и возводит игумена Паисия в сан архимандрита. В этом же году старец пишет послание своим ученикам Амвросию, Афанасию и Феофану в Россию, в котором рассказывает о переходе братства из Секулского монастыря в Нямецкий. После февраля 1791 г. о. Паисий пишет послание игумений Марии (Протасьевой), настоятельнице Арзамасской Алеексеевской женской общины: «Пречестной Госпоже Марии с Богособранными сестрами», а 23 ноября того же года — письмо митрополиту Новгородскому и Санкт-Петербургскому Гавриилу (Петрову), являющееся предисловием к выполненному старцем переводу подвижнических слов св. Исаака Сирина. В 1792 г. старец Паисий добивается разрешения устроить в Нямце типографию, но замысел этот был осуществлен только в 1807 г. |
| Месячная минея, в 4, месяц Апрель, со следующей подписью: «лета 7136 (1628), сию святую книгу месяц Апрель дал Пречистые Богородицы и Великого Чудотворца Сергия в Стромынской монастырь Живоначальныя Троицы Сергиева монастыря Архимандрит Дионисий, в срок без отдачи, а подписал Архимандрит Дионисий своею рукой». Часослов в четверть: «лета 7119 (1612) Января в 30 день, сию книгу дал вкладу в дом Живоначальные Троицы и Великих Чудотворцев Сергию и Никону, того же Троицкого Сергиева монастыря Келарь старец Аврамий Палицын, в наследие вечных благ». Многие из рукописей принадлежали Арсению Суханову , как видно из приписок, сделанных большею частью Латинским шрифтом. Из печатных книг в особенности библиотека богата Московскими изданиями старинных Богослужебных книг. Из них достоин внимания Октоихи 1-го и 5-го гласов, М. 1594 года, в л. На первом из оных след. собственноручная подпись: «Дал вкладу в дом Пречистыя Богородицы в Старицкий монастырь Князь Дмитрий Михайлович Пожарский». На последнем: «сия книга, глаголемая Охтай, Троицкого Сергиева монастыря бывшего Архимандрита Дионисия. По его приказу, по соборному приговору Архимандрита Нектария, Келаря старца Александра и Казначея Иасафа и соборных старцев, положена в соборную церковь Живоначальные Троицы, в дому великого Чудотворца Сергия Радонежского, по нем Архимандрите Дионисие и по его родителях, вечного ради покоя и будущих, благих нескончаемых, лета 7141 (1633) году, Июля в 29 день при книгохранителе старце Иосафе Корякове». На Апостоле М. 1794 года, в лист, собств. Подпись Боярина Шереметева: «Книга, глаголемая Апостол Боярина Бориса Петровича Шереметева», другою рукою приписано: «что живет в крестовой». Из Псалтырей замечательны: Невежинская, Московская, 1603, в 4, Виленская (неполная) 1576 г. и в особенности один экземпляр роскошного издания Моск. 1632 года, в большой лист крупными буквами, принадлежавший Келарю Симону Азарьину, сочинителю подробного жития Пр. Дионисия, экз. которого недавно найден в неописанных книгах; на полях оного разные пояснительные куншты, большею частью, рисованные пером и довольно искусно по тогдашнему времени. Подобный экземпляр Псалтыри, только не печатный, а рукописный находится в библиотеке Моск. Дух. Академии. Один экземпляр Псалтыри со возследованием, половины XVIII века, Моск. изд. принадлежал Митрополиту Гавриилу Петрову, и в тексте много парафрастических заметок, цитат и т. п., а в Святцах хронологических указаний, и записей о нем самом и его родственниках. |
| Многочисленны примеры великодушия и терпения смиренного святителя в отношении его недоброжелателей. И.Ефимов пишет, что святитель «старался зло благим побеждать», и рассказывает следующее. Случилось, что «начальник монастыря, выезжая в гости в благородные дома и там подхмелевши, сказывал о его святительской особе: «Он – де в монастыре хуже монаха живет у меня». Доходили иногда такие слова до преосвященного, а он бывало только и скажет мне: «Возьми сахару голову, отнеси начальнику, или виноградного вина бочонок, или иного чего-нибудь, у него может быть и нет сего». Досаждавшие ему монахи временем делались больными; он раза по два и по три всякий день посещал их, утешал, ободрял своими благоразумными и душеполезными разговорами, также пищей и питием снабдевал. Даже и от прислуги монастырской случалось немало терпеть ему. Но он как бы не слышал ничего, но после скажет: «Богу так угодно, что и служители смеются надо мной, да я же и достоин сего за грехи мои, но еще и мало сего». Он и служителям сим много делал благотворения: помогал им хлебом, деньгами и прочим; вот чем отмщал он оскорбления и обиды свои, по апостольскому слову: аще алчет враг твой, ухлеби его, аще ли жаждет, напой его; он точно исполнял сие» (6 «Записки»,16–17). Но еще более, чем в этих случаях, именно действие благодати Божией в сердце святителя, а не только усилие воли к прощению, видно в следующем описании (тем же келейником) встречи святителем группы раскольников из донских казаков, которых он, сначала наставив сам в истинной вере, потом послал к митрополиту Гавриилу (Петрову) «для лучшего их удостоверения». Посланные, возвратясь «оттуда с совершенной приверженностью к святой Церкви, изъявили ему свою благодарность. И как скоро повидел он их у себя, то, взяв начальника той раскольнической секты в свои святительские объятия, со слезами и радостным духом возгласил: «Наш еси, Исаакий! Да возрадуется душа о Господе: яко обретохом овцу погибшую, и яко сей мертв бе и оживе; изгибл было и обретеся. Слава Богу о всем, слава Богу за Его благость к нам и человеколюбие!» Тут он им паки преподал наставление и отпустил с Божиим благословением, дав им в руководство из сочинений своих несколько рукописных тетрадей. Столь сильно в душе его действовала любовь Божеская, что он говаривал так: «Не точию раскольнических сект придержащимся, как простым и заблудшим от Христовой ограды овечкам, но и самим туркам и прочим неверующим во Христа, Сына Божия, Спасителя нашего, и самим хульникам Божия имени желал бы я, чтобы спасены они были и в вечном блаженстве все бы находились» (6 «Записки», 22). |
| (н. с.) и затем буллой папы Римского Пия VI от 17 нояб. (н. с.) того же года). Весной 1798 г. император просил папу Римского возвести Богуша-Сестренцевича в достоинство кардинала. 15 марта 1799 г. (н. с.) папа Пий VI разрешил Могилёвскому архиепископу-митрополиту носить пурпурное кардинальское одеяние без наделения его кардинальским титулом. В апр. П. П. вновь обратился к папе Пию VI с просьбой о кардинальском титуле для Богуша-Сестренцевича, ответа из Рима не последовало. Департаменту римско-католич. юстицких дел были подчинены и униат. епархии: учрежденные 28 апр. 1798 г. Брестское и Луцкое униатские епископства и Полоцкое униатское архиепископство (не имели самостоятельного представительства в департаменте). Одновременно униатам вернули некоторые храмы и мон-ри. Владения католических и униатских церквей были объявлены государственными, но переданы им в пользование как корпоративным владельцам. После захвата о-ва Мальты франц. войсками (июнь 1798) П. П. принял предложение прибывших в С.-Петербург рыцарей российского приората Мальтийского ордена возглавить его. Убежденный в возможности возродить былые рыцарские доблести и добродетели, он намеревался сделать орден центром объединения представителей российского и европ. дворянства для противостояния республиканским идеям. 13 нояб. 1798 г. П. П. принял титул великого магистра ордена (манифест об этом опубл. 16 дек. 1798). 29 нояб. он учредил орден Иоанна Иерусалимского в качестве одной из высших российских наград, 22 дек. включил слова «Великий Магистр ордена Святого Иоанна Иерусалимского» в имп. титул, а изображение 8-конечного орденского креста - в герб Российской империи и гос. печать, пожаловал капитулу ордена дворец в С.-Петербурге. 28 дек. 1798 г. П. П. учредил в составе Мальтийского ордена правосл. российский приорат, членство в котором жаловал не только представителям аристократических семейств, но и правосл. архиереям, в частности митр. Гавриилу (Петрову) и архиеп. Амвросию (Подобедову) (правосл. приорат возглавил вел. кн. Александр Павлович). Избрание П. П. великим магистром вызвало противоречивую реакцию в сохранившихся провинциях Мальтийского ордена. Приораты России и Германии признали избрание П. П., в то время как приораты Испании, Богемии и Баварии отказались сделать это. Под давлением П. П. и императора Свящ. Римской империи Франца II и после неудачной попытки договориться с англичанами о возвращении о-ва Мальты ордену великий магистр Фердинанд фон Гомпеш согласился уйти в отставку; в июле 1799 г. он отправил в Россию важнейшие реликвии Мальтийского ордена: частицу Честного и Животворящего Древа Креста Господня, Филермскую икону Божией Матери и десницу прор. Иоанна Крестителя. |
| Не лишнее заметить, что многие лица, впоследствии замечательные — при выборе поприща жизни долго колебались, представляя собой некоторую загадку для окружающих. Зато тем искреннее подчинялись они воле Божией и тем увереннее шли по пути, который им указывало Провидение. Господь берег Петрова для высоких целей, и его намерение провести жизнь таким невидным деятелем не исполнилось. В 1754 г. Петров определен был справщиком, то есть, старшим корректором в Московскую синодальную типографию, находившуюся в одном ведомстве с академией. В то время эта должность пролагала путь к высшим должностям. Много трудов понес Петров в производившемся тогда деле перепечатки библии. В то время он много читал и как прежде любил ходить в церковь. Его хотели наградить местом учителя пиитики (красноречия) при академии. Он отказался, не решаясь вступить в монашество — не по предубеждению, а по благоговению к этому званию, которого он считал себя недостойным, мало подготовленным. Но он был призван довольно необычайным способом к тому званию, где Господь определил Петрову служить Его славе. В 1758 г. Петров был переведен в лаврскую семинарию учителем риторики. Настоятелем Лавры был в то время известный проповедник Гедеон Криновский, который был убежден, что Петров будет прекрасный инок. Гедеону было поручено склонить Петрова к иночеству. Да, кроме того, самое принятие должности учителя считалось выражением согласия на пострижение, Петров медлил решением. Тогда последовал вторичный указ о пострижении его, и Гедеон объявил ему, что отговоркам внимать более не будут, и он вызван был в Петербург для пострижения на Троицком подворье. В желании избегнуть суеты, он просил, чтоб его постригли в Троице-Сергиевой Лавре. Уже был послан об этом указ, как Петров, опасаясь навлечь на себя гнев, выехал в Петербург. Так и совершилось его пострижение в том городе, где впоследствии ему пришлось служить. 28 июня 1758 г., на 29м году, Петр Петрович Петров пострижен на Троицком подворье с именем Гавриила (что значить сила, крепость Божия), 30 июня он рукоположен во иеродиакона, а 1 июля — во иеромонаха. |
| Не только создание корпуса «филокалических переводов», но и первоначальный проект подготовки печатного «Д.» принадлежал прп. Паисию. Во 2-м послании Феодосию, содержащем уникальные сведения по предыстории и слав. и греч. «Д.», старец Паисий излагает свою издательскую программу. Вместо того чтобы направить в печать свои переводы, он предлагает осуществить в России издание слав. «Д.» на основе греч. оригинала, поручив это дело переводчикам, сведущим в греч. языке и в богословии. В этом случае он сам и его монахи могли бы воспользоваться новым печатным изданием, надежным и выверенным, вместо собственных рукописных переводов, еще не вполне исправных. Издание славянского «Д.» Переводы прп. Паисия были привезены в Россию ок. 1790 г. учеником старца мон. Афанасием (в миру Андрей Николаевич Охлопков). Это был один из самых деятельных участников процесса перевода и редактирования слав. «Д.». Вероятно, вместе с «Д.» и переводами святоотеческих текстов он доставил митр. Гавриилу (Петрову) также и рукопись перевода «Слов» прп. Исаака Сирина с дарственной надписью прп. Паисия. Переводчики «Д.», трудившиеся по благословению митр. Гавриила, были обязаны «постоянно советоваться обо всем, что находили нужным исправить, с духовными старцами, проходившими самым делом... высокое учение, излагаемое в Добротолюбии» (Житие и писания... Паисия Величковского. С. XII-XIII). Этими «духовными старцами» были игум. Валаамского мон-ря Назарий , иером. Феофан (впосл. архим. Новоезерского мон-ря), иером. Филарет и мон. Афанасий (Охлопков). Определить вклад каждого из них в дело перевода и издания слав. «Д.» не представляется возможным, несмотря на то что сохранились многочисленные документы (гл. обр. в фондах РГИА и др. архивов; см.: Валаамский патерик. Т. 2. С. 49-50, где приведена подробная библиография; часть документов опубл. там же, с. 20-30), на первый взгляд таковой вклад подтверждающие. Известно также, что в редактировании переводов, принадлежавших старцу Паисию, принимал участие преподаватель греч. языка МДАиС Яков Дмитриевич Никольский (впосл. протопресвитер московского Успенского собора; † 1839). Сведения о его участии в этой работе приводит со ссылкой на «хранимое в Троице-Сергиевой лавре предание» И. Киреевский во введении к «Житию и писаниям... Паисия Величковского» (С. II). |
| Несомненно, что в 1799 году дело осложнилось тем, что сам Синод решил заодно с общим упорядочением епархиальных территорий открыть несколько новых епархий в губерниях, остававшихся без особых епархий. Чтобы новые архиерейские кафедры не оказались смежными с старыми, в Св. Синоде навели справки о расстоянии уездных городов от губернских городов, где предполагались новые кафедры, и губернских городов от старых ближайших кафедральных городов, например, Перми от Тобольска и Вятки, Саратова и Пензы от Астрахани, Симбирска и Оренбурга от Казани и т. д. 1167 После долгого рассмотрения и обсуждения «всех открывшихся обстоятельств, уважая обширность каждой епархии и соображая расстояния и смежность их, также число в них церквей и саму надобность в перемене некоторых из прежних и в учреждении новых епархий, Св. Синод в своем докладе от 27 сентября, утвержденном 16 октября 1799 года, постановил: 1168 I. Епархиям I класса: Киевской, Новгородской, С.-Петербургской, тогда же отделенной от Новгородской, вероятно, вследствие нерасположения Императора Павла I к м. Гавриилу (Петрову), II класса: Ростовской, Псковской, Иверской, Новороссийской, Белорусской, Минской и Брацлавской, III класса: Смоленской, Суздальской, Вологодской, Архангельской, Иркутской, Костромской и Орловской – так как в ведомстве их состояли церкви, большей частью, из одних губерний тех же наименований (кроме Ростовской и Суздальской) остаться на прежнем основании, переменить только названия некоторых епархий сообразно с названием губерний, в которых они состояли. II. Епархиям I кл. – Московской, II кл. – Астраханской, Тобольской, Рязанской, III кл. – Нижегородской, Белгородской, Вятской, Воронежской и Тамбовской, церкви которых находились в разных губерниях, решено быть в пределах тех губерний, где находились епископские кафедры. Только в Воронежской епархии, по-прежнему, кроме церквей Воронежской губернии, оставлены церкви Войска Донского. III. Второклассная Казанская епархия, состоявшая из разных губерний, должна была заключать в себе только Казанскую губернию и смежную с ней Симбирскую. По-прежнему, в ведении казанского архиепископа оставлены церкви Уральского Войска. |
|
|
