| 44). Впоследствии интерес Диева к агиологии возрос к 1835 г. до того, что он уже не довольствуется собиранием сведений об одних лишь Костромских святых, а собирает их относительно всех вообще российских святых, причём хочет поделиться ими с Энцикл. Лексиконом, как сознаётся в этом в письме к Снегирёву от 29 окт. 1835 г. (стр. 74). Не забывая в тоже время и Муравьева, от 20 янв. 1836 г. спрашивает Снегирёва: «желал бы сообщить о некоторых, святых А. Н. Муравьеву, но не знаю, в Москве ли он, или в С.-Петербурге» (стр. 76). Узнал ли Диев о местопребывании Муравьева, нам неизвестно. Что же касается Энц. Лексикона, то Снегирёв познакомил его с главными издателем последнего Плюшаром, которому М. Як-ч и послал «в конце февраля 1836 г. несколько статей» о рус. святых (стр. 78). К 8 янв. 1837 г. он «жизнеописание (святых), начатое в 1835 г., кончил в роде словаря почти на три буквы и написал листов около 80» (стр. 81); из них, а может быть из вновь написанных, 22 листа о. Диев послал 3 нояб. 1838 г. «П. П. Свиньину для намериваемого дополнения к Энц. Лексикону в Отечественных Записках» (стр. 96). Самый «Лексикон» энциклопедический остановился на буквы Д (А–Д), будучи издаваем с 1835 по 1839 г. в С.-Петербурге (всего вышло XVI томов). Но с прекращением издания Лексикона Диев не прекратил свои изыскания области агиологии. В библиотеки Моск. Общества истории сохранилась (за 22) не попавшая в печать рукопись Диева: «Святый Вячеслав кн. Чешский. Из сочинения: Святая Русь или жизнеописания Российских святых». Из прибавления, сделанного к заглавию этой рукописи видно, что М. Як-ч задумал обширный и солидный труд по агиологии, который появился бы отдельными изданием. Нет сомнения, что такой труд был бы не бесполезен в этой церковно-исторической литературе. Но он, должно быть, не был окончен автором, – что и неудивительно при бедности его материалов, – и в печати не появлялся. Наука, однако, и за то скажет спасибо прот. Диеву, что он сделал для неё чрез „Лексикон Энциклопедический». Не так рано, как Словарь рус. |
| 493 Thietmar, IV. 2, 3; Annal. Hildesh. et Quedlinb. a. 984; Wilmans, Jahrb. II. s. 16; описание всего хода дел у Гизебрехта, Geschichte I. ss. 610–20 и д. 497 Об его союзе с Немцами против Чехов свидетельствуют Annal. Lamberti, a. 986. Zeissberg, s. 92, Anmerk. 2. 498 Жупа слубская (Selpuli) подчинена Геро в 963 г.; позже здесь занял Мишну и окрестные жупы Болеслав чешский (985 г.), военные действия 990 года сосредоточиваются в жупе слубской; все ведет к догадке, что оба князя претендовали на эту землю – один как на подарок от Немцев, другой как на военную добычу; Leutsch, Markgraf Gero, s. 200; Büdinger, Oesterr. Gesch. s. 318; Zeissberg, Miseco I, ss. 93–94. 501 Annal. Hildesh. a. 991, 992; Quedlinb. a. 991; Thietm, IV. 15. Wilmans, Jahrbüch. II, s. 73, Anmerk. 2; Zeissberg, Miseco, s... 98. 506 Vita Wernheri, ap. Pertz, Scr. XII, p. 226. libros Sclavonicae linguae sibi fieri iussit, ut latinae linguae character quem intelligebat ydiomata linguae Sclavorum exprimeret. 509 «Бородатый греческий апостол, не руководимый политическими целями, не угрожал самостоятельности стран новокрещенных; принадлежа к патриархату константинопольскому, не старался уверить их, что они должны подчиниться императорству; новообращенные видели себя членами великой Христовой церкви, а не подданными немецкого императора»... elewel, Polska wiekow srednich. Т. II. str. 8. 511 Действительно, Чехия X в. была слаба в христианстве; объяснять этого нельзя тем, чем бы это легко было объяснить относительно, напр., Бодричей: тут сверху до низу, во всем населении, ненависть к притеснителям, желание, выждавши благоприятный случай, выместить злобу на церкви и епископе; в Чехии же нужно предположить другие причины холодности и неверия, и к этим причинам можно отнести разрыв сношений с востоком, откуда народ привык иметь проповедников, и ослабление проповеднической деятельности в чешском народе; замечательно, что Войтеха сочли за нужное отправить для образования в Магдебург т. е. за границу. Похвала Косьмы Вячеславу и Болеславу не противоречит этому: первый был мучеником, второй основал пражскую епископию. Косьма хвалит их за это, как Нестор хвалит Владимира за принятие христианства, хотя нельзя сказать, чтобы действительно в России так успешно распространилось и повсеместно утвердилось христианство, как об этом говорит Нестор. |
| 85 Стр. 154. …яко же бо отецъ мой, дома сдя, изумяше 5 языкъ… – Какие именно языки знал отец Мономаха – Всеволод Ярославич, – мнения расходятся. Как бы то ни было, знание пяти иностранных языков было в XI в. для Западной Европы явлением незаурядным. Европейские писатели ставили в особую заслугу немецкому императору Карлу IV знание пяти иностранных языков. Об этом помнили и этим восторгались в Европе ученые даже в XVI и XVII вв. 86 Стр. 156. Вятичи – жили по Оке и по Десне. Водный путь в Ростов лежал по Днепру и Верхней Волге. Очевидно, Мономах шел прямым путем через вятические леса, представлявшие в XI в. немалую опасность. 87 …со Ставкомь с Гордятичемъ… – Нигде в других случаях этот Ставко более в летописях не упоминается. 92 …за Глогови до Чешъскаго лса… – Чешский лес расположен на юг от Эгера, между Богемией и Моравией, в районе водораздела Дуная и Влтавы. Возможно, однако, что под Чешским лесом имеется в виду лес Силезско-Моравских гор. Глогова – Глогау на Одере. 95 …Глбови в помочь… – в помощь Глебу Святославичу Новгородскому, очевидно, против Всеслава Брячиславича Полоцкого весной 1077 г. 97 …на Краснмъ двор… – Красные княжеские дворы неоднократно упоминаются в летописи. Все они были загородными дворами. 98 …и побдихомъ Бориса и Олга. – Имеется в виду битва на Нежатиной Ниве близ Чернигова 8 октября 1078 г. Мономах, его отец Всеволод Ярославич и Изяслав Ярославич победили в этой битве Бориса Вячеславича и Олега Святославича («Гориславича») (см. также прим. на стр. 720). Изяслав и Борис были убиты в битве. В Киеве сел Всеволод, а Мономах в Чернигове, сохранив, по-видимому, за собой Смоленск. Вот почему Мономах, теперь уже черниговский князь, гонится за Всеславом «с черниговцами». 101 …князи Асадука и Саука… – Асадук – это, по-видимому, тесть Олега Святославича, женатого на половчанке. Утверждать это с достоверностью нельзя. 107 …по Изяславичихъ… – По-видимому, речь идет не о Изяславичах (Ярополке и Святополке – сыновьях Изяслава Ярославича), а о Ростиславичах (Володаре Ростиславиче Перемышльском и Васильке Ростиславиче Теребовльском). |
| «Братия моя милая и любимая» – так называет своих убийц Борис, и Глеб, когда наступает его час, разговаривает с ними в том же тоне. Собственно, новозаветные примеры – самого Христа и затем Стефана Первомученика – учат молиться о палачах; они не обязывают к такой ласке; но именно она вносит ноту ни с чем не сравнимого лиризма, выделяющего древнерусские сказания о Борисе и Глебе среди всей сколько-нибудь аналогичной литературы. Пусть религиозное почтение к пролитой царственной крови, чуждое, как мы отмечали в предыдущей статье, Византии, не было чуждо Северу Европы; однако сходство канонизированных убиенных королей Скандинавии и Британии с четой сыновей Владимира Святого весьма ограниченно. Святые Олаф Норвежский, Эрик Шведский были убиты в сражении с оружием в руках, как приличествует викингам; если бы крещение не открыло им христианского Рая, они бы вполне заслужили Валхаллу. Святой Эдмунд, король восточных англов, был убит, попав к неприятелю в плен после проигранной битвы, продолжая и в плену отстаивать территориальную целость своего королевства (за мученичество в данном случае был сочтен героический отказ уступать христианскую землю язычникам-датчанам). Во всех этих случаях отсутствует крайне важный для сказаний о Борисе и Глебе мотив непротивления, добровольной обреченности, экстатического слезного восторга в самой бездне ужаса. Ближе, конечно, славянская параллель – образ святого чешского князя Вячеслава (Вацлава), который тоже гибнет от козней брата, тоже мог бы дать вооруженный отпор и отказывается сделать это («но не хощу»); специалисты давно обсуждают вопрос о соотношении «вацлавской легенды» и «борисоглебской легенды» – генетическая связь сомнительна, но типологическая совершенно несомненна. И все же повествования о святом Вячеславе не дают такого акцента на идее жертвенности; чешский князь предстает как религиозный и политический деятель, а в смертный час, отказавшись защищаться во главе дружины, он все же оказывает некоторое сопротивление. Борис и Глеб с самого начала – не в деятельной, а в страдательной роли. |
| Далее, к числу тех «поганых» или язычников, которые, по житию Мефодия, приведены были к познанию истинного Бога старанием моравского архипастыря в описываемый пятилетний период (874–879) его мирного служения, следует отнести чешского князя Боривоя и жену его Людмилу. О крещении Боривоя Мефодием говорит первый чешский летописец Косма пражский, какое свидетельство повторяется и у последующих чешских летописцев, признается за несомненный факт чешскими и другими славянскими исследователями. Моравская легенда так рассказывает об обстоятельствах крещения Боривоя и Людмилы: в доме моравского князя Святополка был большой пир; хозяин, указывая гостям их места, посадил чешского князя Боривоя под стол, говоря, что не пристойно мальчику сидеть за столом, рядом с христианами. Теперь или вскоре потом Мефодий начал склонять Боривоя к принятию св. крещения, предсказывая ему, что он и его потомки будут знаменитыми государями. Боривой внял увещаниям и крестился. По возвращении его на родину крестилась и его супруга Людмила. Долго еще они жили мирно и благочестиво и умерли, оставив в своей благочестивой жизни пример назидания. В рассказе легенды можно предполагать намеки на историческую действительность. Вероятно, сильный и воинственный моравский князь, успевший распространить моравскую державу на счет соседних славяно-языческих стран, подчинил своей силе и чешского князя, который являлся к нему на съезд и пир, в качестве вассала, по которому Святополк давал чувствовать его неравенство перед собой, как сильным христианским князем. Речь о вере на пиру была здесь столько же уместной, как были уместными прения о вере, веденные Константином на обедах у хазарского кагана. Мефодий, если присутствовал на пиру (присутствие духовных лиц на княжеских и королевских обедах, пирах было довольно обычным явлением в средние века), мог воспользоваться поводом для наставительной христианской беседы с чешским князем и склонить его к принятию крещения, поставив ему на вид и то, что, став христианским князем, он вступит в семью христианских государей, возвысить себя и свой княжеский род с его потомством. Само собой понятно, что вслед за князем и княгиней, по их примеру должны были принять христианство и многие из знатных чехов, быв крещены Мефодием или его священниками, посланными для этого в Чехию. Столько же понятно и вместе с тем несомненно, что с христианством перешли из Моравии в Чехию славянское богослужение и славянские книги. По чешской легенде о св. Людмиле и Вячеславе этот последний, внук Боривоя и Людмилы, изучал, кроме латинских и греческих книг, также и славянские «по следу попову». |
| По примеру «Известий христианской археологии» (Bulletino di archeologia Christiana), издававшихся де Росси, о. Булич стал выпускать Bulletino di archeologia е storia dalmata, где регулярно публиковал результаты раскопок. Благодаря своим международным связям о. Булич добился того, что Первый международный конгресс по христианской археологии был проведен именно в Сплите, – это сделало археологию Салоны широко известной в Европе 2866 . Очевидно, что условия здесь были исключительно благоприятными. И все-таки обобщающий труд норвежского археолога Эйнара Диггве о раннехристианской Салоне появился много лет спустя, после Второй мировой войны 2867 , – примерно тогда же, когда вышли в свет монографии Якобсона. В Восточном Крыму богатыми античными некрополями известна Керчь. Здешние захоронения дали много ценных предметов, пополнивших коллекции Эрмитажа. Керченский музей находился под наблюдением Археологической комиссии 2868 . С 1901 г. директором музея был Владислав Вячеславович Шкорпил (1853–1918), чех по происхождению, уроженец Богемии (тогда – в составе Австро-Венгрии). Шкорпил учился в университетах Праги и Лейпцига, был членом многих российских ученых обществ, Немецкого археологического института, Археологического общества Варны, Общества чешских филологов. Шкорпил был историком, археологом и филологом, он переводил на чешский язык русских писателей, составил чешско-русский словарь 2869 . Он изучал памятники классической эпохи, но среди его публикаций есть и работа о христианской катакомбе 2870 . Шкорпил много сделал для охраны памятников, энергично боролся против грабителей могил. Эти «черные археологи» и убили его в декабре 1918 г. Керченские склепы («катакомбы») составляют примечательную группу погребальных памятников. Одним из первых исследователей склепов с росписью был Юлиан Андреевич Кулаковский (1855–1919), филолог, историк, археолог, выпускник Университета им. св. Владимира в Киеве (1888) 2871 . Среди его учителей был Теодор Моммзен, которому Кулаковский посвятил обширный некролог 2872 . Начиная с 1890 г. по поручению Археологической комиссии он вел раскопки в Керчи. Кулаковский изучил две христианских катакомбы с росписями. На стене одной из них написан текст псалма, изображено несколько крестов и, что встречается крайне редко, указана дата – 491 г. 2873 В 1893 г. Кулаковский сделал доклад о христианских катакомбах на археологическом съезде в Вильно (Вильнюс). |
| Приехав в Ярославль, мы с немалым трудом установили точно, где находится имение, и наняли на почтовой станции ямщика. Велико было наше удивление, когда оказалось, что на месте барского дома остался только фундамент. Так как владельцы не приезжали в течение нескольких десятков лет, то крестьяне понемногу растащили сначала окна, двери, а потом и все деревянные части дома. Выяснилось, что служить дачею для летнего отдыха Бяково не может и в том же году это имение было продано крестьянам по дешевой цене. Эта продажа хороший пример того, как в то время дворянские имения уходили из рук помещиков и земля переходила к крестьянам. Весною 1906 г., стоя в очереди перед окошком университетского казначея, я спросил неходившегося рядом со мною приват–доцента по кафедре физики Добиаша, куда он поедет на лето. Он ответил, что едет вместе со своею женою Ли- диею Николаевною (урожденной Крем левою) и с сестрою Ольгой Антоновной в Чехию. Оказалось, что отец его Антон Вячеславич Добиаш, чешский ученый, специалист по латинскому языку и литературе, был профессором в Нежинском Историко–Филологическом Институте, выслужил пенсию и жил на родине в собственном домике в городке Брандейс над Орлицею. Дети его ехали к нему на каникулы. Узнав, что Брандейс находится в очень живописной местности и что в нем есть санатория, в которой можно нанять комнаты, я убедил нашу семью провести лето в Чехии. Мы были настолько энергичны и подвижны, что отравились всею семьею, имея двух маленьких детей, Владимира трех лет и Бориса, которому был год и три месяца. С нами ехала, конечно, воспитательница наших детей Адель Ивановна и няня Лиза. Переезд оказался очень затрудненным вследствие того, что в Австрии, чтобы добраться до Брандей- са, нужно было сделать на небольшом расстоянии три или более пересадки. Вероятно, железнодорожное расписание в Австро–Венгрии было нарочно составлено так, чтобы затруднить прямое сообщение России с Прагою. Воспоминание о лете, проведенном в Брандейсе, принадлежит к особенно приятным в нашей жизни. Долина речки Дикая Орлица с городком Брандейсом очень живописна. По всем направлениям были прелестные прогулки, в которых участвовали и наши дети в колясочках. Вблизи от нашего дома стояло католическое распятие. Трехлетнего Володю оно поражало своим реализмом, ранами на теле Христа и кровью из них. Оно внушало ему такой ужас, что пройти мимо него он решался не иначе, как отвернувшись или закрыв лицо . С молодыми Добиашами мы предприняли прогулку пешком по Крконошам (Riesengebirge) и поднялись на Снежку на границе Германии. Со всех сторон нас окружали мягкие красоты горных видов, напоминающих картины ху- дожника–романтика Швинда. В то же лето мы с женою совершили поездку в Татры, от озера Чорбы прошли несколько десятков километров пешком, затем поехали в Будапешт и провели недели две в Аббации, купаясь в море. По дороге мы осмотрели замечательную Адлербергскую пещеру, где в грандиозном зале из стены вырывается подземная река и низвергается в пропасть. |
| Соловьева и произведениями Достоевского. Она писала о них и переводила их труды на чешский язык. Долгое время она заведовала культурным отделением общества «Ческо–руска Еднота». С моею философиею она обстоятельно познакомилась и перевела много моих статей и несколько моих книг. Подружились мы также с доктором медицины Цтибором Вячеславичем Бездеком и его семьею. Доктор Бездек, издавая журнал „Duchovnia nabozenska kultura » , напечатал много моих статей. Меня в свою очередь интересовала его работа по этико–терапии. Он напечатал по–чешски книгу «Загадка болезни и смерти». Спустя лет десять после нашего приезда у меня явился пылкий почитатель Милош Бездек, учитель из городка Police nad Metujf. В молодости он хотел пройти курс консерватории, но семейные обстоятельства помешали ему закончить музыкальное образование. О моей философии он узнал от поэта Бржезины, который увлекался Вл. Соловьевым и обратил внимание также на мою философию. М. Бездек изучил русский язык и стал приобретать не только мои книги, но также и все мои статьи. Раз в год он стал приезжать ко мне, чтобы получать разъяснения и дополнения по различным вопросам моей философии. С течением времени он стал писать обо мне, проявляя такое понимание дела, как профессионал–философ. С представителями академической философии отношения у меня были такие. С самого начала завязал знакомство с русскими философами приват–доцент Карлова университета Ф. Пеликан, редактор журнала „Ruch Filosofickf Он стал печатать наши статьи в своем журнале и сам много писал о русской философии в сочувственном духе. Его соредактором был молодой профессор философии естественного факультета К. Воровка. Он обладал серьезным образованием в области математики, естествознания и философии и был вдумчивым ученым. Благородство его характера и высокие нравственные требования выражались в его критическом отношении к политике демократии, опирающейся на поверхностный позитивизм. Сам он постепенно углублял свое философское миропонимание в направлении к религиозным основам. |
| Спитигнев оставался верным Немцам; нельзя того же сказать о преемнике его, Вратиславе. При нем не представляется ни малейших признаков подданнических отношений Чехии к немецким королям. Есть некоторые указания, позволяющие думать, что Чехия пользовалась полною независимостью в его время. В житии Вячеслава Вратислав называется «великим славою», который весьма искусно управлял делами и победил несчетное множество врагов. 395 Когда прекратился в Германии дом Каролингов, чешский князь мог считать себя свободным от всякого обязательства и к герцогу Арнульфу, захватившему власть в Баварии и Каринтии, и к Конраду, новому немецкому королю. Весьма вероятно, что латинские епископы, присланные папой для церковного устройства Моравии, после угорского разгрома, нашли себе прием у князя Вратислава. Доказательство можно видеть в словах жизнеописателя св. Вячеслава: «когда возросло дитя (Вячеслав), так что можно было захватить на его голове волосы, позвал Вратислав епископа со всем духовенством. Во время литургии, во храме св. Марии.., постриг епископ княжеского сына»... Епископ здесь назван «етер»; едва ли бы так выразился жизнеописатель, если бы он имел в виду регенсбургского епископа, да и по ходу дела епископ представляется бывшим тогда в Праге. Допустив, что Вратислав перестал признавать себя зависимым от Немцев, мы легко поймем внешние события, относящиеся ко времени правления Драгомиры, супруги Вратислава и первых лет Вячеслава, – именно походы на Чехию: Арнульфа, баварского герцога, в 922 и Генриха саксонского в 928 годах. Арнульф был тогда могущественным и полновластным государем; епископ регенсбургский стоял под его покровительством, а к диоцезе этого епископа должна была принадлежать Чехия с 895 г. Если Вратислав принял к себе духовенство, вынужденное оставить опустошенную Моравию и предоставил ему церковные дела своей страны; то регенсбургский епископ должен был видеть в этом нарушение своих прав, и Арнульф, как светский глава почти всей тогдашней Баварии, должен был позаботиться о восстановлении прав своего епископа. Такое можно представить возможное и достаточное объяснение его похода на Чехию, о котором летописец говорит весьма сухо и неопределенно. 396 |
| Теперь Саксы стали полновластно распоряжаться в земле Славян полабских между Лабой и Одрою, и утвердились здесь постройкой новых крепостей. Под именем марки стали понимать завоеванную область за старой границей государства, жители которой обязаны были к дани. Дань платилась частью деньгами, частью натурой, отбывались разные личные повинности в отношении к королю и его вассалам. Король принял в личную собственность только те земли в марках, которые сделались праздными после погибели князей и народных старшин; земли эти он поделил между населенными здесь вассалами и служилыми людьми, которые за пользование леном должны были отправлять военную службу 443 и составлять военную стражу в пограничных крепостях. В случае сильного движения в марках, на помощь к ним приходило королевское войско. Эти служилые люди образовали постоянное войско на границах немецких, имевшее центры по городам. По городам разделялись марки на множество бургвардов – имя, которым обозначался город с его округом. В каждом городе начальствовал бургграф или каштелян, которому были подчинены военные люди, жившие частью в городе, частью в предместье его или в округе. Графы имели власть или над одним, или несколькими бургвардами. Графы, каштеляны и весь служилый люд стояли под управлением маркграфа, облеченного полномочием в марке, как того требовало постоянное её военное положение. Геро был маркграфом в южной марке, Герман в северной. Им принадлежала не только военная власть в марке, но и юридическая у всех покоренных народов. 444 На время притихли Славяне полабские; тем временем вводилось между ними христианство и основывались епископии. Священник и воин шли рядом, с одинаковою настойчивостью, для подчинения их. Скоро после того и Чехи должны были подчиниться необходимости и уступить Немцам. В 946 году Болеслав прислал к Оттону заложников, которых с радостью показывал король народу; 445 но в 950 г. перемирие было уже нарушено, Оттон с огромным войском подступил к Праге и осадил в июле месяце новый, теперь старый город, защищаемый Болеславом, сыном Болеслава I. 446 Когда взята была эта часть Праги, Болеслав отец, державшийся на другой стороне Волтавы, не видел никакой возможности бороться с королем, так как войска его были весьма значительны. Поэтому он явился к лагерю Оттона, и там, стоя под знаменами, вошел с королем в переговоры и заключил с ним мир. 447 Чешский князь снова обязался к дани, которую платил Генриху Вячеслав; наблюдение за Чехией поручено было брату Оттона, герцогу баварскому, Генриху, которого область соприкасалась с Чехией. С этих пор твердый и прочный мир установился между Немцами и Чехами; у Оттона и Болеслава были одни и те же враги и друзья. |
|
|
