| С этого же дня власть в Иркутске перешла Сибирскому Временному Правительству, которое сделало серьезную политическую ставку на Церковь в борьбе с большевиками: с аннулированием советских декретов Церкви были возвращены конфискованные земли и имущество, в школах возобновилось обязательное преподавание Закона Божия . В свою очередь Иркутская епархия выразила новому правительству полную поддержку – например, 21 июля состоялся «крестный ход со всех городских церквей на Тихвинскую площадь, где отслужено молебствие по случаю избавления от советской власти» . 31 июля архиепископ Иоанн отслужил панихиду по убиенному императору Николаю II. Казалось бы, церковная жизнь постепенно возвращалась в обычное русло, 6 октября был заложен новый храм, был возобновлен выпуск «Иркутских епархиальных ведомостей». В ноябре 1918 г. архиеп. Иоанн участвует на проходившем в г. Томске Сибирском церковном совещании, избравшем Временное Высшее церковное управление Сибири и Приуралья во главе с архиепископом Омским Сильвестром (Ольшанским) . Колчаковское правительство ассигновало 32 350 р. на деятельность сибирского ВВЦУ. Вскоре после совещания, 16 декабря 1918г., архиеп. Иоанн скончался (по версии родственников, был убит) . Его преемником по решению ВВЦУ стал епископ Зосима (Сидоровский) (на кафедре 1918-1920 ), в прошлом ректор Иркутской духовной семинарии, в 1914-1918 гг. – епископ Киренский, викарий Иркутской епархии . В Иркутске, который ненадолго стал колчаковским тылом, проживало огромное количество беженцев среди гражданского населения (постоянно – не менее 50 тыс. человек), в т.ч. духовенство, несколько епископов, существовал даже церковный «хор беженцев» . Постепенно фронт стал приближаться к Иркутску, и антибольшевистские настроения клириков епархии и активных мирян стали все более заметно проявляться. 4 сентября 1919 г. в Преображенской церкви состоялось собрание членов Союза православных христиан, «обсудившее вопрос о помощи колчаковским воинам на фронте и в тылу». Председателем союза был избран еп. Зосима, активно вел себя на этом собрании кафедральный протоиерей М. Фивейский. 16 октября в Михайло-Архангельской церкви под председательством последнего состоялось «общее собрание членов Союза приходов, обсудившее вопросы формирования добровольческих отрядов Св. Креста для борьбы с большевиками и создания пунктов для больных солдатов колчаковской армии» . |
| Ставропольский Собор Спустя восемь месяцев после прерванного большевиками Собора 1917–1918 годов, 19–23 мая 1919 года, в Ставрополе состоялся Юго-Восточный русский церковный Собор (далее — ЮВРЦС), который должен был решить проблему организации временной высшей церковной власти на территории Юга России, занятой вооруженными силами армии генерала Деникина. Связь с только что избранным Патриархом и Высшим Церковным Советом на тот момент отсутствовала. Юго-Восточный Собор задумывался как продолжение работы Всероссийского Поместного Собора. На подготовительном этапе Предсоборная комиссия решила именовать Собор «Южнорусским Поместным», однако Собор на пленарных заседаниях взял себе несколько иное наименование — «Юго-Восточный русский церковный Собор», а слово «Поместный» было впоследствии удалено из официального наименования 9 . Тем не менее именно как продолжение Поместного Собора воспринимали Юго-Восточный Собор и общественно-политические силы. Так, Центральный комитет Партии народной свободы выразил надежду, что Собор в Ставрополе «восполнит пробел», образовавшийся после «приостановки» работы Всероссийского Церковного Собора 10 . Находясь под крылом Деникина и пользуясь свободой, Церковь на юге страны получила возможность продолжить реформы, прерванные, а не прекращенные, по ее глубокому убеждению, в центре России. Однако члены ЮВРЦС осознавали обусловленную гражданской войной неполную соборность и претендовали лишь на временную легитимность своих решений. В частности, один из главных организаторов Собора, председатель Предсоборной комиссии протопресвитер Георгий Шавельский, отмечал, что полномочия временной церковной власти после установления связи с Предстоятелем должны быть сразу же переданы Святейшему Патриарху и Всероссийскому Собору 11 . О том же говорил и епископ Александровский Михаил (Космодемьянский) на открытии пленарных заседаний Собора 12 . В Ставропольском Соборе приняли участие архиереи, духовенство и миряне епархий Юга России: из числа 59 его участников 30 были членами недавнего Всероссийского Поместного Собора. Их полномочия опирались на «Определение Священного Собора Православной Российской Церкви о полномочиях членов Собора 1917–1918 гг.» от 18 сентября 1918 года, согласно которому члены Собора сохраняли полномочия до появления Патриаршей грамоты о созыве нового Собора и имели право на местах участвовать в работе благочиннических собраний как полноправные члены с правом решающего голоса 13 . В состав Ставропольского Собора вошли в основном делегаты от южнорусских епархий, а также и те, кто оказался на этой территории в силу войны, например епископ Челябинский и Троицкий Гавриил (Чепур). Кроме архиереев — членов Поместного Собора по должности, это были такие уважаемые люди, как профессор протоиерей Александр Рождественский, протоиерей Валентин Свенцицкий, профессор Павел Верховский, граф Петр Апраксин, князья Григорий и Евгений Трубецкие, Николай Львов и другие. |
| Сщмч. Дамиан (Воскресенский), архиеп. Курский. Фотография. Нач. XX в. 24 сент. 1920 г. Владимирским губернским ревтрибуналом «за хранение рукописей контрреволюционного характера» Д. был приговорен к тюремному заключению «на все время гражданской войны». 4 июля 1921 г. предписанием ВЦИК бессрочное заключение заменено на 3 года лишения свободы. Амнистирован и досрочно освобожден 13 янв. 1922 г. Вернулся в переславль-залесский Данилов мон-рь, выразил протест в связи с изъятием церковных ценностей из мон-ря. В июне того же года Д. вслед за Владимирским митр. Сергием (Страгородским) формально признал обновленческое Высшее церковное управление (ВЦУ). По словам Д., он «шел за Сергием в порядке иерархического подчинения и личного доверия к нему» (Архив УФСБ по Владимирской обл. Д. П-6401. Л. 198 об.), соглашаясь с ограничениями, поставленными митр. Сергием условием своего признания ВЦУ. Обращенные к нему распоряжения ВЦУ по церковно-адм. вопросам Д. игнорировал, не скрывал своего мнения, что с программой «Живой церкви» правосл. сознание мириться не может. В церквах Переславля-Залесского и Александрова продолжалось поминовение во время богослужений имени Патриарха Тихона, что вызывало доносы на Д. местных священников-обновленцев. 5 дек. 1922 г. Д. был арестован Владимирским отделом ГПУ по обвинению в «будировании масс на религиозной почве». Виновным себя не признал. В обвинительном заключении был назван «ярым реакционным элементом» и «сторонником Тихона». 23 февр. 1923 г. Комиссией НКВД по адм. высылкам приговорен к 2 годам ссылки, к-рую отбывал в пос. Теджен (ныне город в Туркмении). После отбытия срока вернулся в Переславль-Залесский. В нояб. 1925 г. назначен временно управляющим Владимирской епархией. 22 дек. 1925 г. участвовал в собрании архиереев в Донской иконы Божией Матери московском муж. мон-ре во главе со Свердловским архиеп. Григорием (Яцковским) и, не зная о принятии Нижегородским митр. Сергием (Страгородским) временного исполнения обязанностей Патриаршего Местоблюстителя, вошел в состав Временного высшего церковного совета (ВВЦС), тем самым невольно стал одним из инициаторов григорианского раскола . |
| Такое временное Высшее Церковное Управление Юга России и возникло под председательством видного богослова и церковного деятеля, митрополита Антония (Храповицкого), который сам раньше был кандидатом в патриархи. Не будь авторитета митрополита Антония, его обширных связей во внешнем мире, русские православные, ушедшие в 1920 году из Крыма вместе с армией Врангеля, вынуждены были бы рассеяться по православным церквям всего мира и утратить свою общность и связь с русской церковной традицией. А так русским епископам удалось создать церковное объединение, признанное остальным православным миром в качестве " церкви в изгнании " , и обеспечившее нашим эмигрантам богослужение и духовное окормление на русском языке. Но новорожденная РПЦЗ была обязана своим идеологическим наполнением мировоззрениям того же митрополита Антония и его учеников - жесткий монархизм, фанатичный антибольшевизм и претензия на то, чтобы быть голосом " свободной русской Церкви " , не находящейся под гнетом большевиков. Состоявшийся в Югославии в Серемских Карловцах учредительный собор РПЦЗ 1922 года, на котором была создана РПЦЗ, сразу поставил во главу угла идею верности дому Романовых и продолжения борьбы с большевиками. Эта двойственность в церковных и политических задачах всегда была ахиллесовой пятой Зарубежной Церкви, которую, кстати, очень удачно использовали большевики против православных внутри России. Указывали, например, на известное заявление митрополита Антония о том, что он " благословляет всякое оружие, поднятое против Советской власти " . Этот документ автоматически давал советским властям право рассматривать всех русских православных автоматически как шпионов и изменников. Но, с другой стороны, наличие внешнего голоса Русской Церкви было тогда очень полезно и для Церкви на Родине. ГПУ пыталось осуществить раскол русских православных, активно поддерживая деятельность обновленцев, пытавшихся насадить в церкви нечто среднее между балаганом и протестантизмом. Обновленческие попы ходили во френчах, курили, монахи у них женились, священники - разводились и развратничали, позорив само имя Православия. Этих раскольников против законного Патриарха Тихона поддерживали некоторые " греческие " церкви, сами зараженные реформаторским духом. В таких условиях поддержка со стороны РПЦЗ патриарху Тихону была очень необходима. |
| Февральская революция 1917 г. застала М. в Уфе, где он временно замещал Уфимского еп. Андрея (Ухтомского) , вызванного в Петроград. В Петропавловск М. вернулся 23 марта. Через 2 дня местный исполком Совета рабочих и солдатских депутатов постановил произвести обыск в архиерейском доме и в жен. монастыре на предмет контрреволюционной лит-ры. Вечером архиерейский дом и мон-рь были окружены солдатами. Из квартиры епископа, ничего не обнаружив, отряд отправился в мон-рь. Солдаты вошли с оружием в церковь, проникли в алтарь и по приказанию унтер-офицера стали искать под престолом. Утром 26 марта, в Вербное воскресенье, М., узнав об обыске в церкви, благословил освятить алтарь и служить. После литургии в соборе епископ вышел благословить народ и кратко изложил все, что произошло в монастырском храме. В тот же день к М. пришел председатель исполкома и обвинил владыку в произнесении проповеди, угрожающей общественному спокойствию. 27 марта петропавловский Совет рабочих и солдатских депутатов постановил послать в Петроград телеграммы Временному правительству и Синоду с требованием удаления М. из Петропавловска за «реакционную деятельность, угрожающую общественному спокойствию». Это обращение Синод оставил без внимания. 1 мая 1917 г. М. направил в Синод обстоятельный доклад о происшедших событиях, в к-ром, в частности, писал: «Вопрос об удалении меня по просьбе Совета рабочих и солдатских депутатов будет обсуждаться на собрании мирян и духовенства города Петропавловска. Резолюция будет представлена обер-прокурору для доклада Святейшему Синоду. Возмутили обыском в церкви православный народ и, спасая себя, свалили все на архиерея. Они надеялись, что по их капризу сейчас архиерея уберут. Если будет такой произвол, какой у нас сейчас, то, конечно, служить трудно...» В нояб. 1917 г. в Петропавловске была установлена советская власть, однако уже в мае 1918 г. город был занят частями Чехословацкого корпуса и белыми войсками. М. признал Высшее временное церковное управление Сибири , но активного участия в общественно-церковной жизни Сибирской церковной области и Омской епархии во время гражданской войны не принимал. |
| Преемник Деникина на посту главнокомандующего барон Петр Врангель, проводя реорганизацию ведомств и учреждений, запросил Временное высшее церковное управление (ВВЦУ), председателем которого на тот момент был епископ Вениамин (Федченков), о ведомственном подчинении Управления исповеданий. В ответ на письмо управляющего делами совета при Врангеле епископ Вениамин выразил мнение, что учреждения самостоятельного управления исповеданий не требуется. По мнению преосвященного Вениамина, функции этого управления в соответствии с определениями Поместного Собора 6 вполне могло взять на себя Временное высшее церковное управление. Постановлением Совета при Главнокомандующем Русской армией 14 июня 1920 года Управление исповеданий оказалось упразднено, а решение всех церковных дел возложено на Временное высшее церковное управление на Юго-Востоке России. Инославные исповедания передавались в ведение гражданского управления по Отделу внутренних дел. Три дня спустя это постановление утвердил глава правительства Юга России Александр Кривошеин. Не удовлетворившись этим документом вполне, ВВЦУ попросило Врангеля внести в постановление поправку, что председатель ВВЦУ участвует в заседаниях совета при главнокомандующем не с совещательным, а с решающим голосом. Врангель с этим согласился 7 . Краевые правительства несколько иначе смотрели на взаимоотношения с церковным управлением. Гражданские власти занятых белогвардейцами Кубани и Крыма признали местные епархиальные советы государственными учреждениями. При этом Крымское краевое правительство ссылается в своих постановлениях по церковному вопросу на документы, выработанные Поместным Собором. В частности, в постановлении Совета министров от 21 февраля 1919 года говорится: «Утвердить прилагаемые при сем штаты Таврического епархиального совета на основании принятого Поместным Всероссийским Собором положения о епархиальном управлении, признав за этим учреждением значение правительственного... С упразднением Духовной консистории оставить в силе действующего закона те статьи устава Духовной консистории, кои не отменены постановлением Поместного Всероссийского Собора...» 8 . Таким образом, на Юге России наряду с выстраиванием новых государственно-церковных отношений проходила и реорганизация епархиального управления — также на основаниях, выработанных Поместным Собором. |
| Однако поражения, последующее отступление и распад Добровольческой армии, вызвали отъезд многих русских епископов за рубеж. Именно в это время в православной среде русских эмигрантов постепенно зреет мысль о создании эмигрантского церковного управления. Еще более остро этот вопрос начал подниматься после того, как остатки Русской армии генерала Врангеля, разгромленные в Крыму, оставили родину и выехали за границу. Оказавшись в конце 1920 г. в Константинополе, русские епископы и миряне решили от слов перейти к делу. Тогдашний председатель ВВЦУ митрополит Антоний (Храповицкий) испытывал сильнейшее давление и отвечая на подобные требования говорил, что в столице Вселенского патриарха нельзя даже мечтать об отдельном церковном управлении, но все же неохотно согласился и возглавил русскую делегацию к патриаршему местоблюстителю. 29 декабря 1920 г. митрополит Дорофей, местоблюститель Вселенского патриарха, разрешил епископам-эмигрантам основать в Константинополе Временное Высшее церковное управление за рубежом (ВВЦУЗ), возглавляемое митрополитом Антонием (Храповицким). Обращаясь к нему, митрополит Дорофей заявил: " Патриарх разрешает любые действия под Вашим руководством, так как патриарх знает, что Ваше Высокопреосвященство никогда не сделает ничего противного канонам " (2). Как можно видеть, политическое и социальное разделение единого когда-то российского народа, вызванного революциями и Гражданской войной, стало главной причиной разделения и Русской Православной Церкви, епископат и мирские члены которой оказались в тяжелейшей канонической и моральной ситуации. С моральной точки зрения понять и принять позицию епископов-эмигрантов можно и нужно, ибо они, зная о преступлениях советской власти против Церкви, стремились сохранить церковную организацию хотя бы за пределами Советской республики, стремясь при этом не поддерживать никаких отношений с откровенно безбожной властью большевиков. Но одновременно вставал вопрос о каноничности и обоснованности создания Временного Высшего церковного управления за рубежом. |
| Проблема духовно-нравственного воспитания и образования на основе православных ценностей стоит в России очень остро. Ясно ощутима настоятельная потребность спасать систему воспитания и образования от нахлынувшей волны суррогатной продукции, разрушающей учащуюся молодежь, отвращающей её от веры, от Церкви и от русской культуры. Внимание автора статьи Синельникова С.П. обращено к поиску возможных путей решения этой злободневной проблемы. Современные системы образования зачастую не соответствуют принципам православной педагогики и антропологии и даже явно нарушают их. Как же выработать правильную технологию и методику личностного воспитания? Чтобы ответить на этот вопрос, автор статьи Синельников С.П. предпринимает попытку вернуться к православной педагогике и антропологии, основанной на трудах святых отцов и некоторых выдающихся церковных и светских деятелей XIX–XX вв. Вопрос о соотношении философии и христианства издревле волновал умы мудрейших из людей. Может ли богослов быть философом? Помогает ли философия приблизиться к Богу или, наоборот, уводит от Него? Позволительно ли знакомиться со светской образованностью? Возможен ли диалог между философией и богословием? О том, что святые отцы и современные богословы говорят по этому поводу, пишет автор статьи. В статье С.П. Синельникова рассматриваются основные тезисы марксизма и его последователей в России относительно отмены всякого религиозного образования и введения безбожного воспитания. Теоретические посылы создателей учения о диктатуре пролетариата послужили основой для экспериментов в школьной образовательно-воспитательной деятельности. Отсутствие в настоящее время единодушия в обществе по поводу необходимости религиозного воспитания в школе говорит о том, что атеизм за десятилетия проделал в России большую разрушительную работу и далеко ещё не преодолён. Процесс секуляризации системы образования в Донской области был начат большевиками в декабре 1917 г. Противостояли этому органы церковного управления, в частности, Отдел народного просвещения Всевеликого войска Донского (под руководством В. Светозарова), сформированный в 1918 г., и Временное Высшее Церковное Управление (ВВЦУ) на Юго-Востоке России, учрежденное в 1919 г. (под председательством Донского архиепископа Митрофана Симашкевича). О попытках восстановления религиозного образования на Дону повествуется во второй части статьи С.П. Синельникова. |
| С учреждением сената, как высшего правительственного места, в котором сосредоточивалось все высшее государственное управление, Монастырский Приказ в 1711-м году был подчинен ему, наравне с другими приказами, как низшее его учреждение. От сената исходили в Приказ указы, a из Приказа восходили в сенат доношения. Сенат был высшим контрольным учреждением в финансовых делах приказа; по этому из него представлялись в сенат месячные, третные и годовые ведомости о сборах, повинностях и расходах его В пререканиях своих с другими государственными учреждениями по предметам своей деятельности Приказ прибегал к сенату, как высшему судии, который решал вопросы о — В судебных случаях по духовным делам особой важности боярин Монастырского Приказа имел участие в заседаниях сенаторов, вместе с Блюстителем патриаршего — Финансовую отчетность Приказ представлял впрочем не только в сенат, но и в Ближнюю Канцелярию Государя. Только контроль, производившийся от времени до времени в Канцелярии по особым поручениям Государя, был мерою чрезвычайною и временною, и не только по отношению к ведомству Приказа, но и — С проведением длинной цепи должностей фискалов во все государственные сферы и ведомство Монастырского Приказа подлежало также надзору их: в самом Приказе был особый значение которого здесь, впрочем, не было заметно. — Новое областное устройство России, начатое Петром с 1707-го года, — образование губерний, провинций, ландратов, комендантств и обер-комендантств,—имело влияние в разные времена на положение местных управителей ведомства приказа. Дело в том, что петровское областное устройство, по существу своему, по ходу раз-вития форм государственных учреждений в первой четверти XVIII века, наконец по мысли, целям и планам преобразователя, подавало по многим местам законные поводы областным правителям, как увидим ниже, вмешиваться в ведомство Но ведомство Приказа стремилось охранить себя от вмешательств в его сферу провинциальных общих государственных учреждений и силилось остаться особо, независимо от областных правителей. |
| В авг. отбыл в Москву для участия в Поместном Соборе Православной Российской Церкви 1917-1918 гг. Был избран заместителем председателя соборного отдела по устройству Церкви в Закавказье. В сент. 1917 г. прервал участие в заседаниях Поместного Собора и вернулся в епархию. 24 мая 1918 г. М. упразднил духовную консисторию и передал ее полномочия выборному епархиальному совету, однако в условиях гражданской войны епархиальное управление с большим трудом поддерживало связь с приходами. Участились случаи разбойных нападений на священнослужителей. В авг. 1918 г. М. вместе с представителями исламского духовенства Владикавказа, раввином, лютеран. пастором, католич. ксендзом и священником Армянской Апостольской Церкви подписал обращение о предотвращении межрелиг. вражды. 30 марта 1919 г., после взятия Владикавказа белыми войсками, М. торжественно приветствовал их командующего ген. А. И. Деникина во владикавказском Михаило-Архангельском кафедральном соборе. В мае того же года принял участие в Юго-Восточном русском церковном Соборе в Ставрополе, на котором для организации церковной жизни на территории, занятой войсками ген. Деникина, было учреждено Временное высшее церковное управление на Юго-Востоке России (ВВЦУ ЮВР). М. был избран кандидатом в члены ВВЦУ ЮВР, однако активного участия в его работе не принимал. В марте 1920 г. Владикавказ был взят Красной Армией, М. остался в городе. 10 окт. того же года он предстал перед судом Терского областного ревтрибунала по обвинению в контрреволюционной деятельности во время правления белых - произнесении приветственной речи в адрес ген. Деникина, распространении листовок, призывавших к борьбе с советской властью, а также в сокрытии материальных ценностей. Во время суда М. заявил о своем сочувствии декрету «Об отделении Церкви от государства...». Трибунал приговорил его к заключению в лагерь принудительных работ на все время гражданской войны, но, принимая во внимание преклонный возраст осужденного, заменил наказание на высылку в Пермскую губ. Видимо, высылка была отменена из-за обострения болезни епископа, в янв. 1921 г. ему была сделана операция с трепанацией черепа. В февр. того же года он был вновь арестован по обвинению в контрреволюционной деятельности. Тогда же решением местных властей был распущен епархиальный совет. 18 апр. 1921 г. М. был приговорен к 5 годам лишения свободы в лагере принудительных работ, но уже в конце мая того же года его освободили ввиду ухудшения состояния здоровья. |
|
|
