| А потом рассказывал я о своём увлечённом чтении большой книги труда святителя Серафима Чичагова «Летопись Серафимо-Дивеевского монастыря», выпущенной в свет 1896 году, ещё под мирском именем святителя, после вдовства настроенного всецело послужить на пользу Православия и своему народу. Собранный новоначальным иноком исторический материал был так ещё нов и смел, что вызывал у духовного цензора Дьяченко многочисленные сомнения. Получив доступ к архиву Чичагова, только что сброшенного с Лубянки в РГБ, сообразительные рукописники, как опытные архивариусы, стали искать кого-либо из живых родственников новомученика. Так они вышли на внучку архиерея, В.В. Чёрную, и попросили её разобрать бумаги, взятые у него в 1938 году в дачном доме на станции «Удельная». В Рукописном отделе РГБ, куда мы пришли с Варварой Васильевной, в углу комнаты были свалены в кучу недавно доставленные из логова застенков НКВД личные бумаги расстрелянного Митрополита Чичагова. Стали разбирать с его внучкой, уже пожилой, но ещё весьма подвижной в походке и цепкой во взоре. Синодальные циркулярные письма и предписания отдельно подбираем, епархиальную переписку и богослужебные тексты - так же обособляем подборкой. Но вот находка оригинального авторского текста в работе над книгой «Летопись Серафимо-Дивеевского монастыря». Длинные гранки набора с целым рядом вычеркнутых цензором обширных фрагментов. Надо внимательно прочесть и сверить с книгой 1896 года. Так и есть - это не вошло в печатный труд. Переписываю с набора, дома перепечатываю на машинке и поглубже обдумываю, что именно не устраивало цензора Дьяченко в описаниях Чичагова. Сомнительные, на его взгляд, места восстанавливаю общим объёмом два печатных листа. И, снабдив предисловием, всё это публикую отдельной брошюрой, с упоминанием внучки новомученика Варвары Васильевны Чёрной. С нею мне не раз пришлось побывать и в Дивееве, и в Сарове, и в Арзамасе, где обитала после тюремных десятилетий одна из выживших дивеевских монахинь последнего поставления перед закрытием обители в 1927 году. Её рассказы о времени репрессий мною записаны и опубликованы сначала в Самиздате, а позже отдельной книжкой «Дивеевские предания». |
| В.А. Юлин О благотворительном фонде Дворянского рода Чичаговых Восстановление исторической памяти ныне полузабытых, но в прошлом прославленных родов российского дворянства в наше время приобретает весьма актуальное значение. Сила примера лучших сынов и дочерей российского дворянства, обращение к истокам их патриотизма, историческим традициям хранения в чистоте нравственных ценностей Православия, верности воинскому и гражданскому долгу перед Отечеством несомненно должны послужить нам опорой, помочь Духовному Возрождению и Развитию России. Именно в этом контексте следует рассматривать деятельность учрежденного в 1999 году в Москве Благотворительного Фонда дворянского рода Чичаговых. Усилия Фонда направляются на материальное обеспечение и практическую реализацию благотворительных программ и отдельных акций. В их числе: – организация и осуществление на базе архивных данных и музейных материалов исследований, позволяющих воссоздать историческую правду о роли выдающихся представителей рода Чичаговых в истории Российского государства, организовать публикацию результатов таких исследований; – подготовка к публикации и издание исторических, философских, медицинских и богословских трудов святейшего митрополита Серафима (Чичагова) , дневников адмирала П. В. Чичагова, исторических трудов Η. П. Чичагова и других представителей чичаговского рода; – проведение в России благотворительных акций с целью воспитания у подрастающего поколения чувства патриотизма, верности принципам, идеалам и традициям, составляющим понятие Кодекса Чести Гражданина и Защитника своего Отечества; – проведение ряда мероприятий по увековечиванию памяти видных представителей рода Чичаговых; – подготовка и осуществление программы восстановления связей потомков рода Чичаговых, проживающих в России и за рубежом, проведение в России встреч представителей рода Чичаговых с целью их приобщения к участию в деятельности Фонда в приемлемой для них форме. «Всякая попытка объединения людей в добром деянии благословенна перед Богом», – эти слова Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II вдохновляют всех, кто участвует в деятельности Фонда, и убеждают их в том, что они находятся на верном пути и делают нужное и общеполезное дело. |
| Современники отмечали, что внешность блаженной Паши Саровской менялась от её настроения, она была то чрезмерно строгой, сердитой и грозной, то ласковой и доброй: «Детские, добрые, светлые, глубокие и ясные глаза её поражают настолько, что исчезает всякое сомнение в её чистоте, праведности и высоком подвиге. Они свидетельствуют, что все странности её, – иносказательный разговор, строгие выговоры и выходки, – лишь наружная оболочка, преднамеренно скрывающая смирение, кротость, любовь и сострадание»… Все ночи блаженная проводила в молитве, а днем после церковной службы жала серпом траву, вязала чулки и выполняла другие работы, непрестанно творя Иисусову молитву. С каждым годом возрастало число страждущих, обращавшихся к ней за советами, с просьбами помолиться за них. Очевидцы рассказывали, что Прасковья Ивановна жила в небольшом домике, слева от монастырских ворот. Там у нее была одна просторная и светлая комнатка, в которой вся стена напротив двери «была закрыта большими иконами»: в центре – Распятие, справа Божия Матерь, слева – ап. Иоанн Богослов. В этом же домике, в правом от входа углу, имелась крохотная келья, служащая спальной комнаткой Прасковьи Ивановны, там она молилась ночами (спала блаженная крайне мало). Под окнами ее домика всегда можно было увидеть паломников. Имя Прасковьи Ивановны было известно не только в народе, но и в высших кругах общества. Люди шли к блаженной за советом и утешением нескончаемой вереницей, и Господь через Свою верную рабу открывал им будущее, врачевал недуги душевные и телесные. По свидетельсвту современников блаженная часто отвечала на мысли. Приведём отрывок из воспоминаний одного Московского корреспондента, которому посчастливилось побывать у блаженной старицы: «…Мы были поражены и обрадованы тем, что эта блаженная с чистым взором ребенка молилась за нас, грешных. Радостная и довольная она отпустила нас с миром, благословив на дорогу…Она редкий человек на земле, и надо радоваться, что такими людьми еще богата земля Русская». Из воспоминаний монахини Серафимы (Булгаковой): «В конце Х1Х столетия начал ездить к нам в Саров будущий митрополит Серафим, тогда ещё блестящий гвардейский полковник Леонид Чичагов… Когда Чичагов приехал в первый раз, Прасковья Ивановна встретила его, посмотрела из-под рукава и говорит: «А рукава-то ведь поповские. Тут же вскоре он принял священство. Прасковья Ивановна настойчиво говорила ему: «Подавай прошение Государю, чтобы нам мощи открывали. Чичагов стал собирать материалы, написал «Летопись…» и поднёс её Государю. Когда Государь её прочитал, он возгорелся желанием открыть мощи»… |
| «На рассвете 26 ноября мы пришли в Студянку. На противоположном берегу не видно было никаких приготовлений к защите, так что, если бы император сохранил понтонный парк, который он приказал сжечь за несколько дней до этого в Орше, армия смогла бы переправиться через Березину немедленно». Левый берег реки – возвышенный, а правый – низкий и болотистый. Через непроходимые болота проложены гати и мосты, так называемое Зембинское дефиле – единственный путь по которому Наполеон мог, переправившись через Березину, продолжить отступление со своей армией. Даже если бы армия Чичагова не смогла бы воспрепятствовать Наполеону переправиться на правый берег, она могла бы просто запереть его, захватив дефиле или разрушив мосты и гати через него. Бивак в Студянке, 26 ноября 1812 года. Художник Христиан Вильгельм Фабер дю Фор -Я обманул адмирала! Таким образом, армия Наполеона оказалась зажатой между Березиной, главными силами под командованием Кутузова, препятствовавшими его движению в южном направлении, корпусом Витгенштейна, теснившем его с севера, Милорадовичем и Платовым, теснившими с тыла и армией Чичагова, которая опередила Наполеона и была уже на западном правом берегу Березины. Очевидец событий граф Сегюр пишет: Наполеон «решается перейти Березину и село Веселово и направиться прямо на Вильно по Вилейке, избегая русского адмирала. Но 24 ноября он узнал, что может попытаться переправиться только в Студянке; в этом месте река имеет пятьдесят четыре сажени ширины, шесть футов глубины, а на другом берегу придется выходить на болото, под огнем господствующей над местностью позиции, сильно укрепленной неприятелем. Итак, надежда пройти между двумя русскими армиями была потеряна: теснимый армиями Кутузова и Витгенштейна к Березине, Наполеон должен был перейти эту реку, несмотря на то, что на берегах ее стояло войско Чичагова. С 23 числа Наполеон готовился к этому безнадежному предприятию. И прежде всего, он велел принести орлы от всех корпусов и сжечь их». Далее, Сегюр пишет, что 26 ноября первые лучи озарили русские «батальоны и артиллерию, стоявшие против хрупкого сооружения, на достройку которого Эбле требовалось еще восемь часов. Несомненно, они ждали рассвета только затем, чтобы лучше видеть цель. Рассвело: мы увидели большие костры, пустынный берег и на холмах тридцать удалявшихся пушек! Одного их ядра было достаточно, чтобы уничтожить единственную спасительную доску, переброшенную с одного берега на другой; однако же русская артиллерия отступала в то время, как наша становилась на позицию. |
| Он в самом деле много писал в эти дни — память заглушал стихами. В одиночестве всё настойчивей возвращались к нему два призрака, две неотвязных мысли — сестра и жена, жена и сестра — те самые образы, что надлежало ему забыть, от которых отмахивался он путешествием, чтением, работой. Однажды отправился он даже в Женеву на вечер к одной знатной английской даме, пославшей ему приглашение, что было большой смелостью с ее стороны. Он рисковал повторением того, что случилось весной, незадолго до его отъезда из Англии: гостиная лэди Джерси внезапно опустела, когда он появился на пороге. На этот раз гости не обратились в бегство, но Байрон узнал среди них одну из подруг своей жены и через несколько минут исчез, не сказав никому ни слова. Чувствительная дама записала в своем дневнике, что на лице его было «демоническое выражение». В английском обществе он больше не появлялся. Это развлечение было не для него. Но и у себя не принимал англичан, являвшихся (отнюдь не часто) к нему свидетельствовать любопытство или восхищение. Иностранцев он принимал охотней. В то лето нанес ему визит знаменитый адмирал Чичагов, которому пока в Россию лучше было не показываться. Это о нем, как передают, сказала жена Кутузова: «Витгенштейн спас Петербург, мой муж — Россию, а Чичагов спас Бонапарта». Адмиральский подвиг, повидимому, известен был и Байрону, хотя крыловской басни, написанной по этому поводу, он, должно быть, не читал. Во всяком случае, он несколько рассеянно спросил гостя: «Почему же вы, собственно, выпустили Бонапарта из вашей страны?» Чичагов не ответил на вопрос и поспешил ретироваться. Шелли вернулся из Шамони, возобновилась ненадолго прежняя жизнь, но он готовился уже возвращаться в Англию. Поэты расстались прохладно: они узнали друг друга слишком хорошо. Шелли не мог уже видеть в Байроне того отвлеченного совершенства, которое он ему некогда приписывал; Байрона же в Шелли раздражало как раз это его свойство всё обобщать и как бы изымать из жизни, во всем видеть «идею», и в каждой идее искать воплощения зла или добра. К тому же Байрон слишком радовался избавлению от постылой возлюбленной, чтобы сожалеть о разлуке с новым своим другом. Еще до отъезда Шелли, приехали к Байрону гостить два старых его приятеля, Гобгауз и Дэвис. Эти о поэзии не говорили, нравственных узлов не рассекали, зато рассказывали об Англии, а это было для Байрона, как никак, интереснее всего. Они даже уговорили его поехать с ними в Шамони, где в неизбежной гостинице Байрону принесли неизбежную книгу для приезжих. Раскрыв ее, он увидел запись Шелли, скверная орфография которой оказалась исправленной другим путешественником, не преминувшим прибавить — тоже погречески — вряд ли очень уместное слово: глупец. Байрон всё это густо замазал чернилами; ни запись, ни комментарий не пришлись ему по вкусу. |
| От редакции Предисловие к изданию 1912 г. Для того чтобы легче ориентироваться среди сообщений о боях под Красным и операциях на Березине, редакция считает необходимым напомнить читателю следующие факты. 15 ноября гвардия, подходившая к Красному, подверглась обстрелу. Ночью Наполеон, прибыв в Красный, велит генералу Роге с дивизией Старой гвардии атаковать и отбросить русский корпус Ожаровского, стоявший близ Красного. Затем, угрожаемый обходом русской армии, он остается в Красном, ожидая корпуса Евгения, Даву и Нея. Евгений уже 15-го пробивается с большими потерями через корпус Милорадовича и достигает Красного. 16-го Кутузов, подоспевший к Милорадовичу с полными силами, готовится к общей атаке. 17-го русская армия выстраивается против Красного в боевом порядке. Тормасов должен обойти французов с левого фланга. Неожиданно гвардия под личным начальством Наполеона выходит из Красного и атакует центр Кутузова. Последний стягивает к себе войска с флангов, и благодаря этому Евгений успевает продолжить отступление к Лядам, а Даву – достигнуть Красного. Кутузов остается в Красном, надеясь захватить Нея. 18-го император узнает, что Виктор после неоднократных приказаний наконец совместно с Удино атаковал Витгенштейна, но бой остался нерешительным. После этого он узнает, что Чичагов, упущенный Шварценбергом, овладел Минском и грозит захватом моста через р. Березину в Борисове. 19-го Наполеон в Орше, 21-го к нему присоединяется Ней, ускользнувший от русской армии. 22-го Наполеон узнает, что Чичагов вследствие оплошности генерала Брониковского овладел Борисовом, несмотря на сопротивление слабого отряда генерала Домбровского. Армия Наполеона оказывается на пространстве 62 верст запертой между Кутузовым, Витгенштейном и Чичаговым. Но уже 23-го Чичагов, разбитый Удино, отступает на правый берег Березины, с потерей обоза, и сжигает мост в Борисове. 24-го армия подходит к Борисову. 25-го Наполеон узнает, что Виктор отступает к главной армии перед Витгенштейном, и немедленно приказывает ему атаковать Витгенштейна и отвлечь его внимание. |
| Православная стенгазета: Неделя 3-я по Пасхе. Жен-мироносиц В номере: Священник Георгий Завершинский о женах-мироносицах, Евангельское чтение, о погибшем под Смоленском польском православной архиепископе Мироне, митр. Иларион (Алфеев) о православном молитвослове, матушка Серафима Черная (Чичагова) — ученый с мировым именем и игумения, советы св. Алексия Мечева. 16 апреля, 2010 В номере: Священник Георгий Завершинский о женах-мироносицах, Евангельское чтение, о погибшем под Смоленском польском православной архиепископе Мироне, митр. Иларион (Алфеев) о православном молитвослове, матушка Серафима Черная (Чичагова) — ученый с мировым именем и игумения, советы св. Алексия Мечева. Выпуск от 16 апреля 2010 года. Скачать В номере: Священник Георгий Завершинский о женах-мироносицах , Евангельское чтение, о погибшем под Смоленском польском православной архиепископе Мироне, митр. Иларион (Алфеев) о православном молитвослове, матушка Серафима Черная (Чичагова) — ученый с мировым именем и игумения, советы св. Алексия Мечева. Выпуск от 16 апреля 2010 года. Скачать Теперь приходская газета может быть в каждом храме! Нужен только принтер. 8 листов раз в неделю распечатать и повесить в притворе по благословению настоятеля. Взгляд прохожего зацепится,остановится, почитает. Задумается. Пора переходить от слов к делу. Даже если только одному человеку чтение этой стенгазеты в чем-то поможет, значит, все не напрасно. Значит и вы внесли свой вклад в дело миссии. Присылайте фотографии стенгазет на адрес gazeta@pravmir.ru Нам очень нужны ваши отзывы! Православная стенгазета У нас есть небольшая просьба. Эту историю удалось рассказать благодаря поддержке читателей. Даже самое небольшое ежемесячное пожертвование помогает работать редакции и создавать важные материалы для людей. Сейчас ваша помощь нужна как никогда. Поделитесь, это важно Выбор читателей «Правмира» Подпишитесь на самые интересные материалы недели. Материалы по теме 3 мая, 2024 26 апреля, 2024 19 апреля, 2024 12 апреля, 2024 5 апреля, 2024 |
| Космическое снаряжение от… монахини Матушка Серафима, в миру – Варвара Васильевна Чёрная-Чичагова, – была известным учёным-химиком. И – одним из создателей того самого скафандра, в котором Юрий Гагарин полетел в космос. 3 марта, 2010 Матушка Серафима, в миру – Варвара Васильевна Чёрная-Чичагова, – была известным учёным-химиком. И – одним из создателей того самого скафандра, в котором Юрий Гагарин полетел в космос. Когда игумения Новодевичьего монастыря Серафима отошла ко Господу, проститься с ней наряду с духовенством пришли… члены первого отряда космонавтов, а также весь цвет тогдашней русской науки. Что вообще-то вполне объяснимо, ведь прежде, чем стать первой монахиней, а позднее и настоятельницей Новодевичьевого монастыря, матушка Серафима, в миру – Варвара Васильевна Чёрная-Чичагова, – была известным учёным-химиком. И – одним из создателей того самого скафандра, в котором Юрий Гагарин полетел в космос. В годы войны выпускница вечернего отделения института тонкой химической технологии вместе с четырьмя другими инженерами вернула в рабочее состояние демонтированный московский завод «Каучук», изготавливавший резиновые детали для танков, самолётов и машин. Как вспоминала сама Варвара Васильевна, «сначала был шок, так как никакой документации не осталось, надо было рецептуру восстанавливать по памяти… Нам пришлось заново создавать производство в пустых цехах эвакуированного завода. Мы находились на казарменном положении, жили на заводе в течение 4-х лет, спали по 2-3 часа в сутки. Домой приходила раз в неделю на несколько часов». Позднее, окончив аспирантуру, она возглавила лабораторию в НИИ резиновой промышленности и занялась разработкой синтетической резины – латекса. «Оглядываясь назад, могу сказать, что мне удалось внести в решение этой важной задачи свой скромный вклад. Это меня радует, так как этим я продолжила фамильную традицию служения Отечеству», – признавалась доктор технических наук, профессор и заместитель директора НИИР. В.В.Чёрной-Чичаговой была разработана технология получения особо тонкой мягкой резины, которая легла в основу производства медицинских изделий, резиновых перчаток для хирургов, клапанов для искусственного сердца, трубок, зондов, катетеров, высотных радиозондовых оболочек. Тогда это было новое слово в химической промышленности. Также Варвара Васильевна участвовала в создании материалов для изготовления средств защиты космонавтов и других специалистов, работающих в условиях излучений, опасных для здоровья. |
| Годы пребывания в Пажеском корпусе позволили Леониду Чичагову не только получить фундаментальное военное и общее образование, но и узнать придворный высший свет со всеми его нередко призрачными добродетелями и часто прикрытыми светским блеском пороками. Несмотря на то, что 25 декабря 1874 г. Леонид Чичагов был произведен в камер-пажи, 4 не придворная, а именно военная служба с присущим ей суровым, но исполненным искренности и мужественности жизненным укладом явилась предметом мечтаний 18-летнего камер-пажа. По прошествии многих лет святитель Серафим говорил: «Пажеский корпус обязан своим наставникам его традициями, утвердившимися в нем. Мы были воспитаны в вере и Православии, но если выходили из корпуса недостаточно проникнутыми церковностью, однако хорошо понимали, что Православие есть сила, крепость и драгоценность нашей возлюбленной родины». 5 Окончив по I разряду старший специальный класс Пажеского корпуса, 4 августа 1875 г. Леонид Чичагов был произведен по экзамену в подпоручики и в сентябре того же года направлен для прохождения службы в Первую Его Величества батарею Гвардейской Конно-Артиллерийской бригады. 6 Начавшаяся в 1876 г. и сопровождавшаяся общеславянским патриотическим энтузиазмом русско-турецкая война уже летом 1876 г. привела гвардейского поручика Л. М. Чичагова в состав действующей армии на Балканах и вместе с тем стала серьезным жизненным испытанием для будущего святителя. Оказавшись участником почти всех основных событий этой кровопролитной войны, произведенный на поле брани в гвардии поручики и отмеченный несколькими боевыми наградами Л. М. Чичагов неоднократно (как это, например, имело место при переходе через Балканы и в сражении под Филиппополем) проявлял высокий личный героизм. 7 Однако, не героика войны и даже не миссия русской армии, освободившей православные славянские народы от турецкого владычества, описанию которых были впоследствии посвящены «Дневник пребывания Царя-Освободителя в Дунайской армии 1877 г.» и ряд других замечательных историко-литературных сочинений будущего святителя, стали главными темами размышлений молодого офицера в этот период. Тема духовного смысла жизни и смерти, впервые глубоко прочувствованная еще отроком Леонидом после безвременной кончины его отца и во всей остроте поставленная перед ним войной, тема нравственного смысла страданий и самоотвержения, раскрывшаяся перед ним в подвигах русских воинов, полагавших души свои за славянских братьев, наконец, тема деятельной любви к своим братьям во Христе, которых он научил различать и под офицерскими мундирами и под солдатскими шинелями, после войны стали важнейшими побудительными началами для глубоких религиозных размышлений будущего святителя. |
| 15. Народный болгарский орден за гражданские заслуги II степени с наперсным крестом. На принятие и ношение орденов 8, 10, 14 последовало Высочайшее разрешение. Судя по «орденской планке», мы можем себе представить, какой незаурядной личностью был Л. М. Чичагов – воин. Однако военная карьера не удовлетворяла его. В 1891 г. неожиданно для родных и близких Л. М. Чичагов, состоя адъютантом при великом князе Михаиле Николаевиче, выходит в отставку в чине гвардии штабс-капитана. Менее чем через год, уже находясь в отставке, за годы прошлой безупречной службы и «для сравнения со сверстниками» он был произведен в полковники лейб-гвардии Преображенского полка. Чин полковника в гвардии соответствовал чину генерала в общевойсковых частях. Будучи еще военным, Леонид Михайлович стремился претворять в своей жизни идеалы служения Богу и людям. С 1881 г. Леонид Михайлович – староста Преображенского собора в Петербурге. 31 октября того же года штабс-капитан Чичагов принял на себя обязанности ктитора (т. е. старосты церковного) Сергиевского всей артиллерии собора в селе Клеменьеве при Троице-Сергиевой Лавре и приложил немало усилий не только для материального обустройства этого храма, но и для развития активной духовно-просветительской деятельности в этом большом военном приходе, на попечении которого находились тысячи российских воинов. Желание максимально помогать страждущим привело Леонида Михайловича к занятиям медициной, которую он досконально и глубоко изучил (прежде всего, народную медицину). Он сам помогал больным. Число своих пациентов он определял цифрой 20000. Эта обширная практика и эффективность предложенного им метода лечения вызывали со стороны завистников нападки, которые он мужественно терпел. Леонид Михайлович составил лечебник с теоретическим обоснованием и практическими рекомендациями лечения болезней на основе применения лекарств растительного происхождения. «Я как вышедший не из медицинской среды, обучавшийся всему сам, самостоятельно, независимо, имел всегда свое мнение, и плодом явилась моя система лечения» 22 , – писал он в первом томе «Медицинских бесед». |
|
|
