| протоиерей Владислав Свешников Скачать epub pdf 14. Вера и надежда: этическое содержание Любовь Божественная становится значимой в жизни человека, когда, во-первых, он готов будет ее услышать, осознать и принять, и, во-вторых, в силу этого она будет действенна в нем как высшая христианская нравственная добродетель. Но она практически раскрывается в жизни человека лишь впредметной связи с двумя другими добродетелями – верой и надеждой. Так считает святая церковь , которая устами апостола Павла ставит веру и надежду рядом с любовью в ряду высших христианских добродетелей, хотя и выделяя любовь как главную. Вместе с тем вера и надежда могут рассматриваться и как известные психологические состояния, которые воспринимаются этически лишь в зависимости от нравственных смыслов, которые содержатся в этих состояниях. Так, по известному примеру, земледелец засевает поле в надежде получить урожай, и эта надежда нравственно нейтральна. Она приобретает нравственную окраску, когда, например, в этом отношении он все упования возлагает на Бога (вполне осознанно или интуитивно), или напротив – исключительно на свои собственные возможности. Все примеры подобного рода (а других – нет) показывают, что вера и надежда могут быть оценены этически лишь с религиозных позиций. Вера как религиозная категория Особенно это относится к вере. Это ощущается даже и грамматически. Один и тот же глагол применяется в двух различных модификациях (верить, верю или веровать, верую) в зависимости от того, какой смысл в него вкладывается (религиозный или безрелигиозный). Кроме того, слово “вера”, раскрываемое в нравственно безразличном аспекте, управляет существительным в дательном падеже (“Москва слезам не верит”). Это же слово, но религиозно ориентированное, управляет существительным в винительном падеже с предлогом “в» (“Я верую в Бога”). Впрочем, известно, словоупотребление, когда вера религиозная формулируется в особом нравственном смысле с употреблением имени Бога тоже в дательном падеже (“я верю Богу”). |
| В царском государственном архиве, благодаря влиянию и вмешательству Саввы Владиславича, архивные материалы, касающиеся сербов, выделили в отдельный раздел под названием " Сербские дела " . До этого времени архивные документы по вопросам Сербии содержались в разделах " Греческие дела " , а порой и " Турецкие дела " Только после этого в донную область пришла определенная ясность. Близость Саввы Владиславича с Петром Первым и российской императорской семьей способствовала тому, что для сербов открылись двери российских государственных и духовных учреждений, там их стали с удовольствием принимать, выслушивать и стараться помочь Митрополит белградско-карловацкий Моисий Петрович, сталкнувшись с сильным давлением со стороны Габсбургской монархии и Римско-католической церкви, которые, в свою очередь, не выбирали средства, чтобы обратить православных сербов, проживавших на территории Австро-Венгрии в униатство, в 1718 году тайно, с помощью российского консула в Вене направил Петру Первому просьбу прислать ему русских учителей и русские книги " Мы не просим богатства, нежели помощь в просвещении и учении, оружии душ наших, дабы могли мы противостоять тем, кто нас угнетает " , среди прочего говорилось в письме, адресованном Петру Первому Вскоре из России прибыл учитель Максим Терентьевич Суворов, 400 букварей, 100 славянских грамматик, а также значительная сумма денег С тех пор к сербам стали приезжать русские учителя, а сербские молодые люди из Австро-Венгерской и Османской империй получили возможность получать образование в России, откуда они возвращались на родину, распространяя русофильство и славянские идеи И в последние часы своей жизни Савва Владиславич думал о сербском народе: в завещании наследнику, племяннику Моисию Ивановичу Владиславичу, граф завещал " отправить в сербские земли три сундука славянских книг: первый – в монастырь в Херцег-Новом (где находились монахи, бежавшие из монастыря Тврдош недалеко от Требине), второй – в монастырь Житомислич на реке Неретва в Герцеговине, а третий – церкви в Топле в Боке Которской. В сундуках находилась серебряная церковная утварь, кадило и крест за упокой его души. Эти предметы были сделаны в Москве, лично по заказу графа Саввы Владиславича, из чистого серебра. И сегодня они хранятся в этих сербских церквях " |
| († после 1396), митр. Видинский (Бдинский), иерарх Болгарской Церкви, писатель, последователь тырновской книжной школы. Биографические сведения об И. крайне скудны; возможно, он происходил из знатного рода и еще в юности стал монахом. В сент. 1392 г. по настоянию удельного видинского царя Иоанна Срацимира (сына царя Иоанна Александра ) он был возведен в сан митрополита Видинского К-польским патриархом Антонием; поставление в К-поле явилось следствием борьбы Иоанна Срацимира за независимость Видинской кафедры от Тырновского патриарха. В 1394 г. вместе с наследником видинского престола Константином И. совершил поездку в Тырнов, незадолго до этого (1393) занятый османами, «в связи с необходимыми и важными царскими делами». Помимо дипломатической миссии цель поездки заключалась в приобретении у мусульман-завоевателей хранившихся в Тырнове мощей святых, особо чтимых в Болгарии. Неизвестно, каким образом посольству удалось получить мощи святых жен прп. Параскевы (Петки) Тырновской, прп. Филофеи и, вероятно, св. блгв. имп. Феофании, к-рые были торжественно перенесены в Видин. В этом городе, столице последнего независимого болг. удела, при активном участии И. складывался новый центр почитания этих святых. И. написал Похвальное слово Филофее (изд.: Kalu niacky. 1901), соединяющее в себе черты гомилии и повести о перенесении мощей; это слово основано на Житиях этой святой и прп. Параскевы, написанных свт. патриархом Тырновским Евфимием . В сочинении павший Тырнов противопоставлен уцелевшему Видину, который, согласно автору, по праву является наследником общеболг. церковных святынь ( Полывянный. 2000. С. 208-209). Похвала прп. Филофее сохранилась в Торжественнике минейном (Рильский панегирик//Болгария. Б-ка Рильского мон-ря. 4/8. Л. 572-579 об.), переписанном в 1478-1479 гг. Владиславом Грамматиком (см.: Христова Б. Опис на ръкописите на Владислав Граматик. Велико Търново, 1996. С. 98). Др. бесспорно принадлежащие И. произведения неизвестны. Высказывалось мнение (см.: СтБЛ. С. 209), что он является автором одного из канонов прп. Ромилу Видинскому, в заглавии этого произведения фигурирует имя Иоасаф (изд.: Сырку П. А. Мон. Григория житие прп. Ромила. СПб., 1900. Прил. С. 35-54). Гипотеза представляется вполне правомочной, учитывая видинское происхождение прославленного монаха-исихаста, и вписывается (несмотря на пребывание мощей святого вне Видина) в программу формирования видинского собора святых по аналогии с тырновским, однако это предположение не нашло поддержки в научной лит-ре (ср.: 1965. С. 195-196; Podskalsky. 2000. S. 432-433). Текст канона не содержит к.-л. сведений, подтверждающих эту гипотезу, кроме того, не исключено, что канон был переведен с греческого языка ( 1965. С. 195). |
| О. В. Л. Почитание у южных славян Зарождение почитания К. (под слав. переводом имени - Неделя) в болг. и серб. землях связано с перенесением ее мощей в Тырново (ныне Велико-Тырново) представителями болг. династии Асеней (1-я треть XIII в.), хотя точная дата и обстоятельства перенесения, как и дальнейшая история мощей, неизвестны. Слав. перевод греч. проложного Жития был выполнен еще в период визант. владычества над болг. землями (1018-1195 гг., см.: Иванова К. Житийна литература//КМЕ. Т. 1. С. 694) или в связи с перенесением мощей. Самый древний список, в к-ром святая именуется греч. именем, находится в болг. Прологе XIV в. на март-август (София. НБКМ. 1014. Л. 144б - 145б). На основе этого Жития патриарх Тырновский свт. Евфимий , вероятно в самом начале своего Патриаршества (1375-1393), составил Похвальное слово в честь К., в к-ром впервые использовал слав. перевод ее имени. Известны 3 списка Похвалы: 2 в молдав. рукописях XV и XVI вв. и в Рильском панегирике Владислава Грамматика 1478-1479 гг. Впосл. была сделана общая версия Жития, объединившая проложную версию с Похвальным словом ( Партений. 1974). В связи с тем что св. Неделей называлась и Св. Пасха, сложно установить, когда началось освящение болг. храмов в честь К. Самая древняя известная болг. ц. св. Неделя находилась в с. Крибул (XIII(?) - XIV вв., см.: Николова Б. Православните църкви през българското средновековие, IX-XIV в. София, 2002. С. 130), но ее точное посвящение неизвестно. Нек-рые храмы, вероятно, изначально были посвящены Христову Воскресению, а позже их покровительницей была названа великомученица. Так, храм св. Недели в Софии, о существовании к-рого известно с XIV в., в XVI в. назывался Иисус Христос или Господня церковь, а когда в сер. XIX в. после перестройки он стал кафедральным, то К. была названа его покровительницей. Помимо неск. приходских церквей в Болгарии К. посвящены храмы мон-рей Араповского (1859), Витановского (сер. ХХ в.) и в г. Неделино. В честь К. освящены неск. храмов в Черногории, Хорватии и Сербии. |
| Помимо древнейшего перевода И. к. с толкованиями, содержащегося в Чудовском списке 1394 г. и ряде др. списков восточнослав. происхождения, известно 2 позднейших, выполненных юж. славянами, причем существование 2-го установлено лишь недавно болгар. исследовательницей И. Христовой-Шомовой. Первый, перевод которого был выполнен в Хиландаре с греч. рукописи Эсфигменского мон-ря, представлен серб. ресавским списком 1412 г. (ГИМ. Син. 202) с послесловием переводчика (?) и писца инока Гавриила (подробное описание см.: Горский, Невоструев. 1875. С. 53-59, 63) и (возможно восходящим непосредственно к 1-му) среднеболгар. тырновским (Бухарест. БАН Румынии. Слав. 96), переписанным в 1503 г. в Зографском мон-ре по повелению митр. Сучавского Георгия известным книгописцем Виссарионом Хиландарским. Второй сохранился в 2 ресавских списках из б-ки Рильского мон-ря (Болгария): 1-й список - в составе сборника 4/4 (Л. 158-191), переписанного в 1456 г. Владиславом Грамматиком (см.: Христова Б. Опис на ръкописите на Владислав Граматик. Велико Търново, 1994. С. 11-24); 2-й - в отдельном списке посл. четв. XV в. 1/4. Толкования в списке Владислава Грамматика сильно сокращены, а во мн. случаях исключены полностью. Второй из этих переводов подробно исследован и издан (факсимильно и набором) по списку 1456 г. ( Христова-Шомова И. Книга на Йов с тълкувания в славянски превод. София, 2007). На рубеже XIV и XV вв. в книжной школе патриарха Тырновского свт. Евфимия был сделан новый перевод И. к., снабженный толкованиями более 20 визант. авторов; он сохранился в Сборнике 1456 г., переписанном Владиславом Грамматиком (Болгария. Б-ка Рильского мон-ря. 4/14), и в рукописи кон. XV в. (Там же. 1/4). В 1412 г. серб. книжник Гавриил из Хиландарского мон-ря составил новую редакцию мефодиевского перевода, сверив его с греч. рукописью из мон-ря Эсфигмен и сопроводив текст толкованиями Никиты, митр. Ираклийского, в основе к-рых лежат толкования диак. Олимпиодора Александрийского , ошибочно названного в заглавии автором (ГИМ. Син. 202; см.: Горский, Невоструев. Описание. 1857. Отд. 2. Ч. 1. С. 53-59). |
| Для улучшения религиозно-нравственного воспитания учащихся вводилась должность духовника семинарии. В уездных Духовных училищах усилено было изучение русского и церковнославянского языка, а также церковного пения. В 1889 году были изданы особые «Правила для рассмотрения сочинений, представленных на соискание ученых богословских степеней». Правила требовали, «чтобы сочинения заключали в себе такую полноту и определенность изложения... при которой не оставалось бы сомнения в истинности православного учения, а также такую точность выражений, которые устраняли бы всякий повод к ложным вопросам... Не могут быть признаны соответствующими требованию ученого богословского сочинения такие труды, в которых отрицается, хотя бы и с видимостью научных оснований, достоверность таких событий, к которым церковное предание и народное верование привыкли относиться как к достоверным событиям». Церковно-охранителъный характер этих правил, составленных по указанию Победоносцева, очевиден. Но запретительная политика Победоносцева оказалась не особенно плодотворной. Она не смогла искоренить в академической сфере либеральных настроений, которые в конце столетия приобрели тревожный характер. В XIX веке появился новый тип школ, принадлежавших Духовному ведомству. В 1843 году в Царском Селе под покровительством императрицы было открыто первое училище для девиц духовного звания. Вскоре появились такие же школы в Ярославле, Казани, Иркутске, Вильне, Пензе, Киеве. Целью этих школ было приготовление достойных жен для священнослужителей. В них преподавали закон Божий, церковное право, русскую грамматику, арифметику, чистописание, рукоделие и домашнее хозяйство. В 1860 году на средства духовенства открылись епархиальные женские училища. По уставу 1868 года учебные программы училищ рассчитаны на 6 лет. Кроме дочерей духовных лиц, в них за особую плату принимались и девицы других сословий. В конце XIX века в России было уже более 50 женских Духовных училищ. § 9. История Духовных Академий Высшая богословская школа в Москве при Богоявленском монастыре открыта в 1685 году по благословению Патриарха Иоакима при содействии ученых мужей из Греции братьев иеромонахов Иоанникия и Софрония Лихудов. |
| В основе учебной программы средней школы, как и прежде, лежали классические тривиум и квадривиум. В большинстве из них в разном объеме изучались оба классических языка – греческий и латинский, но, поскольку родным для большинства учеников, ввиду более высокого уровня образования в восточной половине империи, был греческий, то и его присутствие в школьном образовании было более масштабным, несмотря на то что государственным языком, а следовательно, и языком делопроизводства правительственных канцелярий оставалась еще латынь. Характерной чертой в постановке преподавания греческого языка было значительное расхождение между разговорным греческим этой эпохи, представлявшим собой дальнейшую стадию в развитии койне, и тем классическим языком Демосфена, Фукидида, Платона, который преподавался в школе. Ученики под руководством преподавателей читали поэмы Гомера, трагедии Эсхила, Софокла и Еврипида, комедии Аристофана. Читались также ветхозаветные тексты, переведенные на койне и на нем же написанные Новозаветные книги, а также, в меньшей мере, – творения отцов Церкви, особенно Василия Великого , Григория Богослова , Иоанна Златоуста , написанные на языке классическом. Школьники изучали грамматику, риторику, философию, математику, астрономию, музыку. Изучение истории занимало в образовании периферийное место, главным образом оно состояло в чтении текстов Геродота, Фукидида и Ксенофонта. В средней школе преподаванию права не придавалось особенно важного значения, хотя многим из выпускников, поступавшим на государственную или муниципальную службу, поневоле приходилось затем приобретать знания в этой области ввиду потребностей их профессиональной деятельности. Медицина и техника тем более не входили в учебные планы средней школы. Сохранился замечательный текст, характеризующий, в несколько хвастливом тоне, объем знаний, который приобретали в подобной школе. Он, правда, относится к значительно более поздней эпохе, началу VIII века, но при высокой степени стабильности имперских институтов, установлений и традиций, не многое, вероятно, изменилось в постановке учебного дела за два столетия, прошедших со времени императора Анастасия. |
| С 42-й главы начинается вторая часть печатного издания «Кормчей», которая содержит, в основном, законы византийских императоров: «Сборник из 87 титулов» Иоанна Схоластика (гл. 42); три новеллы императора Алексия Комнина о церковном обручении и венчании браков (гл. 43); гражданские законы из «Номоканона» Патриарха Фотия (гл. 44); извлечения из законов Моисея о наказаниях за преступления (гл. 45); «Закон судный людем» – болгарская компиляция, в основу которой легла «Эклога» (гл. 46); полемическое сочинение против латинян Никиты Стифата (XI в.) и другое полемическое сочинение неизвестного автора, направленное против латинян (гл. 47 и 48); «Градский закон» – полный перевод «Прохирона» (гл. 49); «Эклога» Льва и Константина с сокращениями (гл. 50); статья «О браках» (гл. 51); византийские статьи о незаконных браках (гл. 52); «Томос единения» 920 года (гл. 53); канонические ответы Патриарха Николая Грамматика (гл. 54); канонические ответы Никиты, митрополита Ираклийского, относящиеся к концу XI века (гл. 55); правило святого Мефодия, Константинопольского Патриарха (IX в.), о принятии в Церковь отпадших от Православия (гл. 56); «правило иером, иже не облачаются во вся священныя ризы...» (гл. 57); извлечения из правил Патриарха Константинопольского святого Никифора Исповедника (гл. 58); отрывки из канонических ответов, надписанных именем Иоанна, епископа Китрского, а на деле принадлежащих архиепископу Димитрию Хоматину (гл. 59); «Архиерейское поучение новопоставленному священнику» – единственная статья русского происхождения (гл. 60); канонические ответы Патриарха Александрийского Тимофея, дополнительные к его ответам, помещённым в 32-ю главу «Кормчей» (гл. 61); правила Василия Великого о монастырях и монахах (гл. 62 – 65); статья «О священных одеждах и особах» (гл. 66 – 69); трактат Тимофея, Константинопольского пресвитера VI века, о приёме в Церковь еретиков (гл. 70); выписки из «Пандект» греческого монаха Никона Черногорца, жившего в XII веке, о важности церковных правил (гл. 71). |
| и славяно-молдав. лит. связей в данный период. В ресавских списках этого времени, принадлежащих общей болг. и серб. традиции, известны Житие св. Стефана Дечанского и служба ему, Похвальное слово первомч. Стефану, Повесть о перенесении мощей прп. Параскевы и 1-е (анонимное) Похвальное слово вмч. Георгию. Присутствие в 2 сборниках Владислава Грамматика (в т. ч. в Рильском Торжественнике (Панегирике) 1479 г.) Похвального слова вмч. Димитрию Солунскому с определением Г. в заглавии как архиеп. Российского заставляет предполагать локальные и непродолжительные контакты писца или скриптория с рус. традицией, возможно через посредство Афона. В славяно-молдав. списках (старшие из к-рых связаны с деятельностью книгописца Гавриила ) помещен ряд торжественных (включая Похвальное слово патриарху Евфимию Тырновскому) и учительных слов (хотя нет списков «Книги Григорий Цамблак»), житийный и гимнографический материал ограничен текстами, связанными с мч. Иоанном Новым. Наиболее полно творческое наследие Г. представлено в совокупной восточнослав. традиции, где отсутствуют (либо пока не найдены) Похвальные слова первомч. Стефану и вмч. Георгию (3-е). Здесь заметны региональные варианты (напр., Похвальные слова патриарху Евфимию и отцам Констанцского Собора неизвестны в великорус. списках, а Слово надгробное митр. Киприану, Житие кор. Стефана Дечанского и служба ему не встречаются в западнорус. рукописях) и разница в судьбе созданных Г. памятников церковного красноречия, с одной стороны, и агиографических и гомилетических сочинений - с другой. Торжественные и учительные слова бытовали на Руси почти в прижизненных списках (сб. РНБ. Погод. 1026). Корпус негомилетических сочинений, созданных Г. в Молдавии и Сербии (жития, повесть и службы), попал на Русь значительно позднее - не ранее рубежа XV и XVI вв. ( Турилов А. А. К вопросу о периодизации русско-южнослав. лит. связей XV-XVI вв.//Руско-балкански културни връзки през Средновековието. София, 1982. С. 68-74). Лит. талант Г. признавали и его противники - в летописном некрологе о нем сказано: «Книжен зело, изучен... |
| В книге “О церемониях” сохранилась подробная протокольная информация о визите святой княгини Ольги в Константинополь, при этом, однако, в ней нет упоминания о крещении русской княгини. По поручению императора Константина святой Симеон Метафраст составил грандиозный житийный свод, в котором он критически отредактировал, исправил и заново изложил древние жития – отсюда и прозвище автора Метафраст (перелагатель), добавив к ним жития собственного сочинения. Агиографический сборник Метафраста представляет большую ценность не только для религиозно-назидательного чтения, но и как труд по истории церкви и империи. Среди историографов 10 столетия, золотого века Византийской литературы, к числу которых принадлежали такие выдающиеся писатели, как Лев Грамматик, Симеон Магистр , Генесий, выделяется Лев Диакон, автор “Истории”, отличающейся замечательными литературными качествами и фактической точностью. Лев Диакон писал о событиях своего времени, с 959 по 975 г., так что он был свидетелем многих из них. В центре его повествования – два правителя, которым принадлежала власть в пору малолетства династических автократоров: родственники Никифор Фока и, свергший его, Иоанн Цимисхий. Значительное место в хронике Льва уделено балканским войнам, и в контексте этой батальной истории с написанных им страниц “Хроники” встает великолепно написанный колоритный портрет русского князя Святослава, архонта и полководца варваров и язычников, увиденного глазами человека высококультурной и Христианской цивилизации. Вершина Византийской историографии приходится на век Комнинов. В самом начале эпохи написал свою “Хронографию” один из самых талантливых Византийских писателей Михаил Пселл . Это был придворный, чиновник, дипломат и ученый монах с широкой эрудицией и большим писательским талантом. Ученый разносторонних интересов, щеголявший своей начитанностью, риторическим даром и диалектическим искусством, он, как личность, представляется поверхностным и даже мелким. Его религиозным убеждениям не был свойствен скепсис или сомнения, но светская жизнь увлекала его, и монашеством он тяготился. |
|
|
