| Николай жил в одном доме с нашей юной первознакомкой Аней. Ее мать, иконописец Ксения Покровская, и отец, физик Лев Покровский, открыто исповедовали Православие и в то время, когда интеллигенция перестала размножаться, не желая «плодить солдат коммунистам», подарили Родине пятерых граждан. (Кстати, у Николая Котрелева к сегодняшнему дню около 20 детей и внуков.) С Николаем и Покровскими мы имели возможность общаться днем и после вечерней службы. Я почерпнул много полезного из этих бесед. Они были в Пюхтицах старожилами. Ксения писала для монастыря иконы, а Николай, если мне не изменяет память, работал с какими-то документами в монастырском архиве. В Пюхтицах останавливались на денек-другой те, кто направлялись в Васк-Нарву к отцу Василию. Мы решили покинуть гостеприимную обитель и ехать с ними. Но Танечка уговорила нас остаться: ждали Таллинского владыку Алексия. Она почему-то решила, что мне нужно непременно попасть к нему на беседу, и обещала меня представить ему. Остаться-то мы остались. И на службе архиерейской помолились, но после службы уехали на дневном автобусе в Васк-Нарву. Мне, конечно, хотелось пообщаться с владыкой. Да и архиерейский обед предполагал кое-что отличное от картошки в мундире. Но понимание своего недостоинства все же пересилило. (Окончание) Рейтинг: 9.7 Голосов: 134 Оценка: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 скрыть способы оплаты Комментарии Наталья 2 октября 2014, 15:40 Замечательный рассказ.Я посещаю Пюхтицу, маленькими шажками воцерквляюсь. Это действительно очень красивое место, как заходишь за врата на территорию - поподаешь в рай! Спокойствие, тишина, умиротворение все здесь! Со мной в храме случилась неверояная история, о которой я не кому не рассказываю чтобы не сочли меня ненормальной. Всем мира! добра!здравия! Галина 12 марта 2013, 11:36 Прекрасный рассказ, чистый своею искренностью,-как всё, что пишет Александр Богатырев,спаси его Господь и его семью. Галина, Рига. Ксения Покровская 31 марта 2012, 12:22 Дорогой наш Саша, прошло ровно 30 лет!!! Спасибо тебе за напоминание об одном из лучших для нас мест на Земле - о Пюхтицах. Спасибо за такие теплые слова о Ане, ей уже 40 лет, у нее три дочери. |
| Она всегда была налицо в Церкви; всегда были пастыри и миряне, которые искали спасение в форме, в букве, в мелочном предписании устава, относится ли это к посту или к молитве или к чему-либо другому. Всегда было желание подменить суть Евангелия, заковать дух, вознести жертву над милостью, отцедить комара устава и поглотить верблюда. Все, что сейчас говорится, не есть, конечно, ни в малейшей мере покушение на святость традиций и на наследие старины, ибо христианство живое, не доктринерское, не кабинетное, живо только в Церкви, только там, где благодать, там, где хранение предания. Без верности преданию нет целости христианства. Поэтому-то, кстати сказать, так безвкусно и в корне неправильно желание вернуться к абсолютному первохристианству, отбросив весь вековой и живой опыт Церкви. «Васк to Christ " - значит отвержение всей традиции Церкви. Это значит расточение всех богатств церковной ризницы: мистического и аскетического опыта, литургического богословия, иконографии и т.д., одним словом, обнищание или отрицание Христианства. Церковь и ее жизнь не значит только первохристианство, как бы оно заманчиво для нас ни было; это значит полнота всей богочеловеческой жизни во все века. Но все же нет противоречия в благоговейной любви и верности преданию и опыту Церкви с отрицанием талмудического, т.е. формального подхода к этому преданию и опыту. Живое предание в благодатной жизни Церкви именно и убивается формально-талмудическим подходом. Талмудизм, отстаивающий примат формы, сковывает творческий порыв, не приемлет вечно открывающейся истины, т.е. попросту запрещает Церкви жить. И этот талмудизм проявляется не только в жизни, например, храмовой, литургической или в формах устроения церковного. Он идет дальше. Он не мыслит, не живет духом, не хочет знать богословского творчества; он подобен ветхозаветному народу, говорившему пророкам: «не пророчествуйте» ( Амос 11, 12 ) и «перестаньте провидеть» (Исайя, ХХХ, 9). Для них откровение прекратилось. «Истина, говорят они, потребная для нашего спасения, открылась сполна. |
| 10 ноября 1947 года, прожив в святой обители около 60-ти лет, блаженная старица Елена отошла ко Господу. Похоронили старицу с северной стороны монастырского кладбища у Никольской церкви. По сей день приходят верующие со своими нуждами на могилку к старице, просят её молитвенного предстательства перед Господом, и по вере своей получают просимое. Из рассказа отца Василий Борина из Васк-Нарвы: «Что вам надо, идите к матери Елене на могилку и просите – она все вам даст… Мне когда что надо или еду куда – всегда иду к матери Елене, и она во всем помогает». Рассказывает монахиня Надежда: «Почти полвека прошло с тех пор. Однажды иду я со скотного и слышу крик с кладбища, думаю: «Кто так страшно кричит?» Прихожу, а там больная лежит на могилке матери Елены – лежит и кричит сколько есть силы, и ее рвет… Потом больная ушла в кусты, приходит на могилку другая, и ее тоже рвет – и обе кричат, что есть силы. Я поняла тогда, что мать Елена великая была». По свидетельству сестёр перед смертью блаженная старица Елена говорила им: «После меня мать Екатерина остается… А после матери Екатерины никого не будет вам». Блаженная Екатерина (1889–1968 гг.) Блаженная Екатерина родилась 15 мая 1889 года в Финляндии, в крепости Свеаборг, в семье военного инженера Василия Васильевича Малков-Панина. В семье было шестеро детей. Мать, Екатерины, Екатерина Константиновна, происходила из дворянской семьи Печаткиных. В раннем детстве Катя отличалась добротой и отзывчивостью. Девочка очень любила посещать святую обитель, находящуюся недалеко от их усадьбы. Екатерины Константиновну пугала «чрезмерная религиозность дочери», она готовила детей к светской жизни. До 1900 года семья проживала в Гельсингфорсе (Хельсинки), затем переехала в Гатчину. В Гатчине Катя с сестрой ходила в гимназию, а братья – в реальное училище. В начале двадцатого века Екатерина училась на естественном факультете Бестужевских курсов, по окончании курсов в 1912 – 1913 годах работала в Энтомологическом обществе. В 1914 году Екатерина поступила на курсы сестер милосердия и одновременно стала работать в бесплатных городских больницах, позже работала в тыловом госпитале, затем перевелась в летучий отряд Георгиевской общины, сестры милосердия которого оказывали помощь раненным бойцам, которых выносили с поля боя. |
| Поэтому предостережение иеромонаха Серафима надо принять очень серьезно. Так, в наше время ряд исследователей, начав с достоверных медицинских случаев клинической смерти, перешли к личным опытам внетелесных состояний. Не руководствуясь христианским учением и многовековым опытом Православной Церкви, они стали изучать состояния «астрального» тела и попали в дебри оккультизма. К сожалению, это случилось с д-ром Муди, с женщиной психиатром Е. Kubler-Ross и некоторыми другими. Д-р Муди, например, написавший три ценных книги с достоверными данными, потом стал экспериментировать по рецептам теософии и трансцендентальной медитации. Недавно на эту тему он издал книгу, озаглавленную «Возвращение назад» (Comming Васк), в которой приводит типичные индусские бредни о перевоплощении (смотрите в приложении разбор этого учения). Рассказы самоубийц В то время как души людей, умерших естественным путем, испытывают в том мире облегчение и даже радость, души самоубийц, напротив, попав в тот мир, испытывают там смятение и страдание. Один специалист в области самоубийства выразил этот факт следующей меткой фразой: «Если вы расстаетесь с жизнью с мятущейся душой, то и в тот мир вы перейдете с мятущейся душой». Самоубийцы накладывают на себя руки, чтобы «покончить со всем», а оказывается, что там-то все для них только начинается. Вот несколько современных рассказов, иллюстрирующих потустороннее состояние самоубийц. Один мужчина, горячо любивший свою жену, покончил с собой, когда она умерла. Он надеялся так соединиться с ней навсегда. Однако оказалось совсем иначе. Когда врачу удалось его реанимировать, он рассказал: «Я попал совсем не туда, где находилась она ... То было какое-то ужасное место ... И я сразу понял, что сделал огромную ошибку» стр. 143]. Некоторые возвращенные к жизни самоубийцы описывали, что после смерти они попадали в какую-ту темницу и чувствовали, что здесь они останутся на очень долгий срок. Они сознавали, что это — наказание им за нарушение установленного закона, согласно которому каждому человеку надлежит претерпеть определенную долю скорбей. Самовольно свергнув с себя возложенное на них бремя, они должны в том мире нести еще большее. |
| По другим данным [Вак., пер., с. 286], ал-Катиба давала 8000 васков фиников, 3000 са (9,75 т) ячменя и 1000 са орехов (?) (в тексте – «косточка», в частности финиковая, но так же называются плоды в плотной кожуре, например желуди или каштаны). Видимо, в этом сообщении спутаны са и васк, так как, по достаточно достоверным спискам поставок отдельным лицам, упоминаются поставки 325 васков ячменя или пшеницы [И. Хиш., с. 775–776; Вак., пер., с. 287], что равно 19 500 са, а это – лишь половина сбора. 377 Целью похода названы Йамн и Джабар «около ал-Джинаба, а ал-Джинаб отделяет Салах, Хайбар и Вади-л-Кура» [И. Сад, т. 2, ч. 1, с. 87]. Йакут [т. 2, с. 120] повторяет это определение, добавляя: «Говорит Наср: ал-Джинаб в земле бану фазара между Мединой и Файдом». Салах, или Салафи, в котором остановились мусульмане перед боем, по определению того же Йакута [т. 3, с. 111],– «место ниже Хайбара». По первому определению, упомянутые местности локализуются в горах севернее Хайбара, а Салах оказывается южнее его; по второму варианту, ал-Джинаб должен был располагаться северо-восточнее Медины. 379 И. Сад, т. 2, ч. 1, с. 91; ал-Балазури [А., с. 379] помещает этот поход сразу за разгромом отряда Башира, перед набегом на ал-Майфаа в рамадане. 380 Согласно Ибн Саду [т. 2, ч. 1. с. 92], ас-Сийй- " район Рукбы за ал-Мадином (т. е. Мадин Бану Сулайм), он от Медины в пяти ночах». Более точное указание мы находим у Могултая: «Ас-Сийй – источник воды около Зат-Ирк в сторону Ваджры, в трех переходах от Мекки в сторону Басры и в пяти от Медины» [Мугултай, с. 67]. В указанном районе до наших дней сохранилось название равнины Сахль-Ракба. Указание на расстояние от Медины (300 км по прямой) явно ошибочно. Возможно, в исходном тексте указывалось расстояние до Мадин Бану Сулайм (обычно его определяют в четыре перехода). 383 Там же, 1561–1562. Рассказ этот, со слов Ибн ал-Аббаса, содержит много благочестивых выдумок во славу ислама, но сам факт пребывания Абу Суфйана в Сирии в указанное время вряд ли выдуман. |
| Поэтому предостережение иеромонаха Серафима надо принять очень серьезно. Так, в наше время ряд исследователей, начав с достоверных медицинских случаев клинической смерти, перешли к личным опытам внетелесных состояний. Не руководствуясь христианским учением и многовековым опытом Православной Церкви, они стали изучать состояния «астрального» тела и попали в дебри оккультизма. К сожалению, это случилось с д-ром Муди, с женщиной психиатром Е. Kubler-Ross и некоторыми другими. Д-р Муди, например, написавший три ценных книги с достоверными данными, потом стал экспериментировать по рецептам теософии и трансцендентальной медитации. Недавно на эту тему он издал книгу, озаглавленную «Возвращение назад» (Comming Васк), в которой приводит типичные индусские бредни о перевоплощении. (Смотри в приложении разбор этого учения). Рассказы самоубийц В то время как души людей, умерших естественным путем, испытывают в том мире облегчение и даже радость, души самоубийц, напротив, попав в тот мир, испытывают там смятение и страдание. Один специалист в области самоубийства выразил этот факт следующей меткой фразой: «Если вы расстаетесь с жизнью с мятущейся душой, то и в тот мир вы перейдете с мятущейся душой.» Самоубийцы накладывают на себя руки, чтобы «покончить со всем,» а оказывается, что там-то все для них только начинается. Вот несколько современных рассказов, иллюстрирующих потустороннее состояние самоубийц. Один мужчина, горячо любивший свою жену, покончил с собой, когда она умерла. Он надеялся так соединиться с ней навсегда. Однако оказалось совсем иначе. Когда врачу удалось его реанимировать, он рассказал: «Я попал совсем не туда, где находилась она ... То было какое-то ужасное место ... И я сразу понял, что сделал огромную ошибку» стр. 143]. Некоторые возвращенные к жизни самоубийцы описывали, что после смерти они попадали в какую-ту темницу и чувствовали, что здесь они останутся на очень долгий срок. Они сознавали, что это наказание им за нарушение установленного закона, согласно которому каждому человеку надлежит претерпть определенную долю скорбей. Самовольно свергнув с себя возложенное на них бремя, они должны в том мире нести еще большее. |
| Моя приятельница, однажды посетившая Васк-Нарву, рассказала следующее. Как только батюшка запер двери, со всех сторон стали раздаваться стоны, крики, жуткие звуки и, как она выразилась, «звукоподражания котам, петухам, собакам и прочим тварям». Батюшка громко приказал: – А ну тихо! Кто тут у вас главный бес? И вдруг субтильная дама, стоявшая рядом с ней, громоподобным басом проревела: – Ленин. Это было и смешно, и страшно. В конце семидесятых годов так не шутили. А если и шутили, назвав Ленина бесом, то прямехонько попадали в мордовские лагеря для политических. Батюшка иногда рассказывал о войне, но мне не пришлось услышать эти рассказы. Знаю только, что его, как и всех более-менее здоровых молодых людей, живших в Эстонии, немцы призвали в армию. Но служил он в каких-то вспомогательных частях и в боях не участвовал. Расспрашивать о войне эстонских жителей было небезопасно. Одну часть успела забрить в солдаты отступавшая Красная армия, другая часть попала в немецкие войска. Некоторые даже служили в СС. Несколькими годами раньше приезда в Васк-Нарву я проехал по старообрядческим деревням с моим другом – сотрудником древлехранилища Пушкинского Дома Глебом Маркеловым. Он надеялся найти старообрядческие рукописные книги. Улов оказался скромным. В одной из деревень мы встретили поэта Евгения Рейна, сопровождавшего своего приятеля – собирателя икон и живописи. Рейн смешно рассказал о постигшей его спутника неудаче. Тот накануне их поездки в Эстонию приобрел две картины Куинджи. Оказалось, что этот «Куинджи» живет в городе Изюме Харьковской области и выдает в день по нескольку шедевров. С этим коллекционером и Рейном мы провели вечер в каюте стоявшего на приколе катера. Они пытались разузнать у хозяина плавсредства, у кого есть ценные древности. Достали водку. Вскоре подошел еще один потенциальный информатор из местных русских. Насколько я понял, ничего путного узнать от них не удалось. Зато после третьей выпитой честной компанией бутылки мы стали свидетелями старой «разборки». |
| В конце семидесятых годов в коренной России было лишь два действующих монастыря: в Троице-Сергиевой лавре и в псковских Печорах. В остальных монастырях были в лучшем случае музеи, а в большинстве – тюрьмы да психиатрические лечебницы. В Эстонии Пюхтицкий монастырь сохранился чудом. В тридцатые годы его миновала участь русских монастырей, поскольку Эстония была независимым государством, и там церквей не ломали. А в хрущевские гонения на Церковь тогдашнему архиепископу Таллинскому и Эстонскому Алексию (будущему патриарху) удалось сделать немыслимое. Он оповестил мировую церковную и политическую общественность о планах коммунистов закрыть монастырь. Началась бурная протестная кампания, и Пюхтицкий монастырь отстояли. Мы задержались на остановке. Справа возвышались двухэтажное деревянное здание и деревянная кладбищенская церковь, окруженная ухоженными могилами с одинаковыми крестами. Слева за деревьями просматривалась поляна, обрамленная темной кромкой леса. Перед нами широкая грунтовая дорога коротким извивом вбегала в раскрытые монастырские ворота. А за воротами… Это еще предстояло разглядеть, но храм и море цветов были хорошо видны. Наши соседки по вагону ехали дальше. У них была особая цель: добраться к отцу Василию в Васк-Нарву. Прощались они с нами как с любимыми родственниками. Трудно было узнать в улыбавшейся пожилой женщине ту самую хмурую бабулю, которую я тщетно пытался разговорить в вагоне. Она вышла с внучкой на той же станции Йыхве. Сначала они старались приотстать от нас, пока мы шли от железнодорожной станции к автобусной. Но как только бабуля разглядела нашего болящего сына, поняла, что совместное путешествие продолжится, и мгновенно переменилась. – Так вы, наверное, к отцу Василию? – она широко улыбнулась, засвидетельствовав большую нелюбовь к стоматологическому искусству. Сверху у нее сиротливо торчали, как у зайца, два желтых зуба. Снизу зубов было поболе. – Сначала в монастырь. В Пюхтицы. А потом – к отцу Василию, – я тоже улыбнулся. – Вам к нему, а не в монастырь нужно, – решительно заявила она, кивнув на нашего сына. – Хотя окунуться в источнике неплохо. Окунитесь – и сразу к отцу Василию – в Васк-Нарву. Это недалеко. Полчаса езды. |
| Отошел ко Господу архимандрит Адриан. Сразу не оценить эту потерю. По сути дела, он последний из старцев, которые украшали Псково-Печерскую обитель в 19702000-е годы и поддерживали верующих не только в годы коммунистических преследований за веру, но и в перестроечное лихолетье. Однако Господу виднее, кого и когда присоединить к Своему небесному воинству. Хотелось бы поделиться с читателями сайта «Православие. Ру» своими скромными воспоминаниями об о. Адриане. Протодиакон Владимир Василик Впервые я оказался в Печорах в 1985-м г. Времена были нелегкими, общение со старцами власти старались пресекать. И тем не менее к отцу Иоанну и к о. Адриану всегда умудрялись проникать верующие с их неотложными жизненными вопросами. К о. Адриану привозили десятки больных людей, бесноватых, от глубоких стариков до детей, и он отчитывал их в Благовещенском храме. Это были нелегкие службы. Бесноватые кричали, визжали, вопили, ухали, рычали не своим голосом: «Не выйду», временами бросались на о. Адриана. И все это выносил немолодой уже батюшка, отнюдь не богатырского здоровья, подорванного еще в войну, во время воинской службы. И тем не менее он нес этот страшный крест, который понести было под силу очень немногим. Из тех, кто совершал отчитку на Северо-Западе, могу упомянуть только о. Василия Борина, который служил в храме в Васк-Нарве (скончался в 1993-м году). В случае с о. Василием бесы неистовствовали еще более: однажды бесноватая женщина, которую держали двое мужчин, вырвалась из их рук и неведомой силой была отброшена на целых два метра назад. На следующий день она в числе прочих паломниц несла тяжелое ведро с камнями на постройку забора вокруг храма и пела «Царице моя преблагая». Сходные случаи исцелений, хотя, может быть, и менее яркие, были и у архимандрита Адриана. О. Адриан никогда никому не отказывал ни в молитве, ни в совете Батюшка мужественно совершал свое служение вплоть до середины 1990-х годов, когда он претерпел страшное нападение демонских сил. После этого он произнес проповедь, суть которой состояла в следующем: «Никого больше я отчитывать не буду. Каяться надо, а не отчитываться». И действительно, без покаяния, без сердечного осознания своего греха (либо греха своего ближнего, если он неспособен приносить сознательную исповедь) бесполезны любые отчитки. Однако вплоть до своей кончины о. Адриан никогда никому не отказывал ни в молитве, ни в совете. Лишившись из-за болезней возможности принимать посетителей, он письменно общался со всеми, кто искал его помощи и духовного наставления. |
| Так что монолог Марковны был мне в диковинку, и прослушал его я с большим интересом. Уже из отходившего автобуса Марковна крикнула, чтобы мы не задерживались в монастыре, а поскорее приезжали в Васк-Нарву к отцу Василию. Так и получилось. Из монастыря мы уехали на пятый день. Но четыре дня, проведенные в Пюхтицах, – одно из самых ярких впечатлений моей жизни. Распрощавшись с попутчицами, мы прошли через святые ворота и оказались, безо всякого преувеличения, в ином мире. Мире поразившей нас красоты и гармонии. Великолепный храм, море цветов, монахини в длинных, до самой земли одеяниях. Молодые монахини передвигались с какой-то легкостью, будто не касаясь земли. Они не смотрели по сторонам и не разглядывали тех, кто шел им навстречу, а приветствовали встречных низким поклоном. Так же, не поднимая головы, отвечали на приветствия. К нам подлетела – именно подлетела – девушка в ситцевом платье в мелкий цветочек и легкой белой косынке, ласково улыбнулась и сказала, что нужно, прежде всего, благословиться у матушки Варвары . Мы последовали за ней к дому настоятельницы. Матушка-настоятельница сидела на скамейке с монахиней в белом апостольнике. (Название это, как и многие другие термины, не имевшие хождения в советской действительности, я узнал позже.) Обе монахини были неправдоподобно белолицыми. Человек в миру либо загорит, либо ходит с лицом, на котором зримо отпечатались следы греха, заморской косметики или долгого пребывания на улицах современного города. Лица же этих женщин свидетельствовали о чистоте . У настоятельницы было доброе, очень простое лицо. Вторая же показалась мне образцом женской красоты. Они сидели словно сошедшие с полотна Нестерова посланницы Святой Руси. Настоятельница спросила нас, откуда мы и чем занимаемся в миру, внимательно с сочувствием посмотрела на нашего сына. Потом обратилась к девушке, приведшей нас к ней: – Танечка, отведи их на горку. Эта Танечка сейчас мать Серафима, настоятельница Иоанновского монастыря, где покоятся мощи Иоанна Кронштадтского, а монахиня, сидевшая рядом с матушкой Варварой, матушка Георгия – настоятельница Горненского монастыря в Святой Земле . |
|
|
