| Уже по одному этому, говорят, в ней нужно видеть лишь образную речь, не только чуждую каких-либо биографических указаний 389 , но иногда даже, пожалуй, не отвечающую действительности. 390 – Нельзя не согласиться, что заимствованию отведено в третьей главе очень широкое место. Однако отсюда еще не следует, чтобы в этой главе нельзя было находить указания на обстоятельства жизни ее автора. Предположим, что в настоящее время какой-нибудь проповедник слова Божьего ведет такую же мученическую жизнь, как Иеремия; предположим, далее, что на политической сцене его личность также, как и личность Иеремии, занимает центральное положение. Если бы теперь этот проповедник излил свои страдания в песнопениях, составленных в духе псалмов, то, конечно, под такой оболочкой никто не затруднился бы узнать этого проповедника и в тех или других выражениях, взятых из псалмов, узнать обстоятельства его жизни. Подобное же отношение к псалмам могло иметь место и в книге Плач. В качестве другого возражения против автобиографического понимания третьей главы, Герлах указывает на замену в ст. 40–47 первого лица единственного числа местоимения множественным «мы». Отсюда, рассуждает Герлах, можно заключать, что пророк и в остальной части главы, т.е., в ст. 1–18, говорит не о своей только участи и не от своего только лица. 391 Не согласиться с этим замечанием Герлаха нет оснований. Но из него следует только невозможность толковать третью главу исключительно в автобиографическом смысле. Но, не делая предметом своей речи исключительно свою участь, пророк в то же время мог, наряду с бедствиями других, говорить и о своих собственных страданиях. Кейль 392 , Герлах 393 и Шнеедорфер 394 останавливают внимание на ходе мысли третьей главы. Чтобы не разрывать связи речи, нужно, говорят они, рассматривать стихи 42–43, как общий вывод из стихов 1–18. Отсюда, будто бы, жезл ярости, о котором говорится в стихах 1–18, должно считать тождественным с тем гневом, который, по ст. 43, излился на весь народ. – В ответ на это возражение нужно сказать, что предполагать строгую логическую последовательность между двумя группами стихов, отделенными притом же друг от друга рядом других стихов, можно было бы лишь в том случае, если бы в книге Плач мы имели дело с диалектическим рассуждением, а не с лирическим произведением, где на первом плане – чувство, а рефлексия отступает на второстепенное место. При преобладании же чувства над рефлексией, пророк, естественно, от речи о личных страданиях мог перейти к страданиям всего народа. Такой переход был тем более возможен, что пророк, как мы видели, не отделял себя от народа, жил только для него и общей с ним жизнью… Наконец, относительно некоторых мест третьей главы и сам Кейль должен был допустить, что в них пророк говорит по личному опыту, хотя этот опыт был не столько единичным опытом его самого, сколько опытом всех благочестивых 395 , – вывод, уже весьма близко подходящий к взгляду, который выше отмечен, как наиболее состоятельный. |
| М.Д. Благовещенский Оглавление Введение Название кн. Плач. Род произведения. Каноническое достоинство кн. Плач. Общий обзор литературы о кн. Плач. Замечание о задаче и плане исследования. Источники и пособия Отдел первый Глава первая. Содержание, предмет, план, литературное достоинство, характер и форма книги Плач Изложение содержания кн. Плач. Предмет кн. Плач. Разбор мнения о предмете кн. Плач Иосифа Флавия, Иеронима, Тарновия, Михаэлиса и Дате. План кн. Плач. Разбор попыток отыскать в кн. Плач хронологический порядок изложения. Попытки найти логический план в кн. Плач, мнение о плане кн. Плач: а) Де-Ветте, b) Эвальда, Неймана, Негельсбаха, Роде, Зейзенбергера, Шнеердорфера и Энгельгардта, c) Кейля и Герлаха. Замечание о кн. Плач Флеккнера. Литературное достоинство кн. Плач. Наглядность изображения. Сравнения. Искренность чувства. Различие по литературному достоинству глав кн. Плач друг от друга. Характер книги. Преобладание в ней элегического элемента. Элементы чуждые элегии. Форма кн. Плач. Расположение мазоретских стихов Алфавитная форма изложения. Смысл этой формы изложения: a) по объяснению раввиноъ; b) по мнению Ловта, Михаэлиса, Вольфа, Тениуса, Шольца, Зензенбергера и Чейна; c) по мнению Де-Ветте, Эвальда, Гупфельда, Рейса и Куэнена. Замечание об алфавитной форме изложения Штейнталя. Особенность алфавитной формы в главах 2–4 и попытки объяснения этой особенности. Гипотеза ошибки переписчика. Объяснение раввинов. Объяснение Бертольда. Гипотеза поэтической вольности. Гипотеза колебаний в порядке алфавита. Почему в пятой главе алфавитная форма оставлена? Ассонанс и рифмы в пятой главе и в кн. Плач вообще. Строение мазоретских стихов. Краткий исторический обзор попыток определить строение стихостроки в кн. Плач. Теория «кинаметра» или элегического стиха Будде. Замечание о ритмическом строении пятой главы. Значение в ритмическом строении кн. Плач алфавитной формы изложения Глава вторая. Принадлежности плачевных песней книги одному писателю Краткий исторический обзор отрицательных мнений по вопросу о единстве кн. Плач. Разбор аргументов, приводимых в подтверждение теории антологического состава кн. Плач. Аргумент, заимствуемый от неодинакового литературного достоинства глав книги. Аргумента, заимствуемый от особенностей алфавитной формы изложения. Аргумент, заимствуемый из содержания книги. Аргумент, заимствуемый из языка книги. Изложение и разбор гипотезы Фриза о Маккавейском происхождении 4 и 5 глав кн. Плач. Данные пользу положительного решения вопроса о единстве книги. Глава третья. Об авторе, времени, месте и цели написания книги Плач |
| Весь этот сложный комплекс разнородных помещений снаружи был объединен общим скромным фасадом с равномерным размещением одинаково обрамленных белокаменными наличниками окон, протянутым по всей длине цоколем, междуэтажным фризом и карнизом, а также общей вальмовой кровлей. Немного смещенное от центральной оси к западу крыльцо главного входа уравновешено арочным проемом сквозного прохода в западной части здания, обрамленным массивными белокаменными декоративными пилястрами. Этот фасад фактически являлся главным фасадом всего большого монастырского комплекса, воспринимавшимся зрителем, выходящим через Фроловские или Спасские ворота на Царскую площадь Кремля, и представлял его, конечно, недостаточно полно, но скромно и достойно. Фасады Алексеевской и Благовещенской церквей, выходящие во двор и невидные с площади, решены так же скромно, в стилевом единстве с главным фасадом. Углы церквей и сопряжения апсид обрамлены вертикальными неширокими пилястрами с незначительными плоскими углублениями, но, в отличие от лопаток Михайловского собора, они доходят только до оснований полукружий закомарных перспективных профилированных арок, центры которых слегка подвышены. Пяты закомарных арок подвешены и соединены тонкой горизонтальной тягой. Первоначальное покрытие могло быть позакомарным. Апсиды алтарей существенно ниже стен церквей и практически одинаковы по ширине и выносу, хотя средние выступают к востоку чуть дальше боковых. Прясла церковных стен и апсид имеют ряд окон, освещающих подклет и два ряда окон в церквах, нижние из которых совпадают по уровню, высоте и форме наличников с окнами главного фасада. Верхний ряд окон несколько нависает над нижним, и к тому же там на одно окно больше, хотя симметрия соблюдена. Вероятно, позднее в восточной и северной стенах были пробиты дополнительные окна в арках закомар. Как уже отмечалось, главы Благовещенской церкви существенно ниже глав Алексеевской и практически не были видны с площади, но декоративное их оформление идентично. Воронов А.А. Монастыри Московского Кремля. - Издательство Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета, 2009 |
| Особенно торжественно 200-летие со дня рождения Святителя Иннокентия (Вениаминова), Митрополита Московского и Коломенского, было встречено в тех епархиях, городах, обителях и храмах, которые были связаны с миссионерским служением Святителя. Многие епархии, возрождая традиции миссионерского делания, заложенные Святителем Иннокентием, отметили это общецерковное событие миссионерскими поездками в отдаленные районы, где нет православных приходов. Там, где долгие годы не ступала нога священнослужителя, вновь, а в некоторых местах и впервые, совершались Божественные Литургии, крестные ходы, служились молебны, освящались жилые дома и учреждения, кладбища. Так, например, за время миссионерских поездок священнослужителями было крещено: жителей Благовещенской епархии — 501 человек, во время миссионерского плавания на теплоходе «Миклухо-Маклай» по Амуру, в пределах Благовещенской и Амурской епархий — 367 человек. жителей Якутской епархии — 1500 человек. Миссионерами проводились катехизические беседы, бесплатно раздавались православные иконы, книги, газеты. В городах и центрах Сибирских и Дальневосточных епархий в течение года проводились духовные, культурные и благотворительные мероприятия (беседы, лекции, передвижные выставки, посвященные служению Святителя). Особое значение имела подготовленная Миссионерским отделом научно-богословская конференция, прошедшая в июне 1997 г. в Москве и Троице-Сергиевой Лавре, «Евангелие в контексте мировой культуры». Во образ этой конференции при участии сотрудников Миссионерского отдела в 1997 г. прошли Иннокентьевские чтения в Петропавловско-Камчатской, Владивостокской, Южно-Сахалинской и других епархиях. 1.2. Сотрудники Миссионерского отдела постоянно участвуют в миссионерских поездках по регионам России и выступают перед самой разнообразной аудиторией. Эта работа проходит в рамках возобновления исторической практики региональных миссий (Якутская, Камчатская, Чукотская, Калмыцкая и т.д.), внутренних миссий (среди нехристиан, раскольников, язычников). При этом во многих регионах главы и представители администраций отмечают, что акции Миссионерского отдела являются показательными примерами конструктивного взаимодействия представителей Церкви и государственных органов. |
| Двенадцатая маркова глава составлена на тот случай, если Благовещение будет в Великий понедельник. Обозревая эту главу, находим, что общий ход и порядок богослужения в этом случае такие же, какие в 3 марк. гл. указаны для понедельника 4, 5 и 6 седм. Великого поста. Но здесь в состав великой вечерни накануне праздника входят молитвословия троякого рода: а) праздника Благовещения, б) Ваий и г) дневные из Триоди. В частности, на вечерни: Блажен муж – 1-й антиф.; прокимен дня; паремии праздника 3; в литийных стихирах Слава, и ныне, Благовествует Гавриил..., как, впрочем, и там. На утрени кафизм три и малая ектения по 3-й кафизме (это потому, что только после неё положены седальны праздника, тогда как после первых двух дневные). Степенна, евангелие и стихира так же, как и там. Дневное евангелие при празднике Благовещения оставляется, как в понедельник, так и во вторник, среду и четверток Страстной седмицы. Канон поется праздника с ирмосом на 14, ирмос по 2; а в тех песнях, в которых есть трипеснец, канон праздника с ирмосом на 6, ирмос по 2, и трипеснец на 8. Катавасия – праздника; но в тех песнях, где есть трипеснец, катавасия Триоди. На 9 песни припев праздника, а к тропарям трипеснца: Слава тебе, Боже наш, слава тебе; в конце – ирмос Триоди, припев праздн. и ирмос: Яко одушевленному... Пред хвалитными стихирами, следуя указанию основной благовещенской главы, надо петь: Всякое дыхание...; после хвалитных стихир и песнопения на И ныне, должно возглашать: Слава тебе, показавшему нам свет, и читать (а не петь) славословие великое; утреню следует оканчивать так, как показано в основной благовещенской главе. На 1 и 9 час, во всю Страстную седмицу кафизмы нет; на 3 и 6 есть и в понед., и во вторник, и в среду; кроме того, во все эти три дня на 3, 6 и 9 часах читается евангелие, а на 6 часе еще паремия; в конце 1, 3, 6 и 9 час. после Честнейшую 3 великих поклона (сравн. 35 хр. гл. л. 420). К 9 часу присоединяются блаженны просто без пения и другие молитвословия изобразительных. Об окончании изобразительных и начале вечерни этого дня сказано так: „И поклоны 3 великие и молитва Всесвятая Троице и абие Приидите поклонимся 3 и поем вечерню без поклонов и без кафизмы“; но это не то означает, что вслед за молитвой Всесвятая Троице надобно читать: Приидите поклонимся, а то, что, окончив изобразительны молитвою Всесвятая Троице, тотчас без отпуста и без выхода из храма, следует начинать вечерню; начинать же ее надобно так, как всегда она начинается, когда соединяется с литургией, т. е. возгласом: Благословенно царство…, за которым следует: Приидите поклонимся... На вечерни читать паремий четыре: 2 дневные и 2 праздника, и т. д. На литургии Златоустаго апостол один праздника, а евангелий два – праздника и дневное. |
| О Святой Горе Афон не все судили однозначно как об идеальном царстве-государстве, о земном рае. “А между тем на Афоне, — пишет Н. А. Благовещенский, — кроме чудес и нищенства, интересно очень много. Не говоря о том, что Афон представляет собою правильно организованное государство, имеющее свои законы, свою промышленность, свой флот, суд и расправу, оригинальное уже потому, что оно около пятисот лет существует без женщин, — там встречаются характеры интересные для психолога, начиная с фактов глубокого, почти идеального аскетизма, и кончая фактами глубокого лицемерия и даже зверства, прикрываемого именем религии…” 25 . Письма Святогорца сделали свое дело, способствовали стечению на Афон паломников, а с ними материальной помощи. “После первого издания писем Святогорца многие в порыве увлечения дали жаркие обеты Богу и прибыли на Афон спасаться. Конечно, они не нашли здесь тех привлекательных сторон, о которых писал Святогорец…” 26 . Н. А. Благовещенский заметил на Афоне не одну святость, но и настоящую жестокость и невежество. Отдельно им повествуется о способе лечения — кроме слабительного, практически, врач-монах не знает или не считает нужным знать иных средств к исцелению болящего. Уже в эмиграции, спустя столетие после воспоминаний Н. А. Благовещенского, об историческом значении Афона напишет Вл. Маевский. Афон в его оценке предстает очагом просвещения, многие из монахов ознаменовали себя выдающимися учено-литературными трудами в различных областях знаний. “И ныне Афон сохранил богатейшие собрания греческих и славянских рукописей и книг, привлекающих ученых всего мира” 27 . Слова об очаге просвещения и о громадных афонских библиотеках верны, но очаг, по свидетельству Благовещенского, порос густой паутиной невежества: книги боятся на Афоне, почитая ее за искушение гордыней. А древние фолианты скармливают рыбам: листы столетних рукописей идут на приманку рыбам, для них пропитка рукописей имеет какую-то соблазнительность. У Шмелева в первой редакции главы находим подражание или следование общепринятому мнению об Афоне как об очаге просвещения: |
| Правда, арабский перевод, сравнительно с переводом LXX, имеет и свои особенности, количество которых при том же довольно значительно. Но можно ли на основании этих особенностей оспаривать, что арабский перевод сделан с греческого текста? Особенности арабского перевода, отличающие этот последний от перевода LXX, с точки зрения вопроса об оригинале арабского перевода могут быть разделены на три разряда. К первому разряду можно причислить простые неточности перевода, не изменящие смысла текста. Сюда принадлежат случаи, когда: a) арабский переводчик вставляет в текст местоимения и соединительные частицы; см. варианты 58, 64, 65, 90, 91, 93, 94, 95; b) вместо множественного числа употребляет единственное и наоборот; см. варр. 4, 56, 88, 102, 132; c) действительную конструкцию заменяет страдательною; см. варр. 18, 43, 50, 144; d) передает греческий подлинник синонимическими словами или описательными оборотами: см. варр. 2, 3, 5, 7, 22, 24, 25, 28, 31, 38, 51, 68, 71, 77, 81, 101, 104, 105, 113, 114, 117, 118, 125, 127, 129, 130, 139, 140; e) дает не перевод, а перифраз стиха; см. варр. 30, 32, 33, 37, 44, 55, 63, 87, 97, 131; причем иногда в таком перифразе неправильно понимается грамматический строй речи; см. варр. 55, 67, 72, 75, 85, 96, 112, 133, 138. – Так как подобные неточности одинаково возможны были и при переводе с еврейского, и при переводе с греческого, – то для решения вопроса об оригинале арабского перевода они не могут иметь никакого значения. Второй разряд составляют особенности, в которых значительно искажается смысл как еврейского, так и греческого текста. Такие особенности отмечены под цифрами: 8, 11, 19, 42, 76, 79, 92, 128, 137. Все особенности этого рода могли бы говорить против защищаемого нами мнения лишь при том условии, если бы единственно – возможное объяснение их заключалось в неправильном чтении еврейского текста. 491 Однако же ни одной из этих особенностей арабского перевода из еврейского текста вывести нельзя. Что же касается, в частности, особенностей 40–41 стихов третьей главы (см. вар. 92) и 20 стиха пятой главы (см. вар. 137), то они становятся для нас понятными только тогда, когда мы допустим, что арабский переводчик переводил с греческого текста. Правда, по Ватиканскому кодексу 40–41 стихи третьей главы буквально сходны с еврейским. Но в Alex. ed. слово κυρου печатается мелким шрифтом. Отсюда возможно, что в каких-либо древних, не сохранившихся до нашего времени кодексах стих 40 читался без этого слова, так что получался оборот (πιστρψομεν ως ναλβωμεν) отчасти аналогичный арабскому (convertamur, ut feramus). В 20 стихе пятой главы местоименный суффикс из слова «ты забыл нас» арабский переводчик – если бы он переводил с еврейского – ни в каком случае не мог бы отнести к слову «на долго», а следовательно, не могло бы быть и арабского чтения: salutem nostram. Это последнее чтение могло явиться только при неправильном понимании греческого μν в смысле определения к νκος, а не в смысле дополнения к πιλση. |
| Но прежде обследования этих переводов должно рассмотреть переводы сирский и халдейский, так как при изучении текста книги Плач по различным переводам, в распределении последних мы руководимся, с одной стороны, их важностью, а с другой, – и порядком хронологическом. III. Сирский перевод книги Плач или Пешито Сирский перевод книги Плач 464 сделан с еврейского подлинника. Это с несомненностью доказывается присутствием в нем таких особенностей, которые явились вследствие неправильного чтения еврейских слов, и для которых никакого иного объяснения указать нельзя. Так, во втором стихе второй главы читаем: occisos ejus, reges ejus. Вместо еврейского «осквернял царство», сирский переводчик, очевидно, читал: , т.е., понимал не в смысле глагола, а в смысле прилагательного и букву из слова отнес к , придав значение местоименного суффикса 3 лица мн. числа мужск. рода, отсюда и получилось «убитых ее, царей ее». В 8 стихе второй главы, вследствие подобного же неправильного чтения, в переводе явилось слово exercitus. Здесь еврейское или «стена» (внешняя) сирский переводчик прочитал «сила», «войско». В первом стихе третьей главы читаемы Deus potentissime, intuere subjectionem meam. Такое чтение ни в каком случае не могло произойти из греческого: γ νρ βλπων πτωχεαν, но необходимо предполагает еврейский оригинал: «я муж видел». Сирский переводчик слил в слове буквы и в 465 и, при сплошном письме еврейского подлинника, отнес к первому же слову букву (из ) , так что получилось, «Боже сильный». В 14 стихе четвертой главы еврейское " слепые» передано в сирском: magnates ejus. Очевидно, сирский переводчик слил в еврейском слове буквы и в одну букву , что легко могло случиться, так как и написанные рядом () близко напоминают . Таким образом получилось слово «князья " … Указанных примеров вполне достаточно, чтобы признать за несомненное, что оригиналом для сирского перевода книги Плач послужил еврейский текст, а ни в каком случае не греческий. Но, хотя сирский перевод сделан с еврейского, тем не менее мы встречаем в нем такие чтения, где он отступает от еврейского текста и следует LXX. Вот эти чтения. В главе первой. 1) Ст. 5. Евр. «пошли в плен» ) без предлога). LXX: πορεθησαν ν αχμαλωσ. Пеш. abierunt in captivitatem ( (; 2) Ст. 16. Евр. «глаз мой», глаз мой. LXX: φθαλμς μου, только однажды, – так же, как и Пешито; 3) Ст. 17. Евр. «в руки свои» (с предл.). Пешито и LXX переводят только , пропуская ; 4) Евр. " кругом его враги его». LXX и Пешито понимают в смыле самостоятельного предложения – LXX: κκλ ατο ο θλβοντες αυτν. Пеш. et circumdederunt eum affligentes eum; 5) Ст. 19. В конце стиха LXX и Пешито прибавляюсь «и не нашли»; 6) Ст. 20. Евр. «утроба моя». LXX: κα κοιλα μου. Пеш. et viscera mea: как и LXX, прибавляет союз; 7) Ст. 21 Евр. «обрадовались». Пешито и LXX прибавляют соединительный союз; В главе второй |
| Так как, говорит, трудно предположить, чтобы один и тот же писатель мог следовать двум различным порядкам алфавита, то необходимо, будто бы, признать книгу Плач произведением нескольких авторов. Таково, будто бы, единственно возможное объяснение особенности алфавитного порядка 2–4 глав. 214 Возражая против этой аргументации, Эвальд 215 , а за ним и другие исследователи 216 утверждают, будто Тениус не имел права считать 2 и 4 главы произведением отдельного автора уже потому, что порядок букв отступает от обычного не только во 2 и 4 главах, но и в главе третьей, которой Тениус однако же не приписывает автору 2 и 4 глав. 217 Это замечание Эвальда едва ли можно назвать последовательным. Если в третьей главе порядок букв тот же, что и в главах 2 и 4, то спрашивается, почему же первую главу, в порядке алфавита уклоняющуюся от прочих, нельзя считать произведением особого автора? И если третья глава по порядку алфавита сходна с главами 2 и 4, то отсюда еще не следует, что Тениус должен был приписать её автору этих глав; так как он вовсе не утверждает, что сходство в алфавите служит непременным признаком происхождения от одного автора, а сомневается лишь в том, можно ли в главах с различным алфавитным порядком видеть произведение одного и того же лица. Другое дело, если бы Тениус приписывал одному и тому же автору 1 и 3 главы, в которых алфавитный порядок различен. Тогда, действительно, он противоречил бы себе. Но Тениус совершенно чужд подобного мнения. Слабое место аргументами Тениуса совсем не там, где искал его Эвальд. Существенный недостаток ее заключается в тех побочных предположениях, какие Тениус вынужден был допустить при защите своего взгляда. Вот эти предположения: 1-е, что в порядке алфавита были колебания; 2-е, что в эпоху составления 2 и 4 глав книги Плач, или, по Тениусу, в конце жизни Иеремии, в алфавите начал устанавливаться настоящий порядок; 3-е, что тем не менее автор 2 и 4 глав, – по Тениусу, Иеремия, – следовал тому порядку, которому научился в юности; 4-е, что один из подражателей Иеремии, автор 1-ой главы, следовал в алфавите вновь установившемуся порядку; тогда как 5-е, другой подражатель Иеремии, автор 3 главы, следовал пророку и в последовательности букв. |
| 224 Еще страннее звучит эта ссылка в устах Нольдеке, Штаде, Будде и Корниля. Если они считают возможным приписывать одному автору главу первую, алфавитную, и главу пятую, где алфавитная форма изложения оставлена, то, по-видимому, еще естественнее было бы приписать одному автору все же более сродные по форме главы 2, 3 и 4. Подтверждение своего взгляда Тениус, далее, думает найти в содержании плачевных песней. По его мнению, из содержания 1, 3 и 5 глав видно, что они написаны при других обстоятельствах, чем при каких главы 2 и 4, что они указывают на положение дел, установившееся значительно позже разрушения Иерусалима. Тениус ссылается на следующие места книги Плач: 1,1а. 3.9 с. 11 с; 3,25 и 9. 34 и 9; 5, 4. 5. 9. 10. 225 Но подтверждают ли эти места мысли Тениуса? Некоторые из них такого значения, несомненно, иметь не могут. Таковы, например, 1:9c.: Воззри, Господи, на бедствие мое, Ибо враг возвеличился, а также 1:11c.: Воззри, Господи, и посмотри, Как я унижен. Оба эти места с большим правом могут быть отнесены ко времени разрушения города, чем к последующему периоду рабства. В словах 1:1а: «как одиноко сидит город» и т.д., слышится, говорит Тениус, тихая печаль, переходящая почти в скорбную думу, тогда как во 2 и 4 главах заметна скорбь очевидца печальных событий. 226 Трудно однако же сказать, почему в словах «как одиноко сидит» Тениус заметил «скорбную думу», а не ту же скорбь очевидца, что и в главах второй и четвертой. Здесь, без сомнения, все дело в субъективных впечатлениях. А потому доказательством данное соображение Тениуса служить не может. Далее, в (1:3) говорится о бегстве жителей Иудеи «от множества работы». Тениус видит в этом указание на составление песни в такое время, когда Иудеи уже по опыту узнали всю тяжесть чужеземного ига. 227 Но Иудеи могли, конечно, и ранее, чем началось действительное рабство знать, что чужеземное иго не принесет им ничего хорошего. Случаи бегства жителей, отсюда, могли иметь место уже непосредственно после взятия Иерусалима, – особенно в течение того месяца, который прошел от взятия города до его сожжения ( Иер.52:6–7 ; ср. 4Цар.23:8 , Иер.52:12 ). Из всех отмечаемых Тениусом мест некоторое доказательное значение могут иметь лишь цитаты из 5 главы, в содержании которой думает найти указание на позднейшее составление также и Чейн. 228 Пятая глава, как мы замечали, описывает период времени после разрушения. Однако же ниоткуда не видно, чтобы этот период продолжался уже давно. Напротив, достаточно нескольких недель, чтобы народ почувствовал весь гнет рабства, и чтобы народная скорбь нашла себе выражение в таких словах, какие употребляет автор пятой главы, например: |
|
|
