| Елена Зелинская: И о чем этот факт нам говорит? Вы сейчас только упомянули о том, что этот факт как бы показывает, что теория прогресса разоблачена. Андрей Зубов: Нет, здесь вопрос не в теории прогресса. Теория прогресса разоблачена далеко не только берестяными грамотами, и даже не столько ими. Разоблачено, скорее, другое-то, что русская государственность — всегда благо. Вот объединение Руси, создание единого русского государства при Василии и Иване особенно потом, b XVII веке при восстановлении его при Михаиле Алексее Михайловиче — оно не привело к развитию русского общества в положительном направлении, а скорее привело, в силу целого ряда причин, к его деградации. Вот, в чем интересная вещь, понимаете? И результатом этого был XVIII век, крепостное право, ну и в конечном счете — революция 17-го года. Если бы и дальше шло поступательное развитие русского общества (не государства, а общества), общество бы становилось более культурном, более образованным, более ответственным в самоуправлении. И тогда бы мы не имели той катастрофы, которой закончилась историческая Россия в 17-м году, 95-летие этих событий мы сейчас вспоминаем. Вот это окончательный вывод, и берестяные грамоты сыграли здесь очень большую роль. Конечно, не они одни. Елена Зелинская: Как-то мы с вами от небольшой темы берестяных грамот вдруг перешли резко к таким выводам. А ведь, между прочим, раз уж мы заговорили о российской государственности, в этом году, вроде бы, какой-то очередной юбилей намечается. Я вот пыталась понять, с какой даты наши современные специалисты нащупывают начало русской государственности, российской государственности, и обнаружила, что на этот раз её считают с момента призвания на царство в Россию варягов. Но мне в каком-то смысле кажется, что этот юбилей, скорее, иллюстрирует то, с чего мы начали — историю используют как средство. То есть этот исторический эпизод — легендарный или реально существовавший, используют с тем сегодня, чтобы как то, так сказать, укрепить определенные политические воззрения. |
| минускуле удвоенное О в форме лежащей восьмерки, как без точек, так и с точками/точкой внутри , к-рое используется в формах двойственного и мн. ч. слова «око» и в формах слов «два», «оба», а также в др. случаях; О с прямым или косым крестом в середине , к-рое используется в слове «окрест» и др. Заимствованные из южнослав. письменности графемы входят в рус. полуустав в 10-х гг. XV в. (детальный анализ их употребления и перечень памятников, в к-рых они представлены, см.: Гальченко. 2001. С. 368-369, 383-437). Появление графемы ранее, в Чудовском Новом Завете , исследователи связывают с подражанием непосредственно греч. минускулу. Наглядной иллюстрацией семантического критерия употребления таких графических типов является «О мультиокулярное» в слове [ ] в Буслаевской Псалтири 1489 г. (РГБ. Ф. 304.I. 308. Л. 244 об.), где декоративное О состоит из 10 «О очных». К сер. XVI в. графемы вышли из употребления. В памятниках южнослав. эпиграфики с кон. X до кон. XV в. использовались 3 варианта начертания буквы О: круглый, петлеобразный и с заостренным верхом и низом. При этом круглый вариант чаще встречается в надписях Боснии и Герцеговины. В новгородских берестяных грамотах с XI до сер. XV в. преобладало узкое начертание с заостренным верхом и низом . C XI до сер. XIV в. грамоты дают его модификации с верхним покрытием (или верхней засечкой) - и с плоским верхом . В XII в. появилась модификация с прямой линией вместо правой дуги, этот вариант распространился в XIV - 1-й пол. XV в. . Со 2-й пол. XII в. наблюдается расширенная модификация узкого О (шириной с И, Н) . Широкое О получило распространение с XIV в. . С кон. XIII в. встречается «очное О», преимущественно широкое , значительно реже наблюдается узкое «очное О» ( Зализняк. 2000. С. 180-181). В скорописи XV в. написание О по сравнению со своим полууставным овальным прототипом практически не менялось; форма овала варьируется от узкой до расширенной . В XVI в. в великорусской и белорус. скорописи наряду с традиц. овальным и более округлым вариантами распространялась модификация О каплевидной или петлеобразной формы, заостренная в верхней части . |
| Не вполне ясно, ο какой рабыне Микула должен послать грамоту «тому мужу» – ο той, что была куплена, или об еще одной. Вторая возможность определяется тем, что по Русской Правде в деле об украденном рабе нормальный розыск продолжался не до «конечного татя», а лишь до третьего свода. Третий (по счету от конца) владелец раба должен был отдать истцу своего раба взамен украденного, а сам продолжать розыск уже самостоятельно. Указание Микуле не брать денегу продавца, возможно, означает, что не следует соглашаться на возврат денег за рабыню, если продавец захочет таким способом аннулировать сделку. 605. Это послание от одного монаха κ другому, выдержанное в жанре литературной эпистолы. Упоминание церковного звона – самое раннее в древнерусской письменности. 424. Письмо послано в Новгород из Смоленска, но автор его, судя по языку – новгородец. Он советует родителям переселиться из Новгорода, где был неурожайный год и грозил голод, в Смоленск или в Киев. 487. Это фрагмент увещевательного письма κ строптивой женщине; автором его, возможно, был священник. 421. По-видимому, Нежил совершил преступление и скрылся; штраф за него пришлось заплатить его отцу. Согласно Русской Правде, штраф в 20 гривен («полувирье») взыскивался за отсечение у кого-либо руки или ноги, за ослепление человека, за убийство жены. Сомневаясь в том, что сын захочет вернуться, Братята грозится послать за ним судебного исполнителя. 422. Судя по тому, что Местята назван в грамоте в третьем лице, вероятно, он писал ее не сам. 745. Редкий случай, когда указаны не только автор и адресат, но и место, откуда отправлено письмо – в данном случае Ростов Великий. 2 из Звенигорода Галицкого. 724. Упоминание песцов показывает, что речь идет ο сборе дани в Заволочье, т. е. на северо-восточной периферии новгородских владений. Захарья, дезавуировавший полномочия Саввы на сбор дани с местного населения, – несомненно, важное лицо новгородской администрации. Вероятнее всего, это посадник. Β XII–XIII вв. в Новгороде известен лишь один посадник Захария: он занимал эту должность с 1161 г. до своей гибели в 1167 г. Постоянными соперниками Новгорода в сборе дани с северо-восточных земель были суздальцы. Посадничество Захария приходится на время княжения во Владимиро-Суздальской земле Андрея Юрьевича Боголюбского (1157–1174 гг.). Андрей Боголюбский неоднократно упоминается в новгородский летописях как организатор вооруженного соперничества с Новгородом в Заволочье. Андрей, упоминаемый в грамоте, – безусловно лицо, обладающее большой властью: от его имени приходит в Заволочье «муж» с вооруженным отрядом; после того, как обнаружились внутренние разногласия среди новгородцев, заволочане «принимают» мужа от Андрея, т. е. признают право Андрея собирать с них дань. Таким образом, Захария и Андрей, фигурирующие в грамоте, с высокой вероятностью отождествляются с новгородским посадником 1161–1167 гг. и Андреем Боголюбским. Тем самым грамота получает дату 1161–1167 гг. |
| «Повесть временных лет» указывает, что при Ярославе, преемнике Владимира, началось переписывание книг. Вот в 1036 году читаем «Повесть временных лет»: «И любил Ярослав церковные уставы, попов любил немало, особенно же черноризцев, и книги любил, читая их часто и ночью и днем. И собрал писцов многих, и переводили они с греческого на славянский язык. И написали они книг множество, ими же поучаются верующие люди и наслаждаются учением божественным. Как если один землю вспашет, другой же засеет, а иные жнут и едят пищу неоскудевающую, – так и этот. Отец ведь его Владимир землю вспахал и размягчил, то есть крещением просветил. Этот же засеял книжными словами сердца верующих людей, а мы пожинаем, учение принимая книжное». Таким образом, 1036 год можно считать годом начала местной древнерусской книжной традиции. Книги переписываются, кого-то учат грамоте. Отдельный вопрос, насколько широко это было распространено и было ли распространено вообще. Поскольку книги приходят вместе с крещением, умение читать оказывается (теоретически) одной из христианских добродетелей. Насколько широко это умение читать было распространено и как вообще выглядело обучение грамоте? О том, как выглядело обучение грамоте, мы можем себе представить, потому что имеется большое количество позднейших свидетельств. Читать учили по складам, то есть сначала буквы назывались по именам, потом читался целый слог, а потом все слово: «буки-аз – ба»; «буки-людие-аз – бла». Слово «блаженъ» в процессе обучения читалось так: «буки-люди-аз – бла»; «живете-иже-наш-ер – блажен». Кстати, такая манера чтения оставалась в русском языке довольно долго, по крайней мере до конца XIX века. В литературе XIX веке встречается слово «словоерс» – название частицы «съ», прибавляемой к словам в некоторых ситуациях («хорошо-с», «понимаю-с», сделаем-с»). Слово «словоерс» представляет собой произношения по складам сочетания съ – слово-ер-с – словоерс». Существует традиционное представление о домонгольской и послемонгольской Руси как о стране совершенно неграмотной. Это представление было поколеблено обнаружением в XX веке новгородских берестяных грамот – бытовых писем, написанных древними новгородцами. Очевидно, что людей, которые писали эти тексты, учили не писать, а читать, то есть это тексты, написанные людьми с пассивной грамотностью. В Новгороде уже откопана не одна сотня грамот, и будет наверняка раскопано еще больше, потому что раскопки произведены пока лишь в крохотной части тех мест, где они должны быть. Почему грамот много именно в Новгороде? Потому ли, что Новгород был каким-то особым грамотным местом, или же потому, что болотистая почва Новгорода не допускает бактерий, разлагающих бересту? Это вопрос открытый. Кроме Новгорода грамоты постепенно находят и в других местах – в Торжке, в Смоленске. Видимо, эта традиция бытового письма была достаточно широко распространена. |
| С. 21). С посл. четв. XIV в. в рус. «манерных» (термин В. Н. Щепкина) уставных почерках появляется начертание М с прямоугольной (в виде перевернутого П) перемычкой, порой опускающейся под строку (Евангелие 1393 г., Киевская Псалтирь 1397 г., Евангелие Успенского собора, Евангелие Федора Кошки и др.). В русских уставных и старших полууставных почерках кон. XIV - раннего XV в., в особенности в рукописях в 2 столбца, в конце строк может употребляться «половинное» начертание буквы, причем как в правом, так и в левом варианте, в виде Л с «хвостом» или «хоботом», уходящим под строку (реже в виде лат. N). Данная особенность не является региональной, при этом она составляет палеографическую дату, т. к. не засвидетельствована ранее посл. четв. XIV в. ( Турилов. 2010. С. 312, 327). Иное сокращенное написание буквы дает тайнопись-«полусловица», где М изображается в виде округлой середины буквы - дужки ( Сперанский. 1929. С. 84-85). Древнейший образец подобной системы, написанный ею почти целиком, представляет миниатюрная пергаменная Псалтирь рубежа XIV и XV вв. Ватикан. Слав. 8. Для полууставного письма не характерно написание М с плечами, развитие в полууставе получают варианты острые, с непараллельными расходящимися мачтами, заостренной петлей. Если в XIV в. округлая петля еще наблюдается, то в XV в. безусловно господствует заостренная: . Распространяются модификации с прямой правой и наклонной левой мачтой - , возникают начертания с изогнутой левой мачтой, поднимающейся над правой,- , с изогнутыми линиями - . В новгородских берестяных грамотах с XI до сер. XV в. преобладают 2 основных начертания буквы М: а) острое как с наклонными, так и с вертикальными мачтами, с петлей из 2 прямых - ; б) с плечами с разными вариантами петли: округлой - , из 2 прямых - , из изогнутых линий - . До кон. XIV в. грамоты дают модификации обоих начертаний с нижними засечками - и острого начертания - с верхними засечками - . Оба начертания были также представлены в различных вариантах с покрытием (до нач. |
| Сообщение В.Б. Силиной, ведущего научного сотрудника ИРЯ РАН «Берестяные грамоты - заметки лексикографа и этимолога на полях книги», в частности, касалось исследований берестяных грамот академиком Трубачёвым. Рассуждая о принадлежности новгородского говора именно русскому языку, Трубачёв доказывал это положение следующим образом: «Известна, например, старая гипотеза об особом, западнославянском, происхождении северновеликорусов Великого Новгорода... [она основана] на том, в частности, что в новгородских говорах имеются черты сходства с языками западных славян... Особенно ярко обнаружились эти старые черты в древненовгородских грамотах на бересте... [однако ученый полагал, что это не дает основания считать носителей древнего новгородского говора пришельцами из области западных славян]. Усматривать тут лишь усвоение чужеродного элемента, значит недооценивать единство собственного сложного целого, каким является ареал русского языка. Древнерусская языковая область была огромна и тысячу лет назад, но все обычные закономерности проявились и в ней. Новообразования языка при этом, как правило, выступают в центре ареала, тогда как уцелевшие древности, архаизмы естественно оседают и сохраняются на его окраинах, перифериях. Новгородская земля была одной из периферий Древней Руси, на то время, быть может, - самой дальней. ... не впадая в профессиональные преувеличения, мы не станем вести древних новгородцев от западнославянских лехитов, да и общие архаизмы в языке у тех и у других с научной точки зрения не могут служить для этого достаточным резоном, каким в случае совместных языковых переживаний могли бы быть только общие новообразования. А таковых как раз не имеется, и это показательно. Древняя обособленность новгородского диалекта не мешает нам видеть в нем исконный (а не приращенный!) член русского языкового организма, а те, кто из этой особенности спешат сделать вывод о гетерогенности компонентов восточнославянского языкового единства... просто не дают себе труда понять сложный изначально диалектный характер этого единства и не утруждают себя также соблюдением правил науки - лингвистической географии. У таких теоретиков выходит, что все своеобразие - заемное: " в результате языковой ассимиляции аборигенов " ». |
| Сфера применения письменности была гораздо шире. Например, из археологических слоев Новгорода конца X в. мы уже имеем образцы деловой письменности – надписи на деревянных цилиндрах, которыми запечатывали мехи с собранной данью. 7 Вероятно, появление грамотных людей в княжеской дружине относится к периоду еще до крещения, но повсеместным это явление становится только после принятия христианства и, как следствие, славянской книжной культуры. О широком проникновении письменности в городской обиход во второй половине XI в. свидетельствуют берестяные грамоты, найденные теперь почти во всех древнерусских городах, где есть физические условия для их сохранения в земле. Благодаря систематическим раскопкам в Новгороде мы можем представить себе весь путь освоения письменности: от традиционных восковых дощечек, на которых переписывались псалмы, до изобретения собственного массового материала для письма – обработанной бересты. 8 Между обыденной грамотностью и литературной деятельностью лежит определенный рубеж. Между крещением Руси и появлением первого достоверно известного русского писателя, митрополита Киевского Илариона, 9 прошло 40 лет. Как мы увидим дальше, первые произведения, посвященные Владимиру и крещению Руси, появились еще при его жизни. На следы их существования исследователи уже указывали. 10 История крещения Руси и, соответственно, биография св. Владимира привлекали неизменное внимание исследователей, особенно в период подготовки к празднованию 1000-летия крещения Руси. На этом фоне удивительно невнимание к литературным произведениям, ему посвященным. Исключение составляет летописный рассказ, но это всего лишь часть богатой литературой традиции, сложившейся вокруг имени крестителя Руси. Определенную роль в невнимательном отношении к памятникам, посвященным св. Владимиру, сыграло предположение, что его канонизация относится к XIII в., причем, скорее ко второй его половине. 11 Соответственно и все тексты получали позднюю датировку. Единственным исключением был фрагмент из «Памяти и похвалы Владимиру» Иакова Мниха, посвященный биографии князя. |
| Я в Новгороде с 1947 года. Так? Так! Вот тогда, как я считаю, наступило мое второе рождение. Посчитайте, сколько лет прошло с того времени? Посчитали. 57 лет. Говорю: цифры переставьте. И они меня с радостью с 57-летием поздравили. А я этому был очень доволен. Так что своей духовной родиной, местом, где я родился и состоялся как ученый, безусловно, считаю Великий Новгород. Горжусь, что я его почетный гражданин. Но, конечно, МГУ - ведь меня-то с Новгородом сосватал именно Московский университет - я тоже обязан своим вторым рождением. А вот то, что я родился в Вятке, совершенно случайный факт в моей биографии. Когда мама была мною беременна, родители приехали сюда работать. Через несколько месяцев отец получил другое место работы - в Орехово-Зуево – и наша семья переехала туда. - А были ли в минувшем сезоне интересные находки? - Шли дожди, которые не давали нам работать. Нашли всего три берестяные грамоты. Две из них - обрывки, не очень интересные. А одна – целая, потрясающего содержания. Ее перевод таков: «Рака отцу шлет поклон. Товарец я отправил в Смоленск… А хотят меня и Вячешку схватить за вину Фомы. Молвя заплатите 400 гривен ( 20 килограмм серебра – сумма громадная! – Н.Г.) или зовите Фому сюда. А то посадим вас в погреб…». Это своего рода маленькая грустная повесть о трех новгородских купцах. Один из них во время их торговой поездки оказался убит. А двое уцелели, но их схватили за Фому. Был такой порядок в средневековье. Если какой-то купец задолжал кому-то или обманул кого-то, имели право схватить любого его согражданина из того же города и потребовать, чтобы он заплатил, а потом бы разбирался с настоящим должником. - Ваша экспедиция исследовала всего … два процента территории древнего Новгорода и может сделать еще немало интересных находок. Но … - … цивилизация, увы, надвигается и разрушает, бесконтрольно роя бульдозером очередной котлован. Новгород вырос сейчас значительно. В нем проживает 245 тысяч человек. Подавляющее большинство приехавших в последние годы– это люди, которые не имеют никаких местных корней. В основном - выходцы с Кавказа, из Средней Азии…И, понятно посему, мало кому из них есть дело до русской истории. |
| Так вот, эти триста детей выучились грамоте и стали, как сейчас выражаются, интеллектуальной элитой новгородского общества, они составили социальную базу распространения грамотности. То есть они и друг с другом переписывались, и, весьма вероятно, учили грамоте своих знакомых, а повзрослев, своих детей. Таким образом, круг грамотных людей быстро расширялся. Кроме того, пользу грамоты очень быстро оценили купцы. Сейчас ведутся споры, существовала ли на Руси какая-то «коммерческая» письменность еще до официального крещения. Но это вряд ли. Новгородские археологические данные говорят о том, что до 30-х годов XI века ничего подобного не было. То есть бересты находили много, но с рисуночками, а не с теми или иными письменами. Кстати, существует знаменитая новгородская восковая Псалтирь, ее датируют примерно 1000 годом. То есть той эпохой, когда книжная письменность уже появилась, но ее бытового использования еще не было. Кодекс из трех липовых дощечек лежал в земле в полной сохранности. Как он туда попал, мы не знаем; возможно, книгу спрятали при каких-то трагических обстоятельствах. А вот берестяные грамоты никто не прятал. Их попросту выбрасывали, как обычный мусор. То есть как? Да, их выбрасывали за ненадобностью. Прочел человек письмо или записку, получил информацию, да и выкинул. Парадокс: именно потому эти берестяные грамоты и сохранились до наших дней. То, что тщательно берегли, погибло в пожарах (вспомним, что все древнерусские дома рано или поздно сгорали). А то, что выбрасывали, попадало в почву, в так называемый культурный слой, и в новгородской почве вся органика прекрасно сохраняется. Интересно, что те берестяные грамоты, которые находят на месте стоявших там когда-то домов, сохранились лишь потому, что провалились в щели между половицами и оказались на уровне нижних венцов (те при пожарах могут сохраняться). Кстати, при раскопках городских усадеб берестяные грамоты находят неравномерно: в одних местах их концентрация на единицу площади больше, в других меньше. Так вот, там где больше — там, как мы предполагаем, были помойки, выгребные ямы. |
| Какой временной период охватывают берестяные грамоты? Какие самые поздние? Самые поздние — середина XV века, то есть берестяные грамоты были распространены примерно 400 лет, с середины XI века по середину XV. Почему же потом они прекратились? Тут сочетание двух обстоятельств. Во-первых, распространение бумаги как дешевого материала, ставшего альтернативой дешевой бересте. Во-вторых, к тому времени уже меняется новгородский культурный слой, почва становится менее влажной, поэтому береста в нем уже не сохраняется. Может, новгородцы и не перестали писать на бересте, просто эти грамоты уже до нас не дошли. Известны ли случаи пересылки берестяных писем на большие расстояния? Да, известны. Например, найдено пять писем купца Луки своему отцу. В одном он пишет, что едет откуда-то с севера, и жалуется, что там, в Заволочье, белка дорогая — не купили. Другое письмо он пишет откуда-то с Днепра, где сидит и ожидает гречника. А гречник — это купеческий караван, идущий из Византии. Или вот другой пример, сын приглашает мать: «Идите сюда, в Смоленск или в Киев, здесь хлеб дешевый». По складам Новгород, 1100–1120 г. Содержание: Любовное письмо Вы сказали, что берестяные грамоты были распространены по всем городам Древней Руси. Их содержание было одинаковым повсюду, или есть региональные различия? В принципе, особых различий нет, всюду это бытовая письменность. Специфика Новгорода могла заключаться в особой интенсивности переписки, связывавшей город с его сельской округой, в том числе и очень удаленной. Так уж была устроена новгородская земля. Есть столица, Новгород, и вокруг нее вотчины новгородских бояр. Сами бояре живут в городе, а управляющие, старосты, ведут со столицей переписку, закупают и продают всякие товары, припасы, уплачивают налоги — и всё это отражается в берестяных письмах. В школьных учебниках истории приводится пример берестяных грамот — где мальчик Онфим изобразил себя в виде всадника, протыкающего копьем змея. Иногда высказывают предположение, что эта грамота — лист из его учебной тетради, то есть что уже в те времена у школьников были тетради. |
|
|
