| — На каком языке шло богослужение в начальный период церковной истории Руси? — Некоторые историки думают, что оно шло на греческом. Но, видимо, это всё же не так. — На каком основании вы это утверждаете? — Повторю, что наша изначальная церковная книжность имеет болгарское происхождение. Когда она могла проникнуть на Русь? Естественно думать, что когда русские войска при Владимире воевали на территории Болгарии на рубеже X–XI веков. Следует помнить, что в ходе завоевания Болгарии и особенно после него византийские власти проводили политику обратной грецизации славянского богослужения на болгарских землях. Таким образом, вопрос о языке богослужения — славянский или греческий — делался еще и вопросом политическим. В этом смысле выбор Владимира выглядит глубоко продуманным шагом, который на века определил лицо не только Русской Церкви, но и русской культуры. — Когда именно князь Владимир был канонизирован? — Это один из очень сложных воп¬росов, к ответу на который наука приблизилась в последние годы благодаря некоторым новым источникам. Ученые обратили внимание на фрагмент месяцеслова конца XII века, который сейчас хранится в Курском музее. В нем под днем памяти святых Бориса и Глеба 24 июля написано: «Чтется житие князя Володимира». Не под 15-м июля, днем смерти князя, как ожидалось бы. В Новгороде была также найдена берестяная грамота конца XI века (грамоты, как правило, довольно легко датируются стратиграфически — по археологическим слоям, в которых они обнаруживаются). В грамоте, представляющей собой, вероятно, список икон, которые надо заказать иконописцу для какого-то новгородского храма, дан список святых в родительном падеже: Косьмы, Демьяна и пр. И в этом ряду написано: «отча Василия, Бориса и Глеба». Василий — крещальное имя князя Владимира. Сочетание с именами Бориса и Глеба говорит, что перед нами имя князя Владимира, а не, скажем, святителя Василия Великого. Вспомним и о древнем иконографическом типе, который потом не получил широкого распространения, когда святой Владимир писался посредине, в окружении своих сыновей святых Бориса и Глеба. |
| Риск - благородное дело? Безопасно, но невозможно. И не только потому, что в тогдашней России равнялись больше на немцев (Фридрих II Прусский официально ввел обязательное государственное начальное обучение раньше всех в Европе, в 1863 году), чем на англичан. В конечном счете, и те и другие относились к образованию и науке одинаково прагматично. Стремились извлечь из них пользу. Прежде всего, коммерческую. На Руси же знание испокон веков было святыней. Второй по счету после веры. А поскольку поддержка Церкви была одной из главных обязанностей государственной власти еще с княжеских времен, та же власть не могла не взять на себя и ответственность за народное просвещение. Уже Владимир Красное Солнышко открывает в Киеве первую на Руси государственную школу на 300 (число для современной ему Европы немыслимое) человек. Ярослав Мудрый продолжает дело отца в Новгороде. Они собирает первую на Руси библиотеку, поощряя монахов переписывать книги и для других заказчиков. Такие князья, как Владимир Мономах или Андрей Боголюбский, не только не стремятся сделать знание монополией узкого круга лиц, но, напротив, ощущают потребность в том, чтобы как можно шире распространить его, просветить своих подданных. Не только богатых и знатных, всех. Сегодня доказано, что многочисленные берестяные грамоты, найденные в Новгороде, имели хождение и в тех древнерусских городах, чья почва не так хорошо сохранила их. Писавшие часто были людьми самого низкого звания, и, что самое удивительное, среди них встречались женщины. Русская школа уже при своем рождении была лишена каких-либо политических, социальных, экономических, национальных и даже половых предрассудков. Дочь Ярослава Анна, выйдя замуж за безграмотного короля(!) Франции Генриха I, основала в полуварварском Париже такую же женскую школу, что и ее племянница Анна в Киеве. А ведь почти в то же время западноевропейские богословы всерьез обсуждали, можно ли считать женщину человеком, и стоит ли позволять чтение кому-то, кроме церковнослужителей и юристов. |
| Слово мученику Феодору Константинопольский Патриарх Нектарий заканчивает следующими словами: “Мы же мученику с сими победную песнь воспоим и чюдеси присно обнавляти паметь сами приносеще добропобедному мученику Феодору верно возопиим: О мучеником светлость и святим красота; о Божий дар воистину; о хранителю и предпособниче верным неотступниче. Не забывай нас убогых и смереных, но всегда присно молитисе не престай о нас, пречюдне, ни пакы иже повсегда мысльнаго душам нашим Иулияна, иже тогда и ныня злоначелнаго врага борущаго нас, да не презриши, пречестне” 27 . 1 Триодь постная. М., 1974. Л. 139 об. О Патриархе Евдоксии (360–370), стороннике арианства, см.: Православная богословская энциклопедия. Т. 5: Донская епархия — ифика. Пг., 1904. Стб. 195–196. 6 Год спустя, в 363 году Пасха была 20 апреля. Эту же дату, 362 год, приводит и протоиерей Г. Дебольский; см. Протоиерей Г. Дебольский. Дни Богослужения Православной Церкви. Т. 2. М., 1996. С. 75. 7 Некоторые примеры такой формы благочестия см. Игумен Макарий. Берестяные грамоты как источник русской церковной истории (К постановке вопроса )//Богословские Труды. Сб. 24. М., 1983. С. 314. 8 Охотникова В. И. Повесть о Довмонте. Исследование и тексты. Л., 1985. С. 198; Памятники литературы Древней Руси. XIV — середина XV века. М., 1981. С. 55. 9 Архимандрит Серафим (Чичагов). Летопись Серафимо-Дивеевского монастыря. СПб., 1903. С. 178–179. 11 Судя по всему, данное намерение императора-отступника носило не локальный характер, а простиралось также и за пределы Константинополя; см. Феодорит, епископ Кирский. Церковная история. М., 1993. С. 128–129. 12 Петровский М. П. Сказание Константинопольского Патриарха Нектария о Феодоре Тироне (По сербской рукописи XV века)//Православный собеседник. 1886. 11. С. 249. 13 Правда, он называет другой день явления мученика: “И абие суботе приспевши христиане уведевше, яко хытрости яростнаго раздрушишесе, благодарственную песнь добропобедному мученику Феодору приложисмо”. — Петровский М. П. Сказание Константинопольского Патриарха Нектария… С. 253. Древнерусское житие мученика Феодора Тирона, изданное по рукописи из “румянцевского Торжественника начала XVI в. 436. Л. 177–184” см.: Памятники старинной русской литературы, издаваемые гр. Г. Кушелевым-Безбородко. Вып. 3: Ложные и отреченные книги русской старины, собранные А. Н. Пыпиевым. СПб., 1862. С. 143–145. |
| Ф. 381. 14, кон. X - нач. XI в.), Супрасльский сборник (1-я пол. XI в.; НБВ. Собр. Замойских. 21, 151 л.; Любляна, Университетская б-ка. Cod. Kor., 118 л.; РНБ. Qn 72, 16 л.), Энинский Апостол (НБКМ. 1144, 2-я пол. XI в.), Хиландарские листки (ОГНБ, XI в.), Листки Ундольского (РГБ. Унд. 961, XI в.), Македонский лист (БАН. 24.4.16, XI в.), Зографские листки (Б-ка Зографского мон-ря, Афон, XI в.). Самые ранние примеры русской письменности - надписи К. на монетах киевского кн. равноап. Владимира (Василия) Святославича кон. Х - нач. XI в., берестяные грамоты (древнейшие - 1-й пол. XI в., в т. ч. кириллическая азбука на бересте); К. написаны самые ранние памятники русского извода церковнослав. языка: Новгородский кодекс (Новгородская Псалтирь) (нач. XI в.), Остромирово Евангелие (1056-1057), Изборник 1073 г. , Изборник 1076 г. , Архангельское Евангелие 1092 г. , Минея служебная (сент.) (1095-1096), Минея служебная (окт.) (1096), Минея служебная (нояб.) (1097). Кириллические памятники серб. извода церковнослав. языка сохранились с кон. XII в.: Мирославово Евангелие (80-е гг. XII в.), Вуканово Евангелие (ок. 1202); старейший серб. памятник деловой письменности - кириллическая грамота бана Кулина (1189). Древнейшие кириллические рукописи болг. извода церковнослав. языка: Добромирово Евангелие (нач. (?) XII в.), Охридский Апостол (кон. XII в.), Битольская Триодь (2-я пол. XII - нач. XIII в.), Болонская Псалтирь (1230-1241), Боянское Евангелие (1-я пол. (сер.?) XIII в.), Тырновское Евангелие (1273). К. усвоила все основные лингвистические принципы, которые были положены в основу глаголической алфавитной системы. В ней сохранен фонематический принцип алфавита, примененный равноап. Кириллом при создании глаголицы: К. представляет собой фонетическое письмо, в котором, за редким исключением, 1 звуку соответствует 1 знак, специально приспособленный к особенностям слав. языков (наличие редуцированных, носовых, шипящих и др.). К глаголице восходят порядок буквенных знаков в К., их названия, в совокупности образующие связный текст («Аз буки веди…»), тонкая передача специфики слав. |
| Б. г., превратившись в массовую категорию археологических находок, прочно вошли в число основных источников по истории средневек. Руси. В отличие от традиц. письменных источников их число ежегодно растет, по самым скромным подсчетам, только в культурном слое Новгорода хранится не менее 20 тыс. древних берестяных свитков. Изд.: Арциховский А. В. , Тихомиров М. Н. Новгородские грамоты на бересте (из раскопок 1951 г.). М., 1953; Арциховский А. В. Новгородские грамоты на бересте (из раскопок 1952 г.). М., 1954; Арциховский А. В. , Борковский В. И. Новгородские грамоты на бересте (из раскопок 1953-1954 гг.). М., 1958; они же. Новгородские грамоты на бересте (из раскопок 1955 г.). М., 1958; они же. Новгородские грамоты на бересте (из раскопок 1956-1957 гг.). М., 1963; Арциховский А. В. Новгородские грамоты на бересте (из раскопок 1958-1961 гг.). М., 1963; Арциховский А. В. , Янин В. Л. Новгородские грамоты на бересте (из раскопок 1962-1976 гг.). М., 1978; Янин В. Л. , Зализняк А. А. Новгородские грамоты на бересте (из раскопок 1977-1983 гг.). М., 1986; они же. Новгородские грамоты на бересте (из раскопок 1984-1989 гг.). М., 1993; они же. Берестяные грамоты из новгородских раскопок 1997 г.//ВЯ. 1998. 3; они же. Берестяные грамоты из новгородских раскопок 1998 г.//Там же. 1999. 4; они же. Берестяные грамоты из новгородских раскопок 1999 г.//Там же. 2000. 2; они же. Новгородские грамоты на бересте (из раскопок 1990-1996 гг.). М., 2000. Лит.: Жуковская Л. П. Новгородские берестяные грамоты. М., 1959; Янин В. Л. Я послал тебе бересту... М., 1965, 19752, 19983; он же. У истоков новгородской государственности. Новгород, 2001; Черепнин Л. В. Новгородские берестяные грамоты как исторический источник. М., 1969; Колчин Б. А. , Хорошев А. С. , Янин В. Л. Усадьба новгородского художника XII в. М., 1981; Макарий (Веретенников), игум. Берестяные грамоты как источник русской церковной истории: (К постановке проблемы)//БТ. 1983. Сб. 24. С. 307-319; Зализняк А. А. Значение новгородских берестяных грамот для истории рус. и др. славянских языков//Вестн. АН СССР. 1988. 8; он же. Древненовгородский диалект. М., 1995. |
| Однако при любом варианте ответа Нифонта сам вопрос Кирика о грамотах представляет больший интерес. Что же касается различных редакций «Вопрошания», то они нас могут сейчас интересовать только с одной стороны. Известно, что берестяные грамоты встречаются в новгородском культурном слое не выше 3-го яруса, т. е. не позже конца XV в. Является ли случайностью, что в переработках «Вопрошания», относящихся к концу XV–XVII в., вопроса Кирика о грамотах нет? Очевидно, отсутствие грамот в верхних ярусах объясняется не только плохой сохранностью дерева, но и тем, что к этому времени бумага в значительной степени вытеснила бересту. Тем самым отпала и необходимость в сохранении связанного с берестой вопроса: сырые куски бумаги на улицах Новгорода уже не вызывали недоумения – прочитать их было невозможно. Естественно, что и перенесение «Вопрошания» из Новгорода в другие города, где берестяные грамоты ,не были в употреблении, могло привести к пропуску интересующей нас статьи при первой же переработке этого памятника 2 . Литература 1 . А. И. Соболевский. Славяно-русская палеография. Изд. 2. СПб., 1908, стр. 43. 2 . А. В. Арциховский, М. Н. Тихомиров. Новгородские грамоты на бересте. Из раскопок 1961 г., М., 1953, стр. 6. 3 . Памятники российской словесности XII в., изданные К. Ф. Калайдовичем, М., 1821. 4 . А. А. Шахматов. Разыскания о древнейших русских летописных сводах. СПб., 1908. 5 . Синодальное собрание, ГИМ, 132, л. 527 об. 6 . А. С. Павлов , Русская историческая библиотека, VI, СПб., 1908, стб. 40. 7 . А. В. Арциховский. Новгородские грамоты на бересте (Из раскопок 1952 г.), М., 1954. 8 . А. В. Арциховский, В. Н. Борковский. Новгородские грамоты на бересте (Из раскопок 1953–1954 и 1955 гг.), М., 1958. 9 . А. В. Арциховский. Раскопки 1956 и 1957 гг. в Новгороде. СА, 1958, 2. 10 . А. В. Арциховский. Новые Новгородские грамоты. СА, 1960, 1, стр. 230–244. 11 . А. В. Арциховский. Новые берестяные грамоты. СА, 1962, 2, стр. 184. 12 . С. И. Смирнов . Древнерусский духовник. М., 1914. Материалы, 1. |
| Перед авторами стояла задача расширения источниковедческой базы и усовершенствования методики исследования используемого материала. В последние годы наука обогатилась таким ценным и ранее неизвестным источником, как берестяные грамоты, извлеченные из-под земли в Новгороде усилиями археологов. Берестяные грамоты освещают разные стороны социально-экономической и политической жизни Древнерусского государства. Кроме того, они проливают новый свет на некоторые темные места Начальной летописи и Русской Правды, позволяют в ряде случаев по-новому понять тексты этих памятников и сделать важные выводы, касающиеся общественного развития древней Руси. Еще далеко не все выполнено исследователями в области текстологического анализа самой Русской Правды путем применения метода сопоставления содержащихся в ней сведений с данными летописи, памятников общественной мысли и публицистики, договоров Руси с Византией и других древнейших актов, источников церковного характера. Думается, что результаты такого сравнительного анализа, приведенные в книге, способствуют новому пониманию ряда явлений в истории Древнерусского государства. Заново проведена работа по изучению рукописей, содержащих древнейшие княжеские уставы, освещающие многие стороны древнерусского общественно-политического строя и права, в частности, проблему взаимоотношения государства и церкви в процессе феодализации. Наряду с русскими источниками большой интерес представляют источники иностранные. В научный оборот уже давно введены произведения средневековых восточных авторов (арабских, персидских и др.). Но они использовались часто в очень несовершенных переводах и без предварительного критического анализа их текстов и содержащихся в них сведений. Заново обработанные и критически проверенные, они помогают более полно, детально и правильно осветить остающиеся еще темными вопросы Древнерусского государства, в том числе на ранних этапах его истории. Если сочинения византийских авторов, писавших о восточных славянах и Руси, исследованы уже достаточно, то произведения западноевропейских средневековых писателей на латинском языке еще в должной мере не изучены. В настоящей книге собрано и обобщено значительное количество малоизвестных сведений, извлеченных из латинских хроник и других памятников письменности. Они обогащают наши представления о древней Руси. |
| — Варежка ? — Варежка , конечно! Варежка — это варяжская рукавица, «варяжское что-то» называется варежкой, так же, как какой-нибудь электрический поезд — электричка и так далее. — В принципе, в varingr суффикс «тяжелый» и он, в принципе, тоже мог быть ударным… — Как идея для объяснения второго ударения это неплохо. Но первоначальное русское ударение бесспорно было именно таким. Варяжская улица (сейчас она называется Варяжская) в Новгороде уже в младшем изводе Новгородской первой летописи пишется как Вареска , так что естественно считать, что ударение было на первый слог. Вот такое первое свидетельство слова варгъ : первый Варгъ , который появился в чистом виде (хотя он и не варяг, а всего лишь по прозвищу таков) в этой грамоте XIII века. И если это прозвище, то Осипе Вареге — одно лицо, Осип по прозвищу Варяг, и тогда здесь семь персонажей, а не девять, так что очень может быть, что мы не случайно имеем дело с цифрой 7: она обозначает семь каких-то лиц, которые иначе себя повели, чем предыдущие. Две самые простые версии: или они не рассчитались, или, наоборот, они уже полностью рассчитались. А кроме того, получает хорошее объяснение то, откуда окончание – а в идущем перед списком имен «… ила ». — Это двойственное число? — Как же двое, когда семеро? Дело в том, что семь — это существительное женского рода. Это то, что сейчас «семерка». «А вот такая семь» или не заплатила, или, наоборот, заплатила — и потом список этих семерых. Вот такой любопытный момент, вытекающий из грамоты, от которой, вообще говоря, мало чего осталось, но и этого хватает, чтобы нас порадовать. Кстати, конечное – е в этих именах неодинаковое: оно, конечно же, новгородское окончание И. ед. твердого склонения в Нестере , оно новгородское в Вареге , Онисиме , Осипе , но Василе и Михале — это имена Василь и Михаль , скорее всего, с записью ь как е в силу бытовой системы. Что грамота написана по бытовой системе, видно, например, из Оретеме < Орьтемь > . Мена эта была совершенно регулярной, и с ней связана та иллюзия, что перед нами сплошной ряд новгородских окончаний: это, конечно, преувеличено, но пять имен с этим классическим окончанием налицо. |
| Летом студенты филфака ездили в диалектологические и археологические экспедиции. Как-то раз, во время очередной археологической экспедиции в Новгороде, отчаявшись найти что-либо ценное с точки зрения науки в куче грязи, Леночка в сердцах воткнула лопату в землю и, к всеобщему изумлению, попала прямо в берестяную грамоту. Потом все вместе пытались собрать воедино обрывки и прочесть их. Благодаря Леночке была найдена очередная берестяная грамота (а всего в настоящее время науке известны 964 грамоты), хотя документ и был обнаружен таким забавным образом. Лена окончила университет с «красным» дипломом, без единой четверки. Ее дипломная работа, сданная на «отлично», называлась » Функции слова в житии св. Андрея Юродивого». Она выучила несколько языков, ее прекрасные слух, голос и артистизм позволяли ей легко улавливать и точно воспроизводить интонацию и произношение разных языков. Но, пожалуй, интерес к английскому языку, английской культуре и театру занимал особое место в ее жизни. Лена никогда не пропускала гастрольные спектакли британского королевского театра в Москве. Особенное же впечатление на нее произвел концерт хора мальчиков Вестминстерского аббатства, который выступал в Большом зале московской консерватории. Будучи по натуре человеком широкого круга интересов, Лена увлекалась кинематографом, с ней было интересно поспорить, она могла поддержать беседу на любую тему. Очень любила природу. Рядом со зданием 1-го гуманитарного корпуса МГУ находится яблоневая аллея, каждой весной там расцветают яблони, и Леночка по пути в университет останавливалась почти у каждого дерева, чтобы им полюбоваться. Мы часто ездили к ней на дачу, подолгу там гуляли. Думается, что бы человек ни изобретал, это не сравнится с человеком как созданием Божиим, и насколько важны, важны все, даже мельчайшие детали нашей жизни, все то, как мы ее проживаем. Ведь просто жизнь человека — это произведение искусства, это целая книга. Помню, Леночка всегда, как только расцветали у них цветы на даче, будь то тюльпаны, пионы и т.д., приносила их просто так в университет и дарила нам, дарила радость людям. |
| В новгородских берестяных грамотах с XI до сер. XV в. преобладают 3 основных начертания буквы Н, различающиеся типом перекладины: а) перекладина-диагональ, соединяющая верхнюю точку левой мачты с нижней точкой правой,- ; б) перекладина-полудиагональ, один из концов к-рой попадает не в крайнюю точку мачты,- ; в) перекладина в виде перемычки - . Значительно реже с сер. XIII до сер. XV в. встречаются начертания с горизонтальной перекладиной - . До кон. XIV в. грамоты дают модификации 3 основных начертаний с верхними и нижними засечками, как короткими - , так и длинными - . Со 2-й четв. XIV в. появляются модификации с высокой перекладиной - . В скорописи XV в. написание Н мало меняется по сравнению со своими полууставными прототипами, ср. . В скорописи XVI в. преобладают начертания с горизонтальной перекладиной на уровне середины буквы - и их модификации с изогнутыми дугообразными мачтами - , а также начерк наподобие буквы И, с перекладиной в виде опущенной вниз полудиагонали, выходящей из нижней точки левой мачты,- . К старым графическим типам прибавляется новый, совпадающий по форме с совр. рукописным строчным «и»,- . В великорус. скорописи XVII в. наряду с ними распространяются начертания наподобие совр. рукописного строчного «н», с перекладиной в виде волнистой линии, похожей на тильду,- ; такая перекладина может пересекать обе мачты - . Появляются графические типы, напоминающие совр. рукописное прописное Н: с косой перекладиной, соединяющейся с мачтами петлями - с левой внизу и с правой наверху,- . Для укр. скорописи того времени характерны начертания с прямой горизонтальной перекладиной, к-рая может пересекать 1 или 2 мачты,- . Заглавный вариант отличается изогнутой дугообразной левой мачтой с верхним хвостом, закругленным и развернутым влево,- . В белорус. скорописи помимо типов с горизонтальной прямой перекладиной бытуют начертания, похожие на букву И,- и совр. рукописное строчное «п» . Отличительной особенностью белорусской скорописи является начертание заглавной буквы с косой перекладиной, к-рая может пересекать мачты,- . |
|
|
