| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла Содержание «ИСТОРИЯ МОНАХОВ» [«История египетских монахов», «Жизнь пустынных отцов»; греч. Η κατ Αγυπτον τν μονχων στορα; лат. De vita monachorum, Historia monachorum in Aegypto], один из самых ранних памятников христ. аскетической литературы (кон. IV - нач. V в.). Содержание «И. м.» посвящена описанию путешествия, к-рое автор, инок мон-ря на Елеонской горе , совершил вместе с 6 другими монахами, по местам аскетических подвигов египетских отшельников. Произведение состоит из пролога, 26 глав (в лат. версии - 33) и эпилога. В прологе кратко сообщается о мотивах написания сочинения и дается общая характеристика образа жизни егип. монахов. Далее автор описывает жизнь и подвиги святых, которых он встретил (самые подробные повествования относятся к началу путешествия - главы о преподобных Иоанне Ликопольском и Аполло (см. Аполлоний Фиваидский )), приводит рассказы о подвижниках более раннего времени (Патермуфии, Пафнутии, мч. Аполлонии Антинойском и др.), а также об известных егип. святых - преподобных Макарии Великом, Макарии Александрийском, Павле Препростом. В общей сложности в памятнике упоминаются по имени ок. 40 подвижников. Эпилог содержит перечисление опасностей, от к-рых автор и его спутники были чудесным образом избавлены во время странствий. Описываемое в «И. м.» путешествие датируется 90-ми гг. IV в. Вероятно, монахи отправились в путь в кон. лета - нач. осени 394 г., поскольку при посещении прп. Иоанна Ликопольского (Hist. mon. Aeg. 1) паломники узнали от него, что в тот день в Александрию пришло известие о победе имп. Феодосия I Великого над тираном Евгением (сент. 394). При этом старец предсказал, что император умрет своей смертью, и автор сообщает, что пророчество сбылось (имп. Феодосий ум. в янв. 395). Косвенными хронологическими указаниями являются также упоминания о смерти прп. Макария Великого († 390/1) незадолго до прихода паломников и о встрече ими в Нитрии «Евагрия, мужа ученого», скорее всего Евагрия Понтийского († ок. 399). |
| 25-е Св. священномученика Климента, папы (епископа) Римского Климент, язычник по происхождению, был обращен к вере во Христа св. Апостолом Петром, после чего был ревностным сотрудником Апостолов в распространении Евангелия, потому и называется мужем Апостольским и причислен к собору 70-ти Апостолов. По свидетельству предания, епископом Римским был он назначен самим Апостолом Петром и управляли, Римскою Церковию от 92 по 101 г., деятельно заботясь вместе с тем и о состоянии других церквей. Это видно и из сочинений Климента, которые доставили ему славу церковного писателя, глубоко-почитаемого Вселенскою Церковию. – Ревность святителя к обращению народа вообще и в особенности успешное обращение им ко Христу знатнейших граждан города Рима возбудили против него негодование императора Траяна, который сослал его в Херсон Таврический, на работы на каменоломнях нынешнего Инкермана. Прибыв сюда, Климент нашел здесь уже много христиан, сосланных за веру в тяжкие работы; он утешал их и утверждал в вере словом своим, и чудесами обратил многих язычников ко Христу. За это принял мученическую кончину, быв утоплен в море. Мощи св. Климента были впоследствии чудесным образом обретены святыми братьями Кириллом и Мефодием, когда они проходили через Херсон, во время их путешествия на проповедь слова Божиего Хазарам, и перенесены в Рим, в дар папе Адриану. Часть же мощей св. еп. Климента, вместе с мощами ученика его Фивы, перенесена была в Киев св. Владимиром после его крещения в Херсонесе я сохранялась там в Десятинной церкви до нашествия Татар; где же пребывает в настоящее время, о том не известно. Память св. Климента свято почиталась в России и в честь его основано было несколько храмов. Св. священномуч. Петра, архиеп. Александрийского Петр, бывший начальником Александрийской школы, вступил в управление Александрийскою Церковию по кончине учителя своего, архиепископа Феоны – в 300 г. В разгаре гонения на христиан от Диоклитиана, разразившегося с особенною силою в Египте, Петр удалился на время из Александрии и ревностно утверждал и укреплял на подвиг не только свою паству, но и всех верных во всем Египте. Множество из них, по его увещанию, не отступили перед мученическим подвигом, но были и такие, которые, убоясь мучений, отрекались от веры во Христа... Таковых с любовию побуждал к раскаянию святитель и принимал раскаявшихся в общение с Церковию, между тем как Ликопольский епископ Мелетий с жестокосердием отвергал всех падших. По этому поводу последовало разногласие между Петром и Мелетием, и Петр, не успев его убедить, произнес на него осуждение. |
| Как уже упоминалось, митрополит Василий усвоил предположение о том, что они были приняты в общение простым руковозложением с молитвой (δι’ πλς χειροθεσας μετ’ εχς). По этому поводу серьезный историк приснопамятный Архиепископ Афинский Хризостом (Пападопулос) резюмирует: «Собор занимался и вопросом Мелития Ликопольского (прав. 4). Мелитию было позволено пребывать в Ликополе и сохранить епископское достоинство, но без права управления Ликопольской епископией и права рукоположений. Александр Александрийский потребовал от него (Мелития) бревий (список) рукоположенных им епископов, число которых восходило к двадцати девяти. Проявляя человеколюбие, Собор признал их в их достоинстве новым возложением рук, «утвержденные таинственным рукоположением», при условии, чтобы они были вторыми после канонических епископов, подчинялись Архиепископу Александрийскому и не принимали участия в избрании епископов. Но они могли быть избранными на вакантные епископские места. И только Мелитий не мог быть избран» 2 . Таким образом, исправление Мелитианского раскола и по икономии принятие незаконно рукоположенных Мелитием [клириков] включало в себя следующие этапы: 1) покаяние; 2) возложение рук каноническим епископом — самое минимальное требование для подтверждения апостольского преемства; 3) молитву и, наконец, 4) примирение. Речь идет о принципе, применяющемся во всех без исключения случаях возвращения раскольников в Православную Церковь и определяющем интересный выход из существующей проблемы. Несмотря на то, что случай Филарета в удивительной степени напоминает соответствующую ситуацию с Мелитием, который при возвращении сохранил «одно лишь достоинство епископа» 3 без какой-либо церковной власти или авторитета, необъяснимой остается выказываемая по отношению к нему (Филарету — прим. пер. ) снисходительность. Филарет был повторно принят в каноническую Церковь (неизвестно, подавал ли он покаянное прошение), а его предыдущие недействительные церковные действия были подтверждены все сразу одним лишь синодальным деянием. |
| Вскоре Евагрием овладела новая страсть: ораторское тщеславие. Но здесь в его жизнь вновь вмешалось Божественное Провидение. Первое время Евагрий утаивал причину, по которой был вынужден оставить Константинополь. Когда же он подвергся лихорадке, длившейся около полугода, а врачи оказались бессильными перед болезнью, когда болезнь истощила его телесные силы, святая Милания побудила его признаться и покаяться в содеянном грехе, пообещав молиться за его здоровье. При этом она взяла с него слово, что в случае исцеления он отрешится от суеты мира и примет монашество. Евагрий пошёл на поправку и уже через несколько дней принял из рук Милании и Руфина монашеское облачение. Заручившись их добрым советом и благословением, он направил стопы в Египет, где к тому времени проживало множество монахов-отшельников и существовала развитая традиция монашеского делания. Деятельность Евагрия Понтийского в Египте Прибыв в Египет в 383 году, Евагрий нашёл себе прибежище в Нитрийской пустыне (располагавшейся в пятидесяти километрах от Александрии). Эта пустынь сделалась местом его становления как монаха-подвижника. Здесь он прожил в трудах и молитве около двух лет. Допускают, что в продолжении этого времени он пребывал под духовным началом одного из родственников преподобной Мелании, Албания. Стремясь к более уединенному пустынножительству, Евагрий перебрался в другую пустынь, находившуюся к югу от Нитрии: в Келлии. Здесь он вошёл в общение с прочими подвижниками (по некоторым данным, количество братии в Келлиях могло достигать шестисот человек), здесь провёл остаток земной жизни (около 14 лет). Согласно древним свидетельствам, в этот период он пребывал под наставничеством двух великих христианских подвижников, двух преподобных Макариев: Александрийского и Египетского. Первый из них был настоятелем Келлий и вместе священником; второй — основателем и духовным руководителем иноческой общины в пустыне Скит (но при этом он окормлял и братий из Келлий). Правилами, распространенными среди монахов-келлиотов, дозволялось, время от времени, покидать свою пустынь ради духовных бесед и мудрых наставлений. С этой целью Евагрий регулярно посещал Макария Великого (Египетского). Кроме того он навещал других почитавшихся отцов, например, Иоанна Ликопольского, Дидима Слепца. |
| В сирийском переводе сохранилось 7 фрагментов из соч. П. «О воскресении» (Περ ναστσεως; CPG, N 1638). Один из них известен в греческом оригинале, а другой также в арм. переводе. В них отстаивается идея о том, что тело после воскресения восстанет в том же виде, в каком оно было при жизни. Этот тезис также направлен против Оригена, к-рый отрицал такую возможность. Как и в предыдущем случае, трактаты «О душе» и «О воскресении» могут также являться одним и тем же произведением или разными его частями. К подложным сочинениям П. относятся «Дидаскалия» (она приписывается иногда свт. Григорию Богослову ; PG. 36. Col. 895). О существовании «Дидаскалии» П. знал Леонтий Византийский. Приписываемые П. известные только на копт. языке сочинения и фрагменты также вызывают сомнения в их подлинности, особенно апологетическое послание к имп. Диоклетиану. Также сомнительно авторство посланий к Аполлонию Ликопольскому и «Послания к православным» (CPG, N 1650-1653). По-коптски и в араб. переводах известны также фрагмент увещания к епископам и ряд подложных гомилий. Среди них: «Гомилия на Крещение Господне», «Гомилия на Рождество», «Слово о презрении мира, Воскресении, грядущем суде и арх. Михаиле» (CPG, N 1657-1562). Агиографическая традиция (BHG, N 1502-1503; BHL, N 6692-6698; BHO, N 929-932). Уже свт. Афанасий Великий в Житии прп. Антония отводит П. особую символическую роль как последнему егип. мученику ( Athanas. Alex. Vita Antonii. 47), т. к. П. стал последним древним Александрийским епископом, к-рый мученически скончался. Это символическое положение П. сделало его объектом широкого почитания и вызвало особый интерес к агиографической традиции. Все известные варианты Житий П. восходят к 1-му, наиболее раннему и в значительной мере сходны друг с другом. Сведения, содержащиеся в Житиях П., могут дать ряд подробностей для описания его мученичества, но зачастую являются недостоверными. Видение сщмч. Петру I Александрийскому. Роспись ц. Одигитрии Печской Патриархии. Ок. 1337 г. Фото: В. Заварицкая |
| Вот содержание и порядок сказаний об египетских монахах по синодальной греческой рукописи 165. Рукопись 191 разнится от первой тем, что в ней пять сказаний об нитрийских монахах, об Аммоне Келлийском, о Дидиме и Крониде, а Аммун нитрийский поставлен не между Макариями, а пред Макариями. Котелерий видел эту Историю Египетских монахов на греческом языке в четырех рукописях. Содержание их, по заглавиям и отрывкам, им обнародованное, одно и тоже, только некоторые статьи иначе расположены, а иные опущены 3 . Есть эта История монахов и на латинском языке и издревле весьма распространена была на Западе; она издается в творениях Руфина, который считался многими и за автора ее; ибо Иероним, современник Руфина, приписывает ему в письме к Ктезифону сочинение книги о монахах, в которой па первом месте поставлен Иоанн Ликопольский и в которой помещены Аммоний, Евсевий и сам Евагрий, Ор, Исидор и многие другие, по мнению его оригенисты. Справедливо новейшие ученые полагают, что Руфин – не писатель Истории Египетских монахов, а переводчик ее и Иероним несправедливо называет его автором ее. Руфин не путешествовал по Египту в 394 году, в это время он был в Иерусалиме, а в Египте был ранее; он прибыл в Египет с Меланиею, знатною римлянкой, в 372 году, и пробыл там шесть лет, а Мелания, обозрев обители египетские, поселилась на Елеонсской горе в Иерусалиме, куда и Руфин прибыл после из Египта и основал мужской монастырь на Елеоне. Сравненная нами История Египетских монахов на латинском языке 4 несколько разнится от греческой в рукописях. В рукописях греческих нет сказаний об Евагрии Нитрийском и об старце Оригене , ученике Антония; их не показано в оглавлениях четырех рукописей и у Котелерия, но в выписках Котелерия из этих рукописей есть сказание об Евагрии, гораздо более краткое, чем в латинском тексте. По греческим спискам 165 и 191) Макарий Скитский попросил у Антония Великого финиковых ветвей и когда тот сказал: не пожелай, елика суть ближнего твоего, то ветви засохли; затем представление Макарию диаволом верблюда со съестными припасами, путешествие его в рай, насажденный волхвами Ианнием и Амврием, рассказ о винограде, обошедшем всю братию и к нему возвратившемся и о коже овцы, принесенной гиеною, все это отнесено к Макарию Скитскому, а не Александрийскому; в заключение рассказывается о девице, казавшейся лошадью, о чем говорит и Палладий, приписывая исцеление ее также Скитскому Макарию. |
| у автора: С. 161–167). По-видимому, это невнимание к важному латинскому источнику объясняется единственно тем, что нетуземные памятники интересовали автора главным образом именно как объект для более или менее прямого сравнения с туземными коптскими; Иоанн Кассиан при этой точке зрения должен был остаться вне кругозора автора. С другой стороны, представляется неясным, каким временем автор ограничивает период «начальной» истории египетского монашества и почему не считает нужным говорить об источниках истории столь видного представителя египетского национального – в чистом виде – монашества, каким был Шенуте. Если он имел в виду лишь монашество IV в., то продолжительная жизнь и деятельность Шенуте значительной частью входят уже в этот век (333/334–451/452, в монастыре, может быть, с 343 г.); прежде его, как известно, даже отождествляли с Иоанном Ликопольским, о котором подробно говорится в «Лавсаике» и в «Истории монахов». Значение его особенно выдвинуто на вид в последнее время в исследовании J. Leipoldfa Schenute von Atripe und die Entstehung des national agyptischen Christentums (Texte und Untersuchungen von Gebhardt und Hamack, N. F. X, 1). Leipzig, 1903. Молчание о нем греческих и латинских источников, как бы оно ни объяснялось, не дает, конечно, права обходить его в сочинении, имеющем предметом египетское монашество, и Ladeuze, например, в своем исследовании вполне естественно дополняет историю пахоми-евского киновитства изложением данных о Шенуте. Можно думать, что и в этом случае неполнота автора имеет причиной опять лишь указанный взгляд его на задачу своего исследования: и здесь места для сравнения не оказывалось. Но особенно принятая на себя автором специальная задача по отношению к коптским памятникам невыгодно отразилась на порядке его изложения. Сам г-н Троицкий замечает, что этот порядок «может быть, комунибудь покажется весьма странным и нерациональным», что даже «может быть, ктонибудь подумает, что здесь и совсем нет никакого порядка, и главы исследования разбросаны почти как попало», так как, например, «Жизнь Антония», которая по времени появления должна быть на первом месте, здесь занимает последнее, а «Жизнь Павла Фи-вейского», явившаяся после, обсуждается гораздо раньше ее. В свое оправдание он и указывает руководившую его идею, признаваемую, однако, им же самим «в достаточной мере случайной» (С. 3). «Хронологический порядок исследования источников, – по его словам, – не имеет здесь почти никакого значения, не доставлял никаких выгод, для изучения же коптских источников представляет даже некоторые неудобства, а потому и не был принят» (С. 4). |
| В отличие от гностиков манихеи влияли на христианскую среду извне, а не изнутри. Собственно святой Ефрем Сирин, боровшийся против манихейства, не испытывал сомнений в связях манихейства и христианских еретиков того времени. Да и языческий философ Александр Ликопольский, реагируя на проникновение манихеев в Верхний (Южный) Египет, называл их христианской ересью . А.Л. Хосров в своей книге «История манихейства» пишет, что на основе найденных в египетском оазисе Дахля в селе Келлис частных писем и деловой переписки видится, что в этой деревне соседствовали язычество, христианство и манихейство. Вероятно, язычество, пустившее в Египте глубокие корни, благоприятствовало распространению в народе манихейства, которое, пытаясь стать новой религией, стремилось привлечь как можно больше сторонников. Успех манихеев в Египте, где они (проповедник Адда) основали в 240 году общину в Александрии, а затем и в Ликополе, не могло обойтись без поддержки гностиков, имевших свой центр в Александрийской школе гностиков. Как пишет А.Л. Хосроев, их появление совпало с усилением христианства. Тем самым манихейство подключилось к делу разложения церкви ересью, что, безусловно, с одобрением было поддержано гностиками Египта. После захвата Египта арабами, манихейство исчезло. Однако в Средней Азии манихеи, создав т рансоксианскую общину, смогли пережить завоевание арабами в 710 году этой области. Более того, проповедники из числа трансоксианской общины смогли в 762-763 годах обратить в свою веру и Уйгурский каганат, чей каган Бегю принял манихейство. Однако, после разгрома уйгуров сначала кыргызами в 840 году, а затем и китайцами в 843 году, с манихейством было покончено, так как китайцы начали преследовать манихеев. В «Опровержение всех ересей» Епифания Кипрского, в «Церковной истории» Евсевия Кесарийского, в «Гимнах против ересей» Ефрема Сирина, в «Краткой истории еретических вымыслов» Феодорита Кирского, в блаженного Августина, манихеи перечисляются в одном ряду с другими тогдашними гностическими сектами. Называть последних христианскими достаточно тяжело было для тогдашних авторов, так как гностицизму, по сути, языческой мифологии, был придан псевдо христианский вид. |
| Вместе с тем узнаем и то, что описываемое в Истории монахов путешествие, кем бы оно предпринято ни было, не могло быть совершено в течение одного года, напр., 394/5-го (см. выше), так сказать, в один прием. Так, в главе VII Истории монахов (: „De Apollonio“) читаем: Аполлоний „был почти 80-ти лет, когда мы увидели его» ...; „передавали, что пятнадцати лет он удалился в пустыню и был там в продолжение сорока лет“, когда услышал „голос Божий“ ...; после чего и „прибыл в те места, в которых обитали люди. Случилось же это во времена Юлиана тиранна“ 365 . Время царствования Юлиана: 361–363 г. г. 366 . Если Аполлонию было 55 лет при Юлиане – царе, то почти 80 лет должно было ему быть около 386–388 г., когда Руфина уже не было в Египте [тем более, что по другим редакциям сказания об Аполлонии=Аполлосе последнему в данное время было более, чем „почти 80 л.“: чит. 1) „. κ. Αγ. τ. μ. στ. у Preuschen’a: VIII, р. 33; 2) у Migne – S. G., t. XXXIV, Hist. Laus.. сар. LII, col. 1137. 1135]. Затем, до времени посещения путниками Иоанна Ликопольского (394/5 г.) оставался еще значительный промежуток в несколько лет... 367 Итак, 368 История монахов не принадлежит „аквилейскому пресвитеру“. Кто – автор Истории монахов и какая роль в данном случае принадлежит Руфину? Архим. (ныне архиеп.) Сергий говорит: „справедливо новейшие ученые полагают, что Руфин – не писатель Истории Египетских монахов, а переводчик ее, и Иероним несправедливо называет его“ (ср. „письмо“ бл. Иеронима „к Ктезифонту“) „автором ее“ 369 . Он же далее 370 продолжает: „Руфин – не только переводчик, но и отчасти исправитель Истории монахов; он указывает в переводе на свою историю церковную 371 , следоват., никто другой переводил с греческого Историю монахов, а он сам“. В сущности тоже, что арх. Сергий, говорит и Lucius. Хотя Lucius заявляет: не может подлежать сомнению, что Руфин – автор этого сочинения», т. е., Истории монахов 372 , однако, затем вскоре поясняет это свое положение таким образом: „История монахов постольку могла бы считаться сочинением Руфина, поскольку она есть им исполненная латинская обработка греческого оригинала, чем, однако, не должно исключаться то, что переводчик в отдельных случаях нечто преобразовал, – может быть, также присоединил и свое собственное“ 373 . |
| Поводом к изданию этого правила послужили беспорядки, произведенные в александрийской церкви мелетианским расколом, возникшим в первые годы IV века Свое название раскол получил по имени епископа ликопольского в Фиваиде, Мелетия. В области александрийского епископа Мелетий занимал в иерархическом отношении первое место после этого епископа александрийским же епископом был в то время Петр (311). Из имеющихся об этом сведений видно, что Мелетий завидовал Петру Александрийскому, которому принадлежала честь первенства, и выжидал только удобного случал, чтобы нарушить с последним добрые отношения. Жестокий спор возник между Мелетием и Петром по поводу положения, какое надлежало занять в отношении христиан, во время гонений Диоклетиана и Максимина, поколебавшихся в своей вере. Петр, хотя и строгий в своих правилах о покаянии, был обвиняем Мелетием в попустительстве. Тогда по этому поводу Петр созвал собор из нескольких епископов александрийской области, на котором была признана невиновность Петра, а Мелетий был присужден к извержению. Не будучи связанным никакой дисциплиной, Мелетий, пользуясь тем, что Петр и многие другие православные епископы томились за свою веру в темницах, начал сам рукополагать диаконов, пресвитеров и епископов не только в своей области, которой, в сущности, был канонически лишен, и которой управлял лишь насильственным образом, но, вопреки всем ясным определениям канонов, и в областях других епископов, так что в короткое время успел основать несколько церквей своих последователей, и во время Никейского Собора в александрийской церковной области было уже двадцать девять мелетианских епископов Такое распространение мелетианского раскола побудило отцов Никейского Собора заняться его обсуждением, чтобы положить конец беспорядкам, произведенным в церкви этим расколом. Собор изрек очень милостивое решение относительно этого раскола, надеясь мягкостью достигнуть его скорейшего искоренения. Вследствие этого была издано предписание, по которому Мелетий оставался епископом в Ликополе, но без права рукополагать, участвовать при избрании епископов, или идти с этою целью в другие места, а мог пользоваться только именем своего епископского достоинства. Что касается лиц, рукоположенных Мелетием, то собор постановил совершить над ними с молитвою особый церковный обряд, после которого они допускались служить в клире А чтобы впредь не случилось того, что главным образом послужило поводом мелетианского раскола, а именно самовольное поставление Мелетием епископов, и притом в чужих областях, - отцы Никейского Собора, осудив самого основателя раскола, издали настоящее правило, постановив, как должно поставлять епископов и кто имеет право утверждать их. |
|
|
