| См. также об аде (преисподней): 1Цар. 2:6 ; 2Цар. 22:5–6 ; Иов.14:10–13, 11:7–8, 17:13–16, 21:13 ; Пс.48:15–16, 62:10, 87:4–7, 88:49 ; Песн.8:6 ; Иез.26:19–20, 31:14–18, 32:17–32 . Адам АДАМ: БРЕННОЕ СУЩЕСТВОВАНИЕ; В ПОТЕ ЛИЦА ТРУДИТЬСЯ; ВЕТХИЙ АДАМ; ГРЕХОПАДЕНИЕ; ДРЕВО ЖИЗНИ; ДРЕВО ПОЗНАНИЯ; ЕВА; ЗАПРЕТНЫЙ ПЛОД; ЗМИЙ-ИСКУСИТЕЛЬ; ИЗГНАНИЕ ИЗ РАЯ; КОСТЬ ОТ КОСТИ, ПЛОТЬ ОТ ПЛОТИ; МУЖ И ЖЕНА — ОДНА ПЛОТЬ; ОТ СОТВОРЕНИЯ МИРА; ПЛОДИТЕСЬ И РАЗМНОЖАЙТЕСЬ; ПО ОБРАЗУ И ПОДОБИЮ; ПОТЕРЯТЬ ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ ОБРАЗ ; РАЙ В русской речи имя Адам существует и как собственное и как нарицательное 1 , означая в последнем случае человека вообще, «человека во плоти, грешника, падкого на соблазн. “И ты адам и я адам; все мы адамы”» (Даль. Посл.). Вошло в следующие словосочетания: адамова голова, адамово яблоко, адамовы времена (веки), ветхий Адам (Новый Адам), в костюме Адама, от Адама, дети (сыны) Адама, прародитель Адам. Адам — букв.: земля, краснозем (от евр. dmh). В евр. тексте Б. часто употребляется в значении «человек». Как собственное имя первого человека появляется в Быт.4:1, 25 . Книга Бытия открывается рассказом о сотворении мира (Шестоднев); в шестой день творения был создан человек. «И сказал Бог: сотворим человека по образу Нашему и по подобию Нашему, и да владычествуют они над рыбами морскими, и над птицами небесными, и над зверями, и над скотом, и над всею землею, и над всеми гадами, пресмыкающимися по земле. И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину сотворил их. И благословил их Бог, и сказал им Бог: плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю, и обладайте ею…» ( Быт.1:26–28 ). Другое повествование книги Бытия излагает события несколько иначе: «И создал Господь Бог человека из праха земного, и вдунул в лице его дыхание жизни, и стал человек душею живою» ( Быт.2:7 ). Рай (сад) в Эдеме стал местом, где надлежало жить человеку, возделывая и храня сад Господень и питаясь его плодами. Лишь «от дерева познания добра и зла» заповедано было ему не есть плодов во избежание смерти. Все животные земли и все птицы небесные получили от человека имена, соответственные своей сути. Помощником человеку стала жена, сотворенная из его ребра. Прародителям человечества даровано блаженное существование. Но человек, не устояв перед змеем-искусителем, срывает запретный плод, попирая тем самым заповедь Господню и давая возможность злу поселиться в своем уме и сердце. Отягощенный грехом человек изгоняется из рая: «И выслал его Господь Бог из сада Едемского, чтобы возделывать землю, из которой он взят» ( Быт.3:23 ). Господь определяет дальнейшую судьбу Адама и его потомков: «В поте лица твоего будешь есть хлеб, доколе не возвратишься в землю, из которой ты взят, ибо прах ты и в прах возвратишься» ( Быт.3:19 , см. также Быт.17–18 ). |
| А еще на памятнике стихи, их посвятил ей ее муж. Я не помню стихи, но помню финальную фразу - «Я не просто тебя люблю, я тебя обожаю...» И во всем этом - такая песнь любви, что мне вспомнилась ветхозаветная Песнь песней из Книги Соломона. Стало совершенно понятно, зачем этот человек, написавший стихи, воздвиг своей возлюбленной такой памятник. Это даже не песнь, это крик, и нужно было, чтобы этот крик услышало как можно большее количество людей, его нужно было как-то выразить, как-то воплотить. Возможно, что без этого выражения человек бы просто не выдержал, задохнулся. Он влил в эти высокие камни энергию своей любви и своей боли, он передал ее им, и ему, наверняка, стало легче. Так скульптор вливает в свою любимую скульптуру частичку себя. Помните миф про Галатею? Это может быть так сильно, что скульптура даже может ожить... Та девушка, и правда, словно ожила... Ловушка не фатальна Если приглядеться к себе, а точнее сильно-сильно вглядеться в свое сердце, навыки, чувства, мысли, отношение к людям и к миру, можно обнаружить в себе зачатки смерти. Смерти духовной. Физическая смерть тела, говорится в Библии, лишь ее последствие, итог отпадения человека от Бога, нарушение Его заповедей: «....а от дерева познания добра и зла не ешь от него, ибо в день, в который ты вкусишь от него, смертью умрешь» (Ветхий Завет, Книга Бытия, 2.17.) Словом «в день» в этой цитате можно не смущаться, она не означает « в тот же день». Она означает, что с этого самого дня в человеке и во всем человеческом роде запустятся процессы умирания, которые приведут к физической смерти. Если источник жизни Бог, то отпадения от Него есть смерть. Адам вовсе не должен был умереть в тот же момент, будто пораженный молнией. Смерть, о которой сказал Адаму Господь, это не наказание разгневанного Бога за ослушание, а некий естественный процесс, который запускается в каждом живом организме вследствие нарушения данных Богом законов бытия. Адам и Ева отступили от Бога, и маховик был запущен. С тех пор человек стал удобопреклонен к греху, в его сердце стали гнездиться самые разнообразные страсти, которые его в прямом смысле убивали на протяжении всех поколений земной цивилизации. |
| авт.) –распростертое над израильтянами в пустыне облако, из которого сходила для них манна» «четырехсоставная же риза Аарона означает бывшую на Христе одежду, которую по распятии воины разделили, и она покрыла четыре части мира» мантия - облако покрывавшее Израильтян «ефод с двумя камнями» ( наперсник судный - прим. авт.) - пророчество «а ефод означает то событие, когда Христос стал перед архиереями и Каиафа сказал: «вы ничего не знаете, следует одному умереть за людей», а это говорил он смотря в ефод» по толкованию святителя Кирилла ветхозаветный ефод в иноческой одежде символизирует малая мантия, которую монах носит за спиной, «чтобы он не на персях и не на лице, но за спиною держал ветхий закон» цепочки наперсника («золотые ободы») «принужденное изгнание из рая грешника» «ободы же знаменуют приведение Христа на царский сан, бывшее тогда, когда вели Его к Пилату связанного, говоря: «распни Его, поелику Он называет себя царем» «посему и монахам заповедано носить аналавы, т.е. плетеные перевязи в то время, когда они совершают дело послушания» подол (омет) «это Адам, который с высоты жизни сошел в преисподний мрак ада» «омет же – это Адам, которого Христос взял на Свои рамена и из ада возвел на небеса» «смотри, как Он тебя, - попавшего к разбойникам,- взимает на Себя, - тебя, которого не могли исцелить закон и пророки. По сему образу епископы носят омофор на плечах и полагают душу свою за людей, чрез учение извлекая их из ада греховного» кидар «головной покров, - это осенение Святого Духа» «кидар же знаменует то событие, когда Христа вели на распятие и возложили на него терновый венец» «почему и у монахов на голове остается небольшая прядь волос» Толкование святителем Кириллом Туровским одежд первосвященника относится к одним из наиболее интересных примеров его экзегезы и красноречия. Вероятно, требованиями красоты слога была обусловлена некоторая усложненность толкования, его не совсем полная и систематически изложенная структура, например, не все части облачения первосвященника получили в толковании символическую связь с событиями грехопадения первых людей. |
| В приведенных текстах мы имеем троякое применение выражения «образа»: во-первых, человек создан по образу Божию (и подобию); Сын Божий есть образ и сияние славы и образ ипостаси Отчей, Бога невидимого; и, наконец, также и Богочеловек Иисус Христос . Поэтому утверждается единство и тожество вечного образа Божия в небесах, во Святой Троице, и по Христе в человеческом явлении Его. С этим единством напрашивается как сопоставление – образ Божий в человеке, который очевидно сохраняет силу и в «Человеке Иисусе Христе» ( Рим. 5:15 ). Теперь возникает вопрос о значении этого единства и даже тожества образа Божия во Адаме и во Христе, в человеке и Богочеловеке. Как понимать его: в качестве ли изначального, онтологического человеческого свойства или же лишь полноту времен, после Боговоплощения получающего силу факта? На этот вопрос могут быть даны два разные ответа: в одном из них, который является притом даже преобладающим в богословской письменности, Боговоплощение, а следовательно, и самое богочеловечество, явилось нарочитым средством, лишь одним из возможных, для спасения человека от первородного греха; следовательно, самого по себе его могло бы и не быть. Между образом Божиим в человеке, данном ему по сотворении и принятом в Боговоплощении, нет прямого тожества, и Боговоплощения могло бы и не быть; в нем нет онтологической необходимости, в известном смысле основанием его является лишь падение Адама, нуждающегося в нарочитой Божественной помощи. В таком понимании возникает, конечно, различие между двумя понятиями образа Божия во Адаме до его падения и во Христе, в первом и втором Адаме. Значение этого различия, насколько нам известно, никто из утверждающих его богословов не пытался изъяснить, и мы сомневаемся, чтобы это было возможно. Второй же ответ на вопрос как раз противоположен, он заключается в признании тожества образа Божия в первом и втором Адаме: Адам как всечеловек, которым и «веки сотворены», есть одно и то же начало, лежащее в основе как миротворения, так и Боговоплощения. Если есть человек перстный и человек небесный ( 1Кор. 15:47 ), Адам ветхий и новый, то этим не упраздняется единство их человечности. Может возникнуть вопрос о соотношении нетварного первообраза небесного человека с тварным (он включает в себя и общий вопрос об отношении Творца к творению), однако и здесь предполагается единство человека в небесах и на земле. Если принять эту мысль, – а ее нельзя не принять – как на основании Откровения, так и богословского умозрения, то получается ряд необходимых выводов относительно изначальности богочеловечества, как положенного в основание самого творения мира и первого Адама по образу Второго, Небесного. |
| Здесь хочется обратить внимание на свойственную византийским гимнографам антитетичность мышления. Антитеза лежит в основании многих поэтических образов: «ветхий Адам» – «новый Адам», «земной Иерусалим» – «горний Иерусалим», «Пасха древняя, сеновная» – «Пасха новая, таинственная», «царство земное» – «Царство небесное». Так в тропаре третей песни трипеснца на повечерии Великого Вторника: «Благовония таинственнаго исполнена жена, перваго избавися зловония, Спасе, многих грехов: миро бо источаеши жизни» Андрей Критский противопоставляет «благовоние добродетели», возлияние мира на главу Спасителя женщиной с алавастровым сосудом в дому Симона прокаженного ( Мф.26:6–13 ) «зловонию грехов», в котором она пребывала. Одно и тоже слово могло употреблять с противоположными значениями: «Совлекоша с Мене ризы Моя, и облекоша Мя в ризу червлену, возложиша на главу Мою венец от терний, и в десную Мою руку вдаша трость, да сокрушу их, яко сосуды скудельничи» (стихира на «Хвалитех», утреня, Великий Пяток). Нередко встречались и развёрнутые антитезы. Так, в своём трипеснце Великого Четвертка Андрей Критский прибегает к развёрнутой антитезе, противопоставляя смирение Спасителя в умовении ног ученикам ( Ин.13:1–12 ) и величие Его благодеяний миру: «Одеваяй облаки небо, Иисусе, на престоле славы царствуя с нетленным Отцем, Ты прием лентий, сим препоясал еси омыти ноги бреннии, весь огнь сый Слове, аще и воплотился еси» (тропарь восьмой песни). Эта антитеза слышится усиленно в последние три дня перед Пасхой. Благодетель, воскрешавший мёртвых, исцелявший недужных, повешен на кресте, как разбойник: «О како беззаконное сонмище, царя твари осуди на смерть, не устыдевся благодеяния, яже воспоминая предутверждаше, глаголя к ним: людие Мои, что сотворих вам; не чудес ли исполних Иудею; не мертвецы ли воскресих единем словом; не всякую ли болезнь исцелих и недуг; что убо Ми воздаете; вскую не помните Мя; за исцеления раны Мне наложивше, за живот умерщвляюще вешающе на древе, яко злодея, Благодетеля: яко беззаконна, законодавца, яко осужденна, всех царя. Долготерпеливе Господи, слава Тебе!» (стихира на «Господи, воззвах», вечерня, Великий Пяток). |
| Интересны в связи с вышесказанным размышления М.Н. Скабаллановича: «Языческий римский культ с особенной торжественностью чествовал зимний солнцеповорот, но не в тот день, когда он происходил (8–9 декабря), а в те дни, когда он становился для всех ощутимым, именно в конце декабря. Праздник в честь этого солнцеповорота назывался днем Непобедимого (dies Invicti), то есть днем непобедимого солнца, солнца, которого не смогла одолеть зима и которое с этого времени идет к весне. В одном римском календаре IV века именно 25 декабря показан этот языческий праздник. Приурочен он к этому именно дню, может быть, потому, что 18–23 декабря в римском культе посвящено было чествованию бога Сатурна, пожиравшему своих детей, – чествованию, потому носившему мрачный характер. За этим печальным праздником “бога времени” следовал светлый праздник “бога солнца”, как и у нас пост предшествует великим праздникам» . Вышесказанное можно предварительно резюмировать следующим образом: празднование 6 января хорошо соотносилось с важнейшими событиями мировой истории – с творением мира и с Пасхой. Подобно тому, как ветхий Адам был сотворен в шестой день, так и Христос – новый Адам – в шестой день открывает Свое Божество после крещения во Иордане или в момент пришествия Богомладенца в мир. 6 января соответствовало 6 нисану – дню творения первого Адама. Указанные хронологические метки органично вписываются в систему византийских новолетий: 1 января, 1 марта, 1 сентября. Наиболее торжественно отмечались январские календы (1 января) – через несколько дней после языческого праздника солнца. Означенное новолетие праздновалось в Византии не только язычниками, но и христианами. Начало времени, годового цикла, которое могло связываться с началом мира, с днем творения, в то же самое время оказывалось тождественным времени пришествия в мир Спасителя, Солнца правды, Христа. Конечно, этот праздник был народным, не без элементов языческих торжеств. Несомненно, что к римским календам восходят рождественские колядки. |
| Такое понимание брака предопределяет всю систему семейных обычаев и права, которая существует у дохристианских народов. Во-первых, продолжение рода – это, совершенно очевидно, дело рода. Семья и брак, таким образом, существуют, прежде всего, на уровне коллективной жизни целостного рода. Даже когда возникает дом как обособленная структура жизни, семья продолжает рассматриваться с этой точки зрения. Продолжение рода это обязанность человека, у евреев священная обязанность, в античном мире – естественная обязанность, исполнением этого долга и является создание семьи. Соответственно, безбрачие рассматривается в этом контексте как уклонение от обязанности рождения потомства. Это могло быть допустимо и одобрено только неким исключительным служением, как правило, религиозным. Положительный смысл брака, таким образом, целиком определяется рождением потомства. Смысл же безбрачия и воздержания целиком заключается в отказе от деторождения, он целиком отрицателен, его суть в отказе, в некой жертве. Христианство переносит центр тяжести в вопросе о смысле брака с деторождения на духовное совершенствование личности. Строго говоря, это не является новшеством, возникшим на голом месте. Дохристианские культуры тоже знают это значение брака, оно присутствует всюду. Мужчина и женщина – это одна плоть, они дополняют друг друга, восполняют недостатки и достоинства друг друга, образуя вместе гармоническую целостность. Это знали и древние китайцы, мыслившие отношения мужчины и женщины как один из видов всемирной двойственной гармонии Ян и Инь, это знали и древние греки, имевшие, как и многие другие народы, миф об андрогине, это, безусловно, знали и древние евреи, имевшие Откровение о «расщеплении» первозданного человека на мужчину и женщину. И именно Ветхий Завет устанавливает формулу таинства брака: «будут двое в плоть едину». Интересно заметить, что в этом месте, где говорится об установлении брака, ничего не сказано о деторождении. Здесь Бог творит жену из ребра (из-под сердца взятой плоти), приводит ее к человеку (Сам приводит, – это подчеркивает не биологический, а духовно-религиозный смысл брака), человек, увидев свое alter ego, признает в жене свою плоть и кровь, свое восполнение, и Богом благословляется их единство: «Потому оставит человек отца своего и мать свою и прилепится к жене своей; и будут [два] одна плоть». «И были оба наги, Адам и жена его, и не стыдились», – добавляет священный писатель. Стыд возможен, когда ты находишься под чужим взглядом, когда происходит вторжение извне в сокровенные области. Адам и жена его были едины, всецело принадлежали друг другу, потому и не стыдились. И все, – о деторождении здесь не говорится. О нем говорится и раньше, и позже, но не здесь. |
| 1 . Священный текст определяет положение рая, сказавши, что Едем был на востоке ( Быт.2:8 ), и что река, которая протекала для орошения сада, разделялась затем на четыре течения, называемых Фисоном, Геоном, Тигром и Евфратом. Отождествление Тигра и Евфрата не представляет никакой трудности: эти реки были всегда известны под этим именем, напротив, название Фисона и Геона еще и в настоящее время служит загадкою. О Геоне сказано, что он окружает землю Куш, название означающее, по переводу LXX и Вульгате, Ефиопию, потому что Ефиопия, по рассеянии народов, была заселена кушитами; но эти последние обитали некогда в Азии, и Куш означает, конечно, здесь страну Азии. 2 . Большинство толкователей до последних лет верило, что земной рай был расположен в западной Азии. 992 Одни помещают Едем в Армении, другие близ Персидского залива, ниже течения Евфрата и Тигра, когда эти две реки образовали Шат-ель-Араб. Известное число новейших ученых думает, напротив, что его должно искать в Индии или на равнине Памирской. 993 По мнению их, страна Евилатская, которую орошает Фисон, и где находят золото, бдолах и оникс, есть Индия, которая для евреев представляет страну, простирающуюся неопределенно на юго-восток. Это изъяснение непримиримо с библейским текстом. 3 . Потоп и различные перевороты, которым подверглись известные части земли, значительно изменили топографию мест, в которых был расположен земной рай и сделали, таким образом, неразрешимым вопрос о его положении. Самым вероятным кажется мнение, помещающее его в Армении, в богатых долинах этой страны, еще и теперь одной из самых плодоносных в мире. 994 Евфрат и Тигр имеют свое начало в этой стране; Тигр берет свое начало на один час пути от Евфрата, на север от Диарбекира. Вот местность, где, надо полагать, был поселен Адам. Фисон, или точнее Фас классических авторов, 995 течет с востока на запад и впадает в Черное море или точнее Кур, Cyrus древних, которое берет свое начало в окрестностях Карса, недалеко от западного верховья Евфрата и впадает, затем, в Каспийское море, перемешавши свои воды с водами Аракса. Земля Евилатская, орошаемая Фисоном, есть Колхида, страна драгоценных металлов, куда Аргонавты отправились искать золотое руно. Что касается до Геона, то это теперешний Арас, древний Аракс, называемый арабами Djaichoun (или Геон) er Ras, 996 который исходит из соседнего западного верховья Евфрата и впадает, как мы уже сказали, вместе с Куром, в Каспийское море. Земля Куш, которую он, по кн. Бытия, проходит, есть страна коссеян, Cassiotis, regio Cossaeorum. „Что Едем... должно искать в источниках Евфрата и Тигра, говорит ученый немецкий филолог Эберс, это кажется выше всякого оспаривания; это подтверждают также этнография и география, еврейская история и армянские летописи, и в наши дни, с особенною важностью, сравнительная филология“, 997 Египтологи вообще теперь допускают, что Азия есть колыбель древней египетской цивилизации; из Азии также произошли домашние животные. 998 |
| ‘Αντwτυπος завершает его, или исполняет. В данном случае в Рим 5 Христос назван новым Адамом: Адам есть типос, антитипосом которого является Иисус Христос . Типологическое рассмотрение обнаруживает в совокупности текстов связи между Ветхим и Новым Заветами. Чтобы заключить одним кратким определением, типос есть некий пророческий образ, относящийся к будущей реальности, являющейся его свершением. Лучше всего это объяснить на нескольких примерах. Помимо типологии между Адамом и Христом, новым, или последним Адамом, принадлежащей апостолу Павлу, существует пример ветхозаветного образа Моисея. Моисей восходит на гору Синай, предстает в безмолвии перед Богом и обретает в Богоявлении скрижали закона, десять заповедей, которые образуют основу Торы, закона иудейского. Моисей спускается и передает в руки народа Израилева откровение в виде закона , который определяет не только какую-то норму поведения, но и вообще смысл существования иудеев между собой и с Богом. Апостол Матфей, быть может, более, чем другие авторы Нового Завета, являет нам образ Христа, каковой есть антитипос образа Моисея, типоса подателя закона, Христос в начале Мф 5 восходит на другую гору, в Палестине. Он не воспринимает закона от Своего Отца, он Сам есть Закон, новый закон любви. Он начинает возвещать этот закон в форме заповедей блаженств и в особенности того, что за ними следует. Это Нагорная проповедь, Мф 5, 6 и 7. Моисей — это типос, антитипосом которого является Христос. Моисей есть пророческий образ, постоянно обращенный в будущее, в область эсхатологии, во исполнение замысла Божия о спасении мира, — замысла законченного, нашедшего свое исполнение в Лице и деянии Иисуса Христа. Существует множество других образов, устанавливающих связь между Ветхим и Новым Заветами. Они предоставляют нам много прекрасных поводов к тому, чтобы прикоснуться к Ветхому Завету и уверенно толковать его как произведение (или как некий свод), по существу своему христианское. Образ страждущего Раба Образ страждущего Раба несколько иной. |
| Бог не двинулся, не двинулся и сатана, но и без всякого движения они оказались бесконечно отдалены друг от друга· . Когда бы мы ни приближались к Богу, контраст между тем, что есть Он и что представляем собой мы, становится ужасающе ясным. Мы можем не сознавать этого все то время, что живем как бы вдали от Бога, все то время, когда Его присутствие и Его образ остаются тусклыми в наших мыслях и в нашем восприятии; но чем больше мы приближаемся к Богу, тем острее выступает контраст. Не постоянная мысль о своих грехах, а видение святости Божией позволяет святым познать свою греховность. Когда мы смотрим на себя без благоуханного фона Божия присутствия, грехи и добродетели кажутся чем-то мелким и, в каком-то смысле, несущественным; только на фоне Божественного присутствия они выступают со всей рельефностью и обретают всю свою глубину и трагичность. Всякий раз, когда мы приближаемся к Богу, мы оказываемся перед лицом либо жизни, либо смерти. Эта встреча – жизнь, если мы приходим к Нему в надлежащем духе и обновляемся Им; это гибель, если мы приближаемся к Нему без благоговейного духа и сокрушенного сердца; гибель, если мы приносим гордость или самонадеянность. Поэтому перед тем как отправиться в так называемое “захватывающее путешествие молитвы”, нельзя ни на минуту забывать, что не может случиться ничего более значительного, более в трепет повергающего, чем встреча с Богом, на которую мы вышли. Мы должны сознавать, что в этом процессе потеряем жизнь: ветхий Адам в нас должен умереть. Мы крепко держимся за ветхого человека, боимся за него, и так трудно не только в начале пути, но и годы спустя, почувствовать, что мы полностью на стороне Христа, против ветхого Адама! Молитва – это путешествие, которое приносит не волнующие переживания, а новую ответственность. Пока мы пребываем в неведении, ничего не спрашивается с нас, но как только мы что-то узнали, мы отвечаем за то, как употребляем свое знание. Пусть оно дано нам в дар, но мы ответственны за каждую частицу истины, нами узнанную, и как только она становится нашей собственной, мы не можем оставлять ее бездействующей, но должны проявлять ее в своем поведении. |
|
|
