| высокопресовященнейший Владыко! великий и высокославный архипастырь и благодетель! вашего высокопреосвященства препокорнейший слуга и обязанник Арсений, епископ Воронежский и Черкасский 10 . Февр. 21 дня 1806 г. Высокопреосвященнейший Владыко! Милостивый Архипастырь, Отец и Благотворитель мой! Российскую церковную историю вашу имел я счастье получить; и на сих днях всю прочитал. Без всякого ласкательства скажу, что она достойна вас и что вы сделали ею величайшую услугу Церкви и ученому обществу. В повествованиях ее царствует истина, беспристрастие и чистосердечие ваше; и рассуждения и замечания ваши на некоторые происшествия исполнены глубокомыслия вам свойственного. Словом скажу, что история ваша есть драгоценный подарок для потомства, а для меня особенно драгоценна она тем, что я удостоился получить ее от святительской десницы вашей. Преосвященный Августин пишет мне, что вы не очень здоровы, о чем я, сердечно сожалея, молю Господа и Бога, да укрепит Он здравие ваше толико для Церкви Христовой нужное и преполезное. Впрочем с глубочайшим моим высокопочитанием и совершенною преданностью честь имею быть вашего высопреосвященства, милостивого архипастыря, отца и благотворителя, всепослушный слуга и богомолец Серафим, епископ Смоленский 11 . 1806 г. Февраля 24 дня. Высокопреосвященнейший Владыко! Милостивый архипастырь и отец мне благодетельнейший! По получении святительского вашего писания от 4-го февраля, вскоре получил я и от преосвященного Августина, викария вашего Архипастырства, письмо и при нем всеодолжительных дань Церкви российской трудов вашего святительства, российскую церковную историю. Неизъяснимое для меня при сем удовольствие! Благодарность благоволите от меня за сие принять по мере великости одолжения сим меня. Великий сей труд тощ не останется: слава и благодарение вам от церкви, а церкви от того польза пребудет вечною. О коль приятно сие писать, но приятнее еще единствовать! Недоброжелателям остается при сем только стыдиться. Всяк мастер судить, а не делать и трудиться. Я теперь при всем слабом моем зрении занимаюсь усладительнейшим упражнением, чтением оной. Бог да продолжит только жизнь вашу для подобных славных и полезных для Церкви Христовой трудов, о чем и обязаны мы молить благость Его всегда и всеусердно. Впрочем, себя препоручаю святейшим и вашего архипастырства молитвам, остаюсь с моим глубочайшим высокопочитанием |
| 172 Раз я уж стал приводить литературу, то надо, конечно, начать с отеческого периода. У святых отцов специальных курсов нет по ерминевтике, а только отдельные замечания по этой науке, которые им приходилось делать по тому или другому поводу. Наиболее связное изложение правил толкования Свящ. Писания (конечно, только в виде неполного очерка и обозрения) находим у следующих авторов: Блж. Августин. Христианская наука. Киев, 1835; Ориген. Творения. Вып. 1. Казань, 1899. О началах. Кн. IV, 8–27. Также переведен у нас донатист – Тихоний Африканец. Книга о семи правилах для исследования и нахождения смысла Свящ. Писания/Прибавления к Творениям св. отцов. Ч. 48. М., 1891. 184 Все подобные люди получили там кличку «фигуристы». См.: Le Roy. Examen du figurisme moderne. 1736; Mignot. Examen des regles du figurisme moderne. 1737; и другие. 187 Отсюда и название этого отдела – эвристика, от греческого ευρισκω, «находить, отыскивать» (здесь разумеется – истинный смысл Писания). Знаменитое «эврика!» (ευρηκα – «я нашел!») Архимеда, при открытии им известного закона по гидростатике, есть прошедшее совершенное время (perf.) от этого же глагола. 188 Я говорю здесь не о сердечном постижении внутреннего смысла Библии, о чем рассказал выше св. Симеон Новый Богослов , и что дается только личным подвигом, а об усвоении библейских истин одним умом, но усвоении правом, не лживом, в точности соответствующем мысли самих священных авторов и принимаемом христианином на веру (подвигов особых в этом случае может и не быть). 190 Объем его, конечно, может изменяться, в зависимости от «посвящений» (в некоторых тайных обществах и корпорациях) и доверения тех или иных партийных тайн. Но не о том у меня речь. Также не имею я в виду и постижения оккультных и герметических наук, но говорю о чисто рациональных. 191 См.: Толстой Л. Полное собрание сочинений графа Л. Н. Толстого, печатавшихся до сих пор за границей. Т. 1. СПб., 1907. С. 131, 148 и след. Крестник. Исповедь. Нельзя сравнивать те факты, о которых пишет здесь Толстой, с подобными случаями у святых – бывших разбойников (преп. |
| Это было в 1721 году. По прибытии всех этих лиц в д. Митроково, принадлежавшую Александро-Невскому монастырю, майор Норов, по свидетельству официального документа 562 связал в ней 6 человек крестьян, опечатал их клети и стоял постоем в деревне 12 суток. Во всё это время крестьяне подвергалось и грабежу от солдат и отяготительными поборами со стороны Норова, Беляева и подьячего. Убытка насчитано много. По донесению Александро-Невской канцелярии, Святейший Синод предписал Плещееву, по произведению дознании, запретить как Норову так и другим, посылаемым для розысков раскольников, всякие взятки и исполнение своих прихотей, под страхом беспощадного штрафования, и наблюдать за этим. При приближении иеромонаха Решилова в пределы Стародубья множество раскольников разбежалось в разные стороны, оставив на произвол судьбы свои жилища, скот, домашний скарб и достаток… в других местах оставались дети убегавших без всякого надзора; появления сыщиков среди раскольников напоминали как бы открытые нападения разбойников, в то время особенно многочисленных в близких и отдалённых местах. Судья церковного приказа, священник Михаил Тимофеев, в канцелярии, при допросе открыто наносил побои монахине Евпраксии, заподозренной в расколе 563 , не стерпев побоев, она дала ложное показание, в чём после созналась. По донесению камер-коллегии в 1723 году в дворцовую канцелярию, посланные из Нижнего Новгорода поручики Штерн и Станиславский 564 со многими солдатами заняли себе в Городецкой волости дворы, брали без прогонов многие подводы и били крестьян-раскольников на правеже смертным боем, разув на снегу, взыскивали сбору с одних дворов по 22 рубля, а с иных по 28 рублей со двора; а платить им такого числа денег нечем, и оттого многие бегут из волости, – больше 140 семей убежали. Выслушав такое донесение, дворцовая канцелярия требовала, дабы впредь такого разорения и с таким жестоким правежом не чинили, отчего может и вся та волость разоряться вконец 565 . Если так расправлялись с крестьянами дворцового ведомства, то, что могло происходить и происходило в других местах? Безнаказанный произвол и насилие. |
| Последнее и самое главное недоумение, на которое наводит рассказ о деяниях Руфи, касается поведение ее в отношении к Воозу. Поводом к соблазну для нецеломудренных и любогреховных душ служит совет Ноеммини, подсказанный Руфи, лечь у ног Вооза и соответственный поступок последней. В смущенной совести возникает мысль: не предосудителен ли этот совет, не заслуживает ли порицания и даже отвращения и самый поступок Руфи? В самом деле, с точки зрения наших обычаев и современных нам понятий об отношениях между мужчиной и женщиной, совет Ноеммини, изложенный в 3 гл. 4 ст., кажется странным, чуждым скромности и самых обыкновенных приличий, свойственных каждой женщине. Таким же, если еще не хуже, представляется и поступок Руфи. И нужно сознаться, что настоящее недоумение – одно из самых трудных для решения. Оно составляет предмет самых разноречивых толкований и непримиримых споров между комментаторами. Последние в объяснении поступка Руфи разделяются на две враждебных друг другу стороны. Одни из толкователей, как, например, Дионисий, Амвросий и Августин, жестоко обвиняют как Ноемминь, так и Руфь, видя в совете первой отсутствие приличия, почти «сводничество», а в поступке второй – отсутствие стыдливости, плотскую похотливость. Другие, немногочисленные толковники, к числу которых можно отнести блаж. Феодорита, защищают как Ноемминь, так и Руфь. По-видимому, немало данных для того, чтобы произнести обвинение, которое покажется законным и правильным. Какую цель, спрашивают обвиняющие, имело это предварительное умывание, намазывание тела своего благовонными мастями, одевание в приличные одежды, как не ту, чтобы показаться Воозу красивее и привлекательнее, овладеть его вниманием, снискать расположение, возбудить чувственность и достигнуть своего нецеломудренного желания? Чего иного, – говорят они, –домогалась Руфь, как не удовлетворения своей похотливости, когда открыла покрывало у ног Вооза и легла у них, когда, потом, просила его простереть покрывало поверх рабы своей? Не для этой ли цели она выждала тот благоприятный момент, когда Вооз находился в веселом душевном настроении от пиршества по случаю окончания жатвы? Далее, если бы Руфь не имела в виду этой преступной цели, то зачем ей было приходить к Воозу именно тогда, когда лежал последний между скирдов, в месте, удаленном от людского глаза, зачем ей было появляться сюда именно в ночное время? Если она желала брака с Воозом и имела в виду через этот брачный союз только восстановить потомство своего умершего мужа, то она могла бы требовать этого брака, как дела законного, не в ночное, а во всякое время, не наедине, а в присутствии других, без этих предварительных туалетных приготовлений, не обращая внимания на то душевное настроение, в котором находится Вооз. |
| —110— Катены), но главным образом новейшей иностранной литературы предмета. Все это дает видеть, что автор взял для своего кандидатского сочинения предмет непосильный. Однако-ж эти, извиняющиеся отчасти трудностью предмета, недостатки сочинения могут быть покрыты следующими достоинствами: 1) при толковании текста послания автор часто и обильно цитует древнецерковных писателей – Златоуста, Феодорита, Иеронима, Августина и Феофилакта, – 2) русская литература, относящаяся к данному предмету, изучена автором вполне, а иностранная ограничена хотя и немногими, но наилучшими толкованиями (Визелера, Мейера-Зифферта, отчасти Корнели и др. нек.), – 3) от Еп. Феофана труд автора отличается большею сосредоточенностью экзегеса и полнотой филологического изучения, от Галахова – большею проверенностью и от других русских (Агафангела, Филарета) – большею подробностью толкования и широтою изучения иностранной литературы; – 4) автор обладает похвальною способностью кратко и ясно указывать разные оттенки в толкованиях, принадлежащих новейшим ученым западным, основательно их оценивать и наиболее из них состоятельные избирать и обрабатывать в духе православного экзегеса, – 5) язык сочинения простой и деловой. Сочинение удовлетворительно для кандидатской степени». 21 . Экстраординарного профессора Александра Беляева о сочинении студента Нарбекова Ксенофонта: «Учение святых отцов 4-го века о природе первозданного человека»: «Сочинение Ксенофонта Нарбекова, кроме краткого Введения и Заключения и перечня источников и пособий, содержит в себе 8 глав. Из них первая глава посвящена изложению и опровержению святыми отцами 4-го века еретических учений о природе первозданного человека; вторая содержит положительное учение святых отцов об общих отличительных признаках первозданной человеческой природы, под которыми он разумеет отношение её к природе других тварей, к природе человека падшего и к природе человека, воссозданного Христом; третья излагает святоотеческое учение о теле первозданного человека; четвертая изображает учение тех же отцов о душе первозданного человека; пятая представляет учение их |
| По поводу легенды о Нероне должно заметить, что после смерти этого императора – изверга распространилась молва, будто он не умер и опять явится. Об этом говорит Тацит в своей Истории 509 и Светоний в Жизнеописании Нерона 510 . Эта молва распространилась как среди язычников, так и среди христиан. У христиан легенда о Нероне претерпела некоторые изменения. Между тем как одни из них, подобно язычникам, верили, что Нерон не умер, а продолжает жить, скрываясь где-то в Азии, откуда опять явится в своё время, другие полагали, что хотя он убит, но некогда воскреснет и опять явится. Другое существенное добавление к легенде у христиан было сделано то, что они в лице Нерона, имеющего прийти из Азии, или воскреснуть, стали ждать антихриста. Вероятно, эта легенда о Нероне как антихристе сложилась и была распространена среди простых христиан, среди черни, склонной к суеверию. Но Нерон своими беспримерными жестокостями нагнал такой ужас на население Римской империи, одно имя его и память о Нём так пугали воображение, что этой легенде давали веру и образованные люди, даже некоторые писатели христианские. Однако лучшие богословы не доверяли этой легенде, например, Августин прямо называет слухи о Нероне, имеющем прийти в качестве антихриста, странными. Другие знаменитые богословы древности признавали антихриста только предшественником или прообразом антихриста, а это показывает, что они не верили, будто он явится вторично в виде настоящего антихриста. Но навеянный зверствами Нерона страх и приводящая в содрогание память о нём так были сильны и столь долго жили в населении Римской империи, что они отпечатлелись в творениях богословов даже позднейших веков. Например, отцы и учители Церкви четвёртого и пятого веков полагали, что Апостол тайной беззакония назвал Нерона, несмотря на то, что Апостол написал своё Второе Послание к Фессалоникийцам тогда, когда Нерон был только наследником престола и не начинал ещё тиранствовать. Точно также прообразом антихриста многие отцы признавали именно Нерона, а не Калигулу, Домициана, Диоклетиана, или иных жестоких римских императоров. |
| Что Апостол в рассматриваемом месте говорит о втором видимом пришествии Иисуса Христа, имеющем быть перед самой кончиной мира, и о явлении перед этим пришествием антихриста, это всем древним богословам казалось столь ясным и бесспорным, что им даже и в голову не приходило, чтобы слова Апостола могли быть понимаемы как-либо иначе, нежели как они их понимали. „Ни у кого нет сомнения, что Апостол сказал это об антихристе” 519 , говорит Блаженный Августин . „Между тем как тёмные слова Апостола (об удерживающем и держай), говорит тот же учитель, толкуют один так, другой иначе, нет, однако, сомнения в том, что Апостол сказал то, что Христос не придёт судить живых и мёртвых дотоле, пока сначала не придёт противник Его антихрист для обольщения омертвевших душой” 520 . Да и действительно, непредубеждённый, беспристрастный читатель и толкователь Послания не может не видеть с первого же взгляда, что Апостол говорит о втором видимом пришествии Христа для суда над живыми и умершими и о предваряющем это пришествие явлении антихриста. Отмечаем эти черты святоотеческого толкования особенно в виду мнений некоторых свободомыслящих учёных новейшего времени, которые, вопреки прямому и ясному смыслу слов Апостола о втором пришествии Христа и о явлении антихриста и согласному пониманию их почти всеми богословами, древними и новыми, толкуют их превратно, и не находят в них учения ни о втором видимом пришествии Христа перед кончиной мира, ни об антихристе. Почти все древние богословы полагали, что Апостол отступлением назвал самого антихриста, и даже в некоторых латинских кодексах Библии вместо discessio (отступление) было поставлено слово refuga, что значит беглец, каковым названием обозначали антихриста, как беглеца или отступника от истины. Но Амвросиаст отличает отступление от антихриста и под отступлением разумеет упадок Римской империи, который будет предшествовать явлению антихриста. Кстати скажем, что почти все богословы последующих веков под отступлением не разумели антихриста. Все древние богословы, за исключением одного Ефрема Сирина , в словах Апостола о лице, которое откроется в своё время, видели указание на антихриста, а Ефрем Сирин полагал, что это сказано о Христе. |
| На этой почве народится антихрист и вырастет в том же духе видимости без существа дела. Потом, отдавшись сатане, явно отступит от веры, и вооружённый его обольстительными кознями, всех, не содержащих христианства в истине, увлечёт к явному отступлению от Христа Господа, заставив себя самого почитать за бога... Вот какое, надобно полагать, отступление разумеет Апостол! Оно точно есть дело, факт, а не лицо, но такое, которое состоит в тесной связи с лицом, с человеком беззакония и сыном погибели. Это будет отступление, в которое увлечёт главный отступник-антихрист. Отступление людей в ложные веры и в нехристианские настроения сердца подготовят почву для вырождения антихриста и арену для его действования. Но не это отступление тут разумеется, а то, которое произведёт антихрист. Он, явившись и усилившись, завершит отступление внутреннее тем видимым отступлением. Это будет громкое отступление, единое, вполне достойное такого имени, почему и стоит у Апостола с определённым членом. Потому же, может быть, оно по пояснено у него и другим каким прибавочным словом, как потом Юлиана именовали отступником, не поясняя от чего” 69 . Правда, по толкованию других св. отцов и учителей, Апостол отступлением назвал самого антихриста. Так изъясняли это слово Златоуст, Феодорит, Феофилакт Болгарский 71 и Августин 72 . Но они в своих толкованиях выходили из общего понятия об отступлении и антихристе, упуская из виду подробное изъяснение поставленных слов. Изъясняя только основную мысль Апостола, что дню Христову будет предшествовать отступление и явление антихриста, можно сближать понятия отступление и антихрист; потому что они имеют между собой много общего. Отступление подготовит явление антихриста; отступление будет продолжаться и при антихристе и даже достигнет при нём своей вершины; виновником умножения отступления будет антихрист; в нём самом отступление достигнет до ужасающей силы и через него же оно дойдёт до страшных размеров в его царстве. Поэтому антихриста можно назвать отступлением. |
| Некоторые из арестованных были сломлены условиями тюремного заключения, некоторые поддались льстивым посулам следователей и согласились стать лжесвидетелями и оговорить себя и других. Подписанные ими показания, «свидетельствующие» об антигосударственной деятельности архиепископа Августина, были ему затем предъявлены. Ознакомив его с этими показаниями, следователь сказал: – Вы были ознакомлены с показаниями ряда обвиняемых, которые изобличали вас как руководителя контрреволюционной церковно-монархической организации, вам устроены очные ставки, на которых вы разоблачены как организатор и руководитель контрреволюционной церковно-монархической организации, дальнейшее запирательство совершенно бесполезно, следствие предлагает дать правдивые показания о вашей контрреволюционной деятельности. – Контрреволюционной деятельностью я не занимался и виновным себя не признаю. Если мне будут еще устроены очные ставки, я и на них буду отрицать свою виновность. – Каким репрессиям вы подвергались после революции и за что? И признавали ли вы себя виновным на следствии? – После революции за антисоветскую деятельность я привлекался к следствию четыре раза... Во всех случаях я виновным себя никогда и нигде не признавал. – Назовите автора записки, которую вы пытались уничтожить при личном обыске. – Автора записки не знаю. – Откуда у вас золотая десятка, обнаруженная при обыске? – Я получил ее от неизвестной мне женщины. – Дайте объяснение следствию о двух гривенниках с условными насечками, которые вы хранили у себя отдельно и которые были изъяты при обыске. – Два гривенника с насечками, изъятые у меня при личном обыске, никакого значения не имеют. 22 октября сотрудники НКВД провели очную ставку между архиепископом и одним из обвиняемых. – Что вам лично известно о контрреволюционной деятельности Александра Александровича Беляева? – спросил следователь обвиняемого. – Александр Александрович Беляев является организатором и руководителем контрреволюционной монархической организации церковников, в состав которой входили я – Афанасий Васильевич Любимов, Иван Алексеевич Остроглазов, Павел Дмитриевич Семеновский, Иван Иванович Сперанский и другие приближенные архиепископа. Члены упомянутой контрреволюционной организации под руководством Александра Александровича Беляева вели активную борьбу с советской властью путем сколачивания в контрреволюционные группы бывших людей и церковников и воспитывали последних в контрреволюционном духе. |
| Сказал так, что вопрос об Источнике и Подателе стал понятен и доступен всем (всем читателям Достоевского, разумеется). Журнал «Фома», как я уже говорил, не может пройти мимо таких поистине бесценных сокровищ. Отсюда — обращение к Достоевскому и к самым разным явлениям русской культуры вообще. Сегодня это очень нужно нам всем, особенно людям новообращённым. Выстроить правильные отношения Церкви и мира не так-то просто, даже на личном уровне. Сам Федор Михайлович когда-то много потрудился над этой проблемой. Его следует признать весьма неудобным автором по части разного рода искушений и подмен; церковного культурным — в первую очередь. Об этой застарелой болезни образованного русского общества в свое время писатель говорил открыто и прямо. Но, быть может, куда более действенным и в данном случае оказался его романный герой — князь Мышкин. Смиренный человек, исполненный евангельского духа, к которому и в наши дни благодарный читатель испытывает искреннюю симпатию. С трогательного признания в этой симпатии начинает Александр Ткаченко (с. 25) свои размышления о главном герое романа «Идиот». Эти размышления по-своему очень интересны, и всё же должен признаться, что они оставляют двойственное впечатление. Хорошие цитаты из святителя Игнатия (Брянчанинова) как минимум не убеждают, ибо проблем святости, как известно, Достоевский в своем романе не ставит. Эти проблемы были, увы, очень далеки от современного ему русского общества. Может быть, в наши дни ситуация мало-помалу меняется, однако — крайне трудно, это очевидно. Критерий в данном случае простой: наше отношение к новомученикам и исповедникам. Журнал «Фома», идя против течения, терпеливо и неизменно остается верен этой теме. Вот и в этом номере печатается материал игумена Дамаскина (Орловского) о священномученике Августине (Беляеве) (с. 42). Самое удивительное в его судьбе, что он был «народным избранником». Его, простого приходского священника, именно избрали во епископа города Иваново-Вознесенска. И можно только подивиться, какая истовая и всеобъемлющая вера была у церковных людей в эпоху величайшей русской смуты на «родине первых Советов». |
|
|
