| Следующий 1402 год был счастливее для Витовта: сын рязанского князя Родослав Ольгович пошел на Брянск, но у Любутска встретили его двое князей Гедиминовичей – Симеон-Лугвений Олгердович и Александр Патрикиевич стародубский, разбили его и взяли в плен; три года просидел он в тяжком заключении у Витовта, наконец отпущен в Рязань за 3000 рублей. В 1403 году победитель Родослава Лугвений взял Вязьму, а в 1404 сам Витовт опять осадил Смоленск, и опять неудачно: три месяца стоял он под городом, много трудился и бил пушками, но взять не мог и, опустошив окрестности, ушел в Литву, Смоленский князь Юрий видел, однако, что один он не в состоянии противиться Витовту, который показывал ясно намерение овладеть во что бы то ни стало Смоленском, внутри которого была у него сильная сторона; Олег рязанский умер (1402 г.), следовательно, отсюда нечего было ожидать помощи. Оставался только один русский князь, могший поспорить с Витовтом, то был князь московский, но последний, зять Витовта, до сих пор был с ним в постоянном союзе; трудно было надеяться и отсюда помощи бескорыстной; Юрий видел, что из двух подданств надобно выбрать менее тяжкое, и потому, взявши опасную грамоту, приехал в Москву и стал умолять Василия Дмитриевича о помощи. «Тебе все возможно, – говорил он, – потому что он тебе тесть, и дружба между вами большая, помири и меня с ним, чтоб не обижал меня. Если же он ни слез моих, ни твоего дружеского совета не послушает, то помоги мне, бедному, не отдавай меня на съедение Витовту, если же и этого не хочешь, то возьми город мой за себя; владей лучше ты им, а не поганая Литва». Василий обещался помочь ему, но медлил; в некоторых источниках эта медленность объясняется доброжелательством московского князя к тестю, хотя она может, естественно, объясняться и без этого. Как бы то ни было, в то время, когда медлили в Москве, в Смоленске и Литве не теряли времени: бояре смоленские, доброжелательствовавшие Витовту, послали сказать ему, чтоб шел как можно скорее к их городу, прежде чем придет Юрий с помощию московскою. |
| конст. патр. Антония 1393 г. к великому князю Василию Дмитриевичу, Павлов, Памятн. Древне-рус. кан. права. Спб. 1880. Прилож. стр. 265–276. Ответ митр. Uoahha II . Отв. 6). В наших древних исторических и канонических памятниках очень часто гражданские постановления приводятся безразлично с правилами или под именем правил. Пример этого можно видеть во всех памятниках нашей древней церковной письменности, в которых пастыри церкви защищали неприкосновенность церковных судов и вотчин от покушения на отнятие их со стороны светских властей или сильных земли ссылкой на священные правила, под которыми разумелись по преимуществу законы византийских императоров (см. напр. грам. митр. Киприана 1392 г. о церковных судах). В древних канонических памятниках нашей церкви есть такие места, в которых византийские законы прямо называются церковными правилами или же Божественным Писанием. Так, например, митрополит Киприан, по поводу поступившей к нему просьбы вдовы Феодосии утвердить за ней право владеть имуществом своего мужа, умершего без завещания, и передать его своему приемышу за неимением других детей, воззрел в номоканон, да изнашел правило, аже пишет в законе так «… Затем после приведения двух законов из Прохирона в грамоте говорится: сего ради аз Киприян митрополит, по тем законным правилом, разсудил есмь (Грам. митр. Киприана 1404 г. в Памятн. кан. права стр. 243–4). Как видит читатель, здесь правило и закон употребляются безразлично одно вместо другого. Равным образом митрополит Геронтий в своей грамоте новгородскому архиепископу Геннадию 1488 г. о предании новгородских еретиков духовной или градской казни говорит между прочим, что поп Григорей, да поп Ерисим и другие еретики, «по царским правилом, от божественного писания, достойны градские казни» (Памят. кан. права стр. 762). Нет недостатка в подобных примерах и в памятниках новейшего времени. В книге самого проф. Павлова (стр. 186–7, примеч.6) рассказан следующий случай из начала текущего столетия. В 1804 году в Государственный Совет поступило прошение двух дворян о подтверждении усыновления ими посторонних сирот, совершенного по церковным обрядам. |
| Владимирские бояре подтвердили справедливость этого показания, и Киприан заповедал «христианом монастырским ходить по прежней пошлине» . Подобные же оброки и повинности могли отбывать поселяне и в вотчинах других монастырей. Во всяком случае надобно думать, что повинности монастырских поселян были вообще легче казенных или общественных повинностей, какие несли они прежде: под этим только условием они и могли соглашаться покидать прежние свои жилища и переходить на монастырские земли. 4. Право тарханное, освобождавшее монастырских поселян и владения от оброков и повинностей казенных или княжеских . Вольные крестьяне, жившие на государственных землях, обыкновенно тянули тогда своими повинностями к ближайшему городу или волости и вносили подати княжеским наместникам, волостелям, тиунам и другим чиновникам. Эти подати и повинности, от которых освобождались монастырские крестьяне, были весьма многочисленны и разнообразны, судя по некоторым тарханным грамотам. Вот что говорил, например, звенигородский князь Юрий Дмитриевич в своей грамоте Савво-Сторожевскому монастырю (1404) о монастырских землях и людях в Рузском уезде: «Которыи люди имуть жити на тех землях монастырских, и тем людем не надобе моя дань, ни ям, ни подводы, ни мыт, ни тамга, ни писчея белка, ни осмьничий, ни костки, ни явка, ни иная которая пошлина, ни города не делают, ни двора моего не ставят, ни коня моего не кормят, ни сен моих не косят, тако ж ни к сотцкому, ни к дворскому, ни к десятскому, с тяглыми людми не тянут ни в которые проторы и в размет, ни в иныи в которыи пошлины. А наместницы мои звенигородцкии, и волостели звенигородцкии, и рузскии мои наместники, и волостели мои рузскии, и их тиуни, на тех хрестьянех на монастырских кормов своих не емлют, ни всылают к ним ни по что, а праветщики и доводщики поборов не берут, ни въежщают» . Тогда как в одних грамотах монастырские люди и имущества освобождались вообще от казенных податей и повинностей, другими грамотами освобождались они от каких-либо частных пошлин и повинностей: запрещалось, например, брать пошлины с монастырских старцев и бельцов, посылаемых на ватагу или на иную какую-либо службу; с монастырских возов и людей, отправляемых с товарами ; за клеймение лошадей, покупаемых и продаваемых монастырскими крестьянами, для чего позволялось иногда монастырям иметь свое клеймо или пятно ; или повелевалось, чтобы княжеские наместники, воеводы и другие ездоки не ездили мимо монастыря и через монастырское село «непошлою дорогою», чтобы не останавливались близ монастыря, не ставились у монастырских крестьян, не брали с них проездных кормов и никаких поборов . Впрочем, по отношению к тарханному праву, предоставлявшемуся монастырям с их вотчинами, жалованные грамоты князей довольно различны между собою. |
| Один памятник до-монгольского периода представляет дело таким образом, что грамотность распространилась у нас чрезвычайно быстро, что уже в первую половину правления Ярослава было по нескольку учителей для неё даже в самых незначительных городах Руси. Этот памятник есть упомянутое нами выше житие преподобного Феодосия Печерского , написанное Нестором, который, как мы видели, говорит что Феодосий учился грамоте у единого от учитель, годы учения последнего приблизительно должны падать на середину княжения Ярослава 1404 , а местом его учения быль один из незначительных тогдашних городов – Курск. Но это свидетельство Нестора, сохраняя всю свою силу в отношении к отсутствию в его время казённых училищ, весьма сомнительно в своём показании относительно слишком большой распространённости частных училищ уже в указанное раннее время. Ибо предполагать такой быстрый ход дела, чтобы уже к концу первой половины правления Ярослава грамотность успела распространиться везде и стать везде потребностью всех сословий общества так, чтобы везде явилось достаточное количество учителей, совсем невероятно. Стремление к грамотности предполагает возможность её приложения, именно-возможность читать церковные учительные книги. Но серьёзные заботы о распространении этих книг в обществе, как мы знаем, были приложены именно только Ярославом. Вообще, необходимо думать, что грамотность начала более или менее распространяться везде и между всеми не ранее как к концу правления Ярослава, а что касается до свидетельства преподобного Нестора, то он, нет сомнения, представляет время детства преподобного Феодосия по своему собственному времени. Если признать справедливым то положение, что стремление к грамотности могло распространяться только параллельно с распространением и умножением в обществе четиих книг, ибо без книг, конечно, трудно предполагать стремление к грамотности, то нужно будет думать, что дело шло весьма не быстро. Потому что книги, в то время как мы обстоятельно говорили выше, могли распространяться только чрезвычайно медленно. |
| Известно, какую большую роль в обращении Августина играло желание блаженства. Его знаменитое сог (мятущееся сердце. – Прим. пер.) 1398 вдохновило Феофана Затворника на глубокое размышление. Ностальгия по Богу, говорит он, неразрывно связана со всем тем, чего мы желаем, – и приводит ко «всеобщему недовольству ничем тварным» 1399 . Между этим (беспокойством. – Прим, пер.) и donec те (успокоением в Тебе. – Прим. пер.) пролегает долгий путь духовной жизни. Первое стремление человека, согласно Феофану Затворнику , состоит в сведении «всесовершенного блага» до уровня эфемерных желаний и в забвении «всеобщего стремления ко всесовершенному благу» 1400 . Потому что дух наш обладает способностью к онемению 1401 . Демон внушает нам мысли, которые удерживают нас в мире 1402 . А Святой Дух разжигает пламя наших желаний и заставляет нас понять, что «эта жизнь – не жизнь» 1403 . Итак, беспокойство, сопровождающее все наши желания, становится вехой на пути к высшему. И человек осознает, что он любит Бога любовью существа сотворенного. Символизм плотской любви Дух, говорит Феофан Затворник , пробуждает желание Бесконечного, плотские желания его подавляют; но, с другой стороны, Дух обоживает тело и всякую его деятельность. И тогда, после ряда последовательных очищений, даже желания, относящиеся к категории «плотских», могут стать образом духовного возрастания в направлении Божественной реальности. Смысл любви 1404 Вл. Соловьева и некоторые страницы его труда по нравственной философии Оправдание добра 1405 являются замечательными примерами мистической стороны супружеской жизни, или «одухотворения пола». Соловьев сам вкратце излагает свои главные идеи: «В истинном браке естественная половая связь не уничтожается, а пресуществляется; но пока это пресуществление еще не стало фактом, оно есть нравственная задача, и элементы естественного полового отношения суть данные этой задачи». Эти элементы суть: 1) физическое влечение; 2) состояние влюбленности; 3) деторождение. «Брак остается удовлетворением половой потребности, только сама эта потребность относится уже не к внешней природе животного организма, а к природе очеловеченной и ждущей обожествления» 1406 . |
| Кроме того, именно в заповеди логосного познания мира – радикальнейшее отличие библейской религии от буддизма. Бог велит человеку нарекать имена миру. Христианство – религия Слова, оно дружно со Словом, фило-логично. Эту же онтологичность слова признает и буддизм. Но с какой переменой знака! В знаменитую ночь просветления Гаутаме открывается, что именно в именах – причина бытия мира и человека. И, значит, избавиться от жажды бытия можно лишь через разрушение имен, через разрушение познания, точнее – через радикальную апофатизацию познания, приучение мысли к молчанию, абсолютному молчанию обо всем в мире. Просветление Будды было строго логичным рассуждением: смерть происходит от рождений, рождения от дел, дела – от желаний, желания – от ощущений, ощущение рождается соприкосновением духа с другими предметами; соприкосновение родится из ознакомления с именами и предметами, а ознакомление – из познавания. И вот – просветление: «Разрушь рождение – и страсть и смерть прекратятся! разрушь желание и умрет воля! разрушь соприкосновение и умрет ощущение! разрушь знание, умрут имена , определения, а с ними познаваемость вещей, их реальность для нас, возбуждающая ощущения! одним словом: разрушь обман призрачного внешнего мира, и умрет сансара, основа личного бытия, неведение истины!» 1402 . Христианство как раз и не желает «смерти имен». И четвертая заповедь – «не вкушай от древа познания добра и зла». Кажется, она своей отрицательностью противостоит позитивному наполнению первых двух заповедей. Но почему же именно «пост» 1403 был важнейшим Божиим повелением? Человек призван к пути. Ему предстоит проделать путь от образа Божия к подобию Бога. Подобие – цель, к которой надо идти. Путь же возможен лишь при наличии от-стояния исходной точки от цели. Чтобы отправиться в путь, я должен знать и ощущать, что здесь и сейчас я не обладаю и в принципе не могу обладать тем, что ждет меня в другом месте, и между «здесь» и «там» лежит путь, который должен пройти я. Пост по определению (т. е. Великий Пост) есть не что иное как путь к Пасхе, или в другом смысле, вообще есть сама Пасха (ибо сама Пасха есть нечто динамическое, устремленное: бегство, стремительное избавление, стремительное совершение). Пост есть призыв к изменению, и именно так понимает первую заповедь св. Григорий: «Если бы мы пребыли тем, чем были, и сохранили заповедь, то сделались бы тем, чем не были , и пришли бы к древу жизни от древа познания» 1404 . Сам по себе пост всегда бессмыслен. Его смысл лежит за его пределами, он весь – не более чем подготовка к тому, что его нарушит, прекратит. Пост призван нечто переменить в человеке так, чтобы он стал более открыт для той радости, которая предназначена для него в конце пути. Пост обретает свой смысл за своими пределами: говение исполняется в Причастии, великий Пост – в Пасхе… |
| В июле месяце того же года микулинцы еще более были утверждены в своем решении не знать православия. «Ксендзы бернардины и бывший.... униатский протопоп Перт Перлашевич высочайший манифест о привлекании желающих православия в другие исповедания (т. е. запрещающий это делать) изданный толковали противно в римском костеле с объявлением какого-то особаго письма от римского архиепископа, дозволяющего якобы прием людей за прихожан к костелу даже чрез униатского попа, и потому исправляют уже ксендзы и помянутый униатский поп Перлашевич всякие требы тамошним прихожанам явно со отвращением оных от православия». 1404 В дризенском уезде, в слободе Дисенской, помещица Сулистровская, в 1798 году, не смотря на то, что в православие обратилось 1229 душ этого прихода, а в унии осталось с небольшим 600, не допустила освятить церкви на православие, «нарадя крестьян своих караулить оную с дубинами, а начальником всему тому был и ими повелевал униатский поп Цитович». 1405 В том же году, «любовицкий базилианин, прозывающийся Смык, с толпою любовицких жителей – мещан и поляков и с прочими, бывшими в Бабиновичах под стражею и наказанными за прежний их бунт, ездит по деревням и возмущает прихожан». 1406 Во время этих объездов ревнители унии объявляли народу, что уния опять будет восстановлена. 1407 В быховском уезде униатский священник Щелица объявлял народу, что имеет указ, дозволяющий ему всех принимать в свою паству, кто ни пожелает. 1408 Священник церкви белорусской (Белорусцы) Симеон Бруевич доносил, что тамошняя помещица Гайкова чинит прихожанам её (церкви) в исповедании православной веры разнообразные препятствия и самое совращение чрез постройку тамо каплицы и содержание при оной ксендза-базилианина с побуждением прихожан получать от того ксендза требы». 1409 Униаты заезжали совершать требы даже в казенные имения, 1410 в которых обыкновенно православие держалось крепче. Православная и униатская паствы смешивались, перепутывались интересы священников, распалялась взаимная вражда и доходила до того, что однажды сын доносил на родного отца с поразительным упорством и бесстыдством. 1411 Правительственные места забрасывались жалобами; следствие следовало за следствием, тяжбы затягивались на многие годы. |
| Параллель XCIII главе в БMCPS. С cap. XXXIV, Р с. 48 средина. Но по прошествии некоторого времени приводят его в Константинополь, а вместе с ним и ученика его Анастасия, также и другого Анастасия, который, как мы сказали, был и апокрисиарием. Объявив проклятия на них и подвергнув анафеме не только их, но и всех православных, как живых так и умерших, эти проклятые мерзавцы предают тогда их приставленным к делу казни (Р: палачам) лицам, чтобы они исполнили вынесенный против них приговор. У 1404 них якобы совсем не отнимают жизнь, чтобы и у этих бесчеловечных людей, оказалось некоторое человеколюбие, но зато подвергают наказаниям хуже самой смерти. Епарх 1405 города, взяв их и введши в преторий, сначала 1406 божественного Максима, распростерши на полу 1407 , приказал бить затвердившими жилами (воловьими), причем нечестивец не пощадил ни старости его, ни скривленных членов плоти, ни изможденного постами 1408 и трудами тела, но так жестоко бил, что от множества вытекавшей крови окрасился весь пол под ним, все тело было изранено и не осталось ни одного даже малого члена целым. С. XXXV. Р. 49. М. 25. Потом зверь этот переходит и к ученику его, а вслед затем и к соименнику его: подвергает их многочисленным ударам и покрывает рубцами, приставив тут и глашатаев, выкрикивавших во время бичевания: «неповинующиеся царским постановлениям и пребывающее в упорстве достойны и подвергнуться этому». И уже едва дышавших, их вынесли и бросили в тюрьму. C.XXXVI. А на следующий день опять приводят преподобного вместе с учеником его, всего покрытого рубцами, всего распухшего, всего воспаленного от ран. И несмотря на такие страдания его, не воздержались Однако ж против него от другого худшего, совершенно пренебрегши природою: язык этот богословствующий и обильнее рек источивший слова они беззаконно отрезают внутри, от гортани и соприкасающегося язычка, чтобы с отнятием у него 1409 голосового органа, вместе с тем отнято было и слово и учение, и после того он уже 1410 оставался бы 1411 в молчании и безгласным. |
| Поводом к походу послужило обращение венгерского кор. Сигизмунда I Люксембурга (1387-1437; с 1433 император) к папе Римскому Бонифацию IX (1389-1404) и к др. западноевроп. правителям с просьбой о помощи в борьбе против тур. угрозы. Поражение серб. войск в битве на Косовом поле (1389) сделало юж. границы Венгрии открытыми для набегов. В 1390-1393 гг. были захвачены Видин и Тырново, на которые претендовал Сигизмунд I. Ситуация еще более осложнилась после того, как султан Баязид I (1389-1402) вторгся в соседнюю Валахию и изгнал местного правителя, воеводу Мирчу Старого, возведя на престол своего ставленника (1394), а в 1395 г. напал на Венгрию. Призыв Сигизмунда I встретил наибольший отклик на франц. землях: помощь в борьбе против турок предложили франц. кор. Карл VI, герц. Людовик Орлеанский и Филипп Храбрый, герц. Бургундии. В 1394 г. Бонифаций IX издал 2 буллы, в которых объявил о начале священной войны в Боснии, Хорватии, Далмации и Славонии ( Atiya. 1938. P. 435-436). В 1395 г. кор. Сигизмунд I предпринял поход в Валахию, восстановил на престоле Мирчу Старого и вышел к Дунаю, захватив крепость М. Никополь (ныне Турну-Мэгуреле, Румыния). Местом сбора войска крестоносцев был объявлен г. Буда. В 1396 г. в поход выступили франко-бургундская армия во главе с гр. Жаном де Невером, отряд сеньоров Ангеррана де Куси и Анри де Бара, а также передовой отряд маршала Жана ле Менгра (по прозвищу Бусико) и Филиппа д " Артуа, гр. д " Э. 20 апр. основные силы крестоносцев вышли из Дижона и в сер. мая достигли г. Регенсбург, где к ним присоединилась имперская армия во главе с пфальцгр. Рейнским Рупрехтом II Виттельсбахом. К кон. июля союзники Сигизмунда I прибыли в Буду и объединились с венгерской армией. Меньшая часть войска (гл. обр. венг. отряды) продолжила наступление, начатое Сигизмундом I в 1395 г. Пройдя через территорию Валахии, где к ним присоединился отряд Мирчи Старого, крестоносцы вышли к М. Никополю и остановились напротив Никополя, крупной крепости, расположенной на противоположном берегу Дуная. Никополь имел ключевое значение для военной кампании, т. к. он был плацдармом для вытеснения османов с Балканского п-ова и прорыва к К-полю. Основная часть армии направилась к крепости вдоль сев. границы совр. Болгарии, минуя гористую Валахию. 10 сент. крестоносцы начали осаду Никополя. Союзный венецианский и генуэзский флот вошел в устье Дуная и заблокировал крепость. |
| Закрыть Путин держит курс на сохранение России как мощной державы О Сочинских военных совещаниях 18.05.2018 1404 Время на чтение 4 минуты Как сообщалось , Верховный главнокомандующий России Президент Владимир Путин провел в Сочи серию совещаний по вопросам развития Вооружённых Сил страны. О значении этих мероприятий рассуждает в интервью «Русской народной линии» советник губернатора Курганской области, генерал-майор, профессор, кандидат педагогических наук Владимир Усманов: После инаугурации надо было ждать уточнения главных задач, поставленных Президентом России. После формирования правительства в практическую плоскость стали переводиться требования Президента, поставленные перед всеми государственными структурами. На первом месте важнейшая государственная часть его деятельности - это оборона страны. Сочинские совещания подчеркнули, что курс, который был взят Россией - непреклонен, тверд и будет продолжаться. Ибо в современном мире невозможно иметь голос, иметь позицию и быть готовым отстаивать ее, не имея крепких современных вооруженных сил, тем более для России. Если взвесить последние заявления в наш адрес, то необходимо не только то, о чем говорил наш Президент, но, мне кажется, надо все измерять в геометрической прогрессии. Открытие Крымского моста вызвало резонанс во всем мире. Просто диву даешься! Американское издание предлагает разбомбить этот мост. Разбомбить! Совершить прямое нападение на нашу страну. Я уже не говорю о призывах американо-украинских политических деятелей взорвать мост. Нам бы хотелось направить финансы в первую очередь на улучшение жизни нашего народа. Указы Путина требуют ни много ни мало 8 триллионов рублей для того, чтобы их реализовать по вопросам социальной политики: образования, здравоохранения и остальных вопросов. Мы не можем допустить, чтобы наш бронепоезд не совершенствовался и не модернизировался, хоть он и стоит на запасном пути. В первую очередь кадры - это институты, университеты, которые готовят инженеров, тот состав конструкторов, который будет идти вперед, совершенствуя наше вооружение. |
|
|
