| И в «Немецкой идеологии»: «Предпосылки, на которых мы базируемся, не произвольны, это не догмы, но реальные предпосылки, от которых можно абстрагироваться только в воображении. Это реальные индивидуумы, их активность и материальные условия, в которых они живут, те условия, которые уже существуют, и те, которые произведены их активностью. Эти предпосылки могут быть доказаны чистым, эмпирическим путем. … Люди могут отличаться от животных сознанием, и религией, и чем угодно еще. Они сами начинают отличать себя от животных, как только начинают производить свои средства пропитания, это шаг, обусловленный их физической организацией. Производя свои средства пропитания, люди опосредованно производят свою фактическую материальную жизнь». Человек, да, свободен, и он, да, определяет сам себя в своих практиках, но СА и АА пропускают, что на уровне масс эта свобода отчуждается, и социальные процессы как бы в обратной связи начинают править человеком. Его собственная свобода начинает им править в отчужденной форме, ибо и рабовладельцы и рабы, и феодалы и крепостные, и капиталисты и рабочие суть люди. И это они «владеют», «работают», «получают зарплату», «извлекают прибыль» — это все их собственные практики, которыми, однако, они все же не по своей воле занимаются, а в силу объективных экономических причин. Таким образом, мы должны сделать к СА существенную поправку — социально-экономические практики должны не отделяться от антропологии и не отождествляться с ней, но схватываться в чем-то, что мы назовем антропологией надчеловеческих структур — структур, образованных отчуждением практик человека на больших числах. История, таким образом, должна быть понята как история человеческой свободы (энергий, практик) и ее отчуждения, их диалектики. То есть по-марксистски, но имея в виду максимально деэссенциализированный марксизм, без предзаданности, детерминизма, редукции человека к экономике — таким, каким марксизм всегда и был в своем ядре: изучением конкретных социальных практик, по мере которых человек производит сам себя. Марксизм самого Маркса, марксизм Альтюссера Надо только очистить марксизм от позднейших его реэссенциализаций, «метафизикализаций», и получится — на правах шутки сформулируем так — синергийно-анархистский марксизм. Так мы дадим большую концептуальную строгость АА, так мы наделим СА понятным механизмом перехода от одной антропоформации к другой, так мы очистим сам марксизм. |
| И Гребер, и Хоружий, постмодернистски разрушая «большие дискурсы» экономики и философии, в сущности, возвращаются к чему-то вроде «моральной философии», если не «теологии» (у Гребера это даже больше чувствуется, чем у Хоружего, хотя последнему как теологу это, казалось бы, более пристало). И это вполне укладывается в греберовскую схему социоформаций и хоружиевскую схему антропоформаций. Если мы действительно покидаем социоформацию наличных денег и онтическую антропоформацию и входим в эпоху виртуальных денег и возвращения Онтологического Человека, то вместе с антропологическими и экономическими практиками должны смениться и дискурсивные. Следовательно, дискурсивные практики эссенциальной философии и «экономической науки» должны уйти в прошлое и замениться новыми типами дискурса. Собственно, СА и АА можно считать набросками таких новых дискурсов. Оба считали, что время «больших теорий» прошло, но оба считали, что это не ведет к имморализму, «неверию», бесчеловечности и пр. Оба считали, что, напротив, время конца больших теорий дарит шанс на преодоление имморализма, «неверия» и бесчеловечности. Таким образом, обывательское понимание «постмодерна» как законченного цинизма, имморализма, антигуманизма, обессмысливания совершенно неверно с развиваемой АА и СА точки зрения. Любопытно, что либералы любят морализировать в политике, но никогда в экономике. В экономике — «строгая наука», никакой морали — чистый цинизм homo economicus. Одна из специфических черт капитализма — то, что у нас нет профессионалов слова, занимающихся моралью в экономике, это строго запрещено господствующим дискурсом. Те же, кто занимаются, — маргинализируются как дилетанты, обыватели, в лучшем случае как «философы» и т. д., но не как собственно экономисты. Притом запрос в массах на это есть: на кухнях постоянно морализируют экономику Слишком понятно, почему это так: при капитализме основополагающие моральные решения (полная свобода для страсти сребролюбия и пр.) уже приняты на уровне экономики. А уж на вторичном уровне политики можно морализировать сколь угодно долго, коль скоро эти решения уже приняты. |
| — Хватит! — сказала Александра Васильевна и в сердцах бросила карандаш на стол. — Чтобы нас наблюдать! — все же выкрикнул Савелий Трифонович. — Чтобы Земля не уходила из поля зрения! Неужели не ясно?! Там обсерватория! Именно на нашей, на видимой стороне — обсерватория! Вы поймите: если мы ее все время видим, значит и нас оттуда все время видно!.. И осекся. Александра Васильевна тяжело молчала. — Да-а-аа… — недобро протянула она в конце концов. — Да-а-аа, Савелий Трифоныч. Вон до чего договорились… Селениты, значит. Понятно. Она поднялась, подошла к окну. Дождь утих. Пасмурное небо струило на площадь голубоватый свет осенних сумерек. Памятник казался вырубленным из антрацита. — Вы просто Жюль Верн какой-то, — сказала она, снова поворачиваясь к визитеру и качая головой. — Вам бы книжки писать. Сорок тысяч лет под землей. А вы вон чего — детей хотите воспитывать. Нет уж, Савелий Тро… Тра… гм… Трифоныч. Вы это бросьте. Я понимаю — легенды красивы. Хочется порой помечтать… забыть обыденность… умчаться в неизвестность… Так же вот, как вы, знаете ли, воспарить душой… — Александра Васильевна вздохнула. — Но все-таки не будем забивать подрастающему поколению головы. Дети должны думать о будущем. Во всей его конкретике. О вещах простых и понятных. А не об этих ваших… — она сделала движение рукой, будто вкручивая лампочку, — …мифических селенитах. Дети должны впитывать идеалы гумунизма, а не витать в облаках. Так что и наробраз, и пуговичная — все правы. Молодцы. Ненужное и вредное баловство. Савелий Трифонович молчал, глядя на свои подрагивающие пальцы. Губы тоже мелко дрожали. — Это не шутки, — продолжила она. — Нельзя опираться на выдумки, Савелий Федорыч… простите, Трофимыч… Человек должен пытливо искать ответы на свои вопросы. Должен буравить окружающий мир своей беспокойной мыслью! Что там дальше, за пределом? Где новый предел? Дальше, дальше! Больше свету, как говорится!.. А если мы будем на мифах… да еще и детей… нет, далеко не уедем. Не видать нам гумунизма как своих ушей. |
| иночествующему(ей), который(ая), на пятом году от пострига, осознал(а) свое нездоровое устроение и его связь с нездоровьем семьи, а затем – монастыря, и теперь ищет для себя помощи в своем развитии и освобождении от этих нездоровых отношений к себе, к Богу и ближним? Я предлагаю только один из возможных, и мне известных ответов на данный вопрос – исходя из реалий, а не теоретических построений, вроде «найти опытного духовника» или «поехать на Афон». Более подробно, что могут дать группы типа АА или ВДА – см. и, более подробно - http://yadi.sk/i/GIDr6ST4cYAj6 . Как этот опыт можно применить в условиях монастыря – готовлю следующую публикацию. Евгения 27 января 2016г. 22:21 Пока человек сам не захочет измениться, никто его не изменит. Меняйтесь сами. Станьте примером для подражания для окружающих, чтобы люди, глядя на вас, тоже захотели измениться. Чтобы начать меняться, нужно ещё знать, в какую сторону меняться, нужен образец/эталон. Ищите его среди людей, если не целиком, то хотя бы какое-то из качеств человека: у одного - вежливость, у другого - уверенность, у третьего - напористость... Нет совсем уж безнадёжных людей, у любого человека можно хоть что-то да перенять. А искусительный помысел у всех у нас один и тот же: изменить другого человека против его воли . Против воли можно только сломать. Если отказаться от желания кого-то сломать, тогда и нас никто не сломает. Мария Нисанова 30 апреля 2015г. 11:43 Из комментариев самого же автора стало совсем понятно, что и в статье он говорит прежде всего о себе. А уж, что столько согласных сразу отметились - он такой понятно не один. И опять, по его же теории, должен одуматься кто-то взрослый и все наладить, а не он лично подбить и нечестивого брата и слепого игумена и неправильного архиерея. Одумпйтесь люди, что подумают и почуствуют здесь в вашей гостиной, новоначальные??? Что вам уже кажется панацеей система АА, разработанная в упрощенном виде, на базе духовных вещей традиция для неверующих или неграмотных в вере людей, являющаяся концентрированным отголоском.... Того, что вы должны освоить вполноте... У святых отцов оказывается нет рецептов для современных реалий! Любимые братья и сёстры - посмейтесь над этим радостно. Может почитать повнимательнее. А заодно и историю церкви, со всеми её реалиями разных времён и территорий?! Все одно и то же. Ничего не меняется - главное нам не изменять этой идее и учению, которое мы добровольно выбрали, как единственно верное для нас. Любите тех, кто не нравится вам, пожалуйста, и не впадайте во всякие психологические, может и не ереси, но техники и теории приметивнее, непроработаннее во сто крат , чем сами знаете, что. Укрепляйтесь в вере и думайте не про слом системы, а личное принесение правды. |
| ИЛАРИОН, епископ Венский и Австрийский: Я думаю, можно создать свой метод. Выражаться это может в самых разнообразных формах: можно, например, взять за основу идею общества АА, но наполнить ее православным содержанием, учитывающим особенности русских людей. Протоиерей АЛЕКСАНДР Борисов: Лучше не изобретать велосипед, а использовать то готовое, что есть в мировом опыте. В процессе же использования, по необходимости, можно вносить чтото свое. Дьякон АНДРЕЙ Кураев: Если это будет работать в России — ради Бога. Если кто-то сможет создать что-то другое — совсем хорошо. Из того обстоятельства, что, скажем, англичанин Клайв Стэйпл Льюис написал замечательную книгу «Просто христианство», не следует, что русские богословы должны сложить перья и больше ничего богословского не писать. Этот метод нужно адаптировать для Православия. ЗЫКОВ Олег Владимирович, гл. врач наркологического диспансера: Для меня очевидно, что название Анонимные Алкоголики и формула Двенадцати Шагов — это не догма. Это технологическое описание духовного роста личности. Можно ли придумать национальный способ развития личности? Думаю, что вряд ли. Особенности, безусловно, есть. Но сама идея духовного роста универсальна. Другой вопрос — вербальное оформление Программы может иметь какие-то особенности. Но Двенадцать Шагов показали свою жизнеспособность. И как психиатр и как врач, занимающийся лечением от химической зависимости, я заинтересован не в абстрактных рассуждениях о духовности, а в том, чтобы человеку объяснить, как он должен развиваться. В Двенадцати Шагах есть это описание духовного роста. ЗОЛОТУХИН Сергей Владимирович, зам. гл. врача наркологической больницы: Насчет присоединения к всемирному движению АА я хочу сказать только одно. Мы, врачи, все время читаем новую медицинскую литературу в интернете. Самозамкнуться и жить в изоляции сегодня нельзя. Сейчас в мире стираются границы — это же заметно. Все прогрессивное должно использоваться и в нашей стране. Угроза распространения наркомании и алкоголизма столь опасна и столь реальна для нашего государства, что отмахиваться от позитивного метода, который дает положительные результаты — было бы просто преступно. Мы ведь не процветаем, наоборот, в этой области у нас слишком большие проблемы, чтобы отмахиваться и говорить, что мы пойдем своим путем. Поэтому я считаю, что все позитивное надо брать. |
| Граница авторитета проходит там, где кончается свобода выбора. Бертран де Жувенель Елена спросила подругу Милицу, как она справляется со своим сыном-подростком и приучает его помогать по дому. Милица сначала даже не поняла, о какой помощи идет речь, и Елена пояснила: «Ну, там, вынести мусор, пропылесосить квартиру, убрать в своей комнате, сходить в магазин…» – «Аа-аа, этим он не занимается. Не хочет, и все». Теперь уже Елена недоумевала: «Ясно, что он не хочет, а ТЫ-то что делаешь?» – «Ничего. Он все равно не сделает. Иногда застелет кровать, и то, только когда захочет, и все…» Именно проблема свободного выбора порой ставит под угрозу родительский авторитет. Если бы дети были склонны без особого сопротивления исполнять волю родителей, даже когда она идет вразрез с их личными желаниями и потребностями, жизнь родителей была бы гораздо легче. То, что сын Милицы не желает ничего делать по дому, не трудно понять. Только в 2–3 года детишки с удовольствием помогают вам делать домашние дела, возюкают какой-нибудь тряпочкой или веником, стаскивают кастрюли с полок. А к школьному возрасту, когда действительно можно было бы рассчитывать на их помощь, домашние дела становятся им в тягость, и теперь это только лишний повод для пререканий. Понятное дело! Вам бы тоже приятнее было, завернувшись в плед, почитывать книжку с чашечкой кофе в руке, чем пылесосить, ходить на работу или по магазинам, водить ребенка к зубному, отгонять машину в сервис. В жизни приходится делать много того, что мы с удовольствием не делали бы, если б у нас был выбор. Но чаще его нет. Естественно, нельзя одинаково спрашивать с пятилетнего ребенка, пятнадцатилетнего подростка и взрослого человека. Во всяком случае, родители всегда должны брать на себя не самую приятную часть ответственности: ставить барьер и требовать от ребенка выполнения того, что считают необходимым, как бы он ни сопротивлялся. В нашем примере речь шла о выполнении некоторых домашних обязанностей. Если для родителя простое детское «не хочу-не буду» или малейшее сопротивление – это достаточный повод сдаться, неприятности не заставят себя ждать, причем и родителей, и детей. Если ребенок привыкнет делать то, что в принципе не любит, – а кто любит пылесосить, выносить мусор и тому подобные дела? – он усвоит важный жизненный урок и научится легко и эффективно выполнять требования, с которыми не раз столкнется в процессе взросления, а потом и во взрослой жизни, и уже не будет воспринимать их как угрозу и тяжелую, непосильную работу. |
| Весна, время, когда свежий ветер приносит надежду и обновление, может оказаться для алкоголика периодом кризиса и депрессии. Казалось бы, на пустом месте появляются жалость к себе, уныние, нежелание ни с кем общаться или, наоборот, беспорядочность, нервозность и суета начинают властвовать надо мной. Дыхание новой жизни ищет и в моей душе отклика. Но пока во мне сильна инерция моего прежнего образа поведения: весной меня буквально захлестывают противоречивые чувства и состояния. В таком случае я напоминаю себе, что моя чувствующая сторона только недавно начала оттаивать после долгих лет алкогольной заморозки, и что некоторые скачки и перепады естественны в моем случае, только они не должны ставить под угрозу мою трезвость. Если «весеннее безумие» становится слишком сильным, я звоню наставнику по АА, бегу на группу, хватаю книжку «Жить трезвыми». Постепенно чувства утрачивают свою власть надо мной, водят в положенные им границы. Третий Шаг — это когда я разрешаю Богу действовать на чувствующую сторону моей души, когда я позволяю Ему работать с моими настроениями, когда я допускаю, что мои чувства важны и интересны. Как же много мне еще предстоит узнать, как многому научиться! Господи, продолжай и дальше растапливать лед моего сердца. Но Сам помоги мне не утонуть в моих вешних водах! 8 марта. Память преподобного Еразма Печерского ( Мф.6:1-13 ) Все дальнейшие Шаги в программе АА зависят от того, насколько хорошо я смог сделать 3й Шаг. Если остались области, не просветленные Божиим светом, мне все равно придется к ним вернуться и снова над ними работать. Но я не буду расстраиваться, ибо «тише едешь — дальше будешь, но ехать надо!» Моя земная жизнь и жизнь после смерти зависят от того, насколько я сдался, покорился Богу и Его благому обо мне промыслу. В каждый период моей жизни я представлял Бога по-разному. В детстве у меня было смутное представление о ком-то еще кроме мамы и папы, кто таинственным образом смотрит за мной, бережет меня. В отрочестве я утратил это чувство, но зато проснулся интерес к книгам, а в хороших книгах всегда говорится о Боге. В пьяной жизни я сконцентрировал в образе Бога все то, что впитал от родителей и учителей. На пути к трезвости я открыл Бога — любящего и прощающего Отца, заинтересованного не в моем правильном поведении, а в моем сердце. «Сыне, дай мне сердце твое!» ( Притч.23:26 ). — так звучат слова из ветхозаветной книги Притч Соломоновых. Сегодня в храме Божием мы читали: «Когда молишься, войди в комнату твою, и, затворив дверь твою, помолись Отцу твоему, Который втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно» ( Мф.6:6 ). Когда я углубляюсь в собственное сердце, внешний блеск и признание теряют свою притягательность. Когда я вспоминаю, что моя жизнь зависит только от Бога, я спокойно принимаю житейские обстоятельства, меньше подлаживаюсь, устраиваюсь. Внешняя трезвость — это не цель выздоровления, это условие выздоровления. Вот о чем я буду размышлять сегодня. |
| То и другое, то есть и то, как должны действовать лица, заправляющие порядками дел общества христиан, и то, как должны действовать и какими добродетелями украшаться все другие христиане, не исключая и тех заправляющих лиц, относится к христианам, яко христиане суть. Теперь Апостол хочет указать: б) Как они должны действовать, как члены гражданского общества или государства (13, 1-14) аа) Первое здесь — повиновение властям (13, 1–7) Глава 13, стих 1. Всяка душа властем предержащим да повинуется: несть бо власть аще не от Бога: сущия же власти от Бога учинены суть. «Образовав нравы (то есть показав в предыдущей главе, какими должны быть христиане по нраву), Апостол повелевает и начальствующим воздавать подобающую честь. Ибо, как преизобильно приявший благодать Всесвятого Духа, предвидел, что иные, водясь паче кичливостию, нежели ревностию (к доброму), будут пренебрегать мирских начальников, почитая себя высшими по ведению; притом же делает это, чтоб подавить распространившуюся об Апостолах молву; ибо клеветали на них, будто бы низвергают общественные порядки; и одни говорили: иже развратиша вселенную, сии и зде приидоша (Деян. 17, 6); а другие: они вводят иные обычаи (ср.: Деян. 16, 21). Посему-то поставил неизлишним постановить закон и о сем» (блаженный Феодорит). «Апостол много рассуждает о сем и в других Посланиях, когда говорит о подчиненности, как слуг господам, так и подначальных начальникам. А чрез сие желает он показать, что Христос ввел Свои законы не для испровержения общего гражданского устройства, но для исправления и улучшения оного; и вместе хочет научить, чтобы мы не предпринимали лишних и бесполезных войн. С нас довольно тех козней, какие устрояют против нас за истину; а лишних и бесполезных искушений прилагать не должно. Заметь же, как кстати завел Апостол речь об этом предмете. После того как предложил слушателям различные требования христианского любомудрия, настроил их жить в мире с друзьями и врагами, научил быть полезными и для счастливых, и для несчастных, и для нуждающихся, коротко сказать — для всех, насадил уставы общежития, приличные Ангелам, истощил гнев, низложил высокоумие и совершенно умягчил их сердца, — после всего этого предлагает свои увещания о повиновении властям. |
| 22:37). б) Научаемся вместе, что наша любовь к Богу и наше Богопочтение должны быть: аа) искреннейшие, духовные: Бог есть дух, и поклоняющиеся Ему должны поклоняться в духе и истине , сказал Спаситель (Иоан. 4:24); всякое внешнее Богопочтение может иметь свою цену только тогда, когда оно есть выражение внутреннего: в противном случае неприятно Богу (Ис. 1:11—15), — и истинная жертва Богу — дух сокрушенный , по слову Пророка (Пс. 50:19); бб) высочайшие и полнейшие: потому что Бог бесконечно превосходит совершенствами своими все другие существа, к каким только мы можем питать почтение и любовь; и следовательно, если кого, то Его, по преимуществу, мы должны любить и почитать Господа Бога … всем сердцем …, и всей душой …, и всем разумением своим, и всей крепостью своею (Марк. 12:30); вв) глубочайше благоговейные: если и Серафимы, окружающие на небесах престол Господа Вседержителя, будучи не в состоянии сносить величия славы Его, закрывают лица свои, когда взывают друг ко другу: свят, свят, свят, Господь Саваоф (Ис. 6:2—3); то с каким же благоговейным трепетом должны служить Ему мы, низшие и слабейшие из всех Его духовных созданий (Пс. 2:11)? в) Научаемся прославлять Бога сердцем и устами, мыслями и всей своей жизнью, памятуя слова Псалмопевца: Воздайте Господу, племена народов, воздайте Господу славу и честь… ибо велик Господь и достохвален, страшен Он паче всех богов (Пс. 95:7,4; 144:3), и слова Спасителя: так да светит свет ваш перед людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего Небесного (Матф. 5:16). г) Научаемся, наконец, стремиться к Богу, как нашему высочайшему благу, и в Нем одном искать для себя полного успокоения, повторяя вместе с Давидом: кто мне на небе? и с Тобою ничего не хочу на земле. Изнемогает плоть моя и сердце мое: Бог твердыня сердца моего и часть моя вовек (Пс. 72:25—26). Как ни глубока жажда нашего ума, ищущего истины, но Бог есть высочайшая Истина; как ни пламенно влечение воли нашей к добру, но Бог есть совершеннейшее Добро; как ни ненасытна любовь нашего сердца к счастью и блаженству, но Бог есть высочайшее и нескончаемое Блаженство. |
| «Боже, дай мне разум (вернее, здравомыслие) и душевный покой». Душевный покой — это уверенность в том, что, пока Ты со мной, со мной ничего плохого не будет. Но под лежачий камень вода не течет. Что толку повторять: «Господи, Господи…»? Вера без дел мертва. Поэтому: «Дай мне силы». Господь не сделает тебя трезвым. Господь даст тебе силы, чтобы ты стал трезвым. Он требует от тебя конкретных действий, требует работы во славу Божию. И то, что эта молитва имеет древнехристианские корни, помоему мнению, не вызывает никаких сомнений. Ответы других респондентов приведены в Приложении I. — Замечательно попытался проанализировать молитву о душевном покое и Молитву Оптинских старцев Владимир Иванович Трифонов. Эти молитвы очень похожи. Хотя молитва о душевном покое крайне сжата, осмыслить ее непросто, в ней заложен путь выздоровления от тяжелого недуга. Вся суть АА выражается столь немногими словами. В первой части молитвы говорится о смиренномудрии, без которого невозможен никакой духовный подвиг: ни познание Бога, ни приближение к Нему; во второй части — о подвиге борьбы со страстями; в заключительной части говорится об итоге труда — о даре рассуждения и мудрости. А святые отцы говорят, что даром рассуждения обладают люди духовно взрослые, возмужалые. — Батюшка, — перебила Катя, — когда я попыталась прочитать эту молитву дома, она мне очень трудно давалась, она показалась мне какой-то мудреной и непонятной. — Потому-то она и нелегка, что касается именно вас, изменения вашей души. И мне было непросто понять эту молитву, когда я впервые прочел ее. Мы не привыкли к твердой духовной пище. Я знаю, что отец Иоанн Крестьянкин раздавал подобную молитву своим духовным чадам. Она звучит так: «Господи! Дай нам силы изменить в нашей жизни то, что мы должны изменить. Господи! Дай нам мужество переносить то, что мы не можем изменить. Господи! Дай нам мудрость, чтобы отличить первое от второго». Видите, Катя, это та же молитва, только высказана иначе. И мне молитва, которую давал отец Иоанн, больше нравится. Она читается легче. |
|
|
