| По свойству церковности царство Божие становится историческою силою и приобретает исторический облик. Неся служение миру, сама церковь живет и растет на счет мира. Она берет своих членов от мира. Это улов Сына человеческого, это его посев. При этом сказывается относительность человеческих сил, воли и ее решений. Всход и плодоношение зависят от свойств почвы, на которую падает семя 1410 . В самой церкви оказываются члены разного достоинства, так что царство небесное уподобляется полю, на котором среди пшеницы появляются плевелы, неводу, захватившему рыб и хороших, и худых 1411 , и брачному пиру, который наполнился и добрыми и злыми 1412 . Царство Сына человеческого обнимает вместе с праведниками соблазны и делающих беззаконие 1413 . Много званных, мало избранных: плевелы будут сожжены, худые рыбы выброшены, злые будут изгнаны из пира. Однако это разделение будет совершено самим Сыном человеческим, когда настанет «жатва», «при кончине века». Власти на это не дано его рабам, дабы они не выдергали вместе с плевелами пшеницы, не выбросили вместе с худыми и хороших рыб, не выгнали под видом злых и добрых гостей 1414 . В форме церкви христианство приобретает значение исторической силы; вместе с тем оно подпадает закону условного роста, постепенного развития. «Царство Божие подобно тому, как человек бросил семя в землю, и спит и встает ночью и днем, и как семя всходит и вырастает, не знает он. Сама собою земля плодоносит, сперва зелень, потом колос, потом полное зерно в колосе. Когда же созреет плод, немедленно посылает серп, потому что настала жатва» 1415 . Эта притча означает неприметность для человека роста его собственной духовной жизни, но она имеет применение и к историческому росту церковного христианства. И тогда под приточным «человеком» нужно разуметь Сына человеческого, или Отца Небесного. Подобно тому, как человек, бросив семя в землю, не может вмешаться в его рост, но должен предоставить ему роста производительною силою и законами земли; так и сеющий семя Сын человеческий, насадив Евангелие, предоставляет ему роста в обществе людей по законам человеческой истории. Как земля производит из зерна сперва зелень, потом колос и наконец полное зерно в колосе; так и царство Божие на земле утверждается и растет постепенно. И в других притчах дается разуметь постепенный рост царства Божия. Так царство Божие уподобляется зерну горчичному, которое, когда сеется в землю, бывает меньше всех семян, на земле, а когда вырастает, бывает больше всех злаков, и растет постепенно – когда посеяно, всходит, и становится больше всех злаков, и пускает большие ветви 1416 . То же говорит притча о закваске, которую женщина положила в три меры муки, доколе не вскисло все 1417 . |
| В кон. XIV и 1-й трети XV в. основной внешнеполитической проблемой Ливонии были отношения с Великим княжеством Литовским. После подписания 14 авг. 1385 г. Кревской унии, положившей начало существованию объединенного Польско-Литовского гос-ва, и последовавшей вскоре христианизации Литвы наметилось сближение Л. о. с Литовским вел. кн. Витовтом . В 1398 г. между ним и верховным магистром Тевтонского ордена Конрадом фон Юнгингеном (1393-1407) был подписан Салинский договор о совместных военных действиях против Вел. Новгорода и Пскова и последующем разделе их владений; в текст договора были включены пункты о гарантиях безопасности юж. рубежей орденских владений и передаче Тевтонскому ордену Жямайтии (Die Staatsverträge des Deutschen Ordens in Preussen in 15. Jh./Hrsg. E. Weise. Marburg, 1970. Bd. 1. S. 7-13. N 1-3). Поражение, к-рое кн. Витовт потерпел 12 авг. 1399 г. в битве с Золотой Ордой на р. Ворскле, вынудило союзников отказаться от планов в отношении русских земель. Надеясь на исполнение условий Салинского договора, Л. о. вел в отношении Польско-Литовского гос-ва осторожную политику. В ходе войны Польско-Литовского гос-ва с Тевтонским орденом (1409-1411) Л. о. оказал орденской Пруссии весьма скромную помощь, поскольку магистр Л. о. был связан отдельным договором с кн. Витовтом: стороны обязывались не начинать боевые действия друг против друга без соответствующего объявления войны с дополнительным 3-месячным мораторием после этого. Уже 28 мая 1410 г. по требованию верховного магистра Ульриха фон Юнгингена (1407-1410) ливонский магистр Конрад фон Фитингхоф (1401-1413) направил кн. Витовту письмо с объявлением войны. С учетом того факта, что Витовт мог получить это письмо не раньше нач. июня, ливонские войска имели право начать боевые действия только в нач. сентября, по истечении 3-месячного моратория. В сер. авг. 1410 г. войска под командованием ландмаршала Германа Финке и комтура Голдингена выступили в поход и прибыли в Кёнигсберг к 25 авг. Прибытие ливонских братьев морально поддержало рыцарей ордена в Пруссии и явилось одной из причин отступления польско-литовских войск и снятия осады Мариенбурга в сент. 1410 г. Благодаря поддержке из Ливонии Тевтонскому ордену удалось впосл. вернуть под свой контроль все владения, утраченные после Грюнвальдской битвы (15 июля 1410) (см.: J ó wiak S., Kwiatkowski K., A. Szweda, S. Szybkowski. Wojna Polski i Litwy z Zakonem krzyackim w latach 1409-1411. Malbork, 2010. S. 536-551). |
| 35. Около 1410 г. Его же два поучения великому князю Василию Дмитриевичу о неприкосновенности церковных имуществ Эти два, еще неизданные, памятника издаются по волоколамскому сборнику 1536 года, принадлежащему теперь Москов. Духов. Академии, 283 / 659, л. 521–531 Митрополит Φοтий прибыл в Москву в апреле 1410 года, и одним из первых дел его управления были меры к возврату вотчин митрополии, захваченных, после смерти Киприана, боярами и князьями (Никонов. летоп. под 1410 годом). К числу таких мер относятся и настоящие поучения. Ι. Поучение Фотия митрополита киевского и всея Руси к великому князю Василию Дмитреевичу Подобает ведеть, возлюбленный сыну, яко святые и вселенские соборы узаконив положиша, и православные цари подтвердиша и написаша, неременно быть; такоже и приснопамятные прародители твои, великие князи русские, узакониша и своими честными писаниями утвердиша и предаша церкви Божьей непреложно даже до века быть, и своим внукам и правнукам заповедаша, еже достиже и до тебя, христолюбивого и благоразумного и благородного и богохранимого сына моего, великого князя Василия Дмитреевича. Неизреченные и божественные премудрости благодатью Избавителю и Спасу нашему Иисусу Христу всю объемшу землю, и живоносного истинны проповедания иже всем проповедь вземшим, и даже и до самого океана протече, и людство убо оно многое, седящее во тьме неведения 1552 , виде свет разума и прелести свободися связания, древле яже в рай прелести взаменив царство небесное. Иже доброты первые светлейшие, рада возвышения, отпадши 1553 , пръвый змий, ум гордый, лукавый, от первого пленник удержан бывает, и бе силой воплотившегося Слова всякой крепости чужд, якоже пишется: «ко врагу оскудеша оружия до конца». Повсюду бо служба божественная узаконоположися, и всеплодие Богу возносится, и Бог жрем и раздаваем, телесам купно и душам на снабдение благодетельствует причащающихся чистой совестью; от негоже и бесове бегают, и священное человеческое сбирается торжество, в церквах тайно освящается и пища райская всем верующим отвергается, и конечне бывает вся нова. |
| См. Лекеня Oriens Christianus t. III, р. 509 и след., Акты Историч. т. I 78). Сопоставляемое в молитве с сим запустением Иерусалима нашествие Турков на Сербию, не в строгом последовательном порядке, мы относим к 1389 г., когда на Коссовом поле Сербия потеряла свою независимость. Более же склонны разуметь последовавшее за сим вторжение Мусы при крале Стефане Лазаревиче 1410 г., так описанное у Дуки (Corpus scriptorum Historiae Bysant. Bonnae 1834, Ducas, e recogn. Beckeri, cap. XIX. p. 92): «собрав огромное войско, Муса сперва вторгается в Сербию, (которую покинул Стефан, сын Лазаря, устрашась такого нашествия), и вторгшись в весьма многие укреплённые места и открытые поля ( χωρα κα κμπους, слич. вышеприведённые слова молитвы о жите и винограде), красивых юношей взял в плен, прочих же всех убил мечом. Взявши ещё три города всех умертвил, и на телах христиан поставив столы дал богатый пир своим вельможам». – Вьсако раздлнїе и разора своиствомь, (т.е. между родственниками) далече на потрбли... ськрш шетанїе безаконнимь еретик. и затькни кривоглаголиваа, и нечистаа ста ихь. же не исповдаю т тебе вын сщ мтрь слов бжїю . То и другое наилучшим и исключительным образом прилагается к тому же времени краля Стефана. Влък, брат Стефана, и прежде непокорный ему, в 1408 г. просит против него помощи Сулеймана и в следующем году после двукратного нападения вместе с Бранковичами и полководцем Сулеймана заставляет Стефана отдать себе часть княжения, а в 1410 г. хотел завладеть и всею Сербией, но убит Мусою. Другой родственный спорь у Стефана был, с, вышеозначенными Бранковичами, – из них Юрий, домогаясь отцовского участка, 1410 г. вместе с Мусою вторгся в Сербию. Но в 1412 г. Юрий помирился со Стефаном, так что сей умирая сделал его преемником своим. (См. Речь Григоровича – о Сербии в её Отношениях к соседним державам, преимущественно в XIV и XV в. – Казань 1859. стр. 50. Майкова История Сербского языка, Москв. 1857. стр. 282). – Что касается до вышеозначенных еретиков: то это были усилившиеся при Стефане Богомилы. |
| Но всё это было лишь прелюдией к тем виклефитским спорам, которые разыгрались в Праге с 1410 г. Если ранее мы видим только слабые намёки на распространённость виклефизма в Праге и неясные отзвуки противовиклефской реакции со стороны духовенства, то, напротив, с 1410 г. борьба за и против Виклефа всплывает на поверхность жизни и образует главное её течение. Из высших кругов общества споры о Виклефе переходят в низшие его слои и становятся решительнее и раздражительнее; они уже не ограничиваются Прагой и Богемией, но переносятся к престолу папы и в его курию и обращают на себя внимание всего образованного мира. И это понятно; за время от 1408–1410 гг. разрозненные партии успели сгруппироваться, теснее сплотиться, и с большей решительностью стать одна против другой. Уже в 1403 г. партия Гуса считала в своих рядах весьма выдающихся и замечательных деятелей пражской науки: таким был Станислав Зноемский, учитель Гуса, о котором часто вспоминал последний в конце своей жизни 415 и который, по всей вероятности, был основателем реалистического направления философии в Пражском университете 416 . Вместе с ним сторону Гуса держали Петр Зноемский, Стефан Палец, Иван из Яссениц, Прокоп Пильзенский, Симон Тшиновский, Христиан из Прахатиц и много других личностей, как свидетельствует любопытный публицист своего времени Фома Щитный 417 . Правда, многие из этих лиц впоследствии, когда возникли в Праге споры об индульгенциях и Гус явился решительным противником права папы отпускать грехи за деньги, оставили его, обратившись в его сильнейших противников, но до 1412 г. они ещё держали его сторону и, кроме того, к тому времени партия Гуса была слишком сильна, чтобы измена немногих отдельных лиц могла повлиять на её ослабление. Важным приобретением, сделанным за это время Гусом для своей партии, и замечательным его делом, поставившим его на высокую точку влияния и значения в Праге, была реформа, произведённая им в университете 418 . Она перенесла центр тяжести в университетской жизни с немецкой нации на чешскую, отдала перевес в управлении университета последней, так как она предоставила находившиеся до тех пор в руках немцев три голоса чехам, владевшим только одним голосом, и повлекла за собой удаление немецких магистров и студентов из Праги. |
| В 1409 г. архиеп. Т. Арундел издал ряд постановлений против Л. с целью усилить контроль за соблюдением статута 1401 г. Но Л. все еще сохраняли нек-рое влияние, в т. ч. в парламенте. Так, в 1410 г. в палате общин рассматривалось предложение о конфискации земельных владений у епископов, соборных капитулов и мон-рей и о наделении этой землей новых эрлов, рыцарей, эсквайров и госпиталей (билль Л. о лишении Церкви имущества (Lollard Disendowment Bill)), но король запретил обсуждение данного вопроса. Тогда же в парламент была направлена петиция о смягчении статута 1401 г. и разрешении брать на поруки тех, кто были арестованы в соответствии со статутом; король ответил, что скорее склоняется к ужесточению, а не к смягчению наказания. В 1410 г. впервые состоялась смертная казнь одного из Л., решение о к-рой было вынесено согласно статуту 1401 г. Джон Бадби, портной из Ившема, был допрошен епископом Вустерским, а затем архиепископом Кентерберийским относительно ошибочного представления о Евхаристии. Подсудимый утверждал, что хлеб и вино во время таинства не изменяют своей сущности и после освящения остаются по-прежнему хлебом и вином, и упорствовал в своих заблуждениях. 5 марта 1410 г. он был осужден как еретик и приведен на место казни. Принц Уэльский, присутствовавший там, напрасно пытался убедить портного отречься от заблуждений. С вступлением на престол кор. Генриха V (1413-1422) архиеп. Т. Арундел покинул пост канцлера, но не оставил попыток усилить борьбу с Л. В 1413 г. он представил конвокации духовенства свои предложения по искоренению идей Л. среди представителей знати. Первой жертвой стал рыцарь из Херефордшира сэр Дж. Олдкасл, лорд Кобем. Являясь искренним Л., он прятал странствующих проповедников, посещал их службы, открыто выступал против нек-рых церковных обрядов. Кор. Генрих V лично пытался уговорить его отречься от заблуждений. Однако тот, отказавшись явиться к вызвавшему его архиепископу, начал укреплять свой замок Каулинг. По королевскому приказу он был взят под стражу и предстал перед архиепископом 23 сент. |
| Первоначально великий князь Витовт действительно играл главную роль в " Великой войне " с Орденом, однако после Грюнвальдской битвы 1410 г. не поддержал Ягайло в окончательном разгроме крестоносцев. Это привело к очередным военным столкновениям литовцев с Орденом в 1414 и 1422 гг. (2). Кстати сказать, в Грюнвальдской битве в 1410 г. принимали участие и " русские полки: смоленский, полоцкий, витебский, киевский, пинский и другие " . И.Н. Данилевский почему-то не захотел вспомнить об этом, а надо бы, ибо исход сражения, начавшегося успешным наступлением рыцарей, всецело зависел от " отчаянного мужества русских смоленских полков, выдержавших натиск немцев " (3). Мнение отнюдь не новое. Современный западногерманский ученый Э. Хеш недавно заметил: " Еще в национал-социалистические времена средневековые походы в восточные земли были склонны связывать преимущественно с " немецкой миссией " в крае, лишенном культуры " (7). Но не было этого " крестоносного ига " именно благодаря заслугам Александра Ярославича и его потомков, о том-то и речь! Тем же литовцам, которым так симпатизирует И.Н.Данилевский, пришлось бороться против крестоносцев еще не одно столетие, несмотря на значительные победы. В отличие от крестоносцев, монголо-татары не оседали на русских землях. Они направляли свои рати на Северо- Восточную Русь периодически: в 1252 г. (Суздаль, Переяславль); в 1281 г. (Владимир, Ростов, Суздаль, Тверь и др.); в 1293 г. (Владимир, Москва, Переяславль, Суздаль и др.); в 1307 г. (Рязань?, Москва?); в 1315 г. (Ростов, Торжок); в 1317 г. (Тверское княжество); в 1318 г. (Кострома, Ростов); в 1322 г. (Ярославль); в 1327 г. (Тверь и Рязань?); в 1358, 1365, 1373 гг. (Рязань); в 1375, 1377, 1378 гг. (Нижегородское княжество); в 1382 г. (Москва и др.); в 1388 г. (Рязань); в 1391 г. (Вятка); в 1399 г. (Нижний Новгород); в 1408 г. (города вокруг Москвы); в 1410 (Владимир); в 1415 г. (Елец); в 1429 г. (Кострома и др.); в 1439 г. (окрестности Москвы); в 1443 г. (Рязань) и т.д. (66). Обращает на себя внимание то обстоятельство, что опустошению подвергалась не вся Русская земля, а отдельные города и княжества. Больше других доставалось Твери, Рязани и Москве. Были периоды в десять и более лет (во времена Александра Ярославича и его сыновей даже в 29 лет!), когда набегов на Северо- Восточную Русь и вовсе не было. |
| Известны три сочинения, надписанные именем Епифания Премудрого: Житие Стефана Пермского, Житие Сергия Радонежского и Похвальное слово Сергию. Введенные в научный оборот списки Жития Стефана Пермского были не ранее XVI в., но В. П. Тузов выявил рукопись Жития, датированную 1480 г. (РНБ, собр. П. П. Вяземского, 10). Со своей стороны, могу указать еще более старший список 70–х годов XV в.: СанктПетербургское отделение Института российской истории РАН, ф. 238 (Коллекция Н. П. Лихачева), оп. 1, 161 (его описание см. в части 3). Привожу заголовок по этому списку: «Месяца априлиа в 26. Многогрешнаго и надостойнаго въ иноцех Епифания, съчинено бысть слово о Стефане бывшем епископе иже в Перми» (Лих. 161. Л. 165). Все списки отражают в принципе одну редакцию (я не рассматриваю сокращенные варианты). В научной литературе распространено мнение, что Житие Стефана Пермского написано вскоре после 1396 г. (года смерти Стефана), называют даже точные хронологические границы — 1396—1398 гг. Некоторые ученые более осторожно подходят к решению вопроса и считают, что оснований для датировки, исключающих начало XV в., нет . Между тем, в тексте Жития есть фраза, имеющая датирующее значение, которая до сих пор не привлекла внимание исследователей. Именно, в конце произведения автор обращается к святому: «князю великому в благоверстве многолетство даруй и благоденьство, и тишину мирну, и долготу дни устрой; митрополита же, правяща слово твоея истины, святительством честно встроена и благочестием преукрашена, в мире долгоденьствующа, даруй» . Я понимаю цитированный текст (ср. разные падежные окончания, когда речь идет о «князе» и о «митрополите») таким образом: автор просит о «даровании» Руси митрополита, что для периода с конца XIV в. по первую четверть XV в. возможно было только с 1406 до 1410 г. (в сентябре 1406 г. скончался митрополит Киприан, а в апреле 1410 г. в Москву пришел уже новый митрополит Фотий). Итак, создание Жития Стефана Пермского следует датировать 1406—1410 гг., причем более вероятными представляются 1408—1409 гг. (судя по тоскливому чувству, вызванному отсутствием на Руси митрополита). |
| Святитель Фотий, митрополит Киевский и всея Руси Святитель Фотий, митрополит Киевский и всея Руси, был родом грек из пелопоннесского города Монемвасии (Мальвазии). Еще в отроческие годы он поступил в монастырь и был пострижеником старца Акакия, великого подвижника (впоследствии митрополита Монемвасийского). В 1408 году, когда Фотий находился в Константинополе у Патриарха с поручением от митрополита, встал вопрос о замещении русской кафедры после кончины святителя Киприана († 1406; память 16 сентября). Выбор Патриарха Матфея (1397-1410) пал на Фотия, известного своей ученостью и святостью жизни. 1 сентября 1408 года святитель Фотий поставлен в митрополита и через год прибыл на Русь. Полгода он провел в Киеве (сентябрь 1409-февраль 1410), занимаясь устроением дел южных епархий Русской Церкви, входивших тогда в состав княжества Литовского, а точнее, как его называли, Литовского и Русского. Святитель видел, что престол митрополита - духовное средоточие церковной жизни Руси - не может находиться в Киевской земле, все более подпадавшей в зависимость от католической Польши. По примеру прежних русских митрополитов, перенесших свое местопребывание сначала во Владимир, а затем в Москву, митрополит Фотий в день Святой Пасхи 1410 года прибыл в Москву. 22 года подвизался Святитель в многотрудном служении Предстоятеля Русской Церкви. В тяжелых условиях войн, междоусобных браней, грабительских набегов татар он сумел высоко поднять духовное значение, материальную обеспеченность и благолепие храмов Московской кафедры. Благосостояние Церкви позволяло святителю Фотию оказывать большую помощь оскудевшему Константинопольскому Патриархату, укреплять международное значение Русской Православной Церкви и Русского государства. Враги Православия не раз пытались воспрепятствовать церковно-патриотическому служению Фотия. Весной 1410 года, когда святой Фотий прибыл из Москвы во Владимир, хан Едыгей, разоривший за два года до того Русскую землю, предпринял новый поход с целью захвата в плен самого митрополита. Татарские отряды во главе с царевичем Талычой " изгоном " , то есть внезапно и быстро, взяли Владимир. Но Бог сохранил праведника: накануне, не подозревая об опасности, святитель выехал в загородный Святоозерский монастырь. Когда татары устремились в погоню, он укрылся в небольшом селении, окруженном непроходимыми болотами, на реке Сеньге. Не сумев захватить митрополита, озлобленные татары предали разграблению Владимир и особенно Успенский кафедральный собор. Ключарь собора Патрикей претерпел страшные пытки и принял мученическую кончину от грабителей-татар, но не открыл место, где спрятал церковные святыни и сокровища. |
|
|
