| московские юродивые, изображен вместе со святыми (в т. ч. юродивыми) из др. регионов России. Это, напр., икона, на к-рой перед Богоматерью с Младенцем предстоят и припадают Василий, Иоанн и Максим Московские, Прокопий и Иоанн Устюжские, мученики Флор и Лавр, мц. Анастасия, царица Феодора и царевич Димитрий (1-я пол. XVII в., ГТГ; Антонова, Мнёва. Каталог. Т. 2. Кат. 1015. С. 485; воспр.: Грабарь И. История рус. искусства. М., 1913. Т. 6. С. 383; прорись: Маркелов. Святые Др. Руси. Т. 2. Рис. 53). Образ кон. XVII в. из собрания И. С. Глазунова композиционно близок образам 4 Московских митрополитов и 2 юродивых, однако традиц. схема здесь дополнена фигурами арх. Михаила, блаженных Андрея К-польского, Лаврентия Калужского, Прокопия Устюжского и Исидора Ростовского (Русская икона: Собр. Ильи Глазунова. М., 2006. С. 105). Икона того же времени из с. Демьяны близ Ростова продолжает возникшую в XVI в. традицию совместного изображения Ростовских и Московских чудотворцев, среди к-рых выделяются образы юродивых - блаженных Исидора и Иоанна Власатого Ростовских, М. и Василия (Иконы СПГИАХМЗ: Новые поступления и открытия реставрации: Альбом-кат./Авт.-сост.: Л. М. Воронцова. Серг. П., 1996. Кат. 21). К концу эпохи средневековья изредка создавались и единоличные образы М., встречавшиеся даже в провинции (напр., согласно писцовым книгам 1675-1683 гг., в приделе прп. Макария Унженского ц. Владимирской иконы Божией Матери в Вел. Устюге находилась алтарная дверь с изображением М.; Устюг Великий: Мат-лы для истории города XVII и XVIII ст. М., 1883. С. 78), а иконография блаженного продолжала развиваться. Очевидно, ок. сер. XVII в. одновременно с формированием аналогичного извода иконографии блж. Василия Московского появились иконы М., молящегося Господу Вседержителю на фоне панорамы Московского Кремля, к-рый показан со стороны Красной пл. Такие композиции, отражавшие почитание М. как покровителя Москвы и ее жителей и напоминавшие о том, что святой совершал свои подвиги близ Кремля и торга, известны по иконе из бывш. |
| сопровождал особо чтимые и чудотворные образы. Это было обетное приношение - подвешиваемые к венцам или к нижней части иконы на цепочках, лентах, плетеных шнурах монеты, кольца, жен. украшения - рясы, серьги, перстни, ожерелья, цепочки, браслеты и т. д. В XVI-XVII вв. в России сохранялись все типы приклада. Детали приклада светского характера из драгоценных металлов не являлись освященными предметами и поэтому часто служили материалом, из к-рого изготавливали О. и богослужебные предметы. Как драгоценные вотивы в дар иконам привешивались также предметы личного благочестия вкладчиков: панагии, нательные и наперсные кресты, наперсные образки и складни. Вотивные подвески, серебряные и золотые, с изображением исцеленных телесных органов («очи серебряные», «два зубка серебряных»), входили так же в состав приклада; они упоминаются в письменных источниках XVII в. (Опись Моск. Успенского собора нач. XVII в.//РИБ. СПб., 1876. Т. 3. Стб. 225; Забелин И. Е. Домашний быт рус. царей в XVI и XVII ст. М., 1990. Кн. 1. С. 220-224). Единственным примером такого приношения как священного предмета является подношение прп. Иоанна Дамаскина иконе Божией Матери в виде серебряной руки, впосл. ставшей частью извода этой иконы, которая получила название «Троеручица» ( Игошев. 1997. С. 60-62; Он же. 2001. С. 255-274). Вероятно, к вотивным подвескам относятся «две золотые привески четырехугольной формы, пожертвованные Иваном Грозным», сохранявшиеся в ризнице новгородского Знаменского собора ( Ласковский В. П. Путев. по Новгороду. Новг., 1910. С. 215). 25 серебряных подвесок («амулетов») имелись в Ростовском музее церковных древностей (Путев. по Ростовскому музею церк. древностей. М., 1911. С. 24). Обычай бытования на Руси вотивных подвесок в XVI - нач. XX в. пришел из Византии; на Западе и на христ. Востоке (в частности, в Греции) бытование вотивных подвесок не прекращалось и существует доныне. Разновидности окладов В Др. Руси было принято оковывать складни (диптихи или полиптихи), как правило предназначенные для моления вне церкви,- в поездках, военных походах и т. д.: 3-створчатый деревянный складень был изготовлен троицким иноком Амвросием и им же украшен золотым О. в 1456 г. для игум. Троице-Сергиева мон-ря Вассиана, о чем сообщает надпись на торце складня (СПГИАХМЗ, см.: Ризница. 2014. Т. 1. С. 89-91). Родовые реликвии - складни «в меди» (меднолитые) также оправляли в серебро: 2 створки такого складня отмечены в описи 1642 г. новгородского Хутынского мон-ря (Опись Новгородского Спасо-Хутынского мон-ря, 1642 г./Сост.: архим. Макарий (Миролюбов)//ЗРАО. 1857. Т. 9. Вып. 2. C. 432). |
| Исследователи церковной утвари в работах рус. ювелиров-серебряников XVII в. выделяют по стилю, пропорциям крестов и принципам их убранства различные школы - новгородскую, московскую, ярославскую ( Игошев. 2003; Он же. 2008; Он же. 2009). По-разному развивался вид Н. к. в синодальный период. С посл. четв. XVII в. преобладающей его формой становится 6-конечный крест, повторявший облик иерусалимского Креста Господня, как его представляли в то время. Игошев отмечает, что в процессе следования московским образцам такая форма становится ведущей и для ярославских Н. к. кон. XVII - XVIII в. ( Он же. 2003. С. 136). Для XIX в. характерно бытование Н. к. 6-конечной формы, без верхней перекладины, с 3-лопастными или округлыми завершениями ветвей, с зоной для ручки, выделенной в нижней части, или с отдельной округлой ручкой. Древнерус. 8-конечная форма сохраняется в отдельных произведениях, в т. ч. созданных для столичных храмов, напр., такую форму имеет Н. к., сооруженный представителями купечества г. Павловска для ц. в честь Казанской иконы Божией Матери (1773, ныне в ГММК, 43×22,5 см; см.: Костина. Серебряные напрестольные кресты. 2003. С. 279. Кат. 18). На кресте указано, что работа окончена 8 июля, т. е. в престольный праздник храма. Именно купечество как основное сословие, занимающееся ктиторством и храмоздательством в XVIII-XIX вв., становится заказчиком Н. к. которые повторяют древнейшие образцы и создаются для храмов в самых удаленных от центра поселениях Российской империи. Так, «крест… подобия иерусалимского» упомянут в ктиторской надписи Н. к. для Богоявленского собора г. Тотьмы, сделанного московскими мастерами в 1794 г. (ныне в ГММК, 51×32 см. (Там же. С. 280-281. Кат. 19)). Греческие Н. к. с поствизант. времени представляют собой чаще всего резные деревянные кресты, с обеих сторон украшенные композициями. Как правило, резьба подобных произведений, в т. ч. из драгоценных пород дерева, таких как кедр, кипарис, составляла вид монастырского ремесла. Н. к. нередко помещали в оклады с дополнительными элементами в виде ручек или подножий, их могли ставить на престол, они были видны не только служащему иерею, но и молящимся за пределами алтаря при открытых царских вратах. В декоре подобных крестов наряду с эмалью, жемчугом и драгоценными или поделочными камнями использовали кораллы, символика к-рых была связана с Воплощением и Страстями (Кровью Христовой). Такие кресты сохранялись и в рус. мон-рях, напр. в Троице-Сергиевой лавре (ныне хранятся в СПГИАХМЗ). |
| К этому типу принадлежит небольшой образ сер.- 2-й пол. XVI в. в серебряном окладе из ризницы Троице-Сергиевой лавры (СПГИАХМЗ; снимок до реставрации см.: Лихачёв. 1906. Ч. 2. Табл. 298. 558; на иконе и окладе именован «Пахнутием»). Особенности внешности преподобного - светлые с проседью волосы и небольшая раздвоенная слегка курчавая борода, на конце более узкая. В кон. XIX - нач. XX в. (возможно, после публикации) эта икона служила образцом для мстерских иконописцев («подстаринный» образ в окладе - Мстёрский худож. музей). Поясные образы П. (икона XVII в. с поновлениями, частное собрание), вероятно, восходили к раннему чтимому образу из Пафнутиева монастыря. Известны прориси с икон П. XVI-XVIII вв. ( Маркелов. Святые Др. Руси. Т. 1. С. 406-411. 202-204; на свитке в руке святого встречается надпись: «внимаите себ братие…»), одна из них выполнена с иконы посл. четв. XVIII в. (происходит из московского Данилова монастыря, ГРМ; вверху образ Спаса Нерукотворного). Образ П. («писан на дске во весь рост», в серебряном окладе, переделанном в 1785 на средства Н. В. Загрязского и Л. А. Девятого) находился на его деревянной раке, обложенной «с двух наружных сторон серебром гладким позлащенным» ( Леонид (Кавелин). 1907. С. 57-58; фрагменты надгробия 1673 г. «строения» боярина кн. И. Б. Репнина - ГИМ), установленной над местом погребения святого (рака с сенью запечатлена на картине худож. В. К. Демидова «Предсмертный подвиг князя М. К. Волконского в Пафнутьевском монастыре в Боровске в 1610 году», 1842, Калужский музей изобразительных искусств; эскиз в ГТГ). Вероятно, в 1-й трети и во 2-й пол. XVII в. созданы ростовые иконы П., где он изображен с разведенными в стороны руками (ГМИР; ГИМ, на свитке текст: «Господи Исусе Христе Сыне Божий, услыши моление…»). В нач. XVII в. поясной образ П. в технике черни встречается на золотых дробницах, выполненных в мастерских Московского Кремля: напр., на одной из пластин, украшавших покров на гробницу царя Бориса Годунова в Троице-Сергиевом мон-ре (ок. |
| Московским, помещен Л. В центральной части складня 2-й пол. XVI в. образу Софии Премудрости Божией предстоят в молении святые, изображенные в 3 ряда на створках (ГТГ; Антонова, Мнева. Каталог. Т. 2. С. 100-101. 482; София Премудрость Божия: Кат. выст. М., 2000. С. 274-277. 98. Ил. на с. 276). Среди них представлены ростовские молитвенники Л., Исаия, Игнатий. Л. изображен на левой створке в небольшом повороте вправо, левой покровенной рукой поддерживает Евангелие с красным обрезом, правая рука в молении; фелонь светло-зеленая, клобук и омофор белые, борода небольшая, русая. Икона «Избранные святые» 2-й пол. XVI в. (ЦАК МДА; «Угодно в очах Божиих дело сие…». 2004. С. 86-89) включает ростовые образы равноап. кн. Владимира, блгв. князей-страстотерпцев Бориса и Глеба (в центре), святителей Петра и Алексия Московских (слева), блгв. князей Феодора, Давида и Константина Ярославских, Л. (2-й справа) и свт. Исаии Ростовского. В 30-х гг. XIX в. романово-борисоглебским иконописцем М. Ф. Архиповским была выполнена икона «Арх. Михаил, Леонтий и прп. Иоанн Кущник» (Иконы «романовских писем»: Тайны и открытия забытой традиции Ярославской земли. М.; Рыбинск, 2011. С. 220. Кат. 4). На иконе «Избранные святые» 2-й пол. XVII в. из церкви с. Демьяны Ростовского р-на Ярославской обл. (СПГИАХМЗ; Иконы Сергиево-Посадского музея-заповедника: Новые поступления и открытия реставрации: Альбом-кат./Авт.-сост.: Л. М. Воронцова. Серг. П., 1996. Кат. 21) в 1-м ряду слева от свт. Николая Чудотворца изображены Ростовские святители Л., Исаия, Игнатий, справа - Московские святители, во 2-м ряду - др. Ростовские и Московские чудотворцы. Известна прорись с иконы XVII в. «Богоматерь с предстоящими Леонтием, Андреем Боголюбским (?) и неизвестной преподобной» (ГРМ; Маркелов. Святые Др. Руси. Т. 1. С. 308). Л. представлен на иконе «Святители Петр, Алексий, Иона, Филипп, митрополиты Московские, Леонтий и Стефан Сурожский в молении иконе Божией Матери «Знамение»» 2-й пол. XVII в. из ц. прор. Илии в Ярославле (ЯИАМЗ; Бусева-Давыдова, Рутман. |
| 762. Fol. 88b, XII в.), на иконах XIV в., Византийский музей, Афины; XVI в. из мон-ря вмц. Екатерины на Синае). В рус. иконописи образ 3 святителей известен с XV в., к этому времени относятся 2 комплекта минейных 2-сторонних икон-таблеток: из ТСЛ (2-я четв. XV в. (?), СПГИАХМЗ) и из Софийского собора в Новгороде (4-я четв. XV в. (?), НГОМЗ); икона «Три святителя», Псков, 2-я пол. XVI в. (ГИМ); икона кон. XVI в.- нач. XVII в. из собрания С. П. Рябушинского (ГТГ), храмовый образ из придела во имя Трех святителей ц. Воскресения на Дебре в Костроме, 1650 г. 3 святителя включены в композиции, иллюстрирующие литургические песнопения, напр. на иконе «Да молчит всякая плоть» (1-я пол. XVII в., ГТГ). Нередко изображение 3 святителей могло дополняться образом одного из наиболее почитаемых святых - свт. Николая Чудотворца: напр., визант. мозаичная икона с поясными изображениями 4 отцов Церкви (XIV в., К-поль (ГЭ)); епитрахиль «Вселенские святители», XVI в. (ЦАК МДА) - добавлены образы святителей Афанасия и Кирилла Александрийских. Г. Б. со святителями Иоанном Златоустом, Василием Великим и др. включался в состав избранных святых на полях икон свт. Николая (напр., из Липенского мон-ря (1294, НГОМЗ); икона северных писем из собрания А. И. Анисимова, кон. XIV в. (ГТГ)); пелена «Избранные святые», Москва, 1-я пол. XVI в. (ГИМ) - поясные образы 3 святителей являются композиционной доминантой шитой рамы, обрамляющей меньшего размера ростовые фигуры в среднике - Московских святителей Петра и Алексия и свт. Николая Чудотворца (в центре), по краю пелены вышит тропарь (Гл. 4) свт. Николаю. В монументальной живописи получила воплощение и учительная тема, связанная с изображением 3 великих отцов Церкви. В XIV в. появился сюжет «Беседа трех святителей», известный также под названием «Благодатные (или добрые) плоды учения». Впервые сформированная иконография этой темы представлена в росписи сводов притвора ц. арх. Михаила мон-ря в Леснове, Македония (1349), на Руси - в росписи люнет Рождественского собора Ферапонтова мон-ря (1500-1502). |
| XIV в., ГММК); образы на Е., вложенной кн. Иваном Сицким («дробницы серебряны золочены да 8 святых на серебре…» - Опись строений и имущества Кириллова Белозерского монастыря. 1998. С. 148); изображения апостолов (в т. ч. от 70) на серебряных круглых дробницах с выемчатой эмалью новгородской работы (посл. четв. XIV - нач. XV в., перенесены во 2-й пол. XVII в. на новую Е., возможно, с повторением порядка их расположения на древнем произведении (СПГИАХМЗ)); композиции праздников (Рождество Христово, Воскресение; Благовещение, Распятие;Крещение, Вознесение) на той же Е. в киотчатых резных дробницах; парные фигуры святителей Василия Великого и Григория Богослова, Николая Чудотворца и Иоанна Златоуста, Афанасия Великого и Кирилла Александрийского, а также образы священномучеников Игнатия Богоносца и Климента, папы Римского (там же); ангельские чины (херувимы и серафимы), изображения которых исполнены в технике чеканки, на Е., находившейся в 1577 г. в ризнице Успенского собора в Коломне («потрахиль бархат чорной на золоте с площами с сереряными з золочеными, а на них выбиваны херувимы и серафими…» - Города России. 2002. С. 12). На рус. Е. XVI-XVII вв. использовали тканые полосы с лицевыми изображениями святых и Господских праздников, распространенные в церковном шитье Зап. Европы XV-XVI вв. (Средневек. сокровища из Нидерландов: Собр. музея мон-ря вмц. Екатерины г. Утрехт: [Кат. выст.]. М., 2002. С. 78-109. Кат. 26-49). Подобные предметы в рус. церковном быту могли появиться в эпоху Реформации в XVI в. в странах Зап. и Центр. Европы. Фоны таких полос с готическими кивориями и «шахматными» полами использованы на неразрезной Е. (без иордани) из Павлова Обнорского во имя Св. Троицы монастыря (XVI в., ВГИАХМЗ). Е., составленная из полос с изображениями святых в зап. иконографических изводах, была сфотографирована в нач. XX в., вероятно, в ризнице Успенского мон-ря г. Старицы Тверской губ. ( Катасонова Е. Ожившее время: Россия 1908-1915 гг. в фотографиях С. М. Прокудина-Горского//Убрус: Церк. |
| Богородицы Болнички в Охриде с арх. Гавриилом и царем Соломоном (2-я пол. XIV в.); врата из с. Бара (Болгария, кон. XVI в., музей Преображенского мон-ря). Эта традиция восходит к иллюстрациям Псалтирей, где изображение Б. соответствует Пс 44. 11 (напр., Хлудовская Псалтирь (ГИМ. Греч. 129., IX в.): Богоматерь, стоящая перед престолом с пряжей в руках, на нимбе Которой парит Св. Дух в виде голубя, изображена между архангелом и царем Давидом). На Руси формируется иной тип царских врат, где Б. помещается в навершии створок, а на основном полотне дверей изображаются либо святители Василий Великий и Иоанн Златоуст, имена к-рых носят 2 визант. литургии, либо 4 евангелиста (напр., врата с ростовыми изображениями Василия Великого и Иоанна Златоуста -XIII в., ГТГ; левая створка врат c архангелом из Б., евангелистами Иоанном и Лукой -XV в., ЦМиАР; врата с изображением 4 евангелистов, 1425-1427, СПГИАХМЗ; врата с изображением Евхаристии и 4 евангелистов, XVI в., ГРМ). В иллюстрациях к Псалтири встречаются разные варианты Б., в т. ч. дополненные сценой чтения Богородицей Свящ. Писания. В миниатюре греч. Псалтири 1084-1101 гг. (Dumbarton Oaks. 3. Fol. 80v) в верхней части представлено Б. обычного типа со стоящей перед ангелом Богородицей, а в нижней изображена Богородица на престоле перед домом, с раскрытой книгой на коленях, указывающая перстом правой руки на страницу. Изображение Богоматери с книгой встречается также в миниатюрах к Словам Иакова Коккиновафского (Vat. gr. 1162). Мотив чтения Богоматерью книг Свящ. Писания взят из апокрифического Евангелия Псевдо-Матфея. Эта тема не получила развития в восточнохрист. искусстве, но в зап. иконографии была прочно связана с Б. Изображение Богоматери, читающей Книгу пророка Исаии, стало типичным для этого праздника в западноевроп. искусстве. В XVII в. под влиянием западноевроп. гравюр, получивших широкое хождение на Руси, Богоматерь в Б. стали изображать коленопреклоненной перед аналоем, читающей Книгу пророка Исаии, арх. Гавриила - с лилией в руке (иконы из иконостаса Верхнепохвальского придела Успенского собора Московского Кремля, XVII в.; XVIII в., ЯХМ). |
| В более поздней традиции РПЦ различные распевы (в т. ч. авторские сочинения и гармонизации) применяются, как правило, только для избранных стихов 1-й «Славы» 1-й К. на вечерне (см. «Блажен муж» ) и 17-й К. на утрене и на отпевании (см. Непорочны ) (Свод напевов. С. 36, 38-43, 426). Практика пения др. утренних К. сохранилась в старообрядческих беспоповских общинах и в старообрядческой поповской общине казаков- некрасовцев (в устной традиции). См. также ст. Псалмодия . Лит.: Владышевская Т. Ф. Типографский Устав как источник для изучения древнейших форм рус. певч. искусства//MAAS. 1975. T. 4. S. 607-620; Спирина Л. М. Малоизвестная певческая рукопись XVII в. из собр. СПГИАХМЗ//ПКНО, 1995. М., 1996. С. 159-168; Shkolnik I. Alleluiaria by Theodore the Studite and the Tradition of Distributed Psalter in Byzantine Rite//Musica Antiqua Europae Orientalis. Bydgoszcz, 1997. Vol. 11. P. 77-87; Коротких Д. (впосл. иером. Павел). Певчая Псалтырь в памятниках XVI-XVII вв.//Муз. академия. М., 2001. 4. С. 136-142; Живаева О. О. О традиции исполнения кафизм в Русской Церкви//Церковное пение в историко-литургическом контексте: Восток-Русь-Запад. М., 2003. С. 150-158. (Гимнология; 3); она же. Гласовая древнерусская псалмодия: Уставные предписания и певческая практика//Устная и письменная трансмиссия церк.-певческой традиции. М., 2008. С. 107-113. (Гимнология; 5); Парфентьев Н. П., Парфентьева Н. В. «Преславный певец» и распевщик Логин Шишелов (ум. 1624), его произведения и их исследование методом структурно-формульного анализа: (На примере стихир в честь св. Николая)//Традиции и новации в отечественной духовной культуре: Сб. мат-лов 3-й Южно-Уральской межвуз. науч.-практ. конф. Челябинск, 2006. С. 15-32; Старикова И. В. Первая кафизма в древнерус. церк.-певческой традиции//Вестн. ПСТГУ. Сер. 5: Вопросы истории и теории христ. искусства. 2011. Вып. 3(6). С. 47-70; она же. Особые формулы псалмовых циклов всенощного бдения в древнерус. певческой традиции//Музыковедение. М., 2012. 11. С. 26-35; Швец Т. В. Древняя традиция псалмопения в певческой рукописи сер. XVI в. из собр. ОСРК Q.I.184//Древнерусское песнопение: Пути во времени. СПб., 2011. Вып. 5: По мат-лам науч. конференций «Бражниковские чтения», 2008-2009 гг. С. 94-112. |
| В. в драгоценных окладах: сер. XVIII в. (СПГИАХМЗ) и ок. 1784 г. (Частный музей Русской иконы; см.: Возвращенное достояние: Рус. иконы в частных собраниях: Кат. выст./Ред.-сост.: И. А. Шалина. М., 2008. Кат. 54). Вместе с тем образ И. В. как одного из самых востребованных святых часто встречается и в массовом религ. искусстве. Так, его изображения входили в состав партии недорогих икон, привезенных в 1722 г. палешанами для продажи в С.-Петербурге (иконография др. св. воинов была представлена лишь образом вмч. Димитрия Солунского, см.: Лавров А. С. Колдовство и религия в России: 1700-1740 гг. М., 2000. С. 189). Следует отметить обилие гравюр XVIII-XIX вв. с образом И. В. ( Ровинский. Народные картинки. Кат. 1475-1483. С. 613-615), частые случаи дополнения его изображений текстами песнопений и молитв, пересказ Жития И. В. в духовном стихе ( Бессонов П. А. Калеки перехожие: Сб. стихов и исслед. М., 1861. Ч. 1. Вып. 3. 210. С. 782-783), включение его имени наряду с именами др. чтимых святых в заговоры (Русские заговоры и заклинания: Мат-лы фольклорных экспедиций 1953-1993 гг./Ред.: В. П. Аникин. М., 1998. 2185. С. 333; Отреченное чтение в России XVII-XVIII вв./Отв. ред.: А. Л. Топорков, А. А. Турилов. М., 2002. С. 115). Почитание И. В. упрочилось во время войн, к-рые Россия вела во 2-й пол. XVII-XVIII в. (напр., в правление Петра I: «Служба и житие...» были изданы во время Азовских походов, а храм во имя св. Иоанна Воина на ул. Б. Якиманка был заново отстроен в камне в 1709-1717 - после Полтавской битвы). Соответствующий аспект почитания И. В. отражен в гимнографии (см. тропарь И. В.); в молитве святому, помещенной на иконе 30-х гг. XVIII в. из ц. свт. Иоанна Златоуста в Коровницкой слободе Ярославля (ЯИАМЗ), он прославляется как «храбрый во бранех врагом прогонитель и обидимым заступник», «поборник крепок на вся видимыя и невидимыя враги наша» (икона составляет пару с образом арх. Михаила). Многочисленны признаки почитания мученика в военной среде - прежде всего это посвящения престолов приходских и полковых храмов. |
|
|
