| Роман Лужнов Истоки Профессор Аким Алексеевич Олесницкий (1842–1907) – один из замечательных представителей дореволюционной русской богословской науки, чье имя может быть по праву вписано золотыми буквами в историю мировой библеистики. «Это был ученый с очень широким кругозором, сразу и археолог, и гебраист, и богослов; и за долгие годы своего преподавания в Киевской академии он успел здесь создать традицию библейских работ», – писал об А. А. Олесницком протоиерей Георгий Флоровский в своей книге «Пути русского богословия» 1 . Ученая деятельность А. А. Олесницкого была весьма многогранна. Основной сферой его научных интересов являлось изучение Священного Писания Ветхого Завета, чему он посвятил всю свою жизнь. Плодом этих изысканий стала целая серия переводов ветхозаветных книг, а также многочисленные глубокие богословские исследования по истории библейской литературы и поэзии, в частности, о древнееврейской музыке, о ритме и метре ветхозаветной поэзии, и т.п. Другой, не менее значительной областью интересов профессора явилась библейская археология. Считая необходимым условием всестороннего изучения Ветхого Завета личное знакомство с Палестиной и ее вещественными памятниками, он четыре раза ездил туда в продолжительные научные командировки, неоднократно посещал западные музеи, в которых собственноручно знакомился с новейшими археологическими находками. Зримым результатом этих многолетних трудов стало издание нескольких объемных монографий и целого ряда отдельных статей по археологической тематике. Творческая деятельность А. А. Олесницкого как археолога укладывается в относительно небольшие хронологические рамки: начало 70-х – середина 90-х гг. XIX столетия. Однако этот период представлял собой весьма важный этап в развитии и становлении библейской археологии. Возникнув в XVIII в. на Западе как наука, призванная дать ответ на выпады библейского рационализма, она на протяжении длительного времени развивалась в рамках католическо-протестантской теологической традиции, неся на себе печать ее влияния, что лишало возможности использовать новейшие достижения полевой археологии в православном богословии. Именно Олесницкому суждено было стать в числе первых православных палестиноведов, активно включившихся в процесс непосредственного археологического исследования Святой Земли и ее исторических памятников. |
| Скачать epub pdf Том II Том III Том первый (общий или основоположительный) Содержание Предисловие Введение I. Определение нравственного богословия как науки II. Нравственность и религия III. Нравственность и право, право и религия IV. Отношение нравственного богословия к догматике и к нравственной философии V. Значение и важность нравственного богословия VI. Исторический очерк науки нравственного богословия VII. Источники, метод и разделение науки нравственного богословия Часть первая. О внутренней сущности нравственности вообще и об общих началах нравственности христианской VIII. Свобода воли человеческой IX. Внутренний, или естественный, нравственный закон X. Совесть XI. Недостаточность естественного нравственного закона в падшем человеке XII. Краткий очерк нравственных воззрений в языческих религиях XIII. Нравственные воззрения философские – деизма, пантеизма и материализма Часть 2. Так называемые научные теории нравственности XIV. Мораль эвдемонизма, или утилитаризма XV. Этический эволюционизм. Эволюционно-монистическая этика XVI. Моральные системы сенсуализма XVII. Автономная мораль Канта XVIII. Этика современного индивидуализма XIX. Положительный, или откровенный, нравственный закон XX. Номизм и антиномизм XXI. Любовь как главное начало христианской нравственности XXII. О побуждениях к исполнению нравственного закона XXIII. Добродетель XXIV. Грех XXV. Нравственное вменение XXVI. Жизнь Иисуса Христа как образец и пример нравственной жизни Часть 3. Благодать Божия как сила, вспомоществующая нравственному усовершенствованию XXVII. Дух благодати и действия ее в деле возрождения человека. XXVIII. Обращение XXIX. Ход нравственной жизни после обращения. – Возрасты духовной жизни и отличительные свойства каждого из них. – Неодинаковость степеней нравственного совершенства по различию духовных дарований. – Цель всех нравственных стремлений христианина и безграничность этих стремлений Краткая историческая справка авторе книги Предисловие Предлагаемый труд – это результат более чем пятилетних занятий наших на кафедре богословия в Императорском Харьковском Университете. Если бы кто поинтересовался спросить, почему мы в своих лекциях студентам из всей совокупности богословских наук 1 остановились именно на нравственном богословии, тот может найти для себя ответ в нижеследующих наших соображениях 2 . |
| Цари, царям, царями, о царях Два века назад усилиями немецкого учителя европейцы научились читать клинопись 6 сентября, 2015 Два века назад усилиями немецкого учителя европейцы научились читать клинопись Более двухсот лет назад, 4 сентября 1802 года, молодой немецкий учитель Георг Фридрих Гротефенд представил перед Академией наук в Гёттингене доклад, положивший начало расшифровке древнеперсидского клинописного письма. Французский писатель Раймон Шваб в 1950 году опубликовал книгу «La Renaissance Orientale», посвященную всплеску интереса к Востоку в Европе XVIII-XIX века. Одно из самых часто цитируемых мест этой книги звучит так: «Мир стал по-настоящему круглым только после 1771 года». В упомянутом 1771 году Абрахам Анкетиль-Дюперрон опубликовал трехтомный перевод «Авесты», священных текстов зороастрийцев, на французском языке. Так европейцы впервые познакомились с религией, находившейся вне иудео-христианской и греко-римской традиции. По мнению Шваба, интеллектуальная карта мира перестала быть наполовину пустой, Восток и Запад наконец-то встретились. Но между Индией и Европой находится огромная часть суши, Передняя Азия, древняя культура, точнее, культуры которой оставались непроницаемы для Запада. И вот 4 сентября 1802 года молодой немецкий учитель по имени Георг-Фридрих Гротефенд направил в адрес Геттингенской академии наук написанную на латыни статью «Praevia de cuneatis, quas vocant, inscriptionibus Persepolitanis legendis et explicandis relation» («Предварительный доклад о прочтении и переводе так называемых клинописных надписей из Персеполя»). С одной стороны, Гротефенд (1775-1853) был наследником мощной критической и аналитической традиции работы с языками и победой он был обязан своим предшественникам. С другой стороны, его работа оказалась революционной: он первый сумел прочесть и перевести клинописный текст. Его усилия дали возможность сотням других ученых заняться древними языками Передней Азии и открыть для Запада не один новый мир, а множество: шумеров, эламцев, аккадцев, ассирийцев и т.д. |
| Штундизм Эта секта, появившаяся у нас в шестидесятых годах XIX столетия, значительно распространилась сначала на юг, а затем проникла в другие места Европейской России и в Сибирь. Начало штундизму, или «братству штунды», было положено в первой половине XVIII столетия в Германии, где он особой секты не составлял. Члены этого братства собирались для чтения Слова Божия и благочестивых размышлений в особые послеобеденные часы, преимущественно по праздничным дням, и отсюда получили название штундистов (от немецкого слова stunde – час); но, естественно, что собиравшиеся для благочестивых бесед последователи разных вер привносили и свои вероисповедные особенности: лютеранин – лютеранство; кальвинист – кальвинство; анабаптист – свое учение о перекрещивании. Обычай устраивать штундовые собрания был занесен в Россию немецкими колонистами, поселившимися в 1817 г. в черноморских степях. Первым насадителем штундизма среди природного русского населения был реформатский пастор (с 1824 г.) немецкой колонии Рорбах, Херсонской губ. Карл Бонекемпфер. Первые из русских, принявшие штунду и сделавшиеся главными распространителями оной, были крестьяне Херсонской губ.: Михаил Ратушный и Иван Рябошапка (служившие у немцев-штундистов),– затем крестьяне Киевской губ.: Яков и Павел Цибульские, Герасим Балабан, Яков Коваль и др. В восьмидесятых годах прошлого столетия штундизм охватил уже весь юг и центральные губернии России. Впрочем, в это время штундизм еще не принял определенной сектантской организации. В нем царило еще несогласие и относительно вероучения, и относительно культа. Многие из увлекшихся лжеучением штунды еще не разрывали тогда своих отношений с Православной Церковью, хотя уже и относились весьма критически к учению и установлениям ее. Штундисты выделились в отдельную секту и разорвали всякую связь с Православной Церковью только тогда, когда слились с баптистами, от которых и получили свою вероисповедную систему и свой богослужебный строй. Как символ своей веры, они приняли во всей полноте «изложение веры», составленное в 1849 г. на первой генеральной конференции немецких баптистов в г. Гамбурге. Это изложение отпечатано в 1906 г. на русском языке. Приняв баптистское вероучение и устройство общины, штундисты отказались от первого названия и стали называть себя русскими баптистами, а в литературе ради точности они обыкновенно называются штундобаптистами. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла БЕЙРУТСКАЯ ЦЕРКОВНАЯ ЛЕТОПИСЬ [Араб. - Краткое изложение истории епископов, восходивших на высокую архиерейскую кафедру города Бейрута с 1532 года христианского летосчисления], компилятивный исторический труд, созданный в среде правосл. арабов Бейрута в XVIII-XIX вв. Основную часть летописи (ок. половины объема) составляет повествование о возникновении католич. унии в Сирии, события во времена патриаршества Кирилла V аз-Заима, Афанасия III Даббаса и Сильвестра (с сер. XVII в. до 1757). Изложение связное, не разбитое по годам. Особое внимание автор уделяет событиям в Халебе, эпицентре противостояния Православия и католичества. Б. ц. л., возникшая, видимо, в окружении Патриарха Сильвестра, носит резко антилат. характер, временами изложение событий прерывается религиозно-полемическими отступлениями. Позднее к этому повествованию была добавлена светская бейрутская хроника, охватывающая события с 60-х гг. XVIII в. по 1791 г. и составленная, по мнению А. Е. Крымского, членами правосл. клана Бустросов. В центре ее - фигура бейрутского шейха Юнуса Никулы († 1789), влиятельного политического деятеля и многолетнего лидера правосл. общины города. Жизнеописание шейха Юнуса в одном месте прерывается вставкой из др. светской ливан. летописи, повествующей о политической истории Горного Ливана с правосл. позиций, но иногда резко расходящейся с биографом Юнуса в оценке конкретных исторических деятелей. Все эти произведения были в 1792 г. скомпилированы четвертым автором, выходцем из бейрутского клира, к-рый составил по сохранившимся источникам список епископов Бейрута с 1532 г. (очень неполный), помещенный им в самое начало летописи, добавил к повествованиям своих предшественников ряд сведений, касавшихся церковной истории Бейрута в XVIII в. (о митрополитах и ученых города), а также об Антиохийских Патриархах после Сильвестра (1766). Эта ранняя редакция летописи получила распространение на Ближ. |
| В.В. Виноградов Привить, прививать ПРИВИТЬ, ПРИВИВАТЬ К числу профессиональных терминов, получивших в русском литературном языке около середины XIX в. отвлеченно-переносные значения, относятся глаголы привить – прививать и привиться – прививаться (со страдательным причастием привитый – привитой). До 30–40-х годов XIX в. слово привить – прививать выражало лишь прямые, конкретные значения, которые были осложнены и дополнены распространившимся в XVIII в. медицинским значением: 1) Прикрепить посредством витья, свивая присоединить, срастить. Привить шелку в снурок. Привить одну веревку к другой; 2) Всадить черенок или пересадить часть живого растения на ткань другого (под кожу или кору) так, чтобы пересаженное растение срослось с этой тканью и передало ей те или иные свойства. Привить яблоню, привить абрикосовое дерево. Медицинское значение этого слова сначала было связано лишь с предохранительными прививками от оспы. Привить оспу значило – «вложить оспенный гной в проколотую ранку» (см. сл. АР 1822, ч. 5, с. 266–267; сл. 1867–1868, 3, с. 967). Но по мере разработки метода лечения вакцинами глагол привить расширил свое значение и применение в области медицины. Привить – это стало значить: «ввести в чей-нибудь организм ослабленное или обезвреженное заразное начало какой-нибудь болезни (вакцину) для предупреждения заболевания этой болезнью или для лечения уже начавшейся болезни». Например: привить скарлатину, привить противодифтерийную сыворотку. Это значение сложилось не раньше второй половины XIX в. [Ср. Никитин, Врачебн. сл. (1835) (здесь еще нет слова вакцина). Ср. также А. Н. Чудинов. Словарь иностранных слов (СПб., 1894): Вакцинация – «оспопрививание», с. 174]. Показательно, что В. И. Даль, сам бывший врач по профессии, в «Толковом словаре» говорит лишь о прививке оспы: «Привить оспу, взять на иглу или острее гною из оспенного нарыва и перенести на другое тело, оцарапав то место, куда нарыв переносишь». Но тут же Даль приводит фразу: «Прививали и скотскую чуму, полагая этим предупредить ее» (сл. Даля 1881, 3, с. 402). |
| II. Национальная душа и миссия наций По законам массового заражения мы незаметно для себя легко проникаемся ходячими мнениями. Отлично используют этот психологический путь в своих целях цеховые мастера «общественного мнения». Через школу, прессу и все прочие средства «просвещения» они издавна и с умыслом внушили «передовому» большинству якобы «наукой установленный» тезис, будто расовые и национальные различия народов вещь малозначительная, изменчивая, текучая. А потому – общемировая, европейская культура должна согласовать «первобытную» особенность народов и ускорять процесс их слияния в некий модерный интернационал, может быть даже и с общим языком, эсперанто, или воляпюком? В качестве политической формы маячит туманность мировых «соединенных штатов». Государство при этом рассматривается по-адвокатски, как некое анонимное общество на паях, где права и вес покупаются простым акционерством, даже не реальным вкладничеством. Ничего органического, стихийного, глубокого здесь искать не рекомендуется. Это клеймится именем мистики, «реакционного тумана». Мы не собираемся здесь возражать на эти рационалистические пошлости. Это целое мировоззрение, подходящее для мертвых душ, кормящихся псевдофилософскими объедками XVIII и XIX столетий. Мы не доказываем, а только указываем на эти убожества стоптанных и до дыр изношенных башмаков покойного материализма и механизма. Жизнь вообще в своих основах бездонно мистична, хотя и бесконечно познаваема научным разумом. Мистична жизнь и отдельного человека, и племенных народных коллективов. Она по тончайшим законам наследственности носит в своих недрах всю органическую полноту опыта, переживаний, добродетелей и пороков своих предков, своей истории. Так слагается и действительно существует коллективная душа народов с их особыми влечениями, призваниями и духовной судьбой. Не подчиняясь террору псевдо-научных выделывателей «общественного мнения», мы ясно видим и утверждаем это органическое, из тысячелетних глубин древности идущее, племенное, этническое начало, перерабатываем его в духовном опыте народов в высшее, идеальное национальное призвание. |
| А.И. Никольский Устав о христианском житии 946. Устав о христианском житии , сиречь, о постах и о поклонах и о праздницех великих, средних и малых, такожде и о домашней молитве како достоит за всю церковную службу лишившимся соборныя службы псалтырию или поклонами или молитвами исправляти, в восьмушку, 82 л., полууставом XVIII в., в дощатом с кожею переплете; 83–87 чистые листы. На переплете ярлык с надписью: «Нерехтского уезда д(еревни) Киселева Якова Максимова». Состав: 1) о постах и разрешении всего лета (1–20); 2) о поклонах и коленопреклонениях церковных и келейных, когда бывают и когда не бывают (20–27); 3) о праздницех великих, средних же и малых (27–31 об.); 4) месяцеслов праздников великих, средних же и малых, с изъяснением о разрешении и о поклонах по чину праздника коегождо во своем числе (31 об.–4); 5) о молитве домашней, како достоит лишившимся службы соборныя исправляти за всю церковную службу молитваыи или поклонами или псалтырию и о келейном правиле (64 об.–80); 6) отпусты во всю седмицу (80–82). Много ссылок на Соловецкий устав. 947. Устав о христианском житии , сиречь, о постах и о поклонах и о праздницех великих, средних и малых. Такожде и о домашней молитве, како достоит за всю церковную службу лишившимся соборныя службы псалтырию или поклонами или молитвами исправляти, в восьмушку, 215 лл» полууставом XIX в., с заставками и разрисованными буквами, без переплета. Состав: 1) о постах (1–14); 2) о 12-ти днех и о мясоястии по Рождестве Христове (14–15); 3) о поклонах и коленопреклонениях церковных и келейных, когда бывают и когда не бывают (15 об.–21); здесь сводятся типики: Сергиев, Кириллов древний и Соловецкий; 4) о праздницех великих, средних же и малых (21–24 об.); 5) последование церковнаго пения и собрания вселетнаго от месяца сентября, глава 16, до месяца августа по уставу иже во Иерусалиме святыя лавры преподобнаго и богоноснаго отца нашего Саввы Освященнаго (25–103); 6) о молитве домашней како достоит лишившимся службы соборныя исправляти за всю церковную службу молитвами или поклонами или псалтырию и о келейном правиле (103 об.–140); 7) отпусты во всю седмицу (140–143 об.); 8) отпусты праздником Господским и Богородичным (143 об.–151 об.); 9) устав о искушении во сне скитских ннок (151 об.–152 об.); 10) молитвы пред обедом, после обеда, пред ужином и после ужина и запевы на все дни седмицы (152 об.–155 об.); 11) ведомо буди како начало сотворити во святую великую неделю Пасхи (156–160 об.); 12) во святую неделю Пасхи пред обедом и после обеда (160–163 об.); 13) ведомо же буди яко во святую неделю Пасхи во всю Светлую седмицу павечерница и полунощница и за первой час (164–171 об.); 14) подобает ведати како пети молебен во святую неделю Пасхи (171 об.–183); 15) канон за душу умершаго (184–195); 16) канон за усопших (195 об.–205); 17) пасхалия азбучная зрячая и неисходная до конца столетия (205 об.–215 об.). |
| В.В. Виноградов Негодование, негодовать Негодование, негодовать. [...] слово негодование в современном русском языке носит книжный оттенок. Оно обозначает «крайнее недовольство, возмущение». Оно тесно связано с глаголом негодовать («испытывать крайнее недовольство и возмущение»), который представляется нам еще более книжным, и причастием-прилагательным негодующий (например, негодующий взгляд, негодующая речь). Значение слова негодование, по-видимому, не подверглось резким и сильным переменам на протяжении истории русского литературного языка XVIII–XIX вв. Так же определяется значение этого слова в Академическом словаре 1847 г.: «...сильное неудовольствие. Мне ли, сказал царь... с негодованием, мне ли прельщаться дарами нищих, когда могу всю Иверию наполнить серебром и засыпать золотом. История Государства Российского, XI, 59–60» (ср. негодовать – «изъявлять сильное неудовольствие»). Более разнообразно и недифференцированно было употребление этого слова в древнерусском литературном языке (ср. старинные значения слов: годъ, годитися, годьный и т. п.). Так как это слово является очевидным вторичным образованием от глагола негодовати, то необходимо прежде всего рассмотреть значения этого глагола. В древнерусских памятниках XI–XIV вв. слово негодовати обозначало: 1) «Выразить неудовольствие, относиться к чему-нибудь с тяжелым чувством недоброжелательства, неприязни». Например, в Остромировом евангелии: Видвьше же оученици его, негодоваша глаголюще: чесо ради гыбель сия ( Mф. XXVI, 8 ); в Новгородской летописи: негодовахоуть бо емоу новгородьци (6692 г.). 2) «Считать негодным, неподходящим, недопустимым, отвергать». Например, в Новгородской летописи: И послаша новгородьци кь нему... просечена, а Ярослава негодующе (6703 г.); в Житии св. XVI в.: Камень, его же негодоваша зижущеи, и тъ бысть начало оуглоу. Можно думать, что глагол негодовати был употребителен не только в высоком слоге, но и в письменно-деловой древнерусской речи (Срезневский, 2, с. 372–373). В слове негодование, которое образовано от глагола негодовати, также различаются два значения: |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла ДЕМИФОЛОГИЗАЦИЯ [нем. Entmythologisierung], метод интерпретации НЗ, предложенный Р. Бультманом . Начало Д. положили историко-критические работы протестант. теологов XVIII-XIX вв. по исследованию Евангелий и школа истории религий. Радикально программа Д. была разработана в XX в. Р. Бультманом. Он, как и К. Барт , отказался от попыток реконструировать «исторического Иисуса» в духе либеральной теологии : из Евангелия можно узнать лишь основные события Его жизни, проповедь Иисуса дошла до нас в высказываниях первых христиан, а не в высказываниях Самого Иисуса. С т. зр. диалектической теологии о Боге, как о «совершенно ином», человек, пользуясь обычными методами познания, ничего узнать не может. Бультман использует для интерпретации НЗ экзистенциалистскую философию М. Хайдеггера : предметом христ. теологии является человеческое существование в мире, определяемое Богом. Спасение через Христа, переход к подлинному существованию достигается в решении человека, в его ответе на слова керигмы (от греч.- провозвестие) о Распятом и Воскресшем Иисусе. Исходя из этого, в работе «Новый Завет и мифология» (1941) Бультман предложил программу Д., критерием которой стало совр. мировоззрение: мифологическим представлениям, к-рые вступают в противоречие со взглядами совр. образованного человека, следует дать иное истолкование. Совр. человек, по мнению Бультмана, не рассчитывает на прямое вмешательство потусторонних сил - Бога, ангелов или демонов; происходящее в природе и в обществе объясняется естественными законами, доброй или злой волей людей. Согласно Бультману, в донаучном мифологическом мировоззрении нет ничего специфически христианского. Но если мифологическая картина мира в НЗ вступает в противоречие со взглядами совр. человека, то необходимо сохранить содержащуюся весть, керигму, пожертвовав мифологическим мировоззрением. Однако, по Бультману, Д.- это не устранение мифологических выражений, нужно полностью сохранить НЗ как он есть, для чего необходимо найти приемлемую интерпретацию мифологическим представлениям. «Керигматическое» истолкование спасения во Христе позволяет сохранить этическую проповедь Иисуса и освобождает ее от устаревшего языка мифа. Предлагаемый Бультманом метод интерпретации НЗ был встречен критически и вызвал оживленные дискуссии в совр. ему протестантизме. |
|
|
