| К IX в. мощи И. были перенесены из крипты; в «Деяниях Неаполитанских епископов» сообщается, что его гробница находилась в кафедральном соборе Неаполя - базилике Стефания, названной по имени основателя храма еп. Стефана I (499-501) и строителя нового здания еп. Стефана II (767-800). Считается, что останки епископов были перенесены из катакомб в собор еп. Иоанном IV Книжником (842 - ок. 850) в связи с разграблением пригородных усыпальниц герц. Беневенто Сиконом, похитившим мощи св. Ианнуария, или из-за угрозы нападения арабов. С X в. почитание И. стало ослабевать, его образ смешивался с образом еп. Иоанна IV Книжника. В неаполитанских календарях XII-XIV вв. память И. перемещена на 1 или 2 апр. Во 2-й пол. XIII в. Иоанн Кимелиарх, автор Жития Иоанна IV Книжника (BHL, N 4417), включил в жизнеописание рассказ о видении св. Павлина. В XV в. свидетельств почитания И. не отмечено. В XVI в. кард. Цезарь Бароний поместил в Римском Мартирологе память только одного св. Неаполитанского еп. Иоанна, к-рая совпадала с памятью св. Павлина (22 июня). В неаполитанском календаре кард. Дечо Караффы (1619) сохранилась память 1 апр., однако здесь она связывается с Иоанном Книжником. Восстановление местной памяти И. в архиепископстве Неаполь под 3 янв. было осуществлено с разрешения Конгрегации обрядов в 1955 г. Ист.: ActaSS. Apr. T. 1. P. 32-36; Uranius. [De obitu Paulini]//PL. 53. Col. 864-865; Gesta episcoporum Neapolitanorum//MGH. Scr. Lang. P. 406; Mallardo D. Il Calendario Marmoreo di Napoli. R., 1947. P. 45, 50, 53-54; Brown V. A New Beneventan Calendar from Naples: The Lost «Kalendarium Tutinianum» Rediscovered//Medieval Stud. Toronto, 1984. Vol. 46. P. 385-451; MartRom. Comment. P. 250. Лит.: Delehaye H. Hagiographie napolitaine//AnBoll. 1941. T. 59. P. 19-21; Ambrasi D. Giovanni I di Napoli//BiblSS. Vol. 6. Col. 929-930; idem. Il cristianesimo e la Chiesa napoletana dei primi secoli//Storia di Napoli. Napoli, 1967. Vol. 1. P. 623-759; Fasola U. M. Le catacombe di S. Gennaro a Capodimonte. R., 1975; Luongo G. Jean I de Naples//DHGE. T. 27. Col. 333-336. |
| Димитрия Прилуцкого (в тексте упом. Димитриев Прилуцкий в честь Всемилостивого Спаса, Происхождения Честных Древ Креста Господня муж. мон-рь ) еще при жизни последнего. Это, однако, не дает основания для ранней (рубеж 80-х и 90-х гг. XIV в.) датировки поездки Д. на Афон, поскольку встречающаяся в агиографических сочинениях дата кончины прп. Димитрия - 6900 (1392) г., по-видимому, дефектна: в ней недописано число десятков и единиц лет (последним обстоятельством, несомненно, объясняется чрезмерно большое число кончин рус. святых, приходящихся на 6900 (27) и 7000 (45) гг.; см.: Турилов А. А. К биографии и генеалогии Михаила Клопского//Средневек. Русь. М., 2006. Вып. 6. С. 189-190. Примеч. 38). Кончину прп. Димитрия можно датировать ок. 1406 г. Описывая афонскую монашескую жизнь, Д. особо подчеркивает, что святогорцы «дрьжат молчание и бегають молвы, мятежа мирьского», отмечает послушание воле старцев и неизменность монашеского правила в течение всей жизни. Д. является, как можно думать, также автором соч. «Чин, како подобает пети 12 псалмов особь, ихже пояху во дни и в нощи отцы пустиннии, о нихже воспоминается в книгах отеческих и в житиях и мучениях многих» (см. Двенадцати псалмов чин ), в к-ром сообщается: «Сей бо чин принесе от Святыя горы преподобный Досифей, архимандрит печерский». В послании Владимирского еп. св. Симона к черноризцу Поликарпу, входящем в Киево-Печерский патерик, упоминается келейное пение 12 псалмов киево-печерскими иноками ( Абрамович Д. патерик. К., 1930. С. 99). На этом основании в историко-церковной лит-ре кон. XIX - нач. ХХ в. принято было считать Д. киево-печерским архимандритом (см. Досифей , архим. Киево-Печерского мон-ря) и относить его деятельность к сер. XII или 1-й четв. XIII в. (см.: Макарий. С. 304, 379, 501; Барсуков. Источники агиографии. С. 173-174; Описание о российских святых. С. 19; Леонид (Кавелин). Св. Русь. С. 10-11). Однако послание свт. Симона не содержит ни сведений о «чине» пения 12 псалмов, ни указаний на Д. и афонскую практику, к-рая могла внедряться в рус. монастырский обиход неоднократно. Данное отождествление неверно также и потому, что киево-печерский архимандрит с именем Досифей неизвестен. Сочинения Д. (целиком и в выписках) активно копировались в XV-XVII вв. «Чин, како подобает пети 12 псалмов особь...» был широко распространен в старопечатной и позднейшей старообрядческой книжности. Соч.: Никольский Н. К. Послание архим. печерского Досифея (священно)иноку Пахомию святогорскому об уставе иноческого келейного правила//ИОРЯС. 1903. Т. 8. Кн. 2. С. 65-68. Лит.: Горский А. В., прот. О сношениях Русской Церкви со святогорскими обителями до XVIII ст.//ПрТСО. 1848. Т. 6. Кн. 1. С. 136-139; Казанский П. С. История правосл. рус. монашества от основания Печерской обители прп. Антонием до основания лавры Св. Троицы прп. Сергием. М., 1855. С. 122; Макарий. История РЦ. Кн. 2. С. 304, 379-380, 501, 515, 615; Прохоров Г. М. Досифей//СККДР. Вып. 2. Ч. 1. С. 198. |
| Троиц. 783. Л. 599 об.- 603 об., 2-я четв. XVI в.), напротив, на 2-м месте оказывается Л. Этот вариант закрепляется в Никоновской летописи, созданной при дворе митр. Московского Даниила в 1-й пол. XVI в.; здесь указаны даже хронологические пределы деятельности Л.: 992 - между 1004/08 гг., а также усвоены ему конкретные мероприятия, вроде поставления первых епископов или суда над неким «иноком Андреяном», который «укаряше церковные законы» (ПСРЛ. Т. 9. С. 64-69). Несмотря на источниковедческую неосновательность этих дат, хронология Никоновской летописи была воспринята научной историографией XIX в. с тем большей легкостью, что с Л. отождествлялось вполне реальное лицо - «Леонт, митрополит Переяславля в Росии», автор антилат. трактата об опресноках, что породило даже гипотезу о Переяславле как первоначальной резиденции русских митрополитов (митр. Макарий (Булгаков) , Е. Е. Голубинский и мн. др.). Однако с установлением факта существования митрополии в Переяславле Русском во 2-й пол. XI в. это отождествление необходимо оставить (см. Леон , митр. Переяславский). Т. о., предание о Л. как 1-м рус. митрополите следует признать поздним и не имеющим видимых исторических оснований. Если сложение архетипа существующих редакций Устава Владимира, в к-ром имени митрополита еще не было, относить к сер.- 2-й пол. XII в. ( Щапов Я. Н. Княжеские уставы и церковь в Др. Руси. М., 1972. С. 115-134), то рождение этого предания придется датировать XIII-XIV вв. Причины его возникновения остаются неизвестны, возможно, Л. отождествляли с митр. Леоном Переяславским. Лит.: Макарий. История РЦ. Кн. 1 (по указ.); Голубинский. История РЦ. Т. 1. Вып. 1. С. 265-282, 328-329, 621. Примеч. 5. А. В. Назаренко Рубрики: Ключевые слова: АГАФАНГЕЛ (Преображенский Александр Лаврентьевич; 1854-1928), митр. Ярославский и Ростовский, исп. (пам. 3 окт., 30 окт., в Соборе Липецких святых, в Соборе новомучеников и исповедников Церкви Русской, в Соборе Новомучеников и исповедников Радонежских, в Соборе Отцов Поместного Собора Церкви Русской 1917-1918 гг., в Соборе Ростово-Ярославских святых и в Соборе святых Эстонской земли) |
| Еще один комплекс аналогичных молитв, который Тафт совершенно не учел в своем исследовании, сохранился в древнерусских рукописях Служебника и восходит, возможно, к богослужебной традиции Иллирика и Эпира . Согласно выводам автора настоящей статьи, он содержал две молитвы до Причащения: «Во множестве грехов моих не отверзи мене…» и «Даж[д]ь ми Господи…» – и две – после: «Буди мне Господи во отпущение грехов…» и «Тело и Кровь юже приях…» . В константинопольских Евхологиях подобное моление личного характера перед Причащением священнослужителей появляется лишь с XII века и в XII–XIII веках, как правило, ограничивается тропарем «Вечери Твоея Тайныя…» . В XIII–XIV веках этот тропарь начинает часто комбинироваться с краткой молитвой «Да не в суд или во осуждение…», которую мы уже упоминали в связи с южноитальянскими списками, и молитвой «Верую, Господи, и исповедую…», что получило отражение как в самом тексте Литургии, так и в Диатаксисах («уставах», т.е. описаниях порядка и особенностей ее совершения) , – в том числе и в том, редактором которого был патриарх Константинопольский свт. Филофей (Коккин) и который затем получил повсеместное распространение в православном мире . Вклейка с молитвами перед Святым Причащением в Служебнике РНБ. Q. п. I. 67 Следует, однако, отметить, что традиция личного моления священника перед Причащением – не то же самое, что традиция обязательных молитв каждого причастника во время (как в XI–XII вв.) или до (как с XIII в. и до настоящего времени) службы. Но взаимовлияния между этими очень близкими традициями, несомненно, были: так, например, современный греческий текст Литургии, помимо указанных молитв, предписывает священнику читать еще и несколько стихов из Последования ко Святому Причащению , а в самом Последовании присутствуют те же молитвы, что и в Служебнике, причем по русской традиции они обязательно громко прочитываются священником от лица каждого причастника, когда Святая Чаша выносится для приобщения мирян. Корпус личных молитв до и после Причащения в источниках XI–XII веков |
| Что касается византийского, балканского и древнерусского искусства, то здесь перенята раннехристианская (катакомбная) традиция изображения праздника. Это, например, икона «Деисус и двенадцать праздников» и икона-тетраптих «Двенадцать праздников» (XII в.) – обе из монастыря святой великомученицы Екатерины на Синае (XI–XII вв.), две иконы с изображением архангела Гавриила и Богородицы в музее Охриды (XII в.). Икона из монастыря св. Екатерины на Синае. Конец XII в. На иконах и фресках, которые написаны после второй половины XII века, фигуры ангела и Богородицы изображаются уже в движении, действии, с эмоциями. В XIII–XIV веках в иконографии праздника появляются новые детали и персонажи. Так, рождается традиция писать фигуры служанок. Например, в росписи церкви Богородицы Перивлепты в Охриде, в сцене у колодца, Матерь Божию, Которая слушает ангела, окружают несколько дев, держащих Ее под руки. В других вариантах служанка выглядывает из-за колонны или сидит у ног Божией Матери, когда Та прядет пряжу. Есть версия, что этот сюжет связан с текстом из «Протоевангелия», где рассказывается о восьми девах, прядущих завесу для храма. В XVI веке иконография Благовещения получает еще одну деталь, теперь уже от русских иконописцев. В центре иконы изображается пещера с надписью «Рождество Христово», а вместо фигуры Христа Ветхого деньми – Господь Саваоф с нимбом в виде перекрестных красного и синего ромбов. Роспись церкви Богородицы Перивлепты в Охриде Так как событие Благовещения предвозвестило рождение Спасителя, Который вернул людям возможность войти в Царствие Небесное, то праздник изображается на царских вратах иконостасов. Одно из самых известных подобных изображений можно увидеть на царских вратах из монастыря святой великомученицы Екатерины на Синае (XIII в.) и на вратах из Хиландарского монастыря на Афоне (XVII в.). На Руси сформировалась традиция изображений на царских вратах, где Богородица помещена в навершии створок, а на основном пространстве изображаются или святители (Василий Великий и Иоанн Златоуст), или четыре евангелиста. |
| Ил. 4. Успение Богоматери. Фреска. Спасо-Преображенский собор Мирожского монастыря в Пскове. Середина XII в. Примерно с XI века получает широкое распространение расширенный вариант иконографии Успения, так называемый «облачный тип». В верхней части композиции (например, на фреске из церкви Святой Софии в Охриде, Македония) изображаются апостолы, летящие к одру Богоматери на облаках. Согласно «Слову Иоанна Богослова», апостолы, которых Пресвятая Дева пожелала видеть перед Своей кончиной, были чудесным образом восхищены ангелами из разных стран и принесены в Иерусалим, причем апостолы Андрей, Филипп, Лука и Симон Фаддей были пробуждены из гробов. Древнейшим примером «облачного Успения» на Руси является икона начала XIII века, происходящая из новгородского Десятинного монастыря (ныне в Государственной Третьяковской галерее) (ил. 2). В верхней части иконы изображен голубой полукруглый сегмент неба с золотыми звездами и фигуры ангелов, уносящих душу Богоматери. Редкая и трогательная иконографическая деталь этой иконы – стоящие на подножии у одра Богоматери красные туфельки. Это символ оставления Ею земного пути . Чаще всего у ложа Богородицы изображаются одна или несколько горящих свечей, символизирующих молитву ко Господу. На псковской иконе Успения первой четверти XIV века (ил. 3) у одра изображен кувшин-стамна, вставленный в чашу – это один из поэтических символов Богоматери, встречающийся в византийской и древнерусской гимнографии . Пресвятая Дева уподобляется золотой стамне с манной небесной, изготовленной по повелению Моисея . Ближайшей иконографической аналогией рассматриваемой иконе является фреска собора Спасо-Преображенского монастыря в Пскове (середина XII в.) (ил. 4). В обоих памятниках повторяются общая композиция, позы апостолов, сцену фланкируют высокие палаты, внутри которых изображены плачущие иерусалимские жены. Однако на иконе у апостолов отсутствуют нимбы, а «славу» – мандорлу Христа – держат ангелы, окружающие ее. В XV веке на Руси широко распространяются иконы Успения с изображением чуда отсечения рук ангелом у нечестивого иудея Авфонии (Афонии, в некоторых источниках – Иефонии) на переднем плане, перед одром. Возможно, популярность сюжета в то время и в XVI столетии была связана с борьбой против еретических движений. Впервые же этот сюжет зафиксирован во фреске церкви Панагии Мавриотиссы в Кастории (рубеж XII–XIII вв.), а в древнерусском искусстве – во фресках Снетогорского монастыря и церкви Успения на Волотовом поле. |
| Пила в России была известна уже в Х веке, но, по-видимому, до Х века в обработке древесины применялась только для поперечной распиловки. Продольная же распиловка, имеющая целью получение из бревна нескольких досок, стала, вероятно, применяться значительно позднее. От употребления Продольной пилы из письменных источников известно только с XVII века 44 Шпонка «рельефная» (вверху), шпонка «торцовая» (внизу) Лучшим доказательством способа обработки доски являются следы от инструмента, оставшиеся на ее поверхности. Так, например, от обработки топором остаются характерные зарубки. Но, как правило, доски древних икон (XI–XVI вв.) имеют следы обработки скобелем. Обратная сторона досок многих икон подвергалась в последующие века неоднократным обработкам. Поэтому первоначальный способ изготовления доски правильнее и безошибочнее определять по следам, сохранившимся под слоем живописи. Конечно, их можно видеть только в том случае, если часть левкаса, покрывающего доску, утрачена. Первичная теска досок проводилась вдоль волокон древесины, чтобы выровнять поверхность каждой доски в отдельности. После соединения до-сок в один щит по лицевой сторон шла вторичная обработка теслом поперек волокон древесины, в целях выравнивания мест соединения. Поскольку для обратной стороны неровности в местах соединения досок не имеют существенного значения, поперечной тески там не делалось 45 . Форма шпонок и способы их крепления также имеют свою историю. В XII–XIII веках шпонки не врезали в доски икон, как в последующие века, а прикрепляли их с помощью деревянных штырей или железных кованых гвоздей. Местом крепления шпонок были торцы досок и их тыльные стороны.В XIV веке к доскам, состоящим из одного куска дерева, шпонки не прикрепляли. Когда щит делали из нескольких досок, использовали накладные шпонки, прикрепляя их железными коваными гвоздями. С конца XIV века встречаются доски с врезными шпонками В XV–XVI веках шпонки только врезали в тыльную сторону доски, и они высоко выступали над поверхностью доски; в иконы малого размера врезали только одну шпонку. |
| Икона Свенской Богоматери представляет Божию Матерь, по типу Печерской иконы, с Младенцем, благословляющим перед Собою, и святыми Антонием и Феодосием в предстоянии. Предание сообщает, что икона эта переслана были из Киева в Брянск и чудесно явилась князю Роману Михайловичу в 1288г. Так как помимо нее имеется несколько икон типа Печерской чудотворной, которая была исполнена чудесной мозаикой в Киеве, по Патерику, то всякое заключение о принадлежности иконы Алипию, хотя и в виде списка, совершенно исключается (см. цветн. илл. 3). Алипий. Богоматерь на престоле с предстоящими свв. Антонием и Феодосием (Свенская Богоматерь). ГТГ Икона московского Успенского собора, известная под названием Предста Царица или Царь Царем, представляет Спасителя по образу Великого Архиерея, в крещатом саккосе, с омофором, в митре и с жезлом, благословляющего двуперстно; по правую сторону Его Божия Матерь в венце и в «ризах преиспещренных», воздевая руки; слева Предтеча во власянице, со свитком. Переписана в самом начале XVIII в. иконописцем Кириллом Улановым. Но самая тема изображения Спаса Великим Архиереем и равно тема представления Его в этом образе с Иоанном Предтечей появилась только в позднегреческом искусстве не ранее 2-й половины XIV в., и потому только этой эпохой должна быть определена эта икона. Правда, возможно, что под перепиской Уланова откроется даже изображение Спаса Вседержителя в Деисусе с предстоящими. Мы точно ничего не знаем о работах Алипия, а затем и дальше слышим в летописях только о призыве греков (или т. н. греков, т. е. болгар и сербов, в качестве иконописцев, знакомых с греческим языком) иконников для исполнения стенных росписей как в Киев, так и в Суздальскую область, и даже в отдаленный Новгород. Эти постоянные вызовы и приходы в XII и XIII вв. свидетельствуют об очевидном факте, что иконопись в течение долгого времени не могла настолько обосноваться в России, чтобы образовались свои мастерские и началось преемство мастеров. С другой стороны, нельзя отрицать наличие в Киевской Руси высокой культуры, допускавшей существование там таких утонченных художеств, как мастерства перегородчатой эмали, финифти и ценины, ювелирного искусства и т.п., чему непреложным свидетельством являются сохранившиеся произведения искусства. Ввиду этого факта отсутствие киевских памятников иконописи объясняется, конечно, запустением южной России со времени монголов, в то же время не только Новгород, но даже и разоренная татарами Суздальская область смогли сохранить у себя древнейшие памятники. |
| Князь Игорь, как известно, погиб, пытаясь собрать дань с древлян. Фактически тоже насильственная смерть. Святополк погиб, возвращаясь с неудачного похода на Византию, в том числе, вероятно, с элементами заговора. Брат князя Владимира Ярополк был убит самим князем Владимиром в борьбе за власть. Сыновья князя Владимира готовились к такой же смене власти. И когда святой князь Владимир скончался, они начали эту борьбу. И два их брата отказались в ней участвовать. Этот демонстративный отказ от участия в борьбе за власть демонстрировал что-то совершенно необычное, непривычное в политической культуре Руси. Привнесение туда христианского начала. И это очевидно предложившая Святому Борису начать эту самую борьбу дружина отцовская, с которой он шел искать в степи печенегов, но, правда, не нашел. Естественно, она покинула святого Бориса, поскольку она не нашла в нем отзыва на то, чего хотели они. Они хотели поставить того князя, которого они любили, которому привыкли слушаться. Святые Борис и Глеб. Икона из Саввино-Вишерского мон-ря. XIII–XIV вв. Борис, отказавшись от борьбы за власть, покинутый дружиной, с малой дружиной, остался в нескольких десятках километров от Киева, примерно километрах в 15–20 на реке Альте, поджидая, в общем, свою смерть. И когда убийцы добрались до него, они добрались до него в момент совершения богослужения, чтения и пения утрени, они не встретили сопротивления. Они встретили готовность к смерти, хотя памятники, посвященные Борису и Глебу, доносят до нас в какой-то степени плач его о своей молодости, о том, что он, конечно же, не хочет расставаться с жизнью, но готов это сделать, если этого захочет старший брат. Гибель его брата Глеба оказалась еще более трагичной. Она сопровождается в сказании о Борисе и Глебе подлинным плачем о юности о неготовности умирать, о том, что убийцы могли бы пощадить его, поскольку они идут резать его как ягненка перед смертью. И при этом Глеб все равно практически добровольно подставляет свою шею своему собственному повару, который напал на него в лодке, видя, что преследователи рядом. Подобного рода смерть для князей не только предшествующей эпохи, но и начиная с XII века, кажется, довольно обыденной. Конечно, не каждый князь умирал на поле боя или будучи отравлен или зарезан какими-нибудь убийцами, но ситуация с Борисом и Глебом чем-то явно отличается от ситуации с последующими князьями, ряд из которых погибли насильственной смертью. |
| В люнете сев. рукава - «Сошествие во ад», западного - «Распятие», южного - «Введение Богоматери во храм» (в левой части - «Кормление Богоматери ангелом», композиция пострадала при растесывании оконного проема). На столпах - образы святых. Церковь во имя свт. Иоанна Златоуста Поклонение жертве. Роспись апсиды ц. свт. Иоанна Златоуста. Рубеж XII-XIII вв. (или кон. XIII - нач. XIVb.) Поклонение жертве. Роспись апсиды ц. свт. Иоанна Златоуста. Рубеж XII-XIII вв. (или кон. XIII - нач. XIVb.) (бывш. кладбищенская) - зального типа, с одной полукруглой апсидой, перекрыта цилиндрическим сводом. Вход в храм, расположенный в центре юж. стены, выложен 4 мраморными плитами рим. времени; над дверным проемом - плита с надписями. Вход в сев. стене был заложен во время ремонта в 1450 г. Стены декорированы ромбовидными узорами, выложенными керамической плиткой. В интерьере вдоль сев. и юж. стен расположены 3 пары глухих ниш (1,6×1,7 м), характерные и для др. церквей Г., типологически восходящих к архитектуре Крита и Кипра. На каменной алтарной преграде (того же времени, что и храм) сохранились фрагменты росписи (изображение свт. Иоанна Златоуста на троне - на стороне, обращенной в наос). Роспись, как и сам храм, датируется рубежом XII-XIII вв. или кон. XIII - нач. XIV в. В конхе апсиды помещено поясное изображение Богоматери Платитеры с Младенцем Христом в сфере и 2 поклоняющимися ангелами. Ниже - композиция «Поклонение жертве»: святители Иоанн Златоуст, Василий Великий, Григорий Богослов и Афанасий перед престолом с киворием, на к-ром в огромном дискосе - Спаситель. Его тело покрыто 4-угольным красным платом с крестом, из прободенного ребра струится кровь в стоящий рядом дискос. Над алтарной конхой - «Благовещение», на своде над алтарем - «Вознесение»: медальон с образом Христа во славе поддерживают 4 ангела, ниже - 2 группы апостолов. На своде наоса - евангельский цикл: «Введение во храм и кормление Богоматери ангелом», «Рождество», «Сретение», «Преображение», «Воскрешение Лазаря», «Вход в Иерусалим», «Поцелуй Иуды», «Воскресение» (в 2 сценах - «Жены-мироносицы у Гроба Господня» и «Сошествие во ад»), «Успение Богоматери». Изображения святых представлены в верхней зоне наоса: в медальонах - погрудно, в простенках между аркосолиями - в рост. В нишах сев. стены изображены «Успение свт. Иоанна Златоуста», вмч. Георгий, поражающий змея, и Собор архангелов, юж. стены - Деисус и святые Феодор Стратилат и Феодор Тирон. В люнете зап. стены - «Распятие»; ниже - святые Константин и Елена с крестом и «Восшествие Христа на крест». |
|
|
