| Городцов в дневнике писал, что 28 апр. 1917 г. «в открытые залы музея вошел солдат-малоросс и начал кричать: «Вот куда наши трудовые гроши тратят: строят миллионные домы для хранения поганых черепков и никуда не годных бумаг! Товарищи! - обратился солдат к сбежавшейся публике,- весь этот навоз нужно выбросить вон, а в доме устроить фабрику!» Произошло движение. В музее оказалось много солдат и чернорабочих, и они, видимо, разделяли взгляды оратора» ( Городцов. 1997. С. 126). 27-28 нояб. 1917 г. под стенами музея развернулось сражение, в музейных помещениях перевязывали раненых. В 1917 г. на хранение в музей поступали коллекции частных лиц и учреждений: 28 ящиков собрания гравюр П. Я. Дашкова, 6 ящиков, в к-рых были помещены уникальные художественные ценности из Петрограда, включая картины Леонардо да Винчи и Боттичелли, 4 ящика коллекций гр. Строганова (Сергея Александровича или Григория Сергеевича), 5 ящиков из АН с ценностями, в т. ч. подлинными рукописями Пушкина и М. Ю. Лермонтова. В 1918-1920 гг. фонды музея существенно пополнились; составители отчета за 1916-1920 гг. характеризовали этот период как «исключительный в жизни Музея как по количеству, так и по значительности его приращений». В фонды музея вошли собрание древностей, рукописей, архив и б-ка Уваровых, собрание серебра А. А. Бобринского, серебра, фарфора и стекла Н. М. Миронова, огромный архив Куракиных, нумизматическое собрание и б-ка П. В. Зубова, б-ки со специальным подбором книг библиофила и издателя Л. Э. Бухгейма, историка Г. Ф. Карпова и генеалога Л. М. Савёлова. В эти же годы к музею были присоединены как особый отдел Патриаршая б-ка и как филиалы дом Археологического об-ва на Берсеневской набережной с б-кой общества, дом московской Епархиальной б-ки и б-ки бывш. Певческого уч-ща в Лиховом пер. с их фондами. В 20-30-х гг. ХХ в. в музей поступали многочисленные собрания реорганизованных и ликвидированных музеев (в частности, из собрания Румянцевского музея, Военно-исторического музея, музея «Старая Москва», Музея 40-х гг. |
| 1-2 окт. 1917 г. в Симферополе состоялся 2-й Всекрымский съезд представителей мусульман, к-рый принял решение о созыве курултая. 26 нояб. 1917 г. в Бахчисарае, на территории ханского дворца, курултай избрал Крымскую национальную Директорию под председательством Челебиджихана, сохранив за ним должность муфтия. 5 дек. 1917 г. Крымская национальная Директория объявила себя Крымским Национальным правительством и выпустила воззвание, в к-ром призвала к сотрудничеству представителей всех национальностей, проживавших в К. Т. о. в К. начали существовать курултай (парламент) - законодательный орган и Правительство (Директория) - исполнительный орган. Однако уже 26 янв. 1918 г. муфтий Челебиджихан был арестован большевиками и впосл. расстрелян. В июне 1919 г., после прихода в Крым армии Деникина, татар. Директория была упразднена, и восстановлен в правах бывший муфтий К.- С. М. Кипчакский. 13 апр. 1920 г. с разрешения белогвардейских властей он начал издавать офиц. печатный орган муфтията - газ. «Крымские мусульмане». Позднее правительство Врангеля, согласно его заявлению от 8 окт. 1920 г., планировало создать Управление делами крымских татар во главе с муфтием, но из-за последовавшего вскоре разгрома врангелевцев этот план не был реализован. После победы Красной Армии в гражданской войне было провозглашено учреждение Народного управления религиозными делами мусульман Крыма (НУРДМК). 10 янв. 1923 г. его устав был зарегистрирован в НКВД Крыма, а 15 янв. 1923 г. состоялся съезд крымских мусульман под председательством Ибрагима Тарпи. Съезд подчеркнул традиц. культурно-просветительское значение института вакфов и постановил «обратиться в Крымский ЦИК и СНК с ходатайством о возвращении вакуфных земель и долгов». В мае 1923 г. НУРДМК признали на всесоюзном уровне. 2-3 июня 1923 г. в Симферополе прошел 2-й Съезд представителей мусульманских общин К. В 1925 г. вместо И. Тарпи НУРДМК возглавил М. А. Халиль. В 1925 г. он открыл курсы для подготовки хатибов, имамов и муэдзинов при мечети Аджи-Курти (упразднены в 1926). |
| Я ранее уже повествовал о том, что был такой ирландец по имени Фрэнсис Мак Галлах, который сумел отыскать в России много чего любопытного. Посмотрим на это коллективное фото членов Екатеринбургского совета рабочих и солдатских депутатов. Все там представлены - и Юровский, и Белобородов, и Быков, и Голощекин и другие. Но кто это так непринужденно, вальяжно раскинулся в кресле посредине снимка, в отличие от своих явно закомплексованных соратников по партии? А это некто товарищ Сосновский, известный. но загадочный большевик, который, по утверждению британского офицера, отыскавшего это фото и опубликовавшего его в своей книге, «крутил шашни» с очаровательной мисс Юровской. Лев Семенович Сосновский - первый председатель Уральского областного Совета рабочих и солдатских депутатов, член Президиума ВЦИК. В конце ноября 1917 г. баллотировался в Учредительное собрание от Пермской губернии и в декабре, как избранный депутат, отправился в Петроград. Занимал целый ряд очень ответственных постов: в 1917 - 1924 гг. был членом Президиума ВЦИК, в 1919-1920 гг. - председателем Харьковского губкома КП(б)У, в 1921 г. заведовал агитпропом ЦК РКП(б). С 25 апреля 1923 по 23 мая 1924 - был членом Центральной контрольной комиссии РКП(б). В конце 1917 - начале 1918 г. вместе с В. Володарским редактировал «Красную газету» в Петрограде; в мае 1920 г. возглавил газету «Гудок». Журналист по профессии и троцкист по убеждениям, с 1923 года устойчиво входил в состав «левой оппозиции» в партии. К сведению г-на Семена Резника из Вашингтона - еврей по национальности, выходец из семьи оренбургского кантониста, ставшего на пенсии владельцем адвокатской конторы. Был близок как к Я.М.Свердлову, так и к Л.Д.Троцкому, можете сами в этом убедиться, глядя на другое фото. Вот так вот, пытливые исследователи необъятной темы «екатеринбургские останки». Поразмышляйте на досуге над вышесказанным. А заодно уж и придумайте внятное и правдоподобное объяснение следующему факту истории: почему это вдруг в 1977 году, в самый расцвет брежневско-щелоковского правления в непосредственной близости от ныне всемирно известного захоронения в Поросенковом Логу, в поселке Шувакиш при активном содействии Свердловского обкома КПСС и лично его первого секретаря, господина-товарища Ельцина был организован крупнейший в СССР вещевой рынок-барахолка, который в народе из-за колоссального скопления людей называли «тучей». Можете самостоятельно почитать о ней здесь и составить собственное красочное впечатление о нравах поистине «свердловских», но уж никак не «екатеринбургских» властей. ( ) |
| Если кто забыл, кто такова Галя Бениславская, упомянутая в тексте Детство Галина провела в латвийском городе Резекне. Галина Бениславская училась в гимназии в Петербурге, которую окончила в 1917 году с золотой медалью. По словам её близкой гимназической Галина под влиянием подруги и её родителей, которые были большевиками, в мае 1917 года вступила в партию РСДРП(б). Вскоре у неё возникли разногласия на политической почве с её приёмными родителями, и она в 1917 году, стремясь к самостоятельности, уехала в Харьков и поступила там на естественный факультет университета. После занятия Харькова белыми, Галина Бениславская, мечтая попасть к красным, направилась в сторону расположения советских войск и была арестована по пути белыми. Случайность спасла её от расстрела — когда её привели в штаб белых, она совершенно неожиданно встретила там своего приёмного отца Бениславского, который служил врачом в белой армии. Он сказал, что это его дочь, и её тут же освободили. Позже её приёмный отец помог ей по её просьбе перебраться через линию фронта — он выдал ей удостоверение сестры милосердия Добровольческой армии. Однако, с этим удостоверением она попала под подозрения уже красных, когда добралась до них. Здесь её выручил отец подруги, на которого она сослалась, — он телеграммой подтвердил, что она член партии большевиков. Позднее в Москве по рекомендации этого человека она стала работать в Чрезвычайной комиссии. Там она проработала с 1919 по 1923 годы. В 1923 году она устроилась в газету «Беднота», где работала ответственным секретарём редакции её гимназическая подруга, отец которой когда-то помог ей. В газете «Беднота» Галина Бениславская проработала до конца своей В Москве Г. А. Бениславская часто посещала литературные вечера и выступления поэтов. На одном из таких вечеров 19 сентября 1920 года она впервые увидела Сергея Есенина и услышала его выступление. В конце 1920 года в кафе «Стойло Пегаса» состоялось их личное знакомство. Вскоре Г. А. Бениславская вошла в круг близких Есенину людей. Некоторое время Есенин жил у Бениславской. 3 октября 1921 года после знакомства с Айседорой Дункан Есенин ушёл из квартиры Бениславской, в результате чего она попала в клинику нервных болезней. После возвращения из зарубежной поездки и разрыва с А. Дункан Есенин вновь поселился у Г. Бениславской на её квартире в Брюсовом переулке, здесь же жили и его сёстры — Катя и Шура. Летом 1925 года перед женитьбой на С. А. Толстой Есенин порвал отношения с Г. А. Бениславской. Она тяжело переживала это, лечилась от нервного расстройства, на время уезжала из Москвы. Не было её в Москве и во время похорон Есенина. В декабре 1926 года она покончила с собой (застрелилась) на могиле Есенина на Ваганьковском кладбище, оставив записку: «3 декабря 1926 года. Самоубилась здесь, хотя и знаю, что после этого ещё больше собак будут вешать на Есенина… Но и ему, и мне это всё равно. В этой могиле для меня всё самое дорогое…». |
| В 1909 году С. В. Троицкий был назначен членом Комиссии при Учебном комитете Святейшего Синода по древним языкам. В 1910 году он участвовал в Совещании по вопросу об организации Русской Церкви за границей, а затем был командирован с научной целью в Болгарию, Сербию и на Афон. В 1912 году С. В. Троицкий был назначен членом Издательской комиссии Училищного совета и послан в Германию для изучения издательского дела в Католической Церкви. Затем, 16 мая 1913 года, он был командирован на Афон по делу имя-божников, а 18 февраля 1914 года – в Москву для представления Синодальной конторе сведений по этому делу. В 1913 году С. В. Троицкий состоял также членом и делопроизводителем Издательского совета при Святейшем Синоде, а в 1915 году – чиновником особых поручений при оберпрокуроре Святейшего Синода. В 1917– 1918 гг. вместе с профессором В. Н. Бенешевичем он принимал активное участие в работе Московского Собора и, кроме того, в 1918 году был начальником кодификационного отдела канцелярии Собора Русской Церкви в Киеве. В 1919 – 1920 гг. он работал приват-доцентом Новороссийского университета по кафедре церковной истории. 25 января 1920 года С.В. Троицкий эмигрировал в Югославию, где с 24 апреля 1920 года был гонорарным, а с 30 декабря 1922 года – экстраординарным и с 26 февраля 1929 года – ординарным профессором юридического факультета Белградского университета по кафедре церковного права и одновременно в 1937–1943 гг. гонорарным профессором богословского факультета в Белграде по той же кафедре. 3 декабря 1925 года Архиерейским Собором Сербской Православной Церкви С.В. Троицкий был избран экспертом по каноническим вопросам и в этой должности принимал участие в составлении проекта закона о Сербской Православной Церкви, ее Устава и брачных правил, а также в защите ее от попытки Константинопольской Церкви подчинить себе епархии и приходы Сербской Церкви за пределами Югославии. 18 октября 1937 года Министерство просвещения Югославии назначило его членом-заместителем Комиссии по проведению экзаменов на звание профессора, а в 1938 году был членом Конференции представителей университетов Югославии по составлению устава юридических факультетов. 22 февраля 1941 года Министерством юстиции он назначается членом Комиссии по составлению проекта закона о смешанных браках. |
| Третий этап связан с обращением в православие и воцерковлением (1917–1920 гг.). Он приходится на годы работы в Императорской публичной библиотеке (ныне РНБ), где Федотов испытал влияние служившего там выдающегося историка Церкви А. В. Карташева 5 , которое, возможно, стало определяющим и для его становления как историка-русиста. Там же он познакомился с религиозным философом А. А. Мейером и в революционном Петрограде начал посещать заседания его кружка “Воскресение”. В 1918 г. с публикацией в издававшемся кружком журнале “Свободные голоса” эссе “Лицо России” началасьпублицистическая деятельность Федотова. Следует отметить также, что формирование личности Федотова пришлось на Серебряный век – эпоху великого расцвета русской художественной культуры, от которой у Федотова, увлекавшегося символистами и акмеистами, навсегда остался блестящий литературный стиль; по яркости и афористичности изложения среди русских историков его можно сравнить, пожалуй, только с В. О. Ключевским . Первая треть века – это и эпохарелигиозно-философского ренессанса. Федотов был современником Н. А. Бердяева , С. Н. Булгакова, С. Л. Франка и других выдающихся мыслителей, с некоторыми из которых он близко сошелся в последующие годы. Как и многие из них, Федотов проделал сложную эволюцию от марксизма к православию. Своеобразие его духовного и творческого пути было в том, что с 1920-х гг. он вполне органично, что так свойственно его личности, сочетал в себе ученого-историка, православного философа и публициста левого, христианско-социалистического, толка (в отличие от Л. П. Карсавина, перешедшего от исторической науки сначала к религиозной философии и культурологии, а затем к богословию и поэзии). В 1920 г. молодой историк стал профессором Саратовского университета, но не смог примириться с начавшимся идеологическим давлением на науку и преподавание. Вернувшись в Петроград, он опубликовал несколько статей по западноевропейскому средневековью и монографию об Абеляре Главные труды – и научные, и публицистические, – Федотову было суждено написать в эмиграции. |
| В 1909 г. С. В. Троицкий был назначен членом Комиссии при Учебном комитете Св. Синода по древним языкам. В 1910 г. он участвовал в Совещании по вопросу об организации Русской Церкви за границей, а затем командирован с научной целью в Болгарию, Сербию и на Афон. В 1912 г. С. В. Троицкий был назначен членом Издательской комиссии Училищного совета и послан в Германию для изучения издательского дела в Католической Церкви. Затем, 16 мая 1913 г., он был командирован на Афон по делу ереси имябожников, а 18 февраля 1914 г. – в Москву для представления Синодальной конторе сведений по этому делу. В 1913 г. С. В. Троицкий состоял также членом и делопроизводителем Издательского совета при Св. Синоде, а в 1915 г. – чиновником особых поручений при обер-прокуроре Св. Синода. В 1917 – 1918 гг. вместе с профессором В. Н. Бенешевичем он принимал активное участие в работе Московского Собора и, кроме того, в 1918 г. был начальником кодификационного отдела канцелярии Собора Русской Церкви в Киеве. В 1919 – 1920 гг. он работал приват-доцентом Новороссийского университета по кафедре церковной истории. 25 января 1920 г. С. В. Троицкий эмигрировал в Югославию, где с 24 апреля 1920 г. был гонорарным, с 30 декабря 1922 г. – экстраординарным и с 26 февраля 1929 г. – ординарным профессором юридического факультета Белградского университета (до 6 апреля 1941 г. в Суботице и до 6 ноября 1945 г. в Белграде) по кафедре церковного права и одновременно в 1937 – 1943 гг. – гонорарным профессором богословского факультета в Белграде по той же кафедре. 3 декабря 1925 г. Архиерейским Собором Сербской Православной Церкви С. В. Троицкий был избран экспертом по каноническим вопросам и в этой должности принимал участие в составлении проекта закона о Сербской Православной Церкви, ее устава и брачных правил, а также в защите ее от попытки Константинопольской Церкви подчинить себе епархии и приходы Сербской Церкви за пределами Югославии. 18 октября 1937 г. Министерство просвещения Югославии назначило его членом-заместителем Комиссии по проведению экзаменов на звание профессора, а в 1938 г. он был членом Конференции представителей университетов Югославии по составлению устава юридических факультетов. 22 февраля 1941 г. Министерством юстиции он назначается членом Комиссии по составлению проекта закона о смешанных браках. |
| Иосифа. Предпринятая Б. канонизация Жанны д " Арк (папская декреталия «Divina disponente clementia» от 16 мая 1920) сыграла важную роль в восстановлении дипломатических отношений Ватикана с Францией. Церковная наука в целом, и библеистика в частности, в период пребывания на Римской кафедре Б., проводившего более либеральную политику, чем его предшественник, стала с трудом выходить из кризиса, спровоцированного полемикой между интегризмом и модернизмом. Уже в 1-й энциклике «Ad Beatissimi Apostolorum Principis» (1 нояб. 1914), осуждая модернизм, папа заявил о желании ликвидировать обстановку подозрительности и призвал ограничить излишне антимодернистские выпады. С этой же целью в нояб. 1921 г. была распущена традиционалистская орг-ция «Sodalicium Pianum» (Тайный союз Пия), учрежденная У. Бениньи в 1909 г. для борьбы с модернизмом. Однако, хотя общее количество осуждений и отречений при Б. уменьшилось, папской Канцелярии и Библейской комиссии было вменено в обязанность следить за тем, чтобы никакое частное лицо не брало на себя полномочия «последней инстанции» в вопросах, являющихся предметом свободной дискуссии. Энциклика «Spiritus Paraclitus» (15 сент. 1920), выпущенная к 1500-летию со дня смерти блж. Иеронима , усилила консервативную позицию по вопросу исследований в области библеистики: Б. отвергал тезис о том, что безошибочность Библии относится только к религ. истине. Для предотвращения проявления ереси особый акцент был сделан на «кропотливой и действенной» учебной подготовке семинаристов. Особая роль отводилась учрежденной в 1915 г. Конгрегации по делам образования, семинарий и ун-тов, выработавшей при участии Б. устав. Он был признан «безукоризненным с педагогической точки зрения и достойным изумления - с доктринальной» и первоначально предназначался для итал. семинарий. В 1920 г. в Милане по инициативе папы был также открыт Ун-т Св. Сердца, учебное заведение для светских католиков, призванное облегчить их диалог с совр. обществом. Вклад Б. в области культуры и искусства определялся стремлением понтифика способствовать послевоенному восстановлению европ. цивилизации. По его инициативе были профинансированы реконструкция б-ки в Лёвене (1918), расширение Египетского музея и Школы духовной музыки в Риме (1915); на территории Ватикана начались реставрационные работы Папского дворца и строительство нового здания для папской администрации (Дворца правительства, 1917), воссоздана мастерская по производству гобеленов (1915), открыты астрофотографический кабинет при Ватиканской обсерватории и новые казармы для швейцар. гвардейцев (Guardia Nobile) (1922). В базилике Санта-Мария Маджоре была установлена статуя Марии-Царицы мира (1918); проведены реставрационные работы в францисканской ц. в Равенне (1921). |
| С 6 февраля 1917 года по 1 декабря 1920 года по благословению игумена Мисаила отец Серафим находился при русской армии на Солунском фронте, где был главным духовником русской армии и сам выполнял все требы. Он сопутствовал русским солдатам на всех фронтах. Пропутешествовал с ними даже в Африку и всеми силами укреплял и поддерживал измученных долгой войной солдат. Можно сказать, что он был единственным их утешением. Солдаты, видя высочайший патриотизм и безграничный оптимизм этого хилого, тщедушного на вид священника, и сами воспламенялись надеждой. 17 марта 1918 года за усердие в исполнении своих обязанностей отец Серафим вместе с отцом Андреем (Жековым) и отцом Феодоритом (Константиновым) командиром второй особой пехотной дивизии господином Тарановским в Верее (Греция) был награжден орденом Святой Анны третей степени. 17 марта 1920 года за участие в боевых действиях на Македонском фронте и проявленное при этом мужество и любовь к солдатам отец Серафим митрополитом Платоном был возведен в сан архимандрита и награжден золотым наперсным крестом. 19 декабря 1920 года отец Серафим возвратился наконец в родной Руссик, но наслаждаться покоем и отдыхом ему не пришлось. Игуменом Мисаилом он был назначен настоятелем Константинопольского подворья. Это была самое сложное место служения в то время, так как существовала опасность экспроприации имущества подворья со стороны нового турецкого правительства. Кроме того, Константинополь был заполнен беженцами из России и нужно было окормлять их духовно и как-то помогать материально. Для решения этой трудной задачи подходил только один кандидат – отец Серафим. Четыре года он прожил в Константинополе, где в 1923 году был пострижен в схиму с именем Симеон. Натруженное непрерывным постом и многими испытаниями во время военных походов тело отца Симеона было уже не в силах сопротивляться болезням. К концу 1923 года он сильно заболел. Свою заветную мечту – умереть на Афоне и положить свои кости в Афонскую землю – он так и не смог исполнить, но зато его очищенная многими трудами на благо обители и людей душа спокойно переселилась в Царствие Небесное. |
| Полковник Павел Иванович Сидоров, формально подчинявшийся Анненкову, оказавшись в одном районе с Дутовым, установил с ним хорошие деловые отношения и с оренбуржцами действовал рука об руку. Располагая мобильным, боеспособным и организованным отрядом из семиреченских казаков, превосходно знавшими местность и имевшими тесные связи с местным населением, он наводил ужас на советские власти в приграничных районах. Неожиданно появившись с гор, или из зарослей вдоль реки Или, сидоровцы уничтожали советские учреждения в селах и станицах, нападали на продотряды и команды красноармейцев и столь же неожиданно исчезали, прежде чем противник успевал опомниться и организовать преследование. Когда осенью 1920 года чекисты начали масштабную чистку в семиреченских станицах, после разгрома бойковской организации, и в Китае появились новые беженцы, Сидоров решил, что его час пробил, и настала пора действовать. В конце 1920 года он возглавил рейд на территорию РСФСР и, прорвавшись через пограничные заслоны, вышел к казачьим станицам. Против его отряда красные выслали свою самую маневренную и надежную часть – дунганский полк Магаза Масанчи. В районе Джаланаша стороны столкнулись, и закипел бой. Коммунисты бросили в помощь кавполку Масанчи дополнительные силы, и тогда полковнику пришлось отойти. На Аккентской дороге, близ Джаркента, большевики попытались окружить и уничтожить отряд, но казаки прорвались и ушли на китайскую территорию. Несмотря на то, что поход окончился неудачей, и раздуть пламя восстания в Семиречье не удалось, воинственный полковник и не думал складывать оружия. В 1921 году положение белоэмигрантов в Китае значительно ухудшилось. Так как китайцы перестали признавать старых российских консулов, в мае 1920 года из Кульджи на восток отбыл так много сделавший для белых консул В.Ф. Люба, а в ноябре того же года – чугучакский консул В.В. Долбежев, и русским беженцам уже не к кому было обращаться за защитой. В 1921 году в городах Синьцзяна, в т.ч. в Кульдже, открылись торговые представительства РСФСР, а под их вывеской обосновались агенты ЧК. В связи с захватом Урги (ныне Улан-Батор), и изгнанием оттуда китайцев генерал-лейтенантом бароном Р.Ф. Унгерном, китайские власти стали очень подозрительно относиться к русским белым и в Синьцзяне. Теперь партизанам, чтобы избежать ареста, приходилось скрываться и от китайских властей и от советских агентов. |
|
|
