| Ростов. Митрополичий двор. Церковь Воскресения Христова. Карта и ближайшие объекты Около 1670 г. вплотную с Судным приказом по заказу митрополита Ионы Сысоевича возводится надвратная церковь Воскресения с фланкирующими ее северный фасад двумя крепостными башнями. Этим комплексом был великолепно оформлен главный вход в митрополичий двор - Святые ворота. Облик церкви Воскресения поражает и контрастным сочетанием сурового, почти лишенного украшений верха храма с нижней частью, в изобилии украшенной разнообразным кирпичным узорочьем, многоцветными изразцами, а также большим живописным киотом. В завершении памятника использованы некоторые детали, заимствованные у стоящего напротив Успенского собора. Однако сделано это с исключительной сдержанностью. Церковь Воскресения - это надвратная церковь. Храм - пятиглавый, с одной световой и четырьмя декоративными главами, с трехчастным алтарем на двухъярусном подклете. Церковь стоит над воротами с коленчатым проездом, с трех сторон окружена галереями, перед воротами со стороны Соборной площади - две круглые башни. Церковь Воскресения располагается над Святыми воротами Ростовского кремля. Ворота с церковью находятся в центре северного фасада кремля и обращены к главному храму комплекса — Успенскому собору. Датой постройки церкви Воскресения считают 1670 год. Она была возведена первой из домовых церквей и представляет собой начальный этап грандиозного архитектурного замысла митрополита Ионы по созданию Митрополичьего двора. Церковь Воскресения пережила два крупных пожара, в 1730 и 1758 годах. После 1788 года в церкви, как и во всех остальных домовых храмах Ростовского кремля, не проводились богослужения. На ее нижних этажах были размещены склады и ледники. В XIX веке здание церкви Воскресения, как и остальные строения Ростовского кремля, начало приходить в упадок. В 1861 году был проведен ремонт храма. Произошло это благодаря инициативной группе ростовского купечества, главным вдохновителем которой являлся И. И. Хранилов, а жертвователями — Д. М. Плешанов и М. А. Хлебников. Однако восстановление церкви ограничилось ремонтом крыши и обновлением фресок. Из-за того, что нижний этаж в течение многих лет использовался в качестве склада льда и погреба, кирпич фундамента отсырел и начал разрушаться. Поэтому, несмотря на ремонт, церковь продолжала находиться в аварийном состоянии. В 1890 году была проведена реставрация первого этажа, в ходе которой была предотвращена угроза обрушения здания. Также был восстановлен декор церкви. Во время смерча, пронесшегося над Ростовом 24 августа 1953 года, с церкви Воскресения была снесена кровля и четыре главы. Одна из глав упала в пруд, другая застряла между звонницей и стеной церкви, остальные были отброшены от здания на некоторое расстояние. |
| 29. После собора: годы последних надежд: 1667—1670 Зеньковский С.А. Русское Старообрядчество Внешний успех собора 1667 года был довольно эффектным. Спор царя с Никоном был наконец закончен. Новый патриарх избран. Отношения между церковью и государством были определены. Вопрос обряда, казалось, также был разрешен, и, как тогда представлялось правительству, только четыре церковных мятежника не покорились постановлениям собора. Русская церковь, приноровившая свой обряд к греческому, казалось, завоевала сердца православного Востока. Наконец Москва в течение почти что года была сценой собора, который патриархи Паисий и Макарий приравнивали к но решавшего, правда, дела вовсе не вселенского масштаба, а просто русские обрядовые споры. Но на самом деле собор не только не помог восстановить единство русской церкви, а наоборот, углубил расхождение между правительством и иерархией, с одной стороны, и сторонниками старой русской традиции — с другой. Характер борьбы, конечно, переменился, но, к сожалению, эта перемена вовсе не была положительной. До собора борьба за обряд происходила внутри русской церкви, и, несмотря на все резкости, которыми обменивались обе стороны, защитники старого благочестия оставались частью церковного тела. Теперь анафемы собора поставили их вне церкви, отняли у них право пользоваться таинствами и утешением церкви, но зато лишили и саму церковь всякой канонической и моральной власти над ними. Защитники старого благочестия делались инородным, чужим телом, оторванным от того ствола, с которым они были связаны всей своей жизнью и деятельностью и за процветание которого они в течение десятилетий отдавали все свои силы. Много мужества и уверенности в правоте своего дела требовалось от них, чтобы продолжать сопротивление и идти на разрыв с матерью церковью. Но они знали, на что они идут, а формулировки собора, к сожалению, могли только поддержать ощущение, что дальнейшая борьба необходима. Действительно, отлучение противников нового обряда от церкви могло только еще больше утвердить их уверенность в том, что проблема обряда чрезвычайно важна и имеет большое богословское и даже догматическое значение. Если это было бы не так, то почему их надо было провозглашать не только “непокорниками”, но и еретиками и так подробно на сотнях страниц “Деяний” уточнять все детали богослужения? Поэтому в сердцах традиционалистов еще больше укреплялась уверенность, что осуждение старого и введение нового обряда дело рук слуг антихристовых. |
| царь Алексей Михайлович разрешил возвести иером. Иоанникия в сан архимандрита. В благословенной грамоте новому архимандриту еп. Лазарь писал: «Как пастырь архиепископии Черниговской, видя крайнее запустение знаменитого монастыря архимандрии Черниговской Елецкой, издревле пользовавшегося благотворениями великих благочестивых князей русских, скорбя душею о разорении каменной церкви Успения Пречистой Госпожи Богородицы, мы подвигнулись ревностью по дому Пресвятой Богородицы. Призвав на помощь Господа и Пречистую Деву, решились под державою православного монарха царя Алексея Михайловича поднять из развалин обитель, дать ей способного архимандрита - строителя» (см.: Филарет (Гумилевский). 1861. С.12-13). На пожертвования царя Алексея Михайловича, гетмана И. Самойловича (1672-1687), черниговских полковников И. Аврамовича, В. К. Дунина-Борковского и проч. казацких старшин в 70-х гг. XVII в. в Е. м. был отремонтирован и заново освящен Успенский собор, построены ц. во имя апостолов Петра и Павла с трапезной, кельи, ограда. Архим. Иоанникий (Галятовский; † 1688) был похоронен в Успенском храме. Вид на Елецкий мон-рь со стороны надвратной колокольни (1670-1675). Фотография. Нач. XX в. (ГПИБ) Вид на Елецкий мон-рь со стороны надвратной колокольни (1670-1675). Фотография. Нач. XX в. (ГПИБ) С 1688 г. Е. м. возглавил бывш. игумен киевского Выдубицкого монастыря св. Феодосий (Углицкий) . Одновременно архим. Феодосий помогал в управлении обширной епархией Лазарю (Барановичу), к-рый поручил елецкому архимандриту вести экономические дела архиерейского дома. В нояб. 1691 г. престарелый Черниговский архиеп. Лазарь утвердил архим. Феодосия в звании помощника Черниговского архиепископа; в 1692 г. архим. Феодосий был хиротонисан во архиепископа Черниговского. Новый архиерей проживал в Е. м., грамоты выдавались от имени архиеп. Лазаря за подписью архиеп. Феодосия: «Феодосии Углицкий, архиепископ и архиепископии Черниговской и Новгород-Северской коадъютор, архимандрит Елецкий». 5 февр. 1696 г., в день празднования Елецкой Черниговской иконе Божией Матери, свт. |
| Н. С. писал иконы в дар мон-рю. Сохранилась его вкладная книга (РГАДА. Ф. 1196. Оп. 4. Д. 135), в которой перечисляются все подаренные обители иконы, среди них - Деисус «большой оплечный», образ прп. Антония Сийского, образ «Знамение» Пресв. Богородицы, «Похвала Богоматери в приписи Ангел Хранитель и Антоний Сийский» и др. ( Кольцова. 2009. С. 66). Характерные черты иконописного стиля Н. С. имеют средник иконы «Иоанн и Логгин Яренгские, с житием» 1695 г. из Нёноксы, икона «Пророк Иоиль» из Быстрокурья (Там же. С. 71). Е. А. Рыжова Сийский иконописный подлинник Сийский иконописный подлинник в наст. время известен в 2 книгах: Толковый, или Малый (БАН. Собр. Арханг. семинарии. 205. В 4°. 349 л.), содержащий текст с описаниями изображений святых, дополнительные статьи, иллюстрации, и Лицевой, или Большой (РНБ. ОЛДП. Ф. 536. Оп. 1. Ед. хр. F. 88. 537 л.), с иконными образцами (переводами), гравированными изображениями и небольшим предисловием. Обе книги можно рассматривать как единый комплекс, составленный Н. С. История его создания неизвестна в деталях. Однако очевидно, что Н. С. на протяжении достаточно длительного времени собирал образцы. Сийский Толковый иконописный подлинник (БАН. Собр. Арханг. семинарии. 205) датируется 1660 г. на основании записи, что собранные «...зде подобия святых изображася в 1660 году» (Там же. Л. 58). Однако работа над ним продолжалась и в последующие годы (описание рукописи см.: Викторов. 1890; Кольцова. 2009. С. 66-67). В рукопись вклеены отдельные листы и целые тетради с иконными переводами и гравюрами. Иллюстративный материал организует художественное пространство книги, составляя с текстом неразрывное целое. Представленные в тексте гравюры Л. К. Бунина, А. Трухменского, соловецкого мастера, А. Тарасевича указывают на то, что книга не могла быть составлена и переплетена ранее кон. XVII - нач. XVIII в., поскольку гравюры датируются 1670-1700 гг. Первое упоминание о собрании иконных образцов Н. С., которое он передал в книгохранилище Сийского мон-ря, относится к 1670 г. |
| Qua dominatio sua illustrissimo habita fides [sic!] a promotore suo de sufficientia et probitateet cetera, admisit in forma et cetera. 1670 die iovis 15 mensis maii. Puncta domini Sofronii Licudi in philosophia tantum sorte extrata et cetera. In secundo De anima textus 51. Determinatis autem his dicamus communiter de omni et cetera. In primo Posteriorum textus 18. Nonnullis quidem igitur eoque opportet prima scire et cetera. In Christi nomine amen. 1670 die veneris 16 mensis maii hora 12, in excellentissimo Collegio auctoritate veneta ad presentiam illustrissimi domini vice Syndici magnifice universitatis dominorum Artistarum nec non infrascriptorum excellentissimorum dominorum doctorum, per brevia iuxta morem convocatorum, ubi in eodem loco dominus Sofronius Licudi Caefalenus recitavit puncta sua heri sibi sorte extrata in philosophia tantum et super eis rigorose tentatus et examinatus tam in reassumendis quam ressolvendis strictissimis obiectionibus sibi per excellentissimos arguentes factis, bene se gessit et finito examine, semotus extra iuxta solitum clausoque hostio, positus fuit ad suffragia infrascriptorum excellentissimorum dominorum doctorum, a quibus ex omnibus eorum votis approbatus remansit in dicta facultate Philosophiae tantum nemine penitus atque penitus et cetera. Qua approbatione per nuntium pubblicata, dennuo introductus fuit per eundem illustrissimum dominum Presidem, doctor in philosophia tantum pronunciatus et cetera per presentibus infrascriptis excellentissimis dominis doctoribus infrascriptis videlicet ultra et cetera: Carolo Rinaldino dignissimo preside. Raimundo Ioanne Fortis. Comes Hieronimus Frigimelica, a quo [fuit insignitus]. Antonio De Marchetis. Comes Petro Franzano. Dominico De Marchetis. Angelo Montagnana. Ioanne Cicala. Arguentes fuere excellens dominus Ioannes Cicala in logica, et excellens dominus Dominicus De Marchetis in philosophia, sortem extrati. Testes: dominus Landus Moneghina bidellus generalis, dominus Matheus Radel nuntius Qui ante Carolus Torta cancellarius et cetera». |
| Москва. Сретенский монастырь. Надвратная колокольня. /// Объект утрачен Колокольня. Утрачена. Год постройки:не ранее 1670. Год утраты:Не установлен. Адрес: 103031, Россия, город Москва, улица Большая Лубянка Координаты: 55.76534, 37.63042 Изменить описание объекта Карта и ближайшие объекты Рядом с Никольской церковью находилась надвратная колокольня формы «восьмерик на четверике», построенная в 1670-х годах. В 1740 году архитектор Иван Мичурин сделал новое завершение с барочным куполом вместо сгоревшего в пожаре 1737 года. После сноса колокольни в 1928 году колокола были проданы в Англию. Предположительно несколько колоколов в середине 1920-х годов выкупил инженер из США Томас Витмор. Он подарил их Гарвардскому университету, где для них построили специальную звонницу. Источник: Старинные путеводители, говоря о замечательных достопримечательностях Москвы, сообщали о колокольных звонах Сретенского монастыря: «Монастырская колокольня славится по Москве весьма искусно подобранными колоколами». Ризничий Сретенского монастыря иеромонах Иосиф в 1911 году писал о колоколах Святой надвратной колокольни обители: «Колокольня имеет довольно красивую восьмигранную форму, снабжена множеством колоколов, из которых большой, отлитый в 1745 году, весит 195 пудов 10 фунтов (3,2 т) и славится в Москве своим гармоничным звоном». В ответ на постановление Моссовета от 11 января 1928 года «О сносе колокольни бывшего Сретенского монастыря» приходской совет 31 марта обращался в Главнауку Наркомпроса с просьбой отдать верующим колокола: «На колокольне бывшего Сретенского монастыря помещается более 20 колоколов разного веса, самый большой из этих колоколов весит 195 пудов. Часть этих колоколов очень древняя, и по своему музыкальному подбору они являются очень ценными». Колокольный звон Сретенской обители славился еще с XVII века, и на то были веские причины. Надвратная колокольня монастыря венчала Сретенский холм, представлявший собой высокий левый берег реки Неглинной. Приближались ли люди к Сретенскому монастырю по Сретенке или со стороны Кремля, они видели: Святая колокольня возвышается над всем. Она доминировала во всех панорамных видах города. Колокольный звон Сретенского монастыря медленно спускался с вершины холма, полновесно заполняя всю долину реки Неглинной и располагавшиеся в ней слободы. И здесь кроется вторая причина, почему этот звон не мог не быть замечательного звучания. Слушали этот звон работники Пушечного двора, обитатели слободы кремлевских звонарей и слободы литейщиков колоколов и пушек, то есть самые требовательные ценители и сами творцы колокольного звона. А уж они должны были позаботиться о качестве колокольного звона Сретенской обители. |
| Источников, касающихся землевладения Спасо-Нуромского монастыря в XVI в., практически не сохранилось. Исключение составляет жалованная вотчинная несудимая, заповедная и односрочная грамота царя Федора Ивановича строителю Матвею 1584 Из документа следует, что к 4 имевшимся во владении монастыря деревням в вотчину добавились еще 22 деревни и пустоши («деревня Мартаково с деревнями»), большая часть из которых перешли из соседних помещичьих владений. По мнению М. С. Черкасовой, росту землевладения в эти годы могло способствовать установление в 1580-х гг. общерусского почитания прп. Сергия В 1620-х гг. вотчину монастыря составляли 17 деревень и 9 пустошей. В них насчитывалось 82 крестьянских и бобыльских двора, а также дворы служек и священнослужителей. В 1670-х гг. во владении монастыря находились 20 жилых деревень, где насчитывалось 153 крестьянских двора. В 1695 г. в монастырь от Родиона Островского поступили несколько долей в деревне Максимцевой, в 1684 г. – пустоши Мительникова «вместо вымененной им у монастыря пустоши Доровинки в Обнорской волости», в 1695 г. у вдовы И. М. Мишевской была выменена пустошь Звягино. В 1698 г. от Богдана Андреева сына Ясановского и И. Демидова сына Толбухина в результате обмена монастырь поступили две трети пустоши Кишкиной . Спасо-Нуромскому монастырю принадлежал и двор в Вологде. В 1593/94 г. строитель старец Матфей получил жалованную грамоту царя Федора Ивановича на двор (или дворовое . В писцовой книге Вологды 1626–1628 гг. описан двор Спасо-Нуромского монастыря «в Изосимской . По переписной книге 1711–1712 гг. монастырский двор указан как находящийся «в переулке к Пречистенскому берегу». В это время он включал в себя избу, сенник, амбар, конюшню, сеновню; за двором располагались огород и баня . Не позднее 1670-х гг. в монастыре начала работать ярмарка. В описи 1678 г. отмечены «сто лавок рубленых да изба, против той избы сарай на приезд торговым людем». В 1680 г. монастырь получил царскую жалованную грамоту, по которой «велено с товаров, которые бывают на ярмонке в том монастыре, пошлины имать в монастырскую казну» (грамота упоминается в переписной книге 1701–1702 гг., см. публикацию, л. 34 об.). |
| Как отмечалось, шведы в первой половине XVII века вели усиленную пропаганду лютеранства среди населения отошедших к ним после Ливонской войны и Смутного времени русских территорий и даже организовали специальную типографию для печатания русских протестантских книг. Когда же русское правительство стало преследовать местных приверженцев старого обряда, то уже в конце 1670-х годов часть их начала эмигрировать в Швецию и шведскую Ливонию 798 . Наиболее видным из ранних проповедников раскола Новгородского края был священноинок Варлаам, бывший перед этим протопопом главного псковского соборного храма Святой Троицы. По всей вероятности, он начал свою миссионерскую деятельность уже в первые же годы после церковного раскола. Уйдя из Пскова, этот влиятельный представитель клира постригся в Печерском монастыре и поселился в Крестецкой пустыни, где он и был схвачен властями за свою проповедь старой веры. Он бежал, через несколько лет был снова схвачен, отпущен, снова попал в тюрьму и, наконец, был казнен в 1685 году. Он обходил села и города, нередко бывал в Новгороде и позже был признан первым и главным устроителем новгородской старообрядческой общины 799 . Вместе с ним вели проповедь крестецкий священник Илья и многочисленные " простецы», в особенности, некий Иван Дементьев 800 . Из других старообрядческих миссионеров в Новгородском крае в конце 1670-х и начале 1680-х годов выделялись своей энергией какой-то Тихон Федоров, живший на берегах Волхова, Иван Меркурьев и дьячок Иван Герасимов, проповедовавшие в окрестностях Пскова 801 . Организатором первой дошедшей до сведения властей гари в Новгородском краю был некий поп Петр села Фёдово Ново-Торжского уезда. Ночью с 9 на 10 марта 1682 года его последователи из деревень Блюдиха и Будово и из погоста Прутна в числе полусотни человек покончили с жизнью добровольным аутодафе. Встревоженные власти послали в село Фёдово пристава, чтобы остановить дальнейшее распространение самосжиганий, но местные крестьяне спрятали священника и чуть не убили самого пристава. |
| В патриаршество Uoacaфa II Pycckaя Церковь продолжила обширную книгоиздательскую деятельность. В 1667 году вышли в свет «Сказание о соборных деяниях» и «Жезл правления», написанный Симеоном Полоцким для обличения старообрядческого раскола. Московским печатным двором были напечатаны «Поучения» преподобного Ефрема Сирина (1667); Служебник (1667); Богослужебное Евангелие (1668); Архиерейский Чиновник (1668); Чин освящения антиминса (1668); Следованная Псалтирь (1669); Триодь Цветная (1670, сверена с греческим подлинником); «Поучение святительское к новопоставленному иерею» (1670); Апостол (1671); Требник (1671); «Большой катехизис» и «Малый катехизис»; Постная Триодь (1672, вновь переведена с греческого). На Патриаршем престоле Uoacaф II npoбыл пять лет. Перед своею кончиной он написал прощальную грамоту, в которой оставляет всем мир, прощение и благословение. Скончался Патриарх 17 февраля 1672 года и похоронен в Успенском соборе Московского Кремля. Сохранилась «Книга чиновная о поставлении Московскаго и всея России Патриарха Иоасафа», написанная скорописью XVII века. На первых 12 листах содержится описание избрания, наречения и поставления в Патриархи, далее следует описание выдающихся событий жизни первоиерарха, посещений, обедов, жалований. Заканчивается книга описанием кончины и погребения святителя, списками настольной и духовной патриарших грамот (РГИА. Ф. 834. Оп. 1. Д. 1031). Исторические источники сохранили для нас изображения Патриарха Uoacaфa II: его портреты имеются в «Царском титулярнике» 1672 года, а также его копиях, датируемых семидесятыми годами XVII — началом XVIII века. Назначение Иоасафа настоятелем произошло по желанию братии монастыря в 1646-1647 гг., о чем, как тогда говорили, «бил челом» в Москве монастырский старец Варсонофий (Вельяминов). Это позволяет предположить, что Иоасаф подвизался в Антониевой обители уже несколько лет и был известен братии. Среди настоятелей Николаевского Антониева монастыря Иоасаф стал вторым игуменом с таким именем. По этой причине единственный пока историограф Антониевой обители игумен Анатолий (Смирнов) именует его Uoacaфoм II, устанавливая по документам монастырского архива его настоятельство в Антониевом монастыре в 1647-1654 гг., но, что в целом характерно для исторических описаний монастырей второй половины XIX в., без ссылок на источники. В настоящее время известны три царские грамоты второй половины XVII в., в которых Иоасаф упоминается как игумен Николаевского Антониева монастыря. В несохранившемся Краснохолмском монастырском синодике 1685 г. за родом Патриарха Никона был указан род Патриарха Иоасафа. Делал ли Uoacaф II bkлaды в Николаевский Антониев монастырь, неизвестно. |
| Во время национально-освободительной войны Б. М. Хмельницкого М. м. уцелел, но прилегающие угодья и села были разорены. Однако именно на 2-ю пол. XVII в. приходятся основные земельные приобретения обители. 25 июня 1665 г., при игум. Иове (Станиславском), М. м. сгорел. По Андрусовскому перемирию 1667 г. М. м. отошел Речи Посполитой (см.: Мицик. 2000. С. 169-170). В связи с этим мон-рь, напр., должен был поддерживать дружеские отношения с гетманом правобережного казачества О. Гоголем, к-рый в 1676 г. был поселен с казацким войском недалеко от Киева, в Дымерской вол. После подписания «Вечного мира» между Варшавой и Москвой в 1686 г. Киев и М. м. окончательно вошли в состав Гетманщины и Московского царства. Со 2-й трети XVII в. М. м. получал из Москвы значительную материальную поддержку. В Москву за милостыней регулярно ездили игумены Варнава (Лебедович), в 1647 г. получивший в российской столице книги и соболей на 100 р., Иов (Станиславский) и особенно часто Феодосий (Васьковский). В нач. 1655 г. в М. м. игум. Варнава постриг в монашество И. П. Савёлова (впоследствии Иоаким , патриарх Московский и всея Руси). После пострига мон. Иоаким служил келейником у «благоговейного старца» иером. Маркиана. В апр. 1657 г. царь Алексей Михайлович послал в М. м. через «старца» Иоакима 100 р. До конца жизни патриарх Иоаким с благодарностью вспоминал о месте своего пострига, помогал М. м. во время строительства каменного Преображенского собора, присылал деньги, кровельное железо, иконописцев, а также жаловал церковную утварь и книги. Перед кончиной патриарх завещал межигорцам 3 тыс. р. на церковное строительство; хотел быть погребенным в обители ( Савелов Л. М. Грамоты рода Савёловых. М., 1912. С. 63). Согласно биографии Ф. М. Ртищева , в основанный им московский Андреевский училищный мон-рь наряду с иноками киевского Братского мон-ря приглашали и межигорских монахов (Житие милостивого мужа Феодора званием Ртищева//ДРВ. М., 1791. Ч. 18. С. 396-422). Игум. Феодосий ездил в Москву в 1670, 1676, 1680, 1681, 1690 гг., а межигорские монахи в последней трети XVII в. бывали в Москве почти ежегодно. В 1670 г. игум. Феодосий получил из царской казны 135 р. деньгами и соболями, 30 р. из патриаршей казны, ризы, ладан, сукно - все это в размере гораздо большем, чем получали др. мон-ри. В 1688 г. иером. Иродион (Жураковский) возглавил посольство к патриарху Московскому Иоакиму для подтверждения права М. м. на ставропигию и для закрепления Запорожской Сечи в качестве парафии за этим мон-рем. В нач. 1689 г., уже будучи межигорским наместником, игум. Иродион ездил в Батурин к гетману И. С. Мазепе для подтверждения имущественных прав мон-ря. В 1698 г. игум. Иродион пребывал в Москве для «испрошения» милостыни. |
|
|
