| Хотя К. К. отверг основные тезисы Скарги, ему была близка идея церковного единства, особенно перед лицом все более ощутимой в Европе тур. угрозы. В нач. 80-х гг. XVI в. князь начал переговоры с представителями папы Римского Григория XIII папским нунцием в Речи Посполитой Альберто Болоньетти и иезуитом Антонио Поссевино. Эти контакты, особенно интенсивные в 1583-1584 гг., касались разных вопросов. К. К. рассчитывал тогда, что ему удастся привлечь в Острожскую академию ученых греков из Рима (магнат отправил в Рим экземпляр Острожской Библии и выразил готовность прислать для консультаций о характере слав. шрифта своего печатника - И. Фёдорова). К. К. также просил помощи (в т. ч. в письмах к папе Григорию XIII) в возврате ему имения в Чехии. Сам же предлагал посредничество в контактах с патриархом Иеремией II, обещая убедить его принять григорианский календарь. Эта попытка не удалась, и К. К. в последующие годы стал противником григорианской реформы. Самой важной темой переговоров К. К. с посланниками папы Римского был вопрос об унии. Болоньетти и Поссевино считали, что удастся склонить киевского воеводу к унии с Римом, т. е. он признает власть папы при сохранении греч. обряда. Посланцы папы предложили создать в Речи Посполитой патриархат с центром в Киеве или Остроге, глава к-рого должен был подчиняться папе. К. К. сообщил об этом проекте патриарху Иеремии II, он не поддержал проект, вслед. чего от него отказался и кн. Острожский. Как показали дальнейшие события, К. К. готов был содействовать сближению Церквей, но негативно относился к возможности личной унии. Контакты с католиками прекратились во 2-й пол. 1584 г., по-видимому, в связи с конфликтами во Львове - принуждением православных совершать богослужение по григорианскому календарю; эти события привели к длительному противостоянию К. К. и католич. Львовского архиеп. Я. Д. Соликовского. Вероятно, одной из причин разрыва стал факт обращения в католицизм Константина, сына К. К. Отец узнал об этом неск. месяцев спустя и, вероятно, почувствовал себя обманутым. В кон. 80-х гг. XVI в. были написаны антилат. произведения, в частности критикующие реформу календаря: соч. «Ключ Царства Небесного» Г. Д. Смотрицкого было издано в 1587 г., по-видимому в Вильно; в 1588 г. Василий Суражский написал и издал в острожской типографии соч. «Книжица о единой истинной православной вере». |
| and little hope of reconciliation was left. There was an obvious disillusionment and disappointment on both sides, and even some bitterness and resentment. It is most doubtful whether the whole negotiation would have ever been disclosed, had not a third and uninvited partner joined in. Roman Catholics watched with keen concern and anxiety these unusual deliberations of the Ecumenical See with German dissenters. They utterly detested what was, in their opinion, an unlawful «appeal» from the West to the East. A copy of the first Patriarchal reply, by inadvertance or indiscretion, came into the hands of a Polish priest, Stanislaus Socolovius, and he published it, with his comments, under an offensive title: Censura Orientalis Ecclesiae: de praecipuis nostri saeculi haereticorum dogmatibus etc. (Dillingae 1582; cf. the Adnotationes by the same writer, Krakow 1582). The book had a wide circulation, as the edition was reprinted shortly at Köln and Paris (1584) and a German translation made (Ingolstadt 1585). Some other Roman polemists intervened (as, for instance, W. Lindanus, Bishop of Roeremond: Concordia discors Protestantium etc., Köln 1583). The Pope himself (Gregory XIII), through a special messenger, congratulated the Patriarch upon his noble rejoinder to the schismatics: the Patriarch could reassure the Holy Father that he was not prepared to make any concessions in the matter of faith. This unexpected and unwelcome publicity compelled the Lutherans to vindicate their cause and to publish all the documents, the Greek replies in full and their own letters. The book appeared in Wittenberg, in 1584, in two languages, Greek and Latin, with an explanatory and defensive preface by Crusius: Acta et scripta theologorum Wirtembergensium Patriarche Constantinopolitani D. Hiererniae, quae utrique ab anno MDLXXVI usque ad annum MDXXXI de Augustana Confessione inter se miserunt. It was immediately commented upon by the Catholics (by the same Socolovius and some others). An irenical approach proved to be a call to battle. And yet, in spite of all this unfortunate entanglement, there was an obvious gain: an important step had been taken, silence had been broken. |
| В начале 1580-х гг. скачкообразно усилилось европейское воздействие на ближневосточных христиан в связи с миссионерским «натиском на Восток» папы Григория XIII. 2133 Миссии Джиованни Батиста Элиано и Леонарда Абеля стали, пользуясь терминологией А. Тойнби, историческим «вызовом» для православных арабов, впервые за многие десятилетия, если не века, заставив их задуматься над своей этнорелигиозной идентичностью в рамках христианского мира. Антиохийским иерархам и книжникам надо было сформулировать какое-то отношение к таким вопросам, как Флорентийская уния или григорианский календарь. Католический натиск стимулировал волну идейной и литературной активности арабов, одни из которых были за, другие – против сближения с Римом. Филокатолики писали послания в Ватикан о братской любви. В этом ряду известны письма триполийских мелькитов 1584 г. и экс-патриарха Михаила VII аль-Хамави. 2134 Сторонники восточной ортодоксии составляли полемические анти-латинские трактаты. Ранее упоминалось соответствующее сочинение Анастасия ибн Муджаллы, будущего триполийского митрополита. 2135 В этом тексте более всего поражает геополитический кругозор автора, воспринимавшего свой народ частью огромного православного мира. Это совсем не вяжется с представлениями о тотальном невежестве арабов-христиан XVI века Послание Анастасия было самым ярким, но далеко не единственным произведением анти-латинской полемики. Свой ответ «франкскому священнику Батисте» написал дамаскинец Юханна ибн Мусаллим, 2136 сохранился также анонимный анти-католический трактат 1580-х гг. 2137 Не исключено, что Анастасий ибн Муджалла, человек, близкий к патриарху Иоакиму Дау, сопровождал его в путешествии по Восточной Европе 1584–1586 гг., и именно отсюда проистекают геополитические представления и предпочтения Анастасия. Путешествие Иоакима Дау оказало самое непосредственное влияние на развитие арабо-христианской культуры. Один из спутников патриарха, ‘Иса, впоследствии митрополит Хамы, составил стихотворное описание Московии, первое в арабском мире. Касыда ‘Исы невелика по объему (72 стиха-бейта, 4–5 рукописных страниц). Это эмоциональный восторженный рассказ о диковинах Московского царства, поразивших воображение арабов: колокольном звоне, золотых куполах, торжественных богослужениях и державном могуществе московитов. Для трех поколений мелькитов касыда оставалась главным источником сведений о северных единоверцах, пока ее не сменила книга Павла Алеппского. 2138 |
| Пантелеимоновский монастырь, который стал получать щедрую помощь от Великого князя Московского Ивана III (1440–1505), а затем от его внука царя Ивана IV Грозного (1530–1584), был посредником между афонскими обителями и Москвой и ее владетелями, которые через него оказывали поддержку и другим святогорским обителям. О высокой репутации Свято-Пантелеимонов-ского монастыря как ученого центра свидетельствует следующий факт: в 1551 году Иван IV Грозный послал с турецким послом Адрианом Халкокондилом юношу О. М. Грекова к Патриарху цареградскому учиться греческому языку. «Если же у патриарха учиться неудобно,– писал царь,– то послал бы его в наш монастырь афонский святого Пантелеймона» 80 . В 1560 году игумен Свято-Пантелеимоновского монастыря Иоаким написал сочинение, посвященное описанию уклада жизни афонских насельников; этот труд был составлен по просьбе российского митрополита Макария (1528–1563) 81 . Сохранилось также описание Афона, составленное Иваном Мешенино-вым, который был послан туда в 1584 году с богатыми дарами от царя Ивана IV Грозного 82 . В Пантелеимоновский монастырь поступали из России не только материальные пожертвования, но также и книжные. Одно из таких поступлений в библиотеку русской обители связано с именем известного переписчика книг – иеромонаха Матфея (1550–1624), протосинкела Великой церкви, впоследствии митрополита Миры. Иеромонах Матфей находился в Москве с 1596 по 1597 гг., занимаясь, в частности, книгописанием. Одна из принадлежащих перу иеромонаха Матфея рукописей – Литургарион (1599) 83 , находится в библиотеке Пантелеимоновского монастыря 426). Другой греческий церковный деятель – архиепископ Арсений Элассонский (1550–1626) также имеет прямое отношение как к Русской Православной Церкви, так и к Свято-Пантелеимоновскому монастырю. Прибыв в Москву в 1588 году вместе с константинопольским Патриархом Иеремией II, он принял участие в поставлении первого русского Патриарха и остался после этого навсегда в России. Связав свою судьбу с Россией, архиепископ Арсений тем не менее поддерживал тесные связи с православным Востоком, и в частности с Афоном. В 1620 году в Пантелеимоновский монастырь было послано приобретенное Арсением в Москве в 1613 году базельское издание 1538 года сочинения Павла Эгинского. Запись архиепископа Арсения, сделанная в 1620 году на этой книге, гласила: «В лето 7128 (1620), смиренный Арсений архиепископ Суздальский и Тарусский великой России, а прежде Элассонский и Димоникский второй Фессалийской епархии, посылаю сию медицинскую книгу в святой великий монастырь святого великомученика Пантелеймона на Святой Горе из великой Москвы» 84 . |
| Иоанн Грозный сделал город Казань христианским городом; он запретил в нем строить мечети и жить некрещеным татарам и др. инородцам. Впрочем, это запрещение имело силу не очень долго. До 1584 г. не было мечетей в Казани; о них ничего не говорят наши летописи. В начале 1570 года, января 24, отправлен был государем Иваном Васильевичем в Константинополь к султану Селиму дворянин Иван Петрович Новосильцов. Вот что, по словам Карамзина, сообщившего в своей „Истории государства российского“ 7 извлечение из относящихся до этого посольства дел турецких, должен был Новосильцов сказать, между прочим, вельможам султанским: „Мой государь не есть враг мусульманской веры. Слуга его, царь Саип-Булат, господствует в Касимове, царевич Кайбула в Юрьеве, Ибак в Сурожике, князья ногайские в Романове: все они свободно и торжественно славят Магомета в своих мечетях: ибо у нас всякой иноземец живет в своей вере“ 8 . В 1584 году, в июле, отправлен был в Константинополь Борис Петрович Благов объявить султану Мураду о вступлении на престол московский нового Государя, Феодора Иоанновича. Посланник наш, по словам Карамзина 9 , должен был при дворе султанском говорить, между прочим, следующее: „Жалуетесь еще на утеснение магометанской веры в России: но кого же утесняем? В сердце московских владений, в Касимове, стоят мечети и памятники мусульманские: царя Шиг-Алея, царевича Кайбулы“ и проч. 10 Наши посланники не упоминают при дворе султанском о мечетях в Казани. Но Феодору Иоанновичу, сыну Грозного, казанский митрополит Гермоген писал уже, что „сорок лет от казанского взятья не бывали в татарской слолоде (казанской) мечети, а ныне учали мечети ставити близко посаду“ 11 . Феодор Иоаннович отвечал (18 июля 1593 г.) воеводам казанским: „А что митрополит Гермоген писал к нам о мечетях о татарских, что татаровя многие мечети в слободе учали ставити, а от казанскаго взятья и по ся места мечетей татарских в Казани не поставливали и указы отца нашего блаженныя памяти царя и великого князя Ивана Васильевича всея Руси, и наши о том в Казани есть, что мечетем татарским в Казани быть никак не велено, и то сделалось вашим (воеводским) небреженьем и оплошкою, так есте сбредили, да и к нам о том не писывали, а при прежних наших боярах и воеводах и дьякех мечети татарския ото взятья и по вас не бывали: и вы б мечети татарские все велели посметати и впредь татаром мечети однолично ставити не велели, конечно бы есте мечети татарская извели“ 12 . Воля царская была исполнена: татар из Казани выгнали, мечети их разметали. С тех пор, замечает один историк, и до последних лет царствования Михаила Феодоровича татары даже не показывались в Казани 13 . |
| Иван Грозный в гневе покинул храм и решил отомстить бесстрашному проповеднику правды. Угодники царя, Новгородский епископ Пимен и игумен Паисий, собрав собор духовенства, лишили Филиппа его сана и осудили на вечное заточение, обвинив его в волшебстве и противлении царской власти. Филипп спокойно принял наказание. Он был заключен в монастырь, где и принял мученическую кончину, продолжая до конца своей жизни обличать Ивана за его беззакония 34 . Царь Федор Иванович (1584–1598) В 1584 году, терзаемый страхом и угрызениями совести, в муках скончался Иван Грозный. Он оставил после себя разоренную страну, потерявшую свои западные окраины, лишившуюся своих лучших людей и управляемую насильниками и палачами. В припадке своей ярости, царь своими руками убил своего старшего сына Ивана в 1581 году, и потому престол достался его второму, слабоумному сыну Федору. Молодой царь не входил в дела управления. Он проводил свое время на длинных церковных службах и на высоких московских колокольнях, наслаждаясь звоном их певучих колоколов. К великому удивлению врагов России, царь-пономарь принес своей стране долгожданный мир и благоденствие. Его 14-ти летнее правление является одним из самых счастливых в истории России. При царе Федоре совершилось установление патриаршества, которым увенчалась вера в Москву, как в третий Рим, преемницу славы и величия Константинополя. Церковь Римской империи была разделена, начиная с конца IV века, на пять патриархатов – Римский, Константинопольский, Александрийский, Антиохийский и Иерусалимский. После отпадения Рима ют общения с православным Востоком, осталось лишь четыре патриархата. Эта вековая традиция свято блюлась греками и много потребовалось терпения и такта со стороны русских, чтобы получить согласие всех четырех Восточных Патриархов на установление пятой патриаршей кафедры в России. После долгих переговоров, московский митрополит Иов был возведен в это высокое достоинство. В 1589 г. сам Константинопольский Патриарх Иеремия прибыл для этого торжества в Россию. Другие Восточные Патриархии дали свое письменное согласие на это изменение в церковном управлении. Счастливому осуществлению этого нововведения способствовала все возраставшая помощь, щедро дававшаяся русскими угнетенным восточным христианам, тяжко страдавшим от турок. Русские взяли на себя ответственность за судьбы Вселенского Православия. Восточные епископы, священники и миряне стали приезжать в Россию для сбора милостыни. Русские начали тоже посещать Восток. Благодаря этим проявлениям христианского милосердия и удалось московской власти получить от греков для первоиерарха России титула патриарха. Это новое наименование не дало большой власти московским владыкам, но оно подняло влияние всей русской Церкви и укрепило среди ее членов сознание своего значения и даже превосходства над остальными восточными христианами. Смутное время (1598–1613) |
| Б. признал первые 2 пункта, остальные отверг. В 1599 г. член инквизиционного трибунала кард. Роберт Беллармин сформулировал 8 еретических положений учения Б. (не сохр.), от к-рых тот должен был отречься. Вначале Б. согласился отречься от нек-рых из них, затем решительно отказался. 8 февр. 1600 г. был объявлен приговор о лишении его сана и смертной казни через сожжение. 17 февр. Б. был сожжен на пл. Кампо-деи-Фьори в Риме. Сочинения Лат. диалоги: «De umbris idearum» (О тенях идей, 1582), о проявлении Божественных идей в мире (ранний вариант учения Б., еще без ярко выраженного пантеизма ), и «Ars memoriae et Cantus Circaeus» (Искусство памяти и Песнь Цирцеи, 1582), о магическом преобразовании мира Цирцеей. Трактат «De compediosa architectura et complemento artis Lullii» (О сокращенном построении и дополнении искусства Луллия, 1582) излагает искусство памяти Луллия. Книга (не позднее 1583), включающая отрывок из «Песни Цирцеи», а также «Explicatio triginta sigillorum» (Изъяснение тридцати печатей) и «Sigillus sigillorum» (Печать печатей), представляет описание системы запоминания при помощи особых эмблем. Итал. диалоги: «La Cena de le Ceneri» (Пир на пепле, или Великопостная вечеря, 1584), содержит полемику с аристотелизмом и учением об ограниченности вселенной и неподвижности Земли в защиту гелиоцентрической теории Н. Коперника , прокламирует восстановление герметической философии (см. Герметизм ); «De la Causa, Principio et Uno» (О причине, начале и едином, 1584), обосновывает пантеизм и исследует отношения материи и формирующей ее силы; «De l " Infinito, Universo e Mondi» (О бесконечности, вселенной и мирах, 1584), разрабатывает физику и метафизику бесконечной вселенной; «Spaccio de la Bestia Trionfante» (Изгнание торжествующего зверя, 1584), посвящен обоснованию новой системы нравственности, переустройству посредством астральной магии земных порядков и человеческой души, в нем усматривается сатира на христианство; «Cabala del cavallo Pegaseo, con l " aggiunta Dell " Asino Cillenico» (Каббала Пегаса, с приложением Килленского осла; краткое название «Тайна Пегаса», 1585), аллегорический рассказ о перевоплощениях души, описывающий историю оккультного знания. |
| Констатируя начавшиеся перемены, прогрессирующую конфессионализацию польской государственной политики, не следует, однако, впадать в преувеличения и видеть в Стефане Батории и Сигизмунде III, которые, как и их окружение, руководствовались в первую очередь государственными интересами, raison d’Etat, – непримиримых и природных «врагов православия». Можно согласиться с И. Власовским: несмотря на попытки католического духовенства вести наступательную борьбу со «схизмой», политика польского государства в отношении православной церкви оставалась терпимой 1156 . Как ни парадоксально, ситуация переменилась именно после заключения унии, которая, как мы видели, мыслилась православной стороной как путь к утверждению прав и статуса православной церкви и православного населения в Речи Посполитой. То есть именно после 1595–1596 годов политика королевской власти и правящих кругов подчиняется конфессиональным принципам, конфессионализация в политике берет верх над терпимостью. Что касается собственно унионных инициатив, исходивших от католической стороны, то главное место среди них занимает миссия А. Поссевино, которая многократно и всесторонне рассматривалась в историографии 1157 . Главным итогом деятельности Поссевино можно считать то, что папство отказалось от идеи «универсальной унии» в пользу «унии локальной» и прямого насаждения католицизма в украинско-белорусских землях. Другой достаточно известный проект касался возможности перенести резиденцию константинопольского патриарха в Киев или Львов. Он был выдвинут после того, как константинопольский патриарх Иеремия в 1584 г. был во второй раз смещен с престола, заточен в тюрьму, а затем выслан в изгнание. Узнав об отъезде патриарха из Константинополя, кардинал де Коме высказал в апреле 1584 г. в послании к А. Поссевино идею переноса патриархии в иное место. Предлагалось установить контакт с Иеремией и расположить его резиденцию в славянских странах. В результате такой акции православные России и Речи Посполитой освободились бы от власти Константинополя и их можно было бы легко привлечь в унию с Римом. Поссевино не вполне согласился с таким планом. По его мнению, Москва никак не годилась в качестве столицы патриархии, которой мог бы в принципе стать Киев, но гораздо лучше было бы привезти Иеремию в Рим, где он, подобно кардиналу Виссариону, стал бы добиваться объединения церквей 1158 . Однако в июне того же 1584 г. с аналогичной идеей выступил папский нунций в Польше Болоньетти. Он обратился к Стефану Баторию с предложением перенести резиденцию патриарха в Вильно или Львов. В том же обращении содержался призыв подтвердить привилей 1443 г., данный королем Владиславом Варненчиком перешедшей (как считалось) в унию Киевской митрополии. Нунций также рекомендовал ставить в православные епископы лишь тех кандидатов, кто готов поддержать унию. В августе 1584 года аналогичный план А. Поссевино обсуждал в Люблине с Константином Острожским 1159 . Однако никаких практических шагов за этими событиями не последовало. |
| КОММЕНТАРИЙ К СОБОРНОМУ ПРИГОВОРУ 1584 г. Соборный приговор 20 июля 1584 г. подтвердил постановление приговора 15 января 1580 г. 40) уже от имени нового царя – Федора. Приговор имел целью укрепить дворянское землевладение за счет ограничения роста церковно-монастырских вотчин. Новым постановлением приговора 1584 г. были отмены податные привилегии («тарханы») духовенства. Хотя в приговоре и идет речь о временном уничтожении тарханов «покаместа земля поустроитца», однако последующая практика показала, что восстановить податные привилегии монастырям уже не удалось. Законодательные акты Русского государства 2-й половины XVI – 1-й половины XVII века. Комментарии. Л., 1987. С. 64. 1588–1589 гг. – Приезд и пребывание в Москве английского посла Елизара Флетчера 59 «Некоторые статьи, о чем пресветлейшая государыня Елизавет, Божиею милостью королева Аглинская, Францовская и Либерская, за свои аглинские гости бьет челом великому и вельможному государю царю и великому князю Федору Ивановичю, самодержцу всеа Русии... чтоб волно было тем гостем или их прикащиком, или их слугам, или хто от них учнет торговати, и им бы волно было по своей вере и в своем законе и к иной бы вере их не велеть принуживати». Дела английские 1581–1589 годов, 1, отд. VIII: «Приезд аглинского посла Елизара Флечера с предложением новых пунктов для удобнейшей Агличанам в России коммерции и с прошением о внесении оных в жалованную Агличанам грамоту». Л. 493. Там же: «А что написано в речех твоих чтоб волно было тем гостем или их прикащиком, или их слугам, или хто учнет от них торговати, и им бы волно было жить по своей вере и в своем законе, и к иной бы вере их не велеть принуживати, и на то ответ: государю нашему, великому государю царю и великому князю, до их веры и дела нет: многих вер люди живут в государя нашего государстве, никоторых государств от веры их отводить не велит, всякий живет в своей вере; также и турские и аглинские гости, и цесаревы области, и францовские, и гишпанские и иных государств гости которые ни приезжают в государя нашего государство, и те все живут в своих верах, а от веры их не отводят, хто как захочет, тот так и живет в своей вере». Л.539. |
| 342 Voumulinopoulos G. Bibliographic critique de la philosophic grecque depuis la chute de Constantinople a nos jours. Athenes, 1966. 343 Обстоятельства возникновения этого сочинения были своеобразными. Как пишет А.П. Лебедев , Европа 15–16 вв. оказалась в совершенном неведении относительно христианства и греческого народа в Оттоманской Порте. На Западе «стали думать, будто христианская вера «не существует больше ни в Азии, ни в Элладе, ни во Фракии». В конце 16 в. западные ученые мужи сочли нужным обратиться в Константинополь с вопросом: существуют ли теперь такие города, как Фессалоника, Никея, Халкидон и даже Афины? ...Из этого постыдного состояния просвещенный Запад был выведен Тюбингенским университетом», в числе профессоров которого был Мартин Крузий (1526–1607) – знаток древних языков, завязавший в 1573 г. через австрийское посольство контакты с греками в Константинополе и даже писавший патриарху Иеремии II (патриарх в 1572–1579, 1580–1584 и 1586–1595 гг.). Тюбингенские ученые прислали патриарху экземпляр Аугсбургского исповедания в греческом переводе; патриарх в ответном послании 1576 г. подробно изложил, в чем не согласен с протестантами. Тогда патриарху послан был греческий перевод Compendium theologicum Геербранда, но сближения не последовало: Иеремия заявил, что его возражения остались неопровергнутыми. В результате своей активности Крузию удалось получить объемную рукопись по–гречески, которая обрела латинское название Patriarchica Constantinopoleos Historia. 344 Текст патриаршей истории в версии Малакса, вместе с еще одним историческим трудом, полученным Крузием от греков ( Historia politica Constantinopoleos, содержащая информацию о событиях 1391–1578 гг., которую Сатас приписал тому же Дамаскину), и рядом других документов был им издан в Базеле ( Turco–Graeciae libri octo, a Martino Crusio edita. Basiliae, 1584). Без примечаний Крузия обе «Истории» изд. в: Corpus scriptorium historiae Byzantinae. T. 17. Bonnae, 1849. Переписка Крузия и других лютеранских теологов (в т.ч. Л. Озиандера и С. Герлаха) с Константинопольским патриаршим престолом касательно основ протестантского вероучения была опубликована герцогом Вюртембергским и известна под названием «Акты Виртембергские» (Acta et scripta theologorum Wirtembergensium et patriarchae Constantinopolitani D. Hieremiae. Wirtembergiae, 1584. Cm. также: Святейшего Патриарха Константинопольского Иеремии ответы лютеранам/Пер. архим. Нила. М., 1866; Wort und Mysterium: Der Briefwechsel uber Glauben und Kirche 1573 bis 1581 zwischen den Tubingen Theologen und dem Patriarchen von Konstantinopel. Wittenberg, 1958). В Западной Европе эта переписка вызвала оживленную полемику между протестантами и католиками. |
|
|
