| А из Священного Предания святой Горазд приводит три святоотеческие цитаты: блаженного Августина, святителя Иоанна Златоуста и святителя Амвросия Медиоланского, говоривших, что евангельские слова о «камне», на котором созидается Церковь, надо понимать как веру, исповеданную апостолом Петром. Также в примечаниях святитель Горазд пишет: «Основанием какого бы то ни было общества, и чисто человеческого, не может служить человек, но оно должно быть основано на определенной идее; тем менее Церковь христианская может быть основана на человеке, хотя бы этот человек был апостолом; наоборот, она могла и должна быть основана на главной идее христианского вероисповедания, то есть на вере, что Иисус Христос есть Сын Бога Живого» (с. 91). Далее святитель Горазд переходит собственно к анализу указанного католического аргумента, замечая, что «Господь Иисус Христос не мог воздвигнуть Церковь Свою на личности апостола Петра по следующим соображениям: 1. Церковь нельзя строить на каком бы то ни было человеке, так как люди, даже будучи святыми, могут ошибаться; 2. Господь вскоре же после Своих слов о создании Церкви на камне, сказал Петру: «Отойди от Меня, сатана! Ты Мне соблазн» (Мф. 16:23); 3. Апостол Петр три раза отрекся от Господа Иисуса Христа» (с. 80). Слова в той же цитате о даровании апостолу Петру «ключей от Царства Небесного» святой Горазд объясняет как дарование власти «связывать и разрешать, то есть прощать или же оставлять грехи», и напоминает, что эту власть Господь даровал «не только Петру, но всем апостолам, сказав им: «Истинно говорю вам: что вы свяжете на земле, то будет связано на небе; и что разрешите на земле, то будет разрешено на небе» (Мф. 18:18; см. также: Ин. 20:22—23)» (с. 80). Вторая цитата, обычно приводимая католиками для обоснования учения о папе, это слова Господа Петру: «Я молился о тебе, чтобы не оскудела вера твоя; и ты некогда, обратившись, утверди братьев твоих» (Лк. 22:32). Относительно этих слов святой Горазд замечает, что они были сказаны вместе с предсказанием о троекратном отречении апостола Петра и что «Господь Иисус не установил этими словами Петра главой всех апостолов и всей Церкви, но хотел сказать ими, что Петр, после того как отречется от Него, в отличие от Иуды не лишится веры, но обратится и именно своим обращением будет остальных укреплять в вере» (с. 81), и далее напоминает аналогичные примеры, когда обратившиеся грешники укрепляли других в вере: самарянка и апостол Павел. Священномученик указывает, что невозможно трактовать эти слова как намерение Христа поставить апостола Петра наставником всей Церкви, так как укреплять в вере своих ближних может каждый, искренне обратившийся к Богу, независимо от того, является ли он наставником, подчиненным или равным им. |
| Церковь , слагающаяся из нас всех, как из живых камней (сами, как живые камни, устрояйте из себя дом духовный; мы в этом смысле все до известной степени «Петры» 67 ), строится, однако, на основании апостол и пророк, сущу краеугольну Самому Иисусу Христу. Апостолы и пророки – так сказать, первый ряд, фундамент Церкви, историческое ее основание, и первое место в этом историческом ее основании, в этом ряде принадлежит, по воле Господа, первому исповеднику Божества Его от имени всех апостолов, пламенно любившему Его апостолу Петру, первому среди живых камней. Церковь до известной степени зародилась в тот момент, когда апостол Петр от имени апостолов исповедал: Ты – Христос, Сын Бога Живаго 68 . В этом великая роль апостола Петра; и великое достоинство, великая честь усвоены ему. Апостолы и пророки – первый ряд камней в духовном здании Церкви, и в этом первом, основоположном ряду первое историческое место принадлежит Петру. Но он не есть основание истины для Церкви, и непоколебимости ее в истине, и непреодолимости ее вратами ада, ибо он не источник истины; он даже заблуждался и падал. Ибо Сам Источник Истины дан Церкви, и она питается Им (кто верует в Меня, у того... из чрева потекут реки воды живой 69 ); и Церковь твердо стоит на своем непоколебимом основании, которое есть Христос, вечно пребывающий в ней (се, Аз с вами есмь во вся дни до скончания века 70 ), ибо она живет жизнью Его (из Которого все тело, составами и связями будучи соединяемо и скрепляемо, растет возрастом Божиим 71 ). Никакой, даже верховный, апостол не может быть для Церкви мистическим началом жизни и истины, основой ее непоколебимости, непогрешимости (Кто Павел? кто Аполлос? Они только служители, через которых вы уверовали... Итак никто не хвались человеками, ибо все ваше: Павел ли, или Аполлос, или Кифа... вы же – Христовы 72 ). Тем более что непогрешимость, непреодолимость обещаны не Петру (Петр даже временно пал, отрекшись от Христа, после этого обетования), а Церкви: врата адовы не одолеют ее (а не «тебя»). Скажем даже, что следует понимать так: ты – камень 73 не в мистическом основоположном значении, а в историческом: как первый в ряду апостолов – живых камней, на котором Я построю Церковь Мою, и врата адовы не одолеют ее. Но не из-за Петра не одолеют, а потому что эта Церковь , которую Господь называет Моя Церковь, есть живое Тело, Главой и вдохновляющим началом и живым краеугольным камнем которого является Господь, из Него же все тело составами и связями будучи соединяемо и скрепляемо, растет возрастом Божиим. Принцип непогрешимости Церкви – Дух Божий, основа жизни Церкви – воплощенный Сын Божий, камень краеугольный, в который она укоренена, так что не преодолеют ее врата ада, ибо основание ее есть Сам Победитель ада, Глава, из Которого и Которым она живет. |
| Церковь , слагающаяся из нас всех, как из живых камней («сами, как живые камни, устрояйте из себя дом духовный»; мы в этом смысле все до известной степени «Петры» 229 ), строится, однако, «на основании апостол и пророк, сущу краеугольну самому Иисусу Христу». Апостолы и пророки – так сказать, первый ряд, фундамент Церкви, историческое ее основание, и первое место в этом историческом ее основании, в этом ряде принадлежит, по воле Господа, первому исповеднику Божества Его от имени всех апостолов, пламенно любившему Его ап. Петру, первому среди «живых камней». Церковь до известной степени зародилась в тот момент, когда ап. Петр от имени апостолов исповедал: «Ты – Христос, Сын Бога Живаго». В этом великая роль ап. Петра, и великое достоинство, великая честь усвоены ему. Апостолы и пророки – первый ряд камней в духовном здании Церкви, и в этом первом, основоположном ряду первое историческое место принадлежит Петру. Но он не есть основание истины для Церкви и непоколебимости ее в истине и непреодолимости ее вратами Ада, ибо он не источник истины; он даже заблуждался и падал. Ибо сам Источник Истины дан Церкви, и она питается Им («Кто верует в Меня, у того из чрева потекут реки воды живой»), и Церковь твердо стоит на своем непоколебимом основании, которое есть Христос, вечно пребывающий в ней («се Аз с вами во все дни до скончания века»), ибо она живет Его жизнью («из Которого все тело, составами и связями будучи соединяемо и скрепляемо, растет возрастом Божиим»). Никакой, даже верховный апостол, не может быть для Церкви мистическим началом жизни и истины, основой ее непоколебимости, непогрешимости («кто Павел? кто Аполлос? они только служители, через которых вы уверовали... Поэтому никто не хвались человеками, ибо все выше: Павел ли, или Аполлос, или Кифа... вы же – Христовы»). Тем более что непогрешимость, непреодолимость обещаны не Петру (Петр даже временно пал, отрекшись от Христа, после этого обетования), а Церкви: врата адовы не одолеют ее (а не «тебя»). Скажем даже, что следует понимать так: ты – камень 230 (не в мистическом основоположном значении, а в историческом: как первый в ряду апостолов – живых камней), на котором Я построю Церковь Мою, и врата не одолеют ее. Но не из-за Петра не одолеют, а потому что эта Церковь , которую Господь называет Моя Церковь , есть живое тело, Главой и вдохновляющим началом и живым краеугольным камнем которой является Господь, «из Него же все тело составами и связями будучи соединяемо и скрепляемо, растет возрастом Божиим». Принцип непогрешимости Церкви – Дух Божий, основа жизни Церкви – воплощенный Сын Божий, камень краеугольный, в котором она укоренена, так что не преодолеют ее врата Ада, ибо основание ее есть Сам Победитель Ада, Глава, из Которого и Которым она живет. |
| Церковь , слагающаяся из нас всех, как из живых камней (“сами, как живые камни, устрояйте из себя дом духовный”; мы в этом смысле все до известной степени “Петры 10 ), строится однако “на основании апостол и пророк, сущу краеугольну самому Иисусу Христу”. Апостолы и пророки – так сказать, первый ряд, фундамент Церкви, историческое ее основание, и первое место в этом историческом ее основании, в этом ряде принадлежит, по воле Господа, первому исповеднику Божества Его от имени всех апостолов, пламенно любившему Его ал. Петру, первому среди “живых камней”. Церковь до известной степени зародилась в тот момент, когда ап. Петр от имени апостолов, исповедал: “Ты – Христос, Сын Бога Живаго”. В этом великая роль ап. Петра, и великое достоинство, великая честь усвоены ему. Апостолы и пророки – первый ряд камней в духовном здании Церкви, и в этом первом, основоположном ряду первое историческое место принадлежит Петру. Но он не есть основание истины для Церкви и непоколебимости ее в истине и непреодолимости ее вратами Ада, ибо он не источник истины; он даже заблуждался и падал. Ибо сам Источник Истины дан Церкви, и она питается Им (“Кто верует в Меня, у того из чрева потекут реки воды живой”) и Церковь твердо стоит на своем непоколебимом основании, которое есть Христос, вечно пребывающий в ней (“се Аз с вами во все дни до скончания века”), ибо она живет Его жизнью (“из Которого все тело, составами и связями будучи соединяемо и скрепляемо, растет возрастом Божиим”). Никакой, даже верховный апостол, не может быть для Церкви мистическим началом жизни и истины, основой ее непоколебимости, непогрешимости (“кто Павел? кто Аполлос? они только служители, через которых вы уверовали... Поэтому никто не хвались человеками, ибо все выше: Павел ли, или Аполлос, или Кифа... вы же – Христовы”). Тем более, что непогрешимость, непреодолимость обещаны не Петру (Петр даже временно пал, отрекшись от Христа, после этого обетования), а Церкви: врата адовы не одолеют ее (а не “тебя”). Скажем даже, что следует понимать так: ты камен 11 ) (не в мистическом основоположном значении, а в историческом: как первый в ряду апостолов – живых камней), на котором Я построю Церковь Мою, и врата не одолеют ее. Но не из-за Петра не одолеют, а потому что эта Церковь , которую Господь называет Моя Церковь, есть живое тело, Главой и вдохновляющим началом и живым краеугольным камнем которой является Господь, “из Него же все тело составами и связями, будучи соединяемо и скрепляемо, растет возрастом Божиим”. Принцип непогрешимости Церкви – Дух Божий, основа жизни Церкви – воплощенный Сын Божий, камень краеугольный, в котором она укоренена, так что не преодолеют ее врата Ада, ибо основание ее есть Сам Победитель Ада, Глава, из Которого и Которым она живет. |
| Они явятся с Ним в день страшного суда Его и будут созерцать оправдание праведных и осуждение грешных. Кто постыдится Меня и Моих слов, того Сын Человеческий постыдится, когда приидет во славе Своей и Отца и святых Ангелов ( Лк.9:26 ). Как Ангелы не суть, по учению Христа Спасителя, какие-либо силы природы, так и злые духи не суть какие-либо присущие природе человека дурные наклонности. Нет, они также, как и те, существа личные, духовные, разумные и бессмертные, только не чистые и добрые, а злые и нечистые (πνεματα κατρτα). Выйди, дух нечистый, из сего человека, – говорит Христос Гадаринскому бесноватому ( Мк.5:8 ). Число нечистых духов, по учению Христа Спасителя, очень велико. Оно может простираться, как свидетельствует сказание о том же бесноватом, до легиона в одном человеке ( Мк.5:9 . Сравн. Мф.12:43 ). По такой своей численности, они образуют собою отдельное царство, имеющее своего начальника. Этот начальник называется Христом Спасителем следующими именами: Сатаной, или противником ( Мф.12:26 . Лк.11:18 ), диаволом или клеветником ( Мф.13:39. 25:41 ), и князем мира или главой неверующего человечества ( Ин.12:31 ). Определяя нравственную природу его и отношение к людям, Христос Спаситель характеризирует его так: Он был человекоубийца от начала и не устоял в истине, ибо нет в нем истины. Когда говорит он ложь, говорит свое, ибо он лжец и отец лжи ( Ин.8:44 ). Здесь словами „не устоял в истине“ указывается на падение его самого, а словами „человекоубийца от начала“ указывается на влияние его при грехопадении первых людей. Все, поэтому, что является на ниве Божией как плевелы, есть его дело. Господин, спрашивают, по притче о плевелах, рабы домовладыку, не доброе ли семя сеял ты на поле твоем? откуда же на нем плевелы? Враг человека сделал это, – отвечал домовладыка ( Мф.13:27–28 ). Такими плевелами бывают или, как показывает событие искушения Христа Спасителя, ложные, превратные, отвлекающие человека от его призвания идеи ( Мф.4 ), или, как показывает предостережение, данное Христом Спасителем апостолу Петру пред страданиями Своими, такие затруднительные обстоятельства, когда много требуется от человека усилий, чтобы устоять в пределах долга и справедливости. |
| Настоящей главой мы завершили рассмотрение Нагорной проповеди. Но все еще открытыми остаются вопросы: представленная в ней этика является идеалом или нормой? чем объясняется максимализм Евангелия? может ли этика Нагорной проповеди быть возведена в закон, стать руководством к действию? Свой вариант ответа на эти вопросы дает Н. Бердяев в книге «О назначении человека». Отдельная глава этой книги посвящена этике Евангелия. По словам философа, «Евангелие производит полный переворот в нравственных оценках... Мораль Царства Божиего оказывается непохожей на мораль мира падшего. Евангельская этика, этика искупления, во всем противоположна миру». Евангелию, считает Бердяев, «свойствен абсолютизм и максимализм, но это максимализм особого рода. Ложь моралистического максимализма в том, что он требует максимализма от другого, максимализма в исполнении закона и нормы. Поэтому он беспощаден к людям и всех осуждает». Благодатный максимализм Евангелия, напротив, «лишь открывает Царство Божие и путь к нему, но не дает правил и норм. Максимализм прежде всего применяется к себе, а не к другим. Строгость к себе и снисходительность к ближнему – вот истинно христианское, евангельское отношение к жизни» 470 . Христианство, утверждает далее философ, противостоит законническому разделению людей на добрых и злых: Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных. До этого этика закона, этика, не знающая искупления и благодати, думала, что солнце восходит только над добрыми и дождь посылается только на праведных. Но вот Евангелие уравнивает перед Богом добрых и злых, праведных и неправедных. Добрые и праведные не могут больше гордиться своей добротой и праведностью. Прежние законнические оценки доброго и злого не имеют силы. Мытари и блудницы вперед вас идут в Царство Божие ( Мф. 21:31 ). Идут впереди тех, которые почитают себя праведными и добрыми, впереди фарисеев. Никогда никакая этика не становилась на сторону мытарей и блудниц, грешных и неправедных... Кто из вас без греха, первый брось на нее камень ( Ин. 8:7 ). Между тем как этика нашего мира, этика закона, этика фарисейская, почитает нравственным долгом бросать в грешницу камень. Совершенно ясно, что подлинное христианство не допускает деления человека на два лагеря – добрых и злых, праведников и грешников. Все злые и грешные могут стать добрыми и праведными 471 . |
| Такая атмосфера благоприятно сказывается на развитии и углублении познания и понимания. Различия во взглядах не обязательно должны разделять людей. Напротив, они могут поспособствовать тому, что человек лучше усвоит ту или иную позицию, приложит больше усилий, чтобы разобраться в данном вопросе, постарается лучше понять своего оппонента, глубже исследует и обдумает возникшую проблему, чтобы найти для нее решение – в духе любви. Тем самым можно увидеть, насколько подлинно христианскими являются убеждения обеих сторон, как на это указывает апостол в 1 Коринфянам 11:19. Итак, христианская свобода бросает вызов нашим взаимоотношениям друг с другом, ибо она требует от нас показать, что мы на самом деле «имеем ум Христа» 1026 . Если мы по настоящему понимаем, что нашим главой является Христос, то всегда будем вести себя подобно «членам» одного тела, «принадлежащим друг другу» 1027 . Нужна ли структура власти? Как появились христианские общины в первом веке? Ничто не указывает на то, что они были основаны «организацией». Как же образовывались собрания? Они появлялись просто благодаря тому, что люди, объединенные общей верой и взаимным желанием укреплять друг друга, собирались на совместных встречах. Что же тогда можно сказать о таких встречающихся в христианских Писаниях понятиях, как «старейшина», «надзиратель», «пастырь», «диакон» («помощник», СоП ), «учитель», «пастырь»? Необходимо учитывать, что хотя обстоятельства из первого века могут служить для нас примером, этот пример невозможно перенять полностью , поскольку не все обстоятельства сохранились неизменными до наших дней. Мы читаем, что дом (или семья) Бога «возведён на основании из апостолов и пророков, краеугольный камень которого сам Христос Иисус». Действительно, хотя Христос более не находится на земле, он остается с нами, и «на Нем крепится все здание» 1028 . Однако об апостолах этого сказать нельзя: они умерли. Более того, поскольку они названы «основанием» для позднее воздвигнутого здания, их служение имело первостепенное значение именно в эпоху зарождения христианства. Под «пророками», скорее всего, подразумевались пророки христианской эпохи, а не ветхозаветные провозвестники 1029 . В таком случае факт упоминания пророков в одном контексте с апостолами также указывал бы на то, что их роль была наиболее важна на начальном этапе развития христианства и, подобно роли апостолов, близилась к завершению 1030 . |
| Для него Иисус – «самый теархический и сверхсущий ум (qearcikwtatos nous), принцип, сущность и самая теархическая сила всей иерархии, всякой святости и всех божественных действий». Воплощение состоит в том, что Сам Иисус, сверхсущая причина сверхнебесных сущностей, сошедший к нам, не утратив Своего бессмертия, не уклоняется от превосходного порядка, учрежденного и избранного Им ради человеческого блага, но смиренно подчиняется воле Бога-Отца, возвещенной Ему ангелами. Иными словами, Он, уже будучи главой небесной иерархии, нисходит, чтобы возглавить иерархию земную, стать ее «Просветителем», «Освятителем», «Посвящающим» и Первоиерархом. Но Свет Иисуса нисходит к нам всегда через посредство незыблемой иерархии. Совместима ли эта неподвижность иерархии с непосредственным и непостижимым единением человека с Богом, которое является целью «мистического богословия»? Представляется, что нет. Напротив, создается впечатление, что для Дионисия существуют два различных способа единения с Богом: с одной стороны, богословие, мистическое, индивидуальное и непосредственное; и с другой – теургия, то есть «деятельность иерархии» и многочисленных посредников. Два способа богопознания совпадают только в своей конечной стадии, постольку поскольку их общая цель есть единение с Богом. Богословие Дионисия явно принадлежит к сфере личной святости, что современная теология называет словом «со-бытие»; однако теургию нельзя определить просто как «установление», поскольку у Дионисия она, как и богословие, основана на той же онтологии неоплатонизма: цель теургии – передача гносиса, самим же таинствам отводится при этом роль символов, посредством которых совершается посвящение. На экклезиологическом уровне из этого учения вытекают очень важные следствия. Например, если церковную иерархию рассматривать как объективную ценность, то система Дионисия приведет к своего рода магическому клерикализму, и было бы интересно выяснить, оказало ли учение Дионисия осознанное или неосознанное влияние на развитие западной экклезиологии в схоластический период и более поздние времена. |
| А анафемы еретиков против православных недействительны в церковном отношении… Необходимо в таковых обстоятельствах, чтобы еретики, признав заблуждением то, в чем они пребывали, представили письменное покаяние и приняли не выборочно, но в целокупности, православное догматическое учение и Св. Предание, а также Святые Вселенские и Поместные Соборы православных и священные их решения... Матерь Церквей настаивает на прекращении подобных диалогов и не признает ни одного решения, которое не согласовывалось бы с решениями и канонами Святых и Вселенских Соборов и православным Св. Преданием». Δι τος μονοφυστας κα πλιν//ρθδοξος πστις κα αντιχαλκηδνιοι μονοφυσται. δελφτης θεολογν « Σωτρ», Αθνα, 1995, σ. 4547. Приложение IV. Из письма профессора Андреаса Феодору Преосвященнейшему Митрополиту Швейцарскому Дамаскину от 18.08.1993 (перевод с новогреческого, печатается с сокращениями) ...Что касается Вашей просьбы, чтобы я кратко доложил по теме «Снятия анафем с некоторых соборов и некоторых лиц, возможно ли оно согласно предложению 10 «Второго общего Заявления?», я счел целесообразным, помимо всего прочего, изложить Вам мои общего плана взгляды и убеждения по этой теме. Ясно, что только снятие анафем Вселенских Соборов имеет для данного вопроса существенное значение. Снятие анафем поместных и внутренних Соборов имеет очевидно меньший экклезиологический вес и силу. С другой стороны, снятие анафем мыслимо только по отношению к части умеренных монофизитов, главой которых является ученый монах Севир, впоследствии епископ Антиохийский. Отрицая безудержное монофизитство Евтихия, принимавшего единую во Христе сложную природу (божественную, происшедшую из смешения божественной и человеческой природ после их объединения, причем последняя была поглощена природой божественной), и к тому же отрицавшего, что Христос принял на себя единосущное нам тело, эти люди принимали две природы во Христе неслитно и нераздельно, различаемые лишь условно (τ πινο), и Одно Лицо, или Одну Ипостась (Бога Слова). |
| Результат этого проклятия мы с вами, кстати, можем наблюдать постоянно. Огород, за которым никто не ухаживает, немедленно зарастает бурьяном и сорняками, а вовсе не розами и не помидорами. Странно, казалось бы, почему он в равной степени не зарастает и тем, и другим. Тем не менее это так, и созерцание этих терний и волчцов, которые с удовольствием растут сами, в отличие от полезных для человека растений, может нам постоянно напоминать об этом определении. Та легкость, с которой раньше мог существовать человек, с этого момента прекращается. Для того чтобы поддерживать свое существование, человек должен трудиться. Вернее, мужчине отдается в удел труд для пропитания, а женщине – чадородие, рождение детей. Таким образом, после грехопадения на период Ветхого Завета такая добродетель, как девство, в каком-то смысле упраздняется на время. Главным делом женщины становится чадородие, через это она, во-первых, участвует в победе над смертью , в продолжении жизни; во-вторых, именно потому, что через это рождение, должно явиться то семя, которое сотрет главу змия ( Быт. 3:15 ). И здесь мы видим подчиненное положение женщины по отношению к мужчине, в гораздо большей степени, чем это было при сотворении. И дальше, когда мы будем замечать в Ветхом Завете признаки ущемленного положения женщины, мы должны понимать, что это является не результатом первоначального творения, а результатом грехопадения. Например, в заповеди о субботе мы видим, что в списке тех, кто должен хранить субботней покой, замужняя женщина не значится. Среди тех, кто должен являться в Иерусалим на праздники, опять же женщины не значатся, только мужчины. Но от начала не было так. И от начала женщина поставлена в подчиненное положение к мужу, она сотворена как помощник, но это подчинение в любви. Если мы посмотрим 5-ю главу Послания к ефесянам апостола Павла, это совершенно отчетливо видно. Притом что Христос есть глава Церкви, никому совершенно в Церкви в голову не приходит свергать иго Христово ради свободы в Церкви, потому что этим-то подчинением свобода и обеспечивается. Притом что Адам является от начала главой Евы, ей вряд ли приходило в голову свергать с себя «иго» Адама. Другое дело после грехопадения. |
|
|
