| Доклад митрополита Волоколамского Илариона на богословском факультете Уппсальского университета 14 мая 2014 г. 20:20 14 мая 2014 года председатель Отдела внешних церковных связей , председатель Синодальной Библейско-богословской комиссии , ректор Общецерковной аспирантуры и докторантуры митрополит Волоколамский Иларион прочел лекцию на богословском факультете Уппсальского университета (Швеция). Мыслить свободно — большое дело, но еще важнее — мыслить правильно. Томас Торильд Словами знаменитого шведского поэта и философа я хотел бы начать этот доклад, в названии которого два сложных понятия представлены в виде антитезы. Сегодня мы вынуждены отделять церковное Предание от научного богословия. Прежде чем сопоставлять и сравнивать эти две неравнозначные сферы, необходимо заметить, что такое положение вещей не было изначально заложено в богословском опыте христианства. Более того, противопоставление Предания и богословской, академической науки, каким оно представляется нам сегодня, есть явление печальное и ошибочное. Непредвзятое изучение причин этого вынужденного противопоставления позволяет нам надеяться на то, что у богословской науки будущего есть шанс пойти по пути снятия накопившихся противоречий. В рамках настоящего доклада я постараюсь изложить три темы. Первое, о чем важно сказать, — это конфликт двух мировоззренческих позиций, одна из которых определяется Преданием Церкви, другая — научным богословием. Такой конфликт имеет место и на Западе, и в России, где до сих пор мировоззрение многих людей основывается на Предании Церкви. Эти люди нередко отвергают выводы современного научного богословия, считая их неприемлемыми и ошибочными. В свою очередь, носители академического, научно-богословского знания часто отрицают важнейшие положения Священного Предания. Представление о необязательности Предания как такового, «демифологизация» христианства, разного рода сомнения в подлинности источников, на которых строится богословие Церкви, — все это входит в противоречие с церковным Преданием, а у носителей Предания подрывает доверие к научному богословию и исследовательской работе. Возникшая пропасть между духовным опытом и академическим знанием представляется столь глубокой потому, что речь идет именно о принципиально разных мировоззренческих позициях. |
| Основателем ее был пылкий и благочестивый юноша, Джон Весли (ум. 1791 г.), образовавший в 1729 г. в Оксфорде из нескольких своих товарищей по университету кружок ревнителей благочестивой жизни. Они предавались различным благочестивым упражнениям в известной системе, методически, откуда и произошло их название. По окончании образования Веслей сделался странствующим проповедником благочестия. В 1732 г. к нему присоединился Георг Витфильд (ум. 1770 г.), отличавшийся проповедническим талантом. Оба они обошли с проповедью о покаянии и обращении на путь благочестивой жизни всю Англии и побывали в Америке. Проповедь их имела успех, так что в 1739 г. они получили возможность открыть в Лондоне первую методистскую общину, которая стала рассадником новых проповедников благочестия. В 1741 г. между методистами произошло разделение по поводу учения о предопределении. Это учение в англиканской церкви было формулировано двусмысленно, так что его можно было понимать и в строго кальвиниском смысле, и в арминиаском. Весли держался первого понимания, а Витфильд – второго, вследствие чего и произошло разделение на две партии. Но это разделение не помешало распространению методизма. В конце 18 и особенно в 19 веке оно появилось во многих местностях Англии, а в США, где нет государственной религии, заняло даже господствующее положение в ряду других исповеданий. Методисты представляют собой раскольничью партию в англиканской церкви. Но отступая от принятого учения, они стремились ввести в церковную жизнь начала строгого благочестия. Они придавали поэтому религиозный отпечаток своей домашней и общественной жизни. Но это стремление приводило часто к фарисейству и ханжеству. Секта шведенборгиан получила название от шведского ученого, Эммануила Шведенборга (род. 1699, ум. 1772 г.). Он обладал глубоким умом и обширными познаниями в математике, физике, астрономии, минералогии и пр., но был с детства подвержен падучей болезни и галлюцинациям. Долгое время он жил двойственной духовной жизнью. С одной стороны, при своих научных занятиях, он имел чисто рассудочную деятельность, с другой – во время припадков болезни погружался в мир фантазии. |
| В начале февраля месяца 1847 года, директор департамента Сельскаго хозяйства приказал повторить опыты над самозвоном в зимние месяцы, в Лесном и Межевом институте, как месте загородном и более открытом. Директором Лесного и Межевого института рапортом от 3 апреля донесено департаменту Сельскаго хозяйства, что модель самозвона, изобретенного г. Христофоровым, была поставлена на крыше главного корпуса, и в продолжение наблюдений постоянно производила звон при ветре умеренном, т. е. скорость которого была от пяти до десяти футов в секунду; но в одну ночь, от сильного порывистого ветра, пружина, служащая для усиления удара язычка в колокол, переломилась в точке изгиба ея 729 . Пленные колокола (окончание) Характерно, что русские придавали колоколам чрезвычайно большое значение: так, например, после осады Риги царем Алексеем Михайловичем, «отступая с величайшей поспешностью, побросали съестные припасы, пушки, порох, ядра, даже деньги, и сверх сего, кроме значительного числа лодок, оставили более 200 стругов, больших и малых, только взяли с собою колокола и органы из Гошпитальной и Иисусовой церкви 730 . Пленными колоколами особенно богата Петербургская губерния, отчасти Москва и затем, как было уже сказано выше, Сибирь. Из замечательных шведских старинных колоколов один находится в Петербурге за Невской заставой на фарфоровом заводе, весом в тридцать пудов, с латинской надписью: – «Soli Dio 731 gloria. Gloria in excelsis Deo. Me fundebat anno 1686 Holmiae Misael Bader». По рассказам одних, этот колокол найден был в земле при постройке каменной церкви, на месте которой в старину была шведская кирка. По другим преданиям, он был взят в плен от шведов Петром Великим 732 . В церкви Петровского Троицкого собора в Петербурге есть колокол, взятый в Або в 1713 году 733 . Набатные, осадные и сторожевые колокола Набатные колокола были известны в глубокой древности. Набат был единственным способом огласить какое-либо бедствие и собрать народ. Набат отличался особым характером звона, горожане очень хорошо отличали его от благовеста церковного. |
| В Дании он проповедовал в течение года и весьма успешно: организовал несколько небольших групп адвентистов седьмого дня из числа местных жителей. Затем он перебрался в Норвегию, где в июне 1878 г. в столице (Христиания) открыл адвентистскую общину в составе 36 человек. В 1879 г. в Христиании было организовано и Адвентистское издательское общество. В условиях тесного союза государства и христианства (в странах Скандинавии лютеранство являлось государственной религией, а лютеранские пасторы нередко выполняли функции государственных чиновников, превращая тем самым христианство в государственный обряд), бюрократизации веры многие скандинавы находили живое слово веры не в официальных храмах, а в молитвенных домах новой для них организации – адвентистской, чему старательно содействовали и ее служители, сами искренне верующие в Священное Писание и пытающиеся передать свою веру слушателям. Вот почему конец XIX столетия – это время активной миссионерской деятельности адвентистской Церкви, это время, когда скандинавские страны, как и другие, активно посещались адвентистскими проповедниками из Америки. Новые религиозные движения всегда отличаются склонностью к экспансии своей веры. Искренность же, замешанная на подвижничестве, всегда привлекает. В итоге в 1880 г. была организована Датская Конференция, а в 1882 г. – Шведская. В 1885 г. Скандинавский полуостров посетила Эллен Уайт: она приветствовала активность местных служителей своей Церкви, адвентистских миссионеров. В конце XIX в. в орбиту внимания адвентистских миссионеров попали по существу все северные европейские государства. В 1887 г. была учреждена Норвежская Конференция. В 1893 г. адвентистский миссионер Джонсон вместе с двумя библейскими служителями приступили к распространению адвентистского учения в главном городе Финляндии – Гельсингфорсе. В августе 1894 г. в Дании (город Фредериксгавене) была открыта скандинавская миссионерская школа адвентистов седьмого дня (в 1908 г. она была переведена поближе к столице в местечко Скодсборг). |
| Читатели могли заметить, что проводником лютеранства в с.петербургский край была постоянно Швеция, так же, как латинство вторгалось сюда через Вену и Польшу. Шведский же церковный устав 1686 года и разные королевские институты или указы служили оригиналом, по которому, с неизбежной постепенностью, складывалась жизнь лютеранских общин в с.петербургской губернии. Так, по шведскому церковному уставу (глава XV, пункт 9), браки дозволены были лютеранам во всех степенях родства, за исключением двоюродных: брата и сестры. Но указами 1680 и 1698 годов, королям усвоено право разрешать браки и между двоюродными для тех, которые будут просить об этом королевское величество. В других местах, разрешение на это давалось от лютеранских консисторий, а в Риге – даже от губернаторского правления, со взносом некоторой платы на церковные потребы. Лютеране, жившие в с.петербургской губернии, применяясь к установлениям русской Православной церкви, по-видимому, избегали брачных сочетаний в двукровном родстве, тем более, что высшая юрисдикция над лютеранскими общинами, в прошлое десятилетие, принадлежала св. Синоду, который не мог нарушать для них своих древнецерковных правил. Но с 1733 года, стали поступать в Юстиц-коллегию лифляндских и эстляндских дел прошения лютеран о позволении вступать в брак с двоюродными. Не зная, как решать дела сего рода, члены коллегии внесли через Сенат императрице доклад, с выписками из шведского церковного устава и королевских указов. Анна Иоанновна положила на нем такую резолюцию: «давать позволение (т. е. на вступление с двоюродными в брак) от Юстиц-коллегии, с надлежащим за то платежом, как, напред сего, по королевским позволениям было (Полн. собр. зак. империи т. IX, стр. 26–27)». Факт этот и для нас замечателен в том отношении, что подобное сочетание браков между лютеранами служить доныне камнем претыкания и соблазна для некоторых православных, не сведущих в постановлениях своей Церкви. В это же время, лютеранство и в с.петербургской области теряло последние остатки древнецерковных учреждений, заменяя нравственные меры для исправления грешников штрафами гражданского свойства. Так церковнопубличный штраф, существовавшей еще в лютеранстве, хотя в искаженном виде, с 1736 года, вслед за Швецией и Лифляндией (ibidem, стр. 886 – 887, 7014), стали заменять, смотря по вине, в различной пропорции, денежными взысканиями на церковный потребы; а кто не в состоянии был платиться деньгами, того розгами наказывали в присутствии пастора церковного управителя и при одном судье. Само собой разумеется, что эти меры, из которых денежная до настоящего времени действует во всей силе в самом Петербурге, не могли воспитывать духовных отношений у лютеран к их пасторам, превращая в карателей греха таких лиц, которые, по долгу совести, долженствовали исправлять ближних евангельскими мерами. |
| Правда, дал Ягайло (1432) и православным обитателям города Львова, желая по обстоятельствам более расположить их к себе, привилегию, или грамоту, чтобы никого из них не принуждать к принятию латинского исповедания и чтобы церкви их не были разоряемы и опустошаемы. Но эта самая грамота уже заставляет предполагать, что тогда православные в Галиции были принуждаемы к латинству и церкви их подвергались грабежу и разорению. Сын Ягайлы, король польский Владислав III, в своей жалованной грамоте (1443) греко-русскому духовенству о сравнении его с духовенством римским по случаю Флорентийской унии прямо говорит, что прежде православные в подвластных ему областях, следовательно в Галиции, действительно терпели притеснения за свои отличия в вере . Впрочем, надобно заметить, что, несмотря на все усилия ревнителей латинства утвердить его в Галиции, число церквей этого исповедания было в ней очень ограничено даже к концу XIV и в начале XV в., а следовательно, и число прихожан, которые притом, судя по приведенным выше словам Перемышльского епископа Матфея, состояли преимущественно, если не исключительно из католиков-переселенцев, что православные, при всех стеснениях, продолжали иметь у себя своих епископов в тех самых городах, где со времен Владислава Опольского учреждены были латинские епископства, и что есть следы существования даже православной митрополии Галицкой до самого конца настоящего периода . На севере России покушался распространить латинскую веру шведский король Магнус. В 1347 г. он созвал в Стокгольме государственный совет и объявил пред ним об этом своем намерении. Совет одобрил намерение короля, и Магнус с многочисленным войском отплыл к острову Березову, или Биорку, а оттуда послал сказать новгородцам: «Пришлите на съезд своих философов, а я пошлю своих: пусть они порассудят о вере; я хочу знать, какая вера лучше. Если окажется лучшею вера ваша, я пойду в вашу веру; а если лучше наша, вы примите нашу веру, и будем все, как один человек. Но если вы не примете нашей веры, тогда я пойду на вас всею своею силою». |
| В 1811 г. 15 января он писал уже казанскому профессору Городчанинову: «Сообщаю петербургскую литературную новость: тамошние палеофилы или древностелюбцы отыскали где-то целую песнь древнего славенорусского песнопевца Бояна, упоминаемого в песни о полку Игореву, и еще оракулы древних новгородских жрецов. Все сии памятники писаны на пергамене древними славяноруническими буквами, задолго якобы до христианства славеноруссов. Естьли это не подлоге, каких-нибудь древностелюбивых проказников, и естьли не ими выдумана сия славеноруническая азбука и не составлена из разны северных рунических письмен, кои описывает Далин в своей шведской истории (ч. I. гл. VIII), то открытиес сие испровергает общепринятое мнение, что славяне до IX в. не имели письмян. В Петербурге еще идут споры о сем. Что-то скажут ваши казанские ученые? Уведомьте меня». (Сб. ст. Императорской Академии Наук по отделению русского языка и слов., т. V, в. I, стр. 56–7). Через год слишком, именно, 6 мая 1812 г. преосвященный снова извещает Городчанинова: «О Бояновом гимне и оракулах новгородских (кои все сполна у меня уже есть), хотя спорят в Петербурге, но большая часть верит неподложности их. Дожидаются издания. Тогда в публике будет больше шуму о них». (Там же). Таким образом, Евгений выжидал, что будет говорить ученый мир, и сам не решался ни на признание подложности, ни на отрицание. По 27 марта 1813 г. он писал уже Анастасевичу: «Гимн Боянов почитаю я не совсем выдуманным; копия с оного у меня есть и верю, что трудно было, бы вымыслить самый язык и слог его». В тоже время, поэтому, в своей «История словено-русской церкви» преосвященный Евгений находил возможным пользоваться гимном, и оракулами, как доказательством известной нам мысли. Однако, ученый мир пришел к заключению, что это литературный подлог. С таким справедливым выводом соглашается, конечно, и наш автор и остается при том самом взгляде, который был высказан им во «Всеобщем хронологическом обозрении начала и распространения духовных российских училищ» и который, как свое последнее слово по вопросу о славенорусской письменности и, Кирилловой азбуке, он повторил в 1818 г. |
| Что такое, думаю себе? Быть может, я вошла в храм с рассеянной душой, без надлежащего настроения? Хоть уходи, нет потребности молиться. Вспомнила, что этот храм – у живоцерковников, но значения этому почти не придала. Вышла и пошла в храм православный, “тихоновский”. Тут сразу меня обвеяла церковная теплота, молитвенное настроение, я простояла службу до конца и вышла удовлетворенною. Тут я поняла разницу между Православною Церковью и живоцерковною”» 533 . И уже известный нам Иринарх Стратонов тоже писал об отношениях верующей массы к обновленцам: «Во Владивостоке все храмы были в руках обновленцев. Патриархисты принуждены были собираться для молитвы в гараже. Гараж был переполнен, а обновленческие церкви пустовали». Впрочем, это не было характерным только для Владивостока; такое положение было повсеместным. Потеря церковного стада поставила обновленческих лидеров в положение «генералов без армии». Надо было искать последователей и привлекать к себе «широтой своих взглядов». Надо было идти «в народ». Они не ограничились посылкой церковных работников к разного рода сектантам, баптистам с разъяснениями обновленческой сущности всеобщего братства и выступлениями на их собраниях с призывами внимательно присмотреться к церковным реформам, способным найти объединительную платформу (кстати, автор был в 1923 году на одном таком собрании в Петрограде в помещении шведской кирхи, там присутствовали прот. А. И. Боярский и П. Б. Раевский), они шли дальше и вскоре отыскали пути к крупной секте «трезвенников». Трезвенники «братца Чурикова» 534 имели на станции Вырица Петроградской губ. дачу и свою «коммуну» трезвенников, которую возглавлял «братец Чуриков» Ив. Целью этой организации было отвлечение народа от пьянства по религиозным мотивам. Он (Чуриков) имел адептов среди рабочих и служащих, ремесленников и мелкой буржуазии. В своей проповеди, которую он начал и проводил без благословения св. Церкви, он доходил до крайностей. Он запрещал своим последователям, особенно бывшим пьяницам, приобщаться Святых Таин, дабы вкус вина не способствовал возвращению трезвенников к пьянству. |
| Не смотря на это, когда в 1687 году Братство обревизировало свое имущество и сосчитало кассу, то в последней оказалось: талеров битых (по 6 злот. 15 грош.) 883; таляров левковых (по 5 злот. 15 грош.) 618; червонцев 63; христинок (по 4 злот.) 20; урлов имперских (по 1 злот.) 1760; тьенфов (по 1 злот. 3 гр.) 1330 и мелкою монетою 1916 злот. 28 грошей 636 . В 1690 г. по обревизировании Братской кассы, найдено в ней 24,521 злот. 19 грош. 637 В 1695 г., хотя издержано было боле 24,000 злотых, но еще осталось в кассе 49,747 злот. и 25 грошей 638 . В 1704 г. шведский король Карл XII осадил Львов, взял его штурмом, и сперва отдал на разграбление войску, а после наложил контрибуцию. Дела были в таком положении, что Братство отдало не только все деньги и серебряные вещи, кроме спрятанного одного креста, но даже и Евангелие, пожертвованное в 1664 г. Анною Могилою-Потоцкою. Алтарь и образа обнажены были от всех украшений. Все потери Братства простирались до 120,000 злотых 639 . Такое крайнее истощение Братской кассы, вместе с подрывом Братской Типографии, заставило Львовскую ставропигию согласиться на принятие Унии 640 . Историческое исследование о православных церковных Братствах показывает, что учреждение их было вполне благодетельно для церкви православной в юго-западной России. Возникши из духа Евангельской любви, вызванные историческими обстоятельствами времени, Братства получили устройство, приспособленное как к состоянию южно-русских православных христиан, так и к потребностям всей юго-западной церкви. Располагая значительными средствами, вещественными и нравственными, пользуясь большими правами от властей гражданской и духовной, поставленные как бы охранителями прав всего русского народонаселения и блюстителями Веры православной, Братства с редким усердием и полным самоотвержением подвизались на высоком поприще служения церкви православной. Не говоря уже о тех бесчисленных благодеяниях, какие изливали Братства на всех бедных, несчастных и убогих, доставляя им приют и пропитание в своих богадельнях и больницах, – вспомнить только о главных их заслугах для поддержания и охранения правосл. Веры. |
| Итак, в первых полемических трудах Олауса Петри значительную роль играла апелляция к тексту Священного Писания , и это закономерно: принцип соответствия Слову являлся ключевым аргументом в дискуссии. Шведские реформаторы действовали применительно к потребностям конкретной страны и ситуации, не столько углубляясь в богословские тонкости, сколько показывая несоответствие «злоупотреблений» католической церкви тексту Библии. Однако уже на материале «Ответов на 12 вопросов» очевидна приверженность Олауса Петри учению Лютера. § 2. Олаус Петри и «Проповедь Слова Божьего» После Вестеросского риксдага король щедро отблагодарил Олауса Петри за «усердную службу на общую пользу». Реформатору пожаловали пребенду, сад (ранее принадлежавший гильдии «Святой Плоти Гос подней»), разрешили обменять дом на более дорогой без доплаты 572 . Брат Олауса – Лаврентиус Петри – получил от государя стипендию для учебы в Виттенбергском университете и рекомендательное письмо к Лютеру 573 . Так была оценена богословская поддержка и, вероятно, практические советы «Местера Улофа». Спустя небольшое время Густав Васа короновался. Теперь уже монарха не понадобилось торопить: он сам настоял на скорейшем совершении обряда, который состоялся 12 января 1528 г. Как следует из хроники Сварта, многое в этом обряде оставалось традиционным. Присутствовали делегаты от всех сословных групп Швеции. Ведущие магнаты Туре Йенссон, Ларе Сиггесон, Хольгер Карлссон несли знаки королевской власти – державу, меч и скипетр. Скарский епископ Магнус отслужил мессу 574 . Затем состоялось посвящение в рыцари и, наконец, званый пир, сопровождаемый турнирными поединками 575 . Однако имелись и важные новшества. Из коронационной присяги на сей раз было удалено традиционное для европейских и, в частности, скандинавских монархов обязательство блюсти привилегии церкви. Король лишь обещал народу и церкви хранить мир и правосудие. Автором новшества явился Лаврентиус Андреэ. Олаус Петри произнес коронационную проповедь 576 , где изложил свои социально-этические взгляды, напомнив королю и народу о взаимных обязанностях. Монарх, по словам Олауса, исполняет свои обязанности для блага подданных, но не народ – для блага короля. Ибо государь – слуга Бога; весь почет и преклонение, которые предназначаются ему, следует отнести к Господу. Только благодаря мудрости и любви Бога осуществляется миссия короля; материальные богатства должны находится в его ведении и подней»), разрешили обменять дом на более дорогой без доплаты 577 . Брат Олауса – Лаврентиус Петри – получил от государя стипендию для учебы в Виттенбергском университете и рекомендательное письмо к Лютеру 578 . Так была оценена богословская поддержка и, вероятно, практические советы «Местера Улофа». |
|
|
