| Подход на равных к мужчине и женщине проявляется и в восприятии трудностей совместной жизни и причин разводов: «Вступившим в брак не я повелеваю, а Господь: жене не разводиться с мужем, … и мужу не оставлять жены своей». И далее Апостол Павел пишет: «Если какой брат имеет жену неверующую, и она согласна жить с ним, то он не должен оставлять ее; и жена, которая имеет мужа неверующего, и он согласен жить с нею, не должна оставлять его… Почему ты знаешь, жена, не спасешь ли мужа? Или ты, муж, почему знаешь, не спасешь ли жены?» (1 Кор. 7:10-16). Эти слова – не мысли современного философа или обществоведа, но наставления нашего христианского духовного отца, Апостола Павла, написанные почти две тысячи лет назад. Женщина в богослужении Эти установления, призванные вырвать женщину из подчинения мужчине, подкрепляются утешением и поддержкой, которые даются женщине в особых службах, созданных Церковью специально для нее. Прежде всего, давайте рассмотрим, как Церковь, раскрыв свои объятия, берет под свою защиту женщину сразу же после родов. Священник спешит к постели роженицы и, призывая Христа – «врача душ и телес», молится о телесном и духовном здравии матери и новорожденного младенца. Затем, по прошествии сорока дней, он принимает ее в Святом Храме и молится триединому Богу о ней и о младенце: «Тебе молимся, и Тебе просим: Твоею волею спасл еси рабу Твою, очисти от всякаго греха, и от всякия скверны, приходящую ко святей Твоей Церкви,.. да неосужденно сподобится причаститися Святых Твоих Таин…». Так, Церковь-мать благословляет мать и дитя после родовых мук, освящая и принимая роды, рождение «новой твари Божией». Следовательно, все обряды, традиции и запреты, такие как, например, взгляд на женщину как на нечистую в период ее биологического цикла или после родов, не следует рассматривать как уничижение и дискриминацию по отношению к женщине а, напротив, как защитные меры по отношению к ней. И это легко увидеть, внимательно прочитав Святое Писание и подойдя с позиции Святого Духа к православному богословию. |
| Этот период развития Церкви «под покровом иудейства» имеет громадное значение для всей дальнейшей церковной истории: до сих пор христианское богослужение в первооснове своей почти целиком определено Храмом и синагогой. В сохранении ветхозаветной традиции первохристиане видели свидетельство истинности своей веры. Христос тоже возвещал Свое дело как исполнение Писаний. Вера в Ветхий Завет как пророчество и учение о Христе выражена прежде всего в Евангелии от Матфея, написанном в иудео-христианской среде. Но пророчество сбылось, и Церковь есть завершение Ветхого Завета. Отсюда новое, что открылось во Христе. Новое - это прежде всего общество, которое составляют христиане. Это общество называлось Церковь - Εκκλησα (от κλσο - созывать, призывать). В общественно-политической жизни греко-римского мира так называлось официальное правомочное собрание граждан, созванных для решения общественных дел, для суверенного волеизъявления. В Септуагинте этот термин означал Собрание народа Божия, народа избранного и призванного для служения Самим Богом. Это словоупотребление показывает, что христианская община с самого начала осознала себя как Божественное установление, призванное к особому служению. Экклесия виделась как новый народ Божий. Христиане называют себя «призванными», или «святыми». Святость понималась в первоначальном смысле: избрание, выделение и посвящение. «Но вы - род избранный, царственное священство, народ святый, люди, взятые в удел, дабы возвещать совершенства Призвавшего вас из тьмы в чудный Свой свет; некогда не народ, а ныне народ Божий; некогда непомилованные, а ныне помилованы» (1Пет.2:9-10). И такова была новизна и святость этого общества, что уже в Евангелии вступление в него уподобляется новому рождению и совершается через литургическое погружение нового христианина в воду - символическое уподобление смерти и воскресению Самого Христа - через крещение. Ранняя Церковь живет опытом Крещения, который вводит в новую жизнь, в Царство Божие. И поэтому в книге Деяний Апостольских на вопрос: «Что делать мне, чтобы спастись?» - ученики всегда дают один ответ: «Покайтесь, и да крестится каждый из вас во имя Иисуса Христа для прощения грехов, и получите дар Святого Духа». |
| Только у нас в России для женщины и поныне считается неугодной Богу дерзостью входить в церковь с непокрытой головой. Однако «ревнителям благочестия» не дозволено никого одергивать в храме, делать внушения, замечания, — за исключением случаев, когда приходится сталкиваться с проступками, нарушающими чин богослужения, с явным соблазном, который может смутить молящихся… Думаю, лишь пастырю уместно в наше время (но непременно в духе мягкости и любви) указывать на те или иные черты во внешнем облике или поведении прихожан, которые не соответствуют православным традициям. Рядовому христианину не следует быть церковным цензором — тем паче вышибалой. В заключение хотелось бы вновь вернуться к проблемам устроения повседневной жизни православных христиан. Часто приходится встречать семьи (сложившиеся в основном в послевоенное время), где муж без возражений уступает жене положение главы семьи, устраняясь от лидерства, а заодно и от большинства семейных забот. Жена, может быть, и хотела бы, чтобы ею руководил умный и любящий человек, но приходится «тянуть семью» самой… Апостол Павел говорит: «Вся вам любовию да бывают» (1 Кор. 16, 14). В данном случае, когда «не от хорошей жизни» женщина возлагает на свои хрупкие плечи бремя ответственности за семейное благосостояние, принимает сама все важные решения, видя в муже всегдашнюю готовность следовать этим решениям, — не следует ни ей, ни ему забывать, что Истинным Главою каждого из нас является Христос. «…Без Мене не можете творити ничесоже», — говорит Господь (Ин. 15, 5). И если женщине удается избегать духа самопревозношения, самолюбия, если она сохраняет чуткость и тактичность: принимая решения, не уничижает пассивную, инертную свою половину, сознает себя смиренной рабой Всемогущего Господа, — честь ей и хвала! В утешение таким подвижницам «на семейном фронте» хочется процитировать одну из заключительных глав книги Притч, где речь идет о добродетельной супруге: «Она встает еще ночью и раздает пищу в доме своем и урочное служанкам своим. Задумает она о поле, и приобретает его; от плодов рук своих насаждает виноградник. Она чувствует, что занятие ее хорошо, и — светильник ее не гаснет и ночью. Длань свою она открывает бедному, и руку свою подает нуждающемуся. Муж ее известен у ворот, когда сидит со старейшинами земли. Крепость и красота — одежда ее, и весело смотрит она на будущее. Уста свои открывает с мудростью, и кроткое наставление на языке ее. Она наблюдает за хозяйством в доме своем и не ест хлеба праздности. Встают дети и ублажают ее, — муж, и хвалит ее: «много было жен добродетельных, но ты превзошла всех их». Миловидность обманчива и красота суетна; но жена, боящаяся Господа, достойна хвалы. Дайте ей от плода рук ее, и да прославят ее у ворот дела ее!» (Притч. 31, 15 — 31.) |
| Молитва Ефрема Сирина читается в дни Великого поста. Это по преимуществу молитва покаяния. Но Великий пост приводит нас к Пасхе. Покаяние же приводит к радости, о которой один из замечательных проповедников XVIII века архиепископ Белорусский Георгий (Конисский) сказал так: «Радость плотская ограничивается наслаждением: по мере, как затихает гудок, затихает и веселость. Но радость духовная есть радость вечная; она не умаляется в бедах, не кончается при смерти, но переходит и по ту сторону гроба» . Связь покаяния и радости, Креста и Воскресения становится одной из тем Каменноостровского цикла. Следующее стихотворение уже вплотную приближает нас к богослужению Страстной (в древности она называлась Пасхальной) недели. «Подражание италиянскому» Смерть Иуды. Капитель церкви св. Лазаря, Франция. XII в. «Подражание италиянскому» называется так, потому что оно представляет собой подражание сонету итальянского поэта Франческо Джанни, известному Пушкину во французском переводе А. Дешана. Если «Отцы пустынники…» многими нитями связано с воспоминаниями Великой среды, то «Подражание италиянскому» переносит нас к событиям Страстного четверга и Страстной пятницы – предательству Иуды. Как с древа сорвался предатель ученик, Диявол прилетел, к лицу его приник, Дхнул жизнь в него, взвился с своей добычей смрадной И бросил труп живой в гортань геенны гладной… Там бесы, радуясь и плеща, на рога Прияли с хохотом всемирного врага И шумно понесли к проклятому владыке, И сатана, привстав, с веселием на лике Лобзанием своим насквозь прожег уста, В предательскую ночь лобзавшие Христа. Пушкин вслед за Джанни и Дешаном пытается написать о том, о чем Священное Писание и богослужебные тексты Страстной седмицы хранят молчание. В образном строе своего стихотворения он следует не за православной, а скорее за католической традицией. Пушкин рисует безотрадную картину гибели человеческой души. О чем же рассказывает евангельское повествование? Один из 12 учеников Христа Иуда еще в среду уговорился с иудейскими первосвященниками, что предаст им Христа за 30 сребреников. В ночь с четверга на пятницу он привел вооруженных людей от первосвященников в Гефсиманский сад, куда Иисус любил уединяться со Своими учениками. Для того, чтобы воины знали, кого схватить, Иуда договорился с ними об условном знаке: «Кого я поцелую, Тот и есть, возьмите Его. И тотчас подойдя к Иисусу, сказал: радуйся, Равви! И поцеловал Его. Иисус же сказал ему: друг, для чего ты пришел? Тогда подошли и возложили руки на Иисуса, и взяли Его» (Мф. 26: 48–50). Так совершилось предательство; ночь, в которую оно произошло, Пушкин называет «предательской». Поутру, узнав, что Иисус осужден, Иуда, «раскаявшись, возвратил тридцать сребреников первосвященникам и старейшинам, говоря: согрешил я, предав Кровь невинную. Они же сказали ему: что нам до того? смотри сам. И бросив сребреники в храме, он вышел, пошел и удавился» (Мф. 27: 3–5). |
| И каким образом нам все-таки провести линию преемства? Среди правителей России были люди разные, в том числе и среди русских царей. Однако известно, что прошение «О Богохранимей стране нашей, властех и воинстве ея, да тихое и безмолвное житие поживем во всяком благочестии и чистоте» из православного богослужения не убиралось никогда. Сегодня молодые люди спрашивают – кто конкретно имелся в виду, когда это прошение возносилось в 20-е, 30-е, 40-е, 50-е, 60-е, 70-е, 80-е годы ХХ столетия? Что им отвечать? Кто в таком случае прячет голову в песок? Я принимаю критику отца Александра, но я хотел бы слышать его вариант – как молиться за это время, советский период? Как обозначить это время для людей? Основываясь на церковной традиции, хотел бы отметить — Иуду Церковь не убирает из истории, с иконы Тайной Вечери. Евангелие, где упоминаются Иуда и Пилат, лежит на престоле. Давайте вместе будем искать возможность объяснить молодому поколению, что в Церкви сохраняется историческая память и поддерживается преемство поколений. Идея Синодика состоит в том, чтобы каким-то образом найти возможность примириться со всей историей. Прошло уже сто лет, пора становиться ближе к Господу Иисусу Христу, и услышать Его слова, прямые и ясные: «Но вам, слушающим, говорю: люби?те врагов ваших, благотворите ненавидящим вас, благословляйте проклинающих вас и молитесь за обижающих вас.» (Лк 6, 27-28). «А Я говорю вам: люби?те врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас, да будете сынами Отца вашего Небесного, ибо Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных. Ибо если вы будете любить любящих вас, какая вам награда? Не то же ли делают и мытари? И если вы приветствуете только братьев ваших, что особенного делаете? Не так же ли поступают и язычники? Итак будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный. (Мф. 5, 44 – 48). «Иисус же говорил: Отче! прости им, ибо не знают, что делают. «(Лк. 23, 34). |
| Разве те, кто отказывается от крестного знамения, не знают, что святой Павел осудил «врагов Креста Христова» (Флп. 3: 18)? Знают, но эти толкователи, желающие удержать на плаву свои «церквушки», которые отпали от евхаристического общения с единой, Святой и Соборной Церковью, а значит, руководствующиеся своими собственными интересами, извращают всё это, чтобы нанести удар по Церкви Христовой, прикрываясь тем, что они, дескать, предлагают другую, лучшую церковь. А в конце концов почти всё, что они отрицают в Православной Церкви, они вводят у себя в другой форме, противореча собственному учению и вводя в заблуждение наивных людей, – только бы показать себя сведущими и ловкими в спорах. Они, конечно же, избегают слов святого Павла, который увещает: «Сие напоминай, заклиная пред Господом не вступать в словопрения, что нимало не служит к пользе, а к расстройству слушателей» (2 Тим. 2: 14). Таковые «только имеют вид благочестия, силы же его отреклись. Таковых удаляйся» (ср.: 2 Тим. 3: 5). Они не признают священников, но поставляют у себя пасторов; не признают храмов, но открывают свои «молитвенные дома» совсем такие же, как храмы; не признают наших облачений, но придумали себе другие; не признают традиционных богослужений, но составили другие со сходным обрядом. Всем этим они в действительности могут прельстить только слабых разумением и со всей очевидностью свидетельствуют, что не дух истины руководит ими, а иной дух – гордыни, тщеславия и желания властвовать. Таковым подходит слово: «Приближаются ко Мне люди сии устами своими и чтут Меня языком, сердце же их далеко отстоит от Меня» (Мф. 15: 8). Большинство из них исполнены одного лукавства, а у кого имеется неподдельное рвение, у тех нет рассудительности (см.: Рим. 10: 2). Истинное толкование выражения «в духе и истине» состоит в том, что все внешние формы приобретают ценность, только когда заполняются добрым сердцем, любовью, великодушием, жертвенностью ради блага другого, внутренней переменой, желанием измениться к лучшему, отказом от осуждения ближнего, от пустословия, смирением, пребыванием в Церкви Христовой, зиждущейся на основании апостолов и доныне воздвигаемой по апостольскому преемству, в нашей Православной Церкви. |
| Наверно, многие читатели этой книги смотрели фильм «Титаник». Вспомним тот момент, когда «Титаник» погружается в бездну, а в это время пастор держит людей за руки и произносит слова из Апокалипсиса: ими он напутствует людей, вместе с ним покидающих мир. Эти слова свидетельствуют о надежде, которой жили и живут все христиане: И увидел я новое небо и новую землю. Ибо прежнее небо и прежняя земля миновали, и моря уже нет. И услышал я громкий голос с неба говорящий: се, скиния Бога с человеками, и Он будет обитать с ними, они будут его народом и Сам Бог с ними будет Богом их. И отрет Бог всякую слезу с очей их, и смерти не будет уже; ни плача, ни вопля, ни болезни уже не будет, ибо прежнее прошло ( Откр. 21:1–4 ). Православная эсхатология Всякая религия содержит в себе эсхатологическое измерение, ибо обращена не только к реальности материального мира, но и к миру духовному, не только к веку настоящему, но и к будущему. Однако именно в христианстве эсхатология играет столь существенную роль, что вне эсхатологического измерения христианство теряет смысл, перестает быть самим собой. Эсхатология пронизывает все бытие Церкви, ее богослужение, таинства и обряды, ее богословское и нравственное учение, ее аскетику и мистику. Эсхатологическими ожиданиями наполнена вся история Церкви, начиная от воскресения и вознесения Христа на небо вплоть до настоящего времени. Как отмечает протоиерей Георгий Флоровский , западная либеральная богословская традиция, начиная с эпохи Просвещения, пренебрегала эсхатологией: многим она стала казаться пережитком давно забытого прошлого. Однако современная богословская мысль – как католическая, так и протестантская – заново открывает для себя эсхатологию, возвращаясь к осознанию того, что все догматы веры имеют к ней прямое отношение 4 . Что касается православного богословия, то оно никогда не утрачивало эсхатологического измерения. В то же время та «псевдоморфоза» православного богословия, которая произошла под влиянием католичества и протестантизма в XVIII-XIX веках, не могла не сказаться и на эсхатологии. Изложение эсхатологической темы в греческих и русских учебниках по догматическому богословию этого периода следует преимущественно католическим схемам. В этом смысле XX век стал и для Православной Церкви временем переосмысления эсхатологии, возвращения к той патристической основе, на которой она строилась в эпоху ранней Церкви и в византийский период. |
|
|
