| Эти статьи предполагались автором в первом издании этой книги и имеются в известной нам его рукописи, но почему они не вошли в книгу его – это для нас остаётся тайною. Впрочем, вторая статья имеется в издании его книги 1804 года, но в последующих издания её уже нет. Таким образом, если И. Л. Тузов желает действительно «находиться в постоянной готовности без задержки и поисков по сторонам удовлетворять самые разнообразные требования духовенства и светских людей на богословские книги», если он на самом деле намеревается «развить и довести до возможной безукоризненности торговлю духовными изданиями» и тем поддержать доверие к своему магазину, «имеющему за собою предварительный опыт в книжном деле» (Катал. кн. маг. И. Л. Тузова. Спб. 1883 г. стр.1), то он, без всякого сомнения, отнесётся к нашему желанию «с предупредительною готовностию и строгою добросовестностью», девиз, который начертывает И. Л. Тузов на своей книгопродавческой фирме, и при следующем издании книги Дмитревского, а оно должно быть в самом ближайшем будущем, поручить редактирование её лицу вполне опыт ному и компетентному и не пощадить для этого материальных затрат. «Успех каждого предприятия, говорит И. Л. Тузов в начале своего каталога, зависит от степени внимания, которое влагается в предприятие» – это непреложная истина, но в издательском деле необходимо ещё и уменье подыскать опытных людей, способных принять на себя редакторские обязанности, чего вот и не достаёт настоящему изданию его и отчего оно вышло плохим. Духовенству нашему считаем своим нравственным долгом порекомендовать, чтобы оно не увлекалось рисунками этой книги, которые при том же, нужно заметить, за исключением двух-трёх, решительно не имеют никакого научного или археологического интереса, а в некоторых случаях даже неправильны (см. стр. 77 изображение полиставрия. Сличите то же самое изображение в издан. 1804 г. стр. 71, 1816 г. стр. 70) 1 и не губило бы понапрасну 2 р. 50 к., цена настоящему изданию книги. Желающему же иметь у себя книгу И. Дмитревского, которая за свои образцовые достоинства должна быть настольною книгою у каждого священника, мы советуем приобретать, и гораздо дешевле, издания этой книги или 1816 или же 1823 годов, как лучшие, по нашему мнению, издания её, вышедшие в свет под непосредственным надзором самого автора. Ал. Дмитриевский 1 Некоторые из рисунков настоящей книги взяты целиком из книги архиепископа нижегородского Вениамина «Новая скрижаль», изданной И.Л. Тузовым тоже в текущем году. Читать далее Источник: Дмитриевский А.А. Рецензия на книгу И.И. Дмитриевского «Историческое, догматическое и таинственное изъяснение Божественной литургии»//Богословский библиографический листок. 1884. С. 7–20. Вам может быть интересно: Поделиться ссылкой на выделенное |
| Так, автор говорит здесь, будто г. Пападопуло-Керамевс «не без восхищения и самодовольства смотрит на свою плодовитую учено-литературную деятельность» (стр. 12), «не без материальных выгод утилизировал свой годами накопленный сырой материал» (стр. 12–13), «попадает иногда со своими изданиями в комическое положение» (стр. 13), допускает «простую игру в ученость» (стр. 17). Нам нет необходимости защищать г. Пападопуло-Керамевса, как ученого, потому что его заслуги в ученом мире давно признаны и его имя пользуется европейской известностью, – отметим лишь, что издание рукописных памятников византийской литературы есть дело весьма трудное, требующее больших познаний в греческом языке, начитанности в литературе данного рода, самого сосредоточенного внимания при критической установке текста. Поэтому и вполне опытные издатели византийских текстов нередко допускают те или иные неправильности. Не даром проф. А.А. Дмитриевский сверил издание г. Пападопуло-Керамевса с Иерусалимской рукописью 43 и лишь после такой большой и усидчивой работы имел возможность сделать ряд своих исправлений и дополнений. Что касается этих исправлений и дополнений, то мы находим, что они соответствуют содержанию, характеру и значению богослужебных чинов Святогробского Типикона и являются правильными, хотя и нельзя поручиться за то, что новая проверка (в третий и даже в четвертый раз) всего издания Святогробского устава по Иерусалимскому оригиналу не откроет иных поправок и дополнений. На стр. 63 проф. А.А. Дмитриевский говорит, что византийский патриарх Фотий занимал престол «с 857–867 и вторично с 877–886 г.» и скончался «в 887 году». В этой хронологии допущены две ошибки. Прежде всего, патриарх Фотий в первый раз вступил на престол не в 857, а в 858 году. Это видно из следующих данных. Предшественником Фотия по патриаршеству был св. Игнатий, который также дважды занимал престол. О времени первого низложения св. Игнатия с престола в его житии, написанном Никитой Пафлагонским, содержатся вполне определенные сведения. |
| 162, изданные им, евхологии излагаются состав службы и различных последований восточной церкви за время с первой половины XI ст. по XVI в. Они знакомят с богослужебной практикой не только трех восточных патриархов Константинопольского, Александрийского, Иерусалимского, но и некоторых важнейших монастырей древней Византии. Представляя поразительное богатство литургического материала, они важны также и в том отношении, что содержат неизвестные до настоящего времени чины. Профессор А. А. Дмитриевский состоит действенным членом Церковно-Исторического и Археологического Общества при Киевской Духовной Академии, Богоявленского Братства для вспомоществования служащим в Академии и студентам её, Попечительства о благолепии семинарского храма и о бедных учениках Астраханской Духовной Семинарии, Русского Археологического Института в Константинополе, Киевского Исторического Общества Нестора Летописца , Историко-филологического Общества при Императорском Новороссийском университете, Петровского Общества исследователей Астраханского края и Константинопольского греческого исторического Общества, и почетным членом Смоленского Церковно-Археологического Комитета и Общества любителей просвещения на острове Патмос. Высокие достоинства научной деятельности проф. А. А. Дмитриевского обратили на себя внимание высшего ученого учреждения в России – Императорской Академии Наук, и в недавнее время она избрала его в свои члены-корреспонденты. Это – высокая честь, которой удостаиваются редкие мужи науки за особенно солидные специальные знания и за особенно выдающуюся научную деятельность. С удовольствием заносим об этом избрании на страницы «Астраханских Епархиальных Ведомостей», особенно в виду того, что Алексей Афанасьевич тесно связан с нашей Астраханью: здесь он родился, здесь он учился в духовном училище и в духовной семинарии, здесь же живут его близкие родственники. И наш благородный земляк – астраханец не только не порывает своих связей с родиной, но по возможности всячески старается поддерживать и закреплять их, что отчасти видно и из некоторых фактов приведённых нами выше в настоящей статье. Сердечно приветствуем глубокоуважаемого профессора Алексея Афанасьевича Дмитриевского с весьма лестным избранием его в члены-корреспонденты Императорской Академии Наук и от души желаем ему многих лет, крепости сил и полного успеха в его многотрудной и многоплодной деятельности на пользу Церкви Христовой и дорогого Отечества. Н. Л. Читать далее Источник: Новый член-корреспондент Академии наук, ординарный профессор Киевской духовной академии Алексей Афанасьевич Дмитриевский. - Астрахань : тип. В.Л. Егорова, 1904. - 10 с. |
| Поводом для написания этой статьи стал выход работы Е. Е. Голубинского «К нашей полемике со старообрядцами» 16 . Голубинский не занимался специально вопросом о тех источниках, которыми пользовались никоновские справщики, и полагал, что «положительный ответ на вопрос относительно богослужебных книг, что в них новшества и что разности, происшедшие от случайного разрознениа с греками, очень труден или, лучше сказать, совсем невозможен, потому что для этого требовалось бы произвести такое сличение славянских рукописей с греческими, которого ещё вовсе не произведено и которое вероятно будет произведено весьма нескоро» (Голубинский 1892а, 81–82; 1905, 71). А. А. Дмитриевский попытался ответить на поставленный Е. Е. Голубинским вопрос о том, какие именно исправления вносили никоновские справщики в текст Служебника 1655 года. Однако он не счёл нужным сообщить самому автору результаты своих наблюдений 17 . Поэтому во втором издании Е. Е. Голубинский оставляет соответствующие пассажи без изменений, добавив лишь следующее примечание: Профессор Киевской духовной академии А. А. Дмитриевский в одном из заседаний Общества Нестора летописца, бывших в 1894 году, сделал сообщение, в котором утверждает, что никоновские справщики исправляли книги, главным образом, не по греческим оригиналам, а по киевским славянским книгам, правленным с греческих оригиналов (см. в IX книге Чтений в Обществе Нестора летописца сведения о заседаниях, с. 30). Что вместе с греческими оригиналами никоновские справщики имели у себя под рукой и киевские славянские книги, правленные с греческих оригиналов (в Киевской Руси началось это правление в 1604 г., со Стрятинского служебника Гедеона Балабана, а в самом Киеве с 1620 г., со Служебника, напечатанного в сем году в Печерской лавре), это не только весьма вероятно, но более чем вероятно. Однако касательно их подлинной роли при исправлении нужно ожидать более точных сведений (Голубинский 1905, 55–56). Из этого примечания следует, что, Голубинскому был известен лишь приведённый выше 18 краткий отчёт о докладе А. А. Дмитриевского . |
| 27 Объяснения этих трав можно видеть в археологическом словаре, напечатанном в «Древностях“. Труды М. Арх. общ. М. 1885, т. X, стр. 212–215. 44 Покойный знаменитый археолог, кавалер де-Росси с несомненностью устанавливает тот любопытный для литургистов факт, что в VII веке молитва: «Боже духов“, с весьма незначительными и, можно сказать, несущественными вариантами. встречается уже, в качестве епитафий, в надгробных памятниках южного Египта. Образчиком таких епитафий он считает найденную надгробную надпись близ Каира, исследованную профессором христианской епиграфики и археологии, Едмундом Лебланом, ошибочно относившим эту молитву – надпись к 344 году (И. В. Помяловский. По поводу одной греческой христианской надписи, найденной недавно в Египте стр. 2–5). В литур гических памятниках эта молитва со своим настоящим значением становится известна нам из евхологии VIII-IX в. св. Марка Барберинонской библиотеки (J. Bunsen. Hippolitus und seino Zeit. Band. 11. Leipz. 1853. s. 537) и из евхологии 1027 года ркп. Парижск. национ. библ. ( А. Дмитриевский . Описание литургич. ркп., хранящ. в библ. нрав. Востока, т. II Ευχολγια, стр. 1012). Это последнее обстоятельство нисколько, однако же, не дает нам права вместе с проф. И. В. Помяловским, только на основании существующих вариантов в эпитафиях, предполагать, что «формула надписей древней формулы евхологична (По поводу одной греческой христианской надписи, найденной недавно в Египте, стр. 11). Несомненно, составитель епитафий брал надпись из богослужебной трактовки или из евхология, а не наоборот. Что же касается вариантов в данной заупокойной молитве, то их нужно относить, или на долю существующего разнообразия в самом тексте ее, употребляемом в различных церквах, или же на долю той свободы, с которою обращался составитель епитафии, при ее начертании на надгробной плите. Источником вариантов в данной молитве можно считать и те заупокойные молитвы, какие мы находим в указанных литургических памятниках (Εχολγ. Goar., р. 437, 434; А. Дмитриевский Ευχολγια, стр. 1112–1113). |
| Акишин С.Ю., диак. А.В. Щепёткин. Лекционные курсы по литургике приват-доцента А.А. Дмитриевского в Казанской духовной академии Обзор содержания ОР РНБ. Ф. 253. Д. 196, 197, 135, 152, 154 Лекционные курсы казанского периода жизни А.А. Дмитриевского сосредоточены в нескольких архивных делах фонда ученого среди лекций, относящихся к более позднему, киевскому периоду: дела 135, 152, 154, 196 и 197, хранящиеся в ф. 253 Отдела рукописей Российской национальной библиотеки в Санкт-Петербурге. При систематизации в 30-е гг. XX в. В. Н. Бенешевичем фонда Алексея Афанасьевича лекции были перемешаны и рассредоточены по разным архивным единицам. Поэтому при определении принадлежности того или иного фрагмента определенным лекционным курсам мы руководствовались, во-первых, учебной программой, во-вторых, датировкой бумаги, в-третьих признаками в самих лекциях и ссылками на научную литературу. А.А. Дмитриевский читал лекции в казанской академии с ноября 1882 по февраль 1884 г., поэтому нас будет интересовать бумага, созданная в это время либо несколько ранее. В первый, 1882/1883 учебный год преподавательской деятельности А.А. Дмитриевский читал I и II курсам церковно-практиче ского отделения историю богослужения в Русской Церкви, а студентам IV курса историю богослужебных книг 217 . согласно отчету КазДА за следующий, 1883/1884 учебный год, Алексей Афанасьевич читал историю богослужения в Русской Церкви опять I и II курсам, что кажется маловероятным: скорее всего во второй год он продолжил чтение лекций уже студентам II и III курсов, преподав тем самым в течение полутора лет весь объем материала, либо студентам II курса дочитывал курс, а студентам I курса начал читать заново. Рассмотрим содержание архивных дел 196, 197, 135, 152 и 154 в порядке их значимости для нас. Названия фрагментам лекционного курса дано нами. 1) ОР РНБ. Ф. 253. Д. 196. «Наука о православном богослужении». Лекции по литургике, прочитанные в Киевской духовной академии. Автографы и записи слушателей. 1880–1883 гг. |
| «Тетр[адь] 1» содержит самую первую лекцию А.А. Дмитриевского , перед которой имеется пометка «I и II к[урсы]» и которая начинается словами: «не без смущения и боязни я вступаю на эту кафедру…» (д. 196, л. 390–425 об.). Лекция предваряется дружеским вступлением, в котором ученый желает своим слушателям навсегда сохранить любопытство и стремление к знанию. Он пытается объяснить причины, по которым литургику не любят ни семинаристы, ни преподаватели. Для этого Алексей Афанасьевич проводит критический анализ учебных пособий по литургике, написанных его старшими современниками – А. П. Черняевым, прот. Д. Смолодовичем, свящ. Ф. Хорошуновым и П. Я. Лебедевым – и делает вывод, что главная причина нерасположения к литургике заключается в неудовлетворительности учебных руководств и малоподготовленности их авторов. Он считает, что богослужение нашей Церкви необходимо излагать «естественным историческим путем…» 252 Начиная описывать историю богослужения в Русской Церкви, А.А. Дмитриевский утверждает, что в первое время оно всецело зависело от богослужения в Церкви греческой, поэтому самостоятельности не наблюдалось даже в области церковной поэзии. После этого ученый переходит к критическому рассмотрению древних русских канонов, но вскоре рукопись его лекции обрывается. «Тетр[адь] 2» – это вторая пробная лекция А.А. Дмитриевского о генетическом методе и периодизации истории богослужения в Русской Церкви (д. 196, л. 374–389 об.). В начале имеется пометка «I и II к[урсы]». «Прошло уже девять столетий с тех пор, как свет Христовой веры озарил страну Российскую и наши храмы огласились богослужением на родном славянском языке, а мы, русские, доселе не знаем истории богослужения в нашей Церкви…» 253 – так начинается лекция. А.А. Дмитриевский говорит о том, что вопрос богослужения в нашей Церкви – это вопрос «интересный и важнейший». Но периодизацию истории богослужения исследователи часто делают механически и неправильно, ставя ее в зависимость от истории России. Однако история богослужения в Русской Церкви, по мнению А.А. Дмитриевского , – это совершенно самостоятельная наука, не зависящая от истории государства. Здесь Алексей Афанасьевич делает замечание, что вообще правильнее говорить не «богослужение Русской Церкви», а «богослужение в Русской Церкви». |
| 3) Цель реформы – возвращение к древним редакциям богослужебных книг той поры, когда было совершенное единство русских и греков. 4) О развитии богослужебного чина не может быть и речи, несовпадения объясняются ошибками при позднейшем переводе. В результате споров по поводу исправления книг при патр. Никоне, на протяжении последних двух столетий большинство русских историков пришли к консенсусу: 1) Реформы Никона были исправлением ошибок, возникших в русских книгах в результате изоляции с момента провозглашении автокефалии, русским книжникам не у кого было спросить. 2) Исправления основывались на древних греческих и славянских рукописях (в это верят значительно меньше). Во второй половине XIX в. Н.Ф. Каптерев (†1918) и др. историки старообрядчества допустили, что реформы основывались не только на древних рукописях, но и на печатных греческих венецианских изданиях и на славянских «литвинских» книгах, вышедших из-под пресса в типографиях Речи Посполитой. Русские литургисты ( А. А. Дмитриевский и другие) сделали открытие, что венецианские книги не совпадают не только со славянскими, но и с древними греческими манускриптами. Иногда русские старопечатные дониконовские издания оказывались более верными старым греческим спискам До 1917 г. высказывать подобную точку зрения в официальных академических кругах было рискованно из-за опасности обвинений в симпатиях к старообрядческому расколу. Кроме того, было чрезвычайно трудно провести через духовную цензуру любую книгу, содержащую позитивную оценку старообрядчества. Революция 1917 г. прервала плодотворную дискуссию о сущности никоновских реформ, и она до сих не доведена до логического конца. В результате трудов русских историков и литургистов было опубликовано множество первоисточников, которые, к сожалению, до конца не изучены и не истолкованы. 2. Предшествующие труды Литургическим исследованием старого русского обряда занимались великие русские литургисты А.А. Дмитриевский : Дмитриевский А.А. Богослужение в Русской Церкви за первые пять веков//Православный собеседник. Казань, 1882. Вып. 2–12. |
| «Тетр[адь] 5» (д. 196, л. 298–320) рассматривает остальные докиприановские источники: вопросы Кирика к Нифонту, поучение митр. Кирилла II и вопросы Сарайского епископа Феогноста на Константинопольском Соборе. Анализируя их, А.А. Дмитриевский отмечает две главные проблемы: крайнее разнообразие богослужебных книг и стремление унифицировать литургическую практику, после чего переходит к характеристике деятельности митр. Киприана в этой области. Отсюда начинается активное цитирование монографии И. Д. Мансветова , «вышедшей в прошлом году» (из чего становится ясно, что лекция прочитана в 1883 г.). «Тетр[адь] 6» (д. 196, л. 321–345 об.) описывает литургическую деятельность митр. Киприана, по большей части передавая содержание монографии И. Д. Мансветова . Имеется заметка: «17 марта 1883». «Тетр[адь] 7» (д. 196, л. 346–357) описывает литургическую деятельность преемника Киприана – митр. Фотия, а затем делается краткое повторение содержания курса. Оно начинается словами: «На этом я и оканчиваю свой курс чтений по истории богослужения в Русской Церкви, в полной надежде, что я буду иметь удовольствие окончить его в следующий год» 255 . Далее следует конспективный обзор курса, в котором мы сразу можем видеть указания на содержание разделов «тетр[ади] 1», «тетр[ади] 2», «тетр[ади] 3а–в», «тетр[ади] 4», «тетр[ади] 5–6» и «тетр[ади] 7». Наконец, А.А. Дмитриевский упоминает реформы патриарха никона , однако сразу оговаривается: «…это покажут будущие чтения, и забегать вперед считаем неудобным» 256 . После текста этой тетради внизу стоит приписка: «окончил 7 апреля 1883 года». Таким образом, результат нашего анализа подтвердил данные «Отчета о состоянии КазДА за 1882–1883 учебный год», согласно которому в этом учебном году «приват-доцентом А. Дмитриевским преподано было студентам 1 и 2 курсов: история русского богослужения с IX в. до времени митрополитов киприана и Фотия включительно» 257 . Разделение на тетради, сделанное лектором, помогло нам восстановить структуру учебного курса за этот год. Кроме того правильному распределению лекционного материала существенно помогла учебная программа 1882/1883 уч. г., составленная А.А. Дмитриевским . Лекционный курс по истории богослужения в Русской Церкви во второй год преподавания (1883–1884) |
| Не желая, вероятно, огорчать полным отказом и своим устранением от издания Энциклопедии, Дмитриевский обещал обратиться к профессору Киевского университета Св. Владимира Ю. А. Кулаковскому с просьбой написать статью о Керчи с христианской археологической точки зрения. Он также выражал готовность в будущем и самому «написать на темы чисто литургические, но под условием заказа на более продолжительный срок. (...) Темы: Служебника, Требника, Типика и т.п. пусть будут за мною, и я надеюсь дать любопытные очерки» 1175 . Воспользовавшись обещанием Дмитриевского, Глубоковский вскоре обратился к нему, вероятно, за статьею о «Канонике», но снова получил отказ. «Книга «Каноник» русского изобретения, явилась в Киеве и истории не имеет», – пишет Дмитриевский и советует воспользоваться работою А. И. Никольского «Обозрение богослужебных книг» 1176 . В отношении Ю. А. Кулаковского Дмитриевский сдержал свое обещание и 20 января 1905 г. выслал его статью «Керчь и ее христианские памятники» (вошедшую затем в т. IX). По просьбе уже самого Глубоковского Кулаковский написал для Энциклопедии и статью «Крым в церковно-археологическом отношении». «Не знаю, удовлетворит ли она Вас. А задержка у меня за некоторыми изданиями, которых пока не мог разыскать» 1177 , – писал ему Ю. А. Кулаковский в декабре 1905 г. После прекращения издания Энциклопедии Глубоковский выслал статью Кулаковскому, а затем ввиду возобновления его в конце 1916 г. просил прислать обратно. В ответ Юлиан Андреевич сообщал, что, вероятно, выбросил статью за ненадобностью, заметив при этом: «Пережитые мною семейные катастрофы и две ужасные войны, затягивающие узел над всем и всеми, лишили меня всякой бодрости духа и приняться за составление нового очерка я бы теперь не мог, с усилием справляясь с текущим делом» 1178 . Статья «Катакомбы» была подготовлена (в начале марта 1905 г.) профессором Харьковского университета Е. К. Рединым и вошла в ІХ-й том (стб. 130–151). Он же выразил согласие написать еще четыре: «Косьма Индоплаватель (т. |
|
|
