| В Евергетидском, южноиталийских, ранних иерусалимских Типиконах октябрьской памяти VII Вселенского Собора нет. Она снова начинает указываться в более поздних редакциях Иерусалимского устава, среди Марковых глав ( Дмитриевский. Описание. Т. 3. С. 174, 197, 274, 311, 340; Мансветов И . Д. Церк. устав (типик). М., 1885. С. 411; Типикон. Венеция, 1577. Л. 102; Типикон. М., 1610. 3-я Маркова гл. Л. 14-16 об.), впосл. указания Марковой главы переносятся в месяцеслов. Последование на этот день полностью отличается от приводимого в Студийско-Алексиевском Типиконе и студийских Минеях и во многом повторяет последование 7-й недели по Пасхе. Соединяются последования воскресное и св. отцов, подобно соединению с последованием шестеричного святого, с нек-рыми особенностями: чтением паремий, пением тропаря св. отцов по «Ныне отпущаеши». Последование святого дня переносится на др. день или на повечерие. В московских изданиях иерусалимского Типикона (с XVII в. до наст. времени) заметна тенденция к повышению статуса памяти св. отцов за счет изменения соотношения песнопений Октоиха и св. отцов. На вечерне читаются те же чтения, что и по Типикону Великой ц. Чтения на литургии указываются различные: греч. старопечатный Типикон - Тит 3. 8-15, Мф 5. 14-19 (прокимен, аллилуиарий и причастен не указаны - Τυπικν. Венеция, 1577. Л. 17, 102); московские издания, старопечатные и совр.: прокимен Дан 3. 26, Евр 13. 7-16, аллилуиарий со стихом Пс 49, Ин 17. 1-13, причастен Пс 32. 1 (Устав. М., 1610. Маркова гл. 3. Л. 16 об.; Типикон. [Т. 1.] С. 210-211). В совр. греч. приходском Типиконе ( Βιολκης. Τυπικν. Σ. 84-85) эта память празднуется в неделю после 11 окт., всенощное бдение не совершается. Устав службы в целом соответствует приведенному в иерусалимских Типиконах. Чтения на литургии - Тит 3. 8-15, Лк 8. 5-15. Память Вселенских Соборов в июле. По Типикону Великой ц., 16 июля празднуется память IV Вселенского Собора, последование включает тропари: на вечерне и утрене 4-го гласа Ο Θες τν πατρων μν ( ), на литургии того же гласа Τς καθολικς κκλησας τ δγματα (Соборной Церкви догматы). Чтения на литургии: прокимен из Пс 149, Евр 13. 7-16, аллилуиарий со стихом Пс 43, Мф 5. 14-19, причастен Пс 32. 1. После Трисвятого читается орос IV Вселенского Собора. |
| 1478 Покойный профес. Чельцов, в Протоколах С.-Петербургского Общества Любителей духовного Просвещения, год 1, стр. 341. 1479 Филарет, Письма к Антонию, 1490. Указанное правило неодинаково применялось даже богослужебными уставами: по Студийскому уставу Литургия преждеосвященных даров должна быть совершаема в Великий пост ежедневно. Так было, по-видимому, и у нас в древней Руси, как несомненно было и в Константинополе до XIV-ro века. По Иерусалимскому уставу назначалось быть так, как теперь у нас бывает, но также некогда было и в Александрии. Должно прибавить, что истинный смысл VI, 72 правила выражал Студийский устав, давая понять, что правило это не запрещает совершения литургии преждеосвященных каждый день, тогда как Иерусалимский устав видел здесь, кажется, запрещение каждодневной преждеосвященной литургии Ср. Филарет, Обзор песнопевец. стр. 78. 1480 См. Православный Катех. о количестве соборов. Конечно, правило истолковывается так, что оно говорит не вообще о состоянии и монашестве, но и о принятии так называемой схимы, следоват. греческое выражение; πιωντες ες τν μοναχν σχμα понимается уже с применением современных нам понятий, где различается монашество и схима. Но можно указать на случай, в котором и такое понимание не почиталось нарушением древнего правила дисциплины. Покойный митрополит Киевский Филарет (Амфитеатров , † 1857) был в схиме с именем Феодосия. 1483 Августин, ad Jann. II, 32 говорил: „чтобы во дни Пятидесятницы и во все дни воскресные – молились мы стоя, соблюдается ли это и где соблюдается – я не знаю“. Кассиан положительно утверждает, что в монастырях Сирии это соблюдалось не строго, тогда как в египетских монастырях – строго. Bing. vol. р. 123. Замечательно, что Кассиан рассказывает, что „он тщательно исследовал причину такого обычая, и нашёл, что не преклоняли колена потому, что эти дни суть дни радости, тогда как пост и преклонение колен есть выражение печали“, то есть, причиной этого установления (не–преклонение) почиталось не то обстоятельство, что указание на не-преклонение имеется в канонах, или – не происхождение его от Вселенского собора, а внутренний смысл, или естественное соответствие установления внутренним потребностям: радование во дни празднования и соответствующее внешнее выражение радования. |
| Но этого далеко нельзя сказать о большинстве позднейших списков. В некоторых из них продолжает держаться текст до-киприановской редакции, 20 в других – введен устав или указ службы преждеосвященных, которого Киприан не успел изложить в своем служебнике, и тем завершить его окончательную обработку. В славянских списках он делается известным уже после Киприана, и нет положительных оснований связывать его появление на Руси с именем этого деятеля. Одна из существенных частей этого устава «чин приготовления агнцев», была изложена митр. Фотием в послании к Псковичам и изложена, как видно, впервые, потому что представляется делом совершенно новым и «недоведомым». (В-преосв. Макария. Истор. Р. Ц. IV прилож. XXVIII). В полном же составе он является в синод. служебнике, так называемом Сергия Преподобного и в Киприановом требнике, 21 а в греческом тексте помещен у Гоара (Evch. p. 190). С именем Феодора Студита издано у Миня (Patr. Curs. Campl. Т. 99 р. 1688–1690) объяснение литургии преждеосвященных, под заглавием: ερμηνεια της θειας Λειτουργιας των προηγιασμενων. Этот небольшой трактат (перевод его см. прилож. 3) не подходит к тому, что известно под именем указа или ερμηνεια в греческих списках и излагает вкоротке общий ход литургии преждеосвященных с некоторыми объяснениями, но без указания обрядовых подробностей. А потому оно не есть ни толкование на эту литургию, ни устав или чин её, а скорее – отрывок из наставления о том, как совершать литургию преждеосвященных, составленного в руководство священникам и идущего от лица авторитетного. Это видно из первых его слов: «послушай меня внимательно, чадо, как должно совершать священнодействие преждеосвященных», и из замечания на конце, где составитель называет себя сведущим человеком и ссылается на пример еще более сведущих. Считать автором этого экскурса Феодора Студита нет положительных оснований. Как произведение псевдонимное, оно стало известно под его именем, может быть потому, что появилось еще в эпоху студийского устава и вышло из тамошней практики, а может быть, и по упоминаю о каноне степенных псалмов, который приписывается Феодору Студиту . |
| ночи вместо вечерни имеет особую часть в начале, состоящую из 3 статей; в 1-й статье 3 кафисмы, канон Пресв. Богородице или другой с каждение на 8 песни; затем чтение с беседой и исповедью настоятелю в течение 2–3 часов; в 2-й статье 3 кафисмы и канон Иисусу; 3-я статья состоит из 3 же кафисм и канона Троичного в воскресенье, а в праздники из литийных стихир; затем утреня обычного состава, но кафисма уже только одна — Непорочне. Если братий на службу собирается 2–3, то вместо этого бдения — 10 или все 20 кафисм Псалтири с разделением на статьи по 5 кафисм в каждой. В будни утреня начинается на рассвете прямо с 50 пс. (ср. утреню по Василию Великому, выше, стр. 147). Часы, обедница, вечерня и повечерие совершаются по общему уставу. Кроме того ежедневно полагается в зимнюю половину года, от сентября до апреля (ср. западные монаш. уст. выше, стр. 309 и д.), 10 кафисм, 600–1000 молитв Иисусовых и 300–600 поклонов, а летом 7 кафисм и молитва по желанию [ 178 ]. Влияние скитского устава Скитский устав оказывал большое влияние и на общецерковный, по крайней мере монастырский, устав. Под влиянием его общепринятый чин служб получал добавки, особенно в начале и конце служб. Так, должно быть, под этим влиянием Студийско-Алексиевская утреня в позднейших редакциях этого устава получила в начале псалом 6-й [ 179 ]. В славянских часословах XIII–XIV b. эти прибавки очень сложны. Так в Соф. 1052 вечерня и утреня поучают следующие наслоения: по обычном начале пс. 6, Трисвятое, молитва о благословении службы, Господи помилуй 12, а на утрени сверх того в самом начале краткая «молитва, начинающая всякое пение», и пред нею сложный чин утренних молитв с покаянными тропарями и псалмами (107, 126, 127 и 121) [ 180 ] Келейно-скитскому правилу ночных и дневных часов, как мы видели, обязаны своим возникновением междочасия, полунощница и осложнение повечерия. Из этого же устава должно быть, проникло добавление на постных службах Трисвятого и 12-кратного Господи помилуй пред заключительной молитвою, благодаря чему конец службы превращается как бы в отдельное краткое последование («почасие»). |
| В печатные Минеи не вошли особые праздничные тропари на блаженнах, практика пения таких тропарей была известна в студийскую эпоху, в частности, она упомянута в Студийско-Алексиевском Типиконе, где в описании службы В. помимо прочего говорится: «Не поему помяни насъ Христе. нъ въ того место ирмос» (см. ст. Блаженны ). В греч. рукописях сохранился цикл таких тропарей для праздника В. 4-го гласа, с ирмосом Δι ξλου Αδμ ( ) ( Никифорова А. Праздничные блаженны из греч. Миней IX-XII вв. б-ки мон-ря вмц. Екатерины на Синае//БСб. 2002. Вып. 10. С. 159); в славянских присутствует еще один цикл 8-го гласа, с ирмосом «Помяни нас, Христе») ( Пентковский А. М. Праздничные и воскресные блаженны в визант. и слав. богослужении VIII-XIII вв.//Старобългаристика. София, 2001. 15/3. С. 50-52, 58; Верещагин Е. М. Церковнослав. книжность на Руси. М., 2001. С. 337-338). Лит.: Νικδημος Αγιορετης. Εορτοδρμιον. Θεσσαλονκη, 19873. Τ. 1; Nestle E. Die Kreuzauffindungslegende//BZ. 1895. Bd. 4. S. 319-344; Никольский. Устав. Т. 2. С. 577-584; Настольная книга священника: Разрешение недоуменных вопросов из пастырской практики. М., 1998; Straubinger J. Die Kreuzauffindungslegende: Untersuch. über ihre altchristl. Fassungen mit besonderer Berücksichtigung d. syr. Texte. Paderborn, 1912. (Forsch. z. christl. Literatur- und Dogmengeschichte; 11/3); Скабалланович М. Н. Воздвижение Честного Креста. К., 1915. Серг. П., 1995р. (Христ. праздники; 2); Успенский Н. Д. Чин Воздвижения Креста: Ист.-литург. очерк//ЖМП. 1954. 9. С. 49-57; Пигулевская Н. В. Мартирий Кириака Иерусалимского// Она же. Ближний Восток. Византия. Славяне. Л., 1976. С. 186-217; Duval Y. Loca sanctorum Africae: Le culte des martyrs en Afrique du IVe au VIIe siècle. R., 1982 Heid S. Der Ursprung der Helenalegende im Pilgerbetrieb Jerusalems//JAC. 1989. Bd. 32. S. 41-71; Borgehammar S. How the Holy Cross was Found: From Event to Medieval Legend. Stockholm, 1991; Drijvers J. -W. Helena Augusta: The Mother of Constantine the Great and the Legend of Her Finding of the True Cross. Leiden, 1992; Fraser M. The Feast of the Encaenia in the IVth Century and in the Ancient Liturgical Sources of Jerusalem, Diss.: Durham, 1995; Lingas A. Festal Cathedral Vespers in Late Byzantium//OCP. 1997. Vol. 63. P. 421-448; v an Tongeren L. Exaltation of the Cross: Towards the Origins of the Feast of the Cross and the Meaning of the Cross in Early Medieval Liturgy. Leuven, 2000; Лосева О. В. Рус. месяцесловы XI-XIV вв. М., 2001; Пентковский А. М. Студийский устав и уставы студийской традиции//ЖМП. 2001. 5. С. 69-80; он же. Богослужебный Синаксарь к-польского мон-ря Христа Человеколюбца//БВ. 2004. 4. С. 177-208; Асмус В. , прот. Всемирное Воздвижение Честного и Животворящего Креста: Эортол. этюд//Имперское возрождение. М., 2004. Вып. 1. С. 51-60. |
| Указав на положение этого последования в древнем литургическом строе и на интерес его для исследователя, а также на то, что сделали в нашей и иностранной литературе для его изучения, Иван Данилович вступает в критику мнения о начале происхождения настоящего последования, высказанного знаменитым литургистом-экзегетом Симеоном, архиепископом города Солуня (с 1406–1429 год), который весьма подробно описал это последование и с горечью указал на то, что оно в его время доживало последние дни своего существования. Так как Симеон Солунский песненную службу считает за особенность устава Великой церкви и отсюда выводит её начало, то чтобы доказать неосновательность этого мнения, покойный Иван Данилович должен был естественным путем войти в разыскание исторических судеб этого устава, начальное образование которого покойный видит еще при Юстиниане, весьма усердно хлопотавшем над устройством клира своей столичной церкви св. Софии, а факт существования самостоятельного устава Константинопольской церкви относит ко времени образования уставов студийского и иерусалимского и до времени Никона Черногорца, столь усердно поработавшего над сличением разных уставов и, между прочим, уже знакомого с синаксарем Великой церкви. При этом Иван Данилович, говорит, вопреки мнению Симеона Солунского , что этот устав Великой церкви не только не регулировал восточным богослужением до 13 в. во «всех церквах», но он даже не имел общелитургического значения, да и не мог иметь, благодаря своей исключительности, подобно тому, как напр., устав Успенского московского Собора во время патриаршества, не имел никакого влияния на богослужебный порядок в других русских церквах того времени. Время происхождения «песненного последования» по мнению Ивана Даниловича, можно относить ко времени раньше учреждения патриархии в Византии и начало его видеть – в богослужебных обычаях первоначальных монашеских общин. Трехантифонный состав в соединении с таким же числом молитв между антифонами, как характеристический признак песненного последования, был вообще свойствен монашескому правилу, хотя число псалмов в разных монастырях было весьма различно. Что касается состава молитв песненной службы, то он ведет свое начало из богослужебного порядка первохристианской церкви, и есть ни что иное, как сколок и подражание последнему. В наших богослужебных памятниках, хотя и усвояется перевод молитв этого последования известному в истории своею обширною литургическою деятельностию митрополиту Киприану, но существующей над этими молитвами надписи нет никаких оснований доверяться, как положительным данным, и считать их появление в нашей практике в его время, а не раньше. Иван Данилович прямо утверждает, что существование «отдельных молитв этого чина в славянском переводе до Киприана не подлежит никакому сомнению и самый перевод их обнаруживает иного переводчика и иную редакцию» (стр. 21). |
| Надо сказать, что римская паломница подробно описывает лишь те виды поста, которые поразили ее воображение, прочие же лишь упоминает. Из других документов тех веков мы узнаем, что диапазон постных подвигов в дни Великого поста был очень велик. Кто-то не вкушал пищу все дни, кроме небольшого обеда в субботу и трапезы в воскресенье; Некоторые питались раз в день; Иные в Великом посту вкушали немного, а по понедельникам, средам и пятницам совершенно воздерживались от пищи… Словом, каждый постился, как мог, никаких предписаний здесь не было, причем, как замечательно свидетельствует Эгерия, «не получает ни похвалы, кто творит много, ни порицания, кто творит меньше». В V – VIII вв. на Востоке было много традиций пощения. Вместо полного воздержания от пищи появился обычай отказываться от пищи какого-то рода, например мясной. Или же воздерживались от пищи до какого-то времени. Такой пост предписывал преп. Ефрем Сирин даже детям. Он говорил, что хорошо, если бы дети воздерживались в дни Четыредесятницы от пищи хотя бы до 9 утра. Кто может, до полудня, а великовозрастные дети – и до 3 часов дня. Монахи отказывались не только от молочной, но и от вареной пищи, от мирян этого не требовали. Дальнейшее развитие дисциплины Великого поста В это время на Востоке заметную роль стали играть монастыри. Исторически это связано с рядом причин. Одна из них – стояние в истине монахов во времена иконоборчества. Авторитет монахов был так высок, что миряне, духовно окормляясь у приходского священника, периодически посещали и какого-нибудь авторитетного монаха в монастыре. Его советам внимали, по монашеской жизни поверяли свою. И в отношении поста ориентиром становится монашеская дисциплина. Но если на Востоке миряне прекрасно понимали, что монашеские требования – лишь высоко заданный уровень, к которому следует в той или иной мере стремиться, но он необязателен, то на Руси монашеский Устав поста восприняли как непреложный канон. Сегодня мы говорим о том, что сначала в отношении поста был принят Студийский Устав, потом – Иерусалимский… И как-то забываем упомянуть, что это именно монашеские Уставы. Написанные для монахов, пригодные именно им – живущим в монастыре, не обремененным тем рядом забот и сует, которыми обременены люди, живущие в миру. |
| Иерусалимский устав, таким образом, приходит к нам в период прочно сложившихся богослужебных традиций. Особенной устойчивостью эти традиции отличались в стоявших впереди всей русской жизни (политической, социально-экономической и религиозной) городах – Москве и Новгороде, а также в монастырях, по своему значению в истории нашего отечества выходивших из ряда «прочих честных обителей», каковы Троице-Сергиева Лавра, монастыри Соловецкий, Кирилло-Бе-лозерский, Иосифо-Волоколамский, Валаамский. Иерусалимский устав, лишенный в его константинопольской редакции тех самобытных богослужебных особенностей, какие свойственны были ему в период расцвета его в Палестине, при общем уважении к нему за его строгость и повсеместную распространенность на Православном Востоке, все же не в силах был вытеснить собой уустановившиеся у нас веками богослужебные порядки. По словам проф. И. Мансветова , «противоречие между действовавшим на Востоке уставом и нашей практикой, между только что входившим у нас в употребление Иерусалимским типиконом и прежними служебными порядками» принимало в XV веке «острую форму» и существовала «рознь, которая происходила от столкновения прежних порядков с новыми» 583 . В итоге этой борьбы старых русских богослужебных традиций с новым Иерусалимским уставом в последующих столетиях в Русской Церкви уживаются и существуют одновременно как старые, так и новые порядки. Немыми свидетелями такого положения вещей являются богослужебные памятники того времени – соборные чиновники и монастырские обиходники, в изложении службы на тот или иной праздник или память святого, с одной стороны, постоянно говорящие о том, что данная служба, в частности чин всенощного бдения, совершается «по уставу», с другой – тут же указывающие совершение обрядов и чинопоследований, коих чин всенощного бдения ни в одной из греческих редакций Иерусалимского устава не знает и которые, как, например, отдельное служение великой вечерни и полиелейной утрени, составляли особенность Студийско-Алексиевского устава. По-видимому, в ту пору выражение «по уставу» понималось как означающее все то, что установилось в практике русского богослужения вне зависимости от того, будет ли это иерусалимским или студийским по происхождению. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла ИЕРУСАЛИМСКИЙ УСТАВ [Иерусалимский Типикон, (Нео-) савваитский Типикон; греч. Τυπικν τς Λαρας το ϒου Σββα], книга, с XI в. определяющая порядок служб и регламентирующая использование основных богослужебных книг в визант. литургической традиции. Выражение «по Иерусалимскому уставу» означает совершение богослужения в соответствии с этим Типиконом. Двумя основными частями И. у. являются «Иерусалимские богослужебные главы» и «Иерусалимский синаксарь». «Иерусалимские богослужебные главы» определяли порядок и особенности совершения всенощного бдения (агрипнии палестинского происхождения) и служб суточного круга богослужения. «Иерусалимский синаксарь» - это собрание рубрик (уставных указаний) для служб всего церковного года, состоящее из 2 частей, месяцесловной и триодной. В месяцесловной части регламентировалось совершение служб годового неподвижного круга богослужения с 1 сент. по 31 авг.; в триодной устанавливался порядок совершения годового подвижного круга богослужения в период от Недели о мытаре и фарисее до Недели всех святых. И. у. обладал основными литургическими параметрами (месяцеслов, лекционарная система, евхологические тексты) к-польского происхождения. Он появился в 1-й пол. XI в. в Палестине в результате адаптации к обычаям палестинских киновий первоначальной (к-польской) редакции Студийского синаксаря, возникшей в свою очередь не ранее 1-й пол. X в. Отличительной чертой богослужения, определявшегося И. у., было совершение в канун воскресных и праздничных дней особых «всенощных бдений» (агрипний), состоявших из великой вечерни , в к-рую были включены лития и благословение хлебов , и воскресной или праздничной утрени . В архаичных редакциях И. у., сохранившихся в сир. переводах, описание совершения всенощного бдения и некоторые указания общелитургического характера находились после текста «Иерусалимского синаксаря». В известных ранних греч. редакциях «Иерусалимские богослужебные главы» различной степени полноты помещены перед «Иерусалимским синаксарем». Отличительной особенностью всех ранних редакций И. у. было отсутствие описания малой вечерни в начале «Иерусалимских богослужебных глав», однако из текста следовало, что эта служба совершалась в притворе (нартексе) накануне воскресных и праздничных дней перед вечерней трапезой. |
| В Г. М. Т. можно выделить собственно годовой устав, т. е. Синаксарь (последовательное описание служб на каждый день года, сначала по месяцеслову, затем по Триоди), а также дополнительные главы, содержащие указания общелитургического (литургийные чтения от Недели всех святых; 11 воскресных утренних евангельских чтений; празднование освящения храма; литургийные прокимны и аллилуиарии 8 гласов; вечерние прокимны; эксапостиларии) и дисциплинарного характера (о количестве и качестве пищи и пития и благочинии за трапезой; о Великом посте; о соразмерности в службах и пище послушников; об одежде). Дополнительные главы имеют близкие параллели южноитал. студийским Типиконам, где выписываются очень сходные указания (иногда даже называемые «Главами... церковного устройства Св. Горы» - Laurent. Gr. X 15, 1336 г.- см.: Дмитриевский. Описание. Т. 1. C. LXX, 797; Т. 3. C. 161), получившие поэтому в лит-ре название «Афонские богослужебные главы» ( Пентковский. Типикон. С. 147-148). Также Г. М. Т. содержит списки римских патриархов, иерусалимских, александрийских, антиохийских и к-польских, а также царей иудейских и ассирийских, христианских (македон., рим. и визант.), соч. «О семидесяти учениках Господа» еп. Тирского Дорофея. Особенности богослужения по Г. М. Т. А. М. Пентковский убедительно показал, что типикон принадлежит к афоно-италийской редакции Студийского устава , отличающейся от первоначальной редакции рядом специфических признаков ( Пентковский А. М. Студийский устав и уставы студийской традиции//ЖМП. 2001. 5. С. 69-80). Порядок богослужения по Г. М. Т., как и по всем редакциям Студийского устава (в отличие от более древних практик), хотя и имел ряд характерных особенностей, был уже очень близок к тому, к-рый принят в правосл. Церкви в наст. время. Подобно памятникам первоначальной редакции Студийского устава (в первую очередь Студийско-Алексиевского Типикона ), по Г. М. Т. не бывает воскресных и праздничных всенощных бдений; совершение часов является здесь признаком постового богослужения (ср.: Кекелидзе. Литургические груз. памятники. С. 240); священнические молитвы вечерни и утрени не читаются все вместе в самом начале службы (как в Иерусалимском уставе ), а распределены по ней (Там же. С. 277, 284-287, 292); в среду и пятницу Сырной седмицы совершается литургия Преждеосвященных Даров (Там же. С. 273-274); в 1-й (относительно лекционарной системы) период церковного года (от Антипасхи до 26 сент.) на утрене стихословится только одна кафизма и т. д. |
|
|
