| 91 . Но ап. Павел умел и преизбыточествовать, так как имел богатый дух, хотя, впрочем, не обладал сокровищами богатого. Умел преизбыточествовать тот, кто не требовал денежных приношений, но искал плодов в благорасположении. Можем понимать и так, что умел преизбыточествовать тот, который мог сказать: «Уста наши отверсты к вам, коринфяне, сердце наше расширено» ( 2Кор.6:11 ). 92 . Он все испытал: и насыщение, и голод. Блажен, кто умел насытиться во Христе, так как то насыщение, которое соделывает знание, не телесно, а духовно. И по справедливости необходимо знание, потому что «не одним хлебом живет человек, но всяким словом Божиим» ( Втор.8:3 ) 516 . Кто умел так насыщаться и так алкать, тот умел всегда искать новое, алкать Бога и насыщаться в Господе. Умел алкать (и апостол), который знал, что алчущие насытятся ( Мф.5:6 ), умел и мог изобиловать тот, кто, ничего не имея, всем обладал ( 2Кор.6:10 ). Глава XVIII. На примере десяти колен, отложившихся от царя Ровоама с достаточной ясностью дается понять, сколько вреда приносят дурные советники. 93 . Справедливость мужей, приближенных какому-либо высокому должностному лицу (viros alicui praesidentes muneri), привлекает (к этому последнему) любовь (многих), наоборот, несправедливость их приводит (его) к несчастию и гибели (contra iniquitas destituit atque impugnat) 517 . Примером может служить (следующий) рассказ Писания. По смерти Соломона, Израильский народ стал просить сына его Ровоама, чтобы он облегчил выи их от тяжелого рабства и смягчил бы суровость отцовской власти. Но Ровоам, отклонивший предложение старцев, по совету молодых людей, дал такой ответ, что он еще прибавит бремя к тому, которое на них наложил отец его, и легкие наказания заменит более тяжелыми ( 3Цар.12:4 и сл.). 94 . Возмущенный таким ответом народ ответил: «нет у нас части с Давидом и нет наследия в сыновьях Иессея. Возвратись каждый в шатры свои, Израиль» ( 3Цар.12:16 ), потому что этот человек не будет нам ни начальником, ни вождем. Итак, оставленный и забытый народом, он едва смог удержать власть (habere potuit societatem) только над двумя коленами, (и то) ради заслуг Давида. |
| Уважаемый Писарь. Вы во многом правильно понимаете ситуацию: «дело внесение в закон норм, противоречащих нравственности и медицинскому канону - здесь надо добиваться категорического изъятия этих норм из закона, вне зависимости от целей которые преследует законодатель. Но вот с «легализацией» у нас с Вами возникло непонимание. «Легализацией является придание документам (законам и статьям в них) законной силы, официальное признание, часто с оттенком декриминализации». Статью с разрешением изъятия органов у несовершеннолетних 43 п7 на основании констатации смерти ребенка (ст43 п10) как смерти мозга ст. 61 п1;2;3 и прекращении реанимационных мероприятий ст.61 п6. Порядок установления смерти ребенка как смерти мозга по новым критериям устанавливаются Правительством (Это «долгожданная» инструкция. Которая много лет не утверждается, так как ни врачи и ни общество не согласны изменять константу смерти у ребенка с ранним прекращением «жизнеподдерживающих процедур» при работающем сердце). Если это наше общество «проглотит», разрешить смотреть на ребенка с точки зрения его полезности как источника донорских органов, а не как на бесценную уникальную личность с бесценным Божиим даром жизни , с неотъемлемой свободой и богоподобном достоинстве человеческой личности, призванной " к почести вышнего звания Божия во Христе Иисусе " и узаконит статьи, (а значит и «неведомую» инструкцию о смерти ребенка как смерти мозга), то следом пойдет на голосование закон «О трансплантации и донорстве» с расширением возможностей для изъятия органов. А так же с разрешением на насильственную стерилизацию, «суррогатное материнство», все разновидности экстракорпорального (внетелесного) оплодотворения, предполагающие заготовление, консервацию и намеренное разрушение " избыточных " эмбрионов, на аборты по – социальным показанием или по – желанию, на клонирование и т.д. Здесь мы переходим нравственную черту и допускаем рассматривать человека только с точки зрения материальной «полезности» и разрешаем устанавливать над собой жесткий контроль благодаря тому, что мы согласились на такое отношение, оформленное законодательно. Второй вопрос: «с точки зрения клинической практики» детские органы очень востребованы, так как при трансплантации трансплантанты должны быть в хорошем состоянии, изъятый орган должен быть здоров и при жизни не болеть, часто меньшим по размеру реципиента и т.д. Донор ограничивается возрастом и определенными, часто свойственными взрослому возрасту болезнями и т.д… (Простите, если я Вас не поняла…) |
| 11. Слово на восшествие на престол его величества государя императора Александра Николаевича (Не считайте совершенствованием и преуспеянием (прогрессом) того, что охлаждает к вере и отчуждает от Церкви, что может довести не только до нарушения уставов веры и Церкви, но и до желания и требования перемен и отмен в них, что совсем может затмить светлый лик веры и вытесняет из памяти всякое помышление о нашем конце и назначении) С торжеством восшествия на престол Благочестивейшего Государя Императора Александра Николаевича само приходит на память и первое слово Его, в первый раз обращенное к нам с высоты сего престола. Тогда вся Россия внимала ему, приняла его к сердцу и положила неуклонно следовать указаниям Державной мудрости. Но нам не бесполезно содержать его в мысли и всегда, потому что в нем дается нам наставление весьма важное. Припомните это Державное слово! После благожеланий Отечеству правды, мира, благоденствия, распространения просвещения, расширения полезной деятельности, Он присовокупляет: «наконец,– и сие есть первое живейшее желание наше,– свет спасительной веры, озаряя умы, укрепляя сердца, да сохраняет и улучшает более и более общественную нравственность – сей вернейший залог порядка и счастия». Какая цель этого столь усиленного напоминания? Ужели сомнение в нашей преданности вере?! Нет, вернее – это мудрое предсказание опасностей, каким может подвергнуться наша вера, и призывание нас к вниманию и осторожности. В самом деле, братие, мы совершенствуемся, идем вперед, изобретаем и перенимаем много нового. Благочестивейший Государь Император всячески способствует тому и Сам. Что касается до Его собственных распоряжений и указаний, они несомненно будут благодетельны; но многое притом оставляется на наш собственный выбор, на нашу добровольную предприимчивость, – многое, чего не касается воля Его и чего не узрит око Его. А в этом сколько может проскользнуть вещей не полезных и даже пагубных, к которым, однако ж, мы можем привязаться по неосторожности или увлечению? Тогда повторится у нас притча Спасителя о сеятеле, сеявшем доброе семя на селе своем, на которое потом пришел враг и всеял плевелы. Желая предохранить возлюбленную Ему Россию от подобной беды, Всемилостивейший Монарх указывает нам на веру, как на верного стража против всего зловредного и верного указателя всего благотворного. Он как бы так говорит нам: «Что касается до Меня, от Меня будут исходить одни истинно благодетельные учреждения; но вы и без Меня можете многое предпринимать, изобретать, перенимать. Смотрите, выбирайте строго. Вера да будет вам руководителем во всем. Желаю вам всего доброго и полезного, всякого совершенствования и преуспеяния; но не считайте добрым и полезным, не считайте совершенствованием и преуспеянием ничего такого, что несообразно с духом веры во всем ее устройстве, что может привести к допущению и изменению в ней или к измене ей, что может совсем затмить светлый лик ее в уме и сердце вашем». |
| – Насколько, по вашему мнению, современному пастырю необходимы знания в области сравнительного богословия? И достаточно ли времени уделяется этому предмету в духовной школе? – Конечно, современному пастырю необходимо знать сравнительное богословие по огромному количеству практических соображений. Пастырь должен уметь вразумительно и убедительно формулировать позицию Православной Церкви, без лишнего субъективизма. Нужно уметь обосновать не своим личным опытом и не какими-то авторитетами, которые не являются у нас общими, а именно богословски. Не все священники могут это. Я думаю, что сравнительное богословие в учебном плане духовной школы занимает достаточное место. Конечно, каждый преподаватель хотел бы увеличения часов для своего предмета. Но, с другой стороны, как сотрудник учебного комитета я давно занимаюсь вопросами учебных планов и программ. И надо понимать, что расширение одного предмета за счет другого не приведет к добрым результатам. Скорее, нужно не столько расширять предмет сравнительного богословия, сколько добиваться большей согласованности в преподавании дисциплин, пересекающихся в одних и тех же темах. Следует избегать ненужных повторов, с одной стороны, и дать больше времени сосредоточиться на том, что в другом учебном курсе не преподается. Здесь у нас, пожалуй, еще не все идеально. – Вам хотелось бы, чтобы какие знания остались у студента в конце изучения вашего предмета? – Хотелось бы, чтобы после изучения курса сравнительного богословия у студентов оставались знания, которые не выветрятся сразу после того, как они получат результат в экзаменационной ведомости. С другой стороны, я понимаю, что если знания не активизируются, то происходит постепенное их погружение на дно нашей памяти. Поэтому помимо знаний хотелось бы, чтобы студенты выносили некую укорененность в церковной традиции и методологию отношения к инославным. Я с этого всегда стараюсь начинать курс и повторяю несколько раз слова святителя Григория Богослова: «Мы добиваемся не победы, а возвращения братьев, разлука с которыми терзает нас». Отношение к инославному миру должно, на мой взгляд, строиться на этой максиме великого учителя и святителя Церкви. Не внешнее торжество, не интеллектуальное превозмогание, а наше горение сердца, христианская любовь-жалость, заповеданная нам Спасителем, должны руководствовать пастырем в отношении к инославным, в мировоззренческом учении не близким нам людей. Так же, как это действует в нашем сердце по отношению к своим по вере. |
| — О каких педагогических принципах катехизации мы можем говорить? — Каждый человек уникален, равно как и обстоятельства его жизни. При воцерковлении необходим индивидуальный подход, необходимо связать личную веру человека, его стремления с церковной традицией. Воцерковление может быть построено только на основании искренних, доверительных отношений с людьми. Мы должны учиться видеть человека, доверять ему и понимать, что происходит в нем. «Свидетельство не может быть монологом — оно предполагает слышащих, предполагает общение. Диалог подразумевает две стороны, взаимную открытость к общению, готовность к пониманию, не только «отверстые уши» , но и «расширенное сердце» (2 Кор. 6.11)» (Деяния Юбилейного Архиерейского Собора, «Основные принципы отношения Русской Православной Церкви к инославию», п. 4.5). Священнику и катехизатору необходимо четко понимать цели, задачи и смысл своего служения и область, глубину своей компетенции. Осознавать, что они не есть носители полноты истины и могут ошибаться, а так же признавать свободу тех, к кому обращена проповедь. Катехизаторы должны обладать православным мировоззрением и иметь опыт духовной жизни. Им важно также понимать смысл церковной традиции, осознавать реальную историческую действительность и не отрицать острые моменты таковой. Человеку, отвечающему за воцерковление новообращенных, желательно обладать навыками общения и необходимыми знаниями в области педагогики, психологии и других гуманитарных дисциплин. Непременной обязанностью каждого христианина и тем более тех, кто занимается катехизацией и проповедью от лица Церкви, должно быть стремление реализовывать проповедуемое своей жизнью. «Господа Бога святите в сердцах ваших» (1 Пет. 3.15), «имейте добрую совесть» (1 Пет. 3.16), «подавайте пример» (1 Пет. 5. 3), «будьте образцом в слове, в житии, в любви, в духе, в вере, в чистоте» (1 Тим. 4. 12), — увещают апостолы пастырей и проповедников- катехизаторов. Необходимо адекватное соотнесение цели и задач воцерковления с возможностями, силами, средствами и временем как новообращенного христианина, так и всей церковной общины, священства и катехизаторов. |
| Очищаясь и возвышаясь страданиями, душа расширяется в любви. Страдание животворит и умножает пламень духовной крепости. «Сердце наше расширено» ( 2Кор. 6:11 ), – говорит святой апостол Павел в послании к коринфским христианам. «Ты, страдание, производишь истинных людей», – говорит поэт. Мы видим самую великую и существенную причину страдания: оно расширяет душу и умножает любовь. Чуть было не сказал, что страдание вновь созидает душу, вкладывает в нее красоту глубоких чувств, трогательность, величие. Ни гений, ни слава, ни добродетель без страдания не могут дать человеку истинного величия. Вот почему все святые герои, гении, все великие души были воспитанниками страданий. Лавровый венок всегда покоился лишь на измученном челе. Никогда душа не раскрывает своих сил в более трогательной и истинной красоте, как перед лицом страданий, когда она забывает себя ради ближнего. Это высшие красота и величие. Один мыслитель сказал: «Знаете, в чем завидуют нам ангелы? Ни в чем, кроме того, что мы, люди, можем страдать ради Бога, а они никогда ради Него не страдали». Величие и красота души расположены по ступеням, по силе страдания. На вершине те, у которых горит на челе пламя добродетели и страдания, ниже – менее страдающие и более легкомысленные, еще ниже встречаешь уже смеющихся. Высота страдания кладет на душу красоту серьезности как спутницу великих людей. Лицо, как и сердце, становится более прекрасным и одухотворенным. Страдание творит чудеса. Оно почти как таинство, со своей невыразимой внутренней силой… Молодой человек, без страха и благоговения прикасающийся к святыне, нечувствительный к духовному озарению, рассеянно погруженный в свои страсти, как только коснулось его страдание, стал серьезным, тихим и молитвенным. Жизнь – это громадная мастерская, в которой души закаляются в горниле страданий и готовятся на Небо. Итак, сущность христианских страданий кроется в обновлении человека и любви Небесного Отца. Человек страдающий, болезнующий, лишаемый, гонимый идет по ступеням терпения выше и выше; он ведет за собой других к вершинам горних озарений и вечного спасения. Пророк Божий Моисей |
| И вот такая угождающая своему телу душа, всеми способами овладевая услаждением, доставляемым чувствами, и отовсюду собирая материал для удовольствия, доставляемый путем осязания, вкуса и иных чувств, рождает любовь к вещам и сребролюбие; а те, в свою очередь: воровство и неправды и хищения и всякий вид алчности. Но есть и иное чувство помимо этих, не обладающее телесным органом, это — всеобъемлющее, внутреннее чувство: воображение о себе, из которого и иные удовольствия и страсти возникают у любителей мира, из числа которых: надменность, спесь и гордость. Но и опять, из чувственного восприятия и самомнения слагаются некоторые иные смешанные страсти, каковыми являются: человекоугодничество, тщеславие и высокомерие. Но наслаждение души, бываемое от Бога и от божественных вещей, является чистым и бесстрастным и несмешанным с печалью; сей же мир, по самой своей природе, к радости привносит печаль; не только по причине многоразличных перемен и изменений, но и потому, что и давая каждому какую–то ничтожнейшую часть, он большего лишает; потому что мир, будучи один, разделяется для множества, а возможно, и для неисчислимого числа людей, из которых каждый стремится и пытается овладеть и править целым миром. Так что любитель мира, жаждая всего, хотя бы и имел почти все, хотя бы обладал большею частью, чем все остальные, однако сам скорбит относительно того, чем не обладает, а того, кто слабее его, утесняет своим расширением (своей агрессией). И противоположно сему: — когда божественное духовное наслаждение и радость неделимым образом уделяются человеку, то хотя бы он и мог всю ее вместить, однако от этого нет вреда для других; так, каждый из нас всецело обладает Благочестием (Православием) и, вот, не ущербляет этим своего ближнего, но, наоборот, многими способами и помогает ему. Итак, сей мир, как я оказал, вместе с удовольствием приносит и печаль; а наше тело принимает удовольствие, печаль же отвергает; посему этот мир является для него вместе и приятным и жестоким. Одержимые же любовью к своему телу, не познав природу вещей сего мира, посчитав, что он не только полон наслаждений, но и — свободен от скорбей и не понимая, что то, чему они отдают сердце (ο περιπουσι) должно уйти от них, печалясь, когда случится скорбь, которая, в действительности, отвечает самому существу сего мира и, как бы борющиеся в ночи, не познавая причину страдания, винят друг друга каждый раз при постигающих невзгодах. |
| Каждый человек индивидуален, уникальны и обстоятельства его жизни, что необходимо учитывать в катехизации. Воцерковление может быть построено только на основании искренних, доверительных и диалогичных отношений с людьми. Мы должны учиться видеть человека, доверять ему и понимать, что происходит в нем. б) Диалогичность, любовь и смирение. «Свидетельство не может быть монологом – оно предполагает слышащих, предполагает общение. Диалог подразумевает две стороны, взаимную открытость к общению, готовность к пониманию, не только «отверстые уши», но и «расширенное сердце» ( 2 Кор. 6.11 )» (Деяния Юбилейного Архиерейского Собора). Без любви и смирения со стороны священника и катехизатора воцерковление новообращенного христианина невозможно. Любить – это значит стараться увидеть Божественный замысел о человеке. Смирение выражается в понимании, что истинным Педагогом является Господь, мы же не должны мешать Ему. Человек никогда не может быть нам до конца открыт и понят. Мы не можем им руководить: мы – соработники Богу ( 1 Кор.3:9 ) и должны дать Ему возможность действовать. Наше педагогическое усердие должно иметь четкие границы и отступать перед таинственным Промыслом Божиим. в) Добровольность, ответственность, своевременность. Бог хранит свободу человека, никогда не насилуя его волю. Катехизация может быть только откликом на свободное произволение человека к воцерковлению. Использования в катехизическом процессе любых средств и технологий, нарушающих свободу человека, недопустимо. Отваживаясь на необходимое участие в жизни того или иного человека, осуществляющие катехизацию не должны забывать о своей ответственности за него. Сколь бы ни был велик соблазн воспитать себе подобных, не должно поддаваться ему. Необходимо учитывать возрастные особенности, социальный статус, религиозную мотивацию, уровень светского образования, психологические особенности, а так же нравственное и культурное развитие человека. Христианское воспитание должно опережать информационно-рационалистическое наполнение ума. |
| И есть ряд мест, где говорится, что Бог и доселе творит: Он показывает Мне дела, и Я их творю ( Ин. 5,17–20 ). Опять-таки, то, что по отношению к слову есть молчание и слышание, здесь – та углубленность, которая дает Христу видеть действующего Бога, видеть невидимое действие, как бы чистую динамику Божественную в этом мире, и воплощать, внедрять Божие действие в тот мир, в котором мы живем. Вот почему Христовы действия, Христовы слова так совершенны, и вот что они собой представляют. И наше призвание как христиан – так обладать умом Христовым, так быть движимым Духом истины и Духом сыновства, так уметь слушать и вглядываться, чтобы наши действия были действиями Самого Бога, которые Он творит через нас. Один из пророков, кажется, Амос, говорит: пророк – это тот, с кем Бог делится Своими мыслями. Мы призваны так быть пророками: не в том смысле, в котором мы говорим о пророчестве как бы о даре предсказания, – не в этом дело. Можно ничего не предсказывать, но тот, кто за Бога говорит вслух Божественные слова, есть пророк в этом смысле. Это нас подводит к вопросу не о том, как бы специализированном, созерцании, которое описывается в житиях святых, в пустыне, в затворе, а о той основной созерцательной настроенности, которая принадлежит всякому христианину – если только он христианин: или как намерение, или как что-то уже начинающееся, или как что-то, чем мы обладаем. И вот об этом я хочу сказать еще нечто. Слово “созерцание” в строгом, аскетически-мистическом словаре относится к созерцанию человеком Самого Бога; “теория” по-гречески – это именно созерцание Бога. В расширенном смысле, однако, можно думать о созерцании как видении и Бога, и Его путей, и становления Его твари. Скажем, митрополит Филарет Московский в одной из своих проповедей на Рождество говорит, что тот, у кого сердце чистое, глядя на мир, видит почивающую на нем благодать Божию, видит как бы сияние благодати; тот мир, который мы видим тусклым, потухшим, оскверненным, может быть путем к созерцанию через тварь присутствия Божия. |
| Каждый человек индивидуален, уникальны и обстоятельства его жизни, что необходимо учитывать в катехизации. Воцерковление может быть построено только на основании искренних, доверительных и диалогичных отношений с людьми. Мы должны учиться видеть человека, доверять ему и понимать, что происходит в нем. б) Диалогичность, любовь и смирение. «Свидетельство не может быть монологом – оно предполагает слышащих, предполагает общение. Диалог подразумевает две стороны, взаимную открытость к общению, готовность к пониманию, не только «отверстые уши», но и «расширенное сердце» (2 Кор. 6.11)» (Деяния Юбилейного Архиерейского Собора). Без любви и смирения со стороны священника и катехизатора воцерковление новообращенного христианина невозможно. Любить — это значит стараться увидеть Божественный замысел о человеке. Смирение выражается в понимании, что истинным Педагогом является Господь, мы же не должны мешать Ему. Человек никогда не может быть нам до конца открыт и понят. Мы не можем им руководить: мы — соработники Богу (1 Кор. 3. 9) и должны дать Ему возможность действовать. Наше педагогическое усердие должно иметь четкие границы и отступать перед таинственным Промыслом Божиим. в) Добровольность, ответственность, своевременность. Бог хранит свободу человека, никогда не насилуя его волю. Катехизация может быть только откликом на свободное произволение человека к воцерковлению. Использования в катехизическом процессе любых средств и технологий, нарушающих свободу человека, недопустимо. Отваживаясь на необходимое участие в жизни того или иного человека, осуществляющие катехизацию не должны забывать о своей ответственности за него. Сколь бы ни был велик соблазн воспитать себе подобных, не должно поддаваться ему. Необходимо учитывать возрастные особенности, социальный статус, религиозную мотивацию, уровень светского образования, психологические особенности, а так же нравственное и культурное развитие человека. Христианское воспитание должно опережать информационно-рационалистическое наполнение ума. |
|
|
