| Тяжелое положение, бывшее в 1959–1962 годах, улучшилось после 1963 года. Снова начали проводиться службы, произносились проповеди , в монастырь стало приходить все больше верующих. Слезы матери Агафии Летом 1964 года ситуация в стране значительно улучшилась. К людям стала возвращаться утраченная было надежда на завтрашний день. Монастыри, эти цитадели Православия, усердно молились о победе Креста Христова. Храмы все больше наполнялись верующими, количество паломников в монастыри возрастало. Ученик старца Клеопы архимандрит Иоанникий Бэлан рассказывал о произошедшей в это время встрече с матерью старца, матушкой Агафией. «Я шел из Тыргу Нямц в Сихастрию через Агапию Ветхую. Мне хотелось утешить маму отца Клеопы и принести ей что-нибудь из необходимого. Когда дошел до ворот монастыря, то увидел там старенькую мать Агафию. Она ждала, когда придет какой-нибудь богомолец, чтобы поговорить с ним. Увидев, что кто-нибудь входит в ограду монастыря, мать Агафия, не зная его, спрашивала: – Послушай! Ты не видел Клеопу моего? Верующий отвечал ей: – Нет, матушка, я не знаю его! Приходили в монастырь другие верующие, и старица снова шла к ним и спрашивала со слезами на глазах: – Вы случайно не видели Клеопу моего? А они отвечали ей: – Не знаем, матушка! Мы его не видели! Тогда старица, вздохнув, утирала слезы с глаз, глядя куда-то вдаль. Понимая ее великую скорбь, я подошел к матери Агафии, отдал приготовленное для нее, и с нежностью сказал ей: – Матушка Агафия, не спрашивай больше людей, где отец Клеопа, ибо они не знают, где он! Тогда старица сказала мне, горько плача: – Эх, отец Иоанникий, кто не был матерью... Глаза мои залились слезами, и, после того как мы поклонились святыням в церкви, я стал утешать ее: – Не надо плакать, мать Агафия, скоро отец Клеопа придет в Сихастрию!» На другой день мать Агафия, горя желанием увидеть своего сына, взяла палку и, не сказав ничего монахиням, отправилась в Сихастрию. Но поскольку она пошла одна, а лет ей было уже за восемьдесят восемь, то она заблудилась в лесу. К вечеру ее нашел какой-то человек и отвел в лесничество. Работники лесничества уложили матушку отдыхать в отдельной комнате. А в это время колокола монастыря Агапия били не умолкая, и все сестры искали старицу в лесу. Лишь на другой день они нашли ее в лесничестве и спросили: |
| С благословения старцев Киево-Печерской Лавры, признавших видение истинным, Агафия Семеновна оставила Флоровский монастырь и пошла на север. Обходя многие места и монастыри, она направилась к Сарову. Это было около 1760 года. За 12 верст от монастыря, в селе Дивеево Нижегородской губернии Ардатовского уезда, она села отдохнуть возле небольшой деревянной церкви, и в дремоте сподобилась вторичного видения Богоматери: «Вот здесь предел, который Божественным Промыслом положен тебе. Я осную здесь такую обитель Мою, равной которой не было, нет и не будет никогда во всем свете: это четвертый жребий Мой во вселенной. И благодать Всесвятого Духа Божия, и обилие всех благ земных с малыми трудами человеческими не оскудеют от этого места Моего возлюбленного!» В Дивееве в то время от множества рабочих на открытых там заводах жить было неудобно, и по совету старцев она поселилась в двух верстах от этого села, в деревне Осиновке, во флигеле вдовы Зевакиной. Здесь заболела ее девятилетняя дочь и скончалась. Приняв это как указание Божие посвятить себя всецело назначенному ей делу, Агафия Семеновна сначала отправилась в свои имения и распорядилась ими. Крестьян частью отпустила на волю, частью передала другим по избранию самих крепостных; имущество свое пожертвовала на построение храмов и другие добрые дела. И приблизительно к 1765 году возвратилась в Дивеево. Здесь ее пригласил к себе жить священник о. Василий Дертев, впоследствии скончавшийся монахом Саровского монастыря с именем Варлаам. Агафия Семеновна на дворе его построила себе небольшую келью, и работала у о. Василия как простая служанка: чистила двор, ухаживала за скотиной, стирала белье. В таких сокровенных трудах она и прожила здесь двадцать лет. В 1767 году Агафия Семеновна испросила у саровских старцев благословение, а у епархиального начальства разрешение на постройку нового каменного храма во имя Казанской иконы Божией Матери на месте прежней церкви святителя Николая. Постройка кончилась через 5 лет. Затем она съездила в Казань за точной копией с чудотворной иконы Богоматери и святыми мощами. |
| Посоветовавшись со старцами киевскими, Агафия Семеновна оставила Флоровский монастырь и пошла на север. Обходя многие места и монастыри, она направилась к Сарову. Это было около 1760 года. За 12 верст от монастыря, в селе Дивеево, Нижегородской губернии, Ардановского уезда, она села отдохнуть возле небольшой деревянной церкви и в дремоте сподобилась вторичного видения Богоматери: “Вот здесь предел, который Божественным Промыслом положен тебе. Я осную здесь такую обитель Мою, равной которой не было, нет и не будет никогда во всем свете: это – четвертый жребий Мой во вселенной. И благодать Всесвятого Духа Божия и обилие всех благ земных, с малыми трудами человеческими, не оскудеют от этого места Моего возлюбленного!” Придя в себя, раба Божия Агафия исполнилась необычайной радости и со слезами умиления поспешила к Сарову. Он ей так понравился, что она с охотою осталась бы здесь совсем, если бы то была женская обитель. Узнавши от нее необычайный Промысл Божий о Дивееве, Саровские старцы и направили ее туда. Но в Дивееве в то время от множества рабочих на открытых там заводах было неудобно, и по совету старцев она поселилась в двух верстах от этого села, в деревне Осиновке, во флигеле вдовы Зевакиной. Здесь заболела ее девятилетняя дочь и скончалась. Приняв это как указание Божие посвятить себя всецело назначенному ей делу, Агафия Семеновна сначала отправилась в свои имения и распорядилась ими во славу Господа и спасение души своей и родных: крестьян частью отпустила на волю, частью передала другим, по избранию самих крепостных; имущества свои пожертвовала на построение храмов и другие добрые дела. И приблизительно к 1765 году воротилась в Дивеево. Здесь ее пригласил к себе жить священник о.Василий Дертев, впоследствии скончавшийся монахом Саровского монастыря с именем Варлаам. В то время он был уже старцем и жил одиноко с своею старицею матушкою. Агафия Семеновна на дворе его построила себе небольшую келью и работала о.Василию как простая служанка: чистила двор, ухаживала за скотиной, стирала белье и пр. В таких сокровенных трудах она и прожила здесь 20 лет. |
| Пример миролюбивого и доблестного князя Михаила Георгиевича да научит нас, братие, дела свои совершать, сохраняя мир с ближними, ибо в союзе мира гораздо более можно сделать добра, чем ссорясь с ближними, хотя под видом стремления к добру. Будем помнить слова Спасителя нашего: имейте соль в себе и мир имейте между собою ( Марк. 9, 50 ) и слова Апостольские: аще возможно еже от вас, со всеми человеки мир имейте ( Римл. 12, 18 ), гневайтеся и не согрешайте, солнце да не зайдет во гневе вашем ( Ефес. 4, 26 ). 2. Великая Княгиня Агафия, дочь ее Феодора, снохи и внучата О начале грозных времен для России напомнит нам теперь почитаемая Владимирцами гробница. Печальная повесть мученической кончины почивающих в сей гробнице вкратце написана на боковой мраморной плите гробницы в следующих словах: «лета 6745 года месяца февраля в 7 день татарове приступиша ко Владимиру и взяша град. Епископ Митрофан и княгиня Юрьева Агафия с дщерью Феодорою, со снохами и со внучата затворишася в церкви Святыя Богородицы в палатех и тако огнем без милости запалени быша и тако скончашася. Господи, приими в мире души раб Своих». Итак, в самом храме соборном, зажженном некогда лютыми татарами, от зноя пламени и от дыма скончались почивающие в сей гробнице! Великая Княгиня Агафия была дочерью князя Черниговского (а затем Киевского) Всеволода Святославича Чермного, родной сестрой св. Князя Черниговского Михаила, пострадавшего за исповедание веры Христовой в орде вместе с боярином Феодором в 1245 40 , и родной теткой преподобной Евфросинии Суздальской, дочери св. Михаила Черниговского. С дедом ее, князем Киевским Святославом Всеволодовичем, великий князь Всеволод Георгиевич, тесть Агафии Всеволодовны, был в большой дружбе, но с отцем ее долго был во вражде, т.к. Всеволод Чермный, против воли великого князя, несколько раз захватывал Киев. В 1210 году, по ходатайству митрополита Киевского Матфея, Всеволод Георгиевич помирился с Всеволодом Святославичем и утвердил его князем Киевским; а в следующем году для закрепления этого мира было совершено торжественно во Владимирском соборе епископом Владимирским Иоанном бракосочетание сына великого князя – Георгия с Агафией Всеволодовной. Агафия Всеволодовна была участницей как временных невзгод своего супруга (временного лишения великокняжеского престола в 1216–1218 годах), так и славы продолжительного его княжения (1212–1216, 1219–1238). По свидетельству рукописного жития св. Георгия, этот великий князь и супруга его «оба были святы, праведны, милостивы, кротки, обидимых избавляли из рук обидящих, добре любили монашеский и священнический чин, подавали им милостыню, также весьма миловали и нищих, прилежали воздержанию, любили пост, целомудрие и чистоту» 41 . В великокняжеское правление Георгия Всеволодовича (в 1224 г.) было первое нашествие неведомых дотоле Русскими татар; но пострадала тогда только южная Россия, – и татары вскоре опять удалились в Азию. |
| Евфимия: он живой пример духовной жизни нашей.» 44 Силу молитв о. Евфимия испытала на себе сестра его Агафия, бывшая в замужестве за диаконом Капицкого погоста, Новгородской губернии, о. Корнилием. Агафия скончалась; ее обмыли, положили на стол под святые иконы; прошли целые сутки; вдруг она поднимается на своем одре и садится; находившиеся в комнате ее муж и двое родственников испугались и хотели бежать. «Не бойтесь!» – говорит им воскресшая и, перекрестившись, просит своего мужа подать ей воды. «Скорбно было то место, в которое отведена была я по моей смерти, – стала объяснять Агафия своему мужу, – но по молитвам брата моего, о. Евфимия, Господь избавил меня оттуда и даровал мне пожить еще сутки. Завтра я умру; а ты поступай в Ондрусову пустынь в монахи: тебя благословит Господь! «Распорядившись о раздаче милостыни убогим, Агафия в мире скончалась на другой день. 45 Валаамского монастыря схимонах Серафим По любви к Богу, о. Серафим оставил жену и вся красная мира; с первых дней поступления своего в монастырь, жил в большом воздержании: чаю не пил, тела своего никогда не обмывал, в трудах и непрестанной молитве проводил дни свои. В храме Божием бывал на всех церковных службах. Отсечение воли и желаний было в нем полное. Уже в старости и болезни, не возьмет, бывало, он без особого благословения даже просфоры. Случающиеся неизбежные скорби переносил в молчании; оправдывать себя не любил. В последнее время о. Серафим очень болел: от плеч и до пояса со спины его сошла вся кожа; страшная язва приводила в содрогание посторонних; но он не только не хотел лечить ее, но и нестерпимой своей боли не обнаруживал даже болезненным вздохом. Два раза, против его воли, накладывали живительный пластырь на язву – и оба раза старец, оставшись наедине, своими руками сдирал его весь, – и тем убедил прекратить пользование. В глухую ночь, на соломенном своем ложе, с великим трудом, в тяжкой болезни, вставал о. Серафим, для молитвы, на колени; медленно, с глубоким вниманием ограждал себя крестным знамением и полагал поклон, произнося молитву; после нескольких поклонов, в изнеможении упадал он на свое ложе и снова, с усилием восставая на молитву, опять, после нескольких поклонов, повергался на свой одр: в таких трудах проходила ночь больного старца. |
| (1759–1833) «Сей, отец Тимон, сей, всюду сей данную тебе пшеницу. Сей на благой земле, сей и на песке, сей на камне, сей при пути, сей и в тернии: все где-нибудь да прозябнет и возрастет, и плод принесет, хотя и не скоро». Последнее наставление преподобного Серафима Саровского пустыннику, а впоследствии игумену, отцу Тимону Молодость «Поминай моих родителей, Исидора и Агафию», – сказал с любовью прп. старец Серафим, прощаясь с пришедшим к нему игуменом Высокогорской пустыни. Помянем же и мы добрых его родителей, чью память он чтил до самой своей кончины. Отец св. Серафима Саровского Исидор Мошнин был строителем-подрядчиком, а мать Агафия, ставши вдовой, продолжала дело мужа. Житель города Курска, Исидор Мошнин принадлежал, как сам о нем говорил св. Серафим, к сословию купеческому, тому зажиточному сословию России XVIII века, которое умело нести ответственность за техническую исправность своих предприятий и тем самым способствовало в большой мере созиданию русского национального достояния. Занимаясь стройкой различных зданий, каменных домов и даже церквей, курский строитель сам производил необходимый ему строительный материал на собственных кирпичных заводах. Последним и лучшим предпринятым им делом было сооружение большой церкви во имя прп. Сергия Радонежского в самом городе Курске; но благочестивый купец за последние десять лет своей жизни успел закончить лишь нижний храм св. Сергия, а еще предстояло воздвигать верхний. После его кончины, последовавшей в 1762 году, жена его Агафия продолжала работы в течение шестнадцати лет. Храм был окончен в 1778 году – то был год поступления св. Серафима в Саровский монастырь; гораздо позже – опять примечательное совпадение – в 1833 году, то есть в год смерти св. Серафима, храм этот стал кафедральным собором города Курска. Хотя Агафия Мошнина не была подрядчицей в техническом смысле этого слова, она все же оказалась способной надзирать за ходом работ после смерти своего мужа и довести постройку храма до конца в сравнительно краткое время. С одним из ее посещений строившейся церкви связан первый знаменательный эпизод в жизни св. Серафима. Как-то раз Агафия Мошнина, взяв с собой на стройку семилетнего сына своего Прохора (таково было имя, данное св. Серафиму при Крещении), взошла с ним на верхушку колокольни; резвый Прохор, как все дети, захотел посмотреть вниз и нечаянно упал с довольно большой высоты. Смерть грозила ему после такого падения, но когда мать сбежала с колокольни, то увидела Прохора, стоявшего целым и невредимым… О, благочестивая мать, Бог возвращает тебе сына живым! Надо ли говорить о благодарности, наполнившей твое сердце при явлении такого чуда? |
| На допросе послушница Агафия сказала: «В Старо-Чернеевский монастырь я пошла по своему желанию – по религиозным убеждениям... В 1918 году во время восстания, то есть когда приезжал отряд в село Старо-Чернеево, я находилась вне ограды монастыря... Стрельбу я слышала, но что за стрельба была, я совершенно не знаю. Почему не открывали монастырские ворота, также не знаю... в Бога я верую, так как знаю, что Бог есть и будет навсегда, – пусть стреляют, от Бога я не откажусь… Никакой агитации против власти я не вела, а также против колхозов, так как знаю, что каждая власть от Бога и ей надо подчиняться... Сам Христос страдал за нас – и мы должны» . 20 августа 1931 года тройка ОГПУ приговорила игумению Валентину, послушницу Агафию и всех арестованных инокинь к трем годам ссылки в Казахстан, куда они были отправлены с общим этапом . После окончания ссылки послушница Агафия осталась жить в Павлодаре и стала работать сторожем в Воскресенском храме. 25 сентября 1937 года по обвинению в участии в контрреволюционной организации Агафия Крапивникова была арестована. Отвечая на обвинения следователя, она сказала: «Работала при церкви сторожем, у меня работы было много, ни с кем никаких разговоров вести не имела времени. О контрреволюционной организации ничего не знала, сама контрреволюционной работы не вела, ничего не знаю» . Преподобномученица Мария родилась в 1889 году в селе Верещагино Егорьевского уезда Московской губернии в семье крестьянина Ильи Портнова. В 1916 году она поступила послушницей в Троице-Одигитриевскую Зосимову пустынь Московской губернии, в которой подвизалась под началом игумении Афанасии (Лепешкиной) до закрытия монастыря безбожниками в 1929 году. После этого все монахини и послушницы расселились по близким к обители селам и деревням. Игумения поселилась в селе Алабино Наро-Фоминского района, а послушница Мария и многие другие послушницы и монахини в селе Архангельское того же района. На большие праздники многие из них сходились молиться к игумении. Весной 1931 года все они были арестованы; послушница Мария была арестована 22 мая 1931 года. |
| – Были хорошие отцы? – Все были более чем хорошие. – Были хорошие? – настаивали гости. Они расспрашивали о добродетелях отцов для духовной пользы, как сами говорили. Старец схватил за руку свежевымытого батюшку и ответил: – Никто не мылся. Пожалуйста, высокие гости, – подвиг, неподъемный в наше время. Великих не описывают, о великих не читают, их «переживают». Такой была монахиня Агафия-афинянка, как добрый морской еж с маленьким панцирем, у которого нет ни глаз, ни лапок. Когда он чувствует приближение бури, – собирает водоросли, камешки и песок на свою спину, чтобы его не увлекли бешеные волны. Так и тщедушная Агафия таскала на спине своего разума предания и учения святых мужей, чтобы в бурях общежития пребывать непоколебимой. Пусть всё пропадет. Пусть весь монастырь горит от разожженных стрел искусителя, – внутри нее царил мир. – Сестра, если закричат «горим!», ты испугаешься? – Нет, Григорий, нисколько. Даже если дойдет огонь до моей рясы, я не потеряю мира. Она всегда была мирной, так как была праведной. Если какая-нибудь сестра нарушала покой в монастыре и все считали, что имеют право ее осудить, с Агафией этого не случалось. Она была человеком истинной праведности и мира. Поэтому, хотя и не была от природы одарена красотой, лицо ее светилось из-под черного платка. Оно излучало свет, а глаза читали души лукавых, как открытую книгу. – Сестра, ты обманула старца. – А сестра была из первых. Спускалась по ступенькам с башни, упала и сломала ногу. – Григорий, сестрица, старцу не будем лгать, не будем играть на его неведении. Падение переполошило всех, а Агафия мирно говорила: – Всякое преступление и преслушание получило праведное воздаяние. А мы как убежим, столь нерадея о спасении? Но вершиной было самопринуждение, усилия немощного тела в трудах послушания. Она была швеей. Как бы ни изводила ее болезнь, она должна была выполнить шитье для общежития. – Сестра, у тебя озноб. Почему не пойдешь не ляжешь? – Нет, Григорий. Монах – это принуждение естества. На вечер назначен постриг, рясы сестер должны быть готовы. |
| Скончалась матушка в иноческом чине с именем матери Александры. Об этом существуют разные предания. По одному, она приняла постриг еще молодою в Киевском Флоровском монастыре, но перед уходом оттуда старцы дали ей совет скрыть о своем постриге и под светским именем Агафии Мальгуновой отправиться в путь, указанный Божией Матерью. Это было во многих отношениях удобнее и в смысле путешествий, и для распоряжения имениями. Но Н.А.Мотовилов пишет, что ее послушница Евдокия перед смертью своею сообщила, как матушка Агафия за неделю или две до кончины послала ее с другою девицею в Саров с просьбою о постриге. Прибыл о.Исаия и во время вечерни постриг ее в великий ангельский образ, с наречением имени Александры. Чтобы примирить эти предания, можно предположить, что во Флоровском монастыре ей был дан лишь “рясофорный” постриг с наречением имени Александры, что она, наверное, не скрыла потом от Саровских духовников своих. А перед кончиною она была пострижена уже в полный чин “манатейного” пострига, с усвоением прежде уже нареченного имени. Во всяком случае, подвижница должна быть поминаема монахинею Александрою, хотя иногда в видениях своих она сама называла себя Агафиею, под каковым именем она была гораздо более известна своим современникам и их потомкам. Батюшка о.Серафим называл покойную больше мирским именем, а иногда и матушкою Александрою: он высоко чтил ее. “Царице Небесной, – говорил он потом М.В.Мантурову, – угодно, чтобы была у них (сестер) своя церковь к паперти же Казанской церкви, так как паперть эта достойна алтаря! Ведь Матушка Агафия Семеновна, стоя на молитве, всю токами слез своего смирения омыла ее”. А в другой раз говорил о.Василию Садовскому, духовнику Дивеевских сестер: “Как нам оставить тех, о коих просила меня, убогого Серафима, матушка Агафия Семеновна? Ведь она была великая жена, святая; смирение ее было неисповедимо, слез источник непрестанный, молитва к Богу чистейшая, любовь ко всему нелицемерная... За жизнь свою она была всеми уважаема. Так как же нам презреть ее прошения? Я ведь теперь один остался из тех старцев, коих просила она о заведенной общинке; так-то и я прошу тебя, батюшка, что от тебя зависит, не оставь их!” |
| Так помолившись троекратно, он был услышан. Встав после молитвы, отшельник увидел, что светильник светло горит, и сильно возрадовался тому и укрепился добрым упованием на Бога. И дивился он столь великой благодати Божией и человеколюбию Господа и возвеселился духом, что Бог простил ему согрешения и услышал его смиренное моление, и говорил: — Благодарю Тебя, Господи, что Ты в сей временной жизни помиловал меня недостойного, великим и новым сим знамением подав мне дерзновение к Тебе: ибо Ты с милосердием прощаешь душам, созданным Тобою. Когда он возносил это благодарение к Богу, воссиял день, и отшельник веселился о Господе и от радости забыл в тот день и о пище телесной. Огонь же того светильника он хранил во всю остальную жизнь свою, подливая в него елей, чтобы огонь не погас. И опять пребывал с ним Дух Божий, опять о нем все узнали и получали от него назидания. Когда же он приблизился к своей кончине, то за несколько дней до скончания узнал час своей смерти и почил в мире, предав душу свою в руки Божии. В тот же день память святого благоверного великого князя Георгия Всеволодовича [ 2 ]. Память 5 февраля Страдание святой мученицы Агафии В царствование злочестивого Декия [ 1 ], в то время, когда правителем Сицилии [ 2 ] был поставленный им Кинтиан, разослано было по всем странам безбожное повеление предавать всех христиан избиению. В то время в городе Панорме [ 3 ] жила девица, по имени Агафия, дочь благородных и богатых родителей, воспитанная в христианском благочестии. Услыхав о безбожном повелении гонителей относительно избиения христиан, Агафия воспылала ревностью о Христе Господе своем, Которому уневестилась чистотою девства своего. Она оставила любовь к отечеству своему и, считая за ничто достоинство своего высокого рода и презирая богатство, оставшееся ей после родителей, и всю славу мира сего, начала готовиться к страданию за Христа. Игемон Кинтиан, слыша о красоте, благородстве и богатстве сей святой девицы, воспылал к ней нечистой страстью и помышлял увидать ее и склонить к своей преступной похоти, и вместе овладеть ее имением. Узнав, что она верует во Христа, он тотчас послал воинов из города Катаны [ 4 ] в Панорм, привести святую на суд, как христианку. Посланные, придя к святой Агафии, хотели ее взять, и обещали с честью доставить ее к своему военачальнику, если она даст слово поклониться их богам. Попросив их немного подождать, Агафия вошла в горницу внутри дома и, затворившись в ней, воздела руки к небу и начала молиться, говоря: |
|
|
