| Кружась по городу, чтобы посетить 11 [?] сицудзи, пришлось взглянуть на город – за городом еще виднеются развалины крепости Абе-но-сада[тоо], некогда хотевшего сделаться здесь самостоятельным. Хациманторо разбил его. В городе – дворец князя Намбу – тоже в развалинах; остатки рощи показывают место, где наслаждался своим положением довольно сильный вассал (20 ман коку). В окрестности дворца были большие дома его главных кераев; и здесь теперь – новая жизнь: отличная кенчёо, великолепное среднее училище (циугакко), дальше – большая фабрика шелковых ниток, и тут же заведение для воспитания червей, образцовая ферма, дом губернатора. Бордюром города, собственно торговой и ремесленной части, служат улицы сизоку и доосинов (бывших – теперь хеймин). Сизоку почти все имели земли и сами строили себе дома по своему вкусу, хоть и определенной формы; дома эти – так же, как в Сендае – в садах; некоторые только сизоку не были землевладельцы, а прямо получали содержание рисом (курамай были). Для доосин – всех – выстроены были дома от князя – одних и тех же размеров и форм, с некоторым различием – по чинам среди их; при домах – небольшие огороды, и затем для своего содержания доосин’ы получали – фуци рисом. Оттого их улицы теперь – в струнку длинные-предлинные тянутся рядом одинаковых домиков. Это – настоящие военные поселения. Назывались доосин’ы еще – матакациу, так как подчинены были кациу – сизоку, ходили пред ними с копьями и проч. [?] Мы посетили два дома матакациу – родителей: Никанора (что маканай на Суругадае) Исайю Такасе (64 г. [года]) и Софию (63 г.), (дома только и есть два старика, оба очень хотят, чтобы Никанор поскорее женился), и Никифора (повара Миссионеров на Суругадае), Иеремию Сираива, с женой Никифора Мариной и детьми его – Моисеем (лет 12) и Василисой (года 4, – отец еще не видал ее). Здесь же в доме видел мать Никифора – родную (у Иеремии он приемыш) Макрину – 74 г. – живет она в языч. [языческом] доме, и жену Алексея Сасагава (расходчика на Суругадай). Все они – Никанор, Никифор, и Алексей – в родстве и свойстве между собою, и на Суругадае занимают такое же положение относительно учеников Семинарии и катихиз. училища – почти все сизоку, какое их отцы занимали относительно сизоку в старинное время. |
| " Мылом тихо. На партии бумажных чулок делают двадцать процентов уступки. Выбойка требуется. P. S. Спешим уведомить наших читателей, что бывшая за две недели гроза нанесла ужасное повреждение на сто миль в окружности нашего города. Многие города сгорели от молнии. К довершению бедствий, в соседственной горе образовался волкан; истекшая из него лава истребила то, что было пощажено грозою. Тысячи жителей лишились жизни. К счастию остальных, застывшая лава представила им новый источник промышленности. Они отламывают разноцветные куски лавы и обращают их в кольца, серьги и другие украшения. Мы советуем нашим читателям воспользоваться несчастным положением сих промышленников. По необходимости они продают свои произведения почти задаром, а известно, что все вещи, делаемые из лавы, могут быть перепроданы с большою выгодою и проч... " " . Наш незнакомец остановился. " Что вам рассказывать более? Недолго могла продлиться наша искусственная жизнь, составленная из купеческих оборотов. Протекло несколько столетий. За купцами пришли ремесленники. " Зачем, кричали они, - нам этих людей, которые пользуются нашими трудами и, спокойно сидя за своим столом, наживаются? Мы работаем в поте лица; мы знаем труд; без нас они бы не могли существовать. Ми приносим существенную пользу городу -мы должны быть правителями! " И все, в ком таилось хоть какое-либо общее понятие о предметах, были изгнаны из города; ремесленники сделались правителями - и правление обратилось в мастерскую. Исчезла торговая деятельность; ремесленные произведения наполнили рынки; не было центров сбыта; пути сообщения пресеклись от невежества правителей; искусство оборачивать капиталы утратилось; деньги сделались редкостью. Общие страдания умножились. За ремесленниками пришли землепашцы. " Зачем, - кричали они, - нам этих людей, которые занимаются безделками - и, сидя под теплою кровлею, съедают хлеб, который мы вырабатываем в поте лица, ночью и днем, в холоде и в зное? Что бы они стали делать, если бы мы не кормили их своими трудами? Мы приносим существенную пользу городу; мы знаем его первые, необходимые нужды - мы должны быть правителями " . И все, кто только имел руку, не привыкшую к грубой земляной работе, все были изгнаны вон из города. |
| Наибольшим влиянием пользовались муджтахиды священных Кербелы и Эн-Наджафа, а также Тегерана, Мешхеда и Тебриза. Ниже муджтахидов в иерархии значились преподаватели духовных дисциплин (ахунды) и проповедники (ваэзы). Шахи (особенно Фатх Али), стремившиеся в целом ограничить влияние законоучителей, тем не менее выделяли средства на восстановление наиболее почитаемых мечетей и на строительство новых, выплачивали улемам содержание и одаривали крупными земельными владениями. Шиитские законоучители получали доходы от обширного фонда вакуфных земель и от проч. имущества; эти средства позволяли им через посредников или лично заниматься торгово-ростовщическими операциями. Они также распоряжались суммами, вносившимися верующими в общую «казну мусульман», контролировали шариатские суды, разбирая дела, связанные с религ. обязанностями, со спорами о наследстве, торговле и с большинством частных исков. В городах эти функции выполняли известные муджтахиды, в селах - местные муллы. Дела о тяжких уголовных преступлениях находились в ведении обычного суда (орфа), высшей инстанцией к-рого считался шах, на местах его представляли чиновники, чаще всего менявшие прецедентное право. Муджтахиды руководили и всей системой схоластического образования (мактабами и медресе), вокруг к-рых группировались учащиеся (толлаб). Дома наиболее видных муджтахидов могли обладать правом беста - неприкосновенного убежища. К рубежу XVIII и XIX вв. относится возвышение большинства крупнейших семейств муджтахидов (Табатабаи, Бехбехани, Ширази, Гольпаегани, Куми и др.), нередко заключавших браки между собой. Финансовое положение низших слоев улема, не получавших доли с вакуфных доходов, особенно сейедов и пишнамазов в селах и бедных кварталах, было аналогично положению небогатых ремесленников и крестьян. Чаша с гравировкой. XVIII в. (ГМИНВ) Чаша с гравировкой. XVIII в. (ГМИНВ) В кон. XVIII в. Франция, Великобритания и Россия активно включились в освоение территории И. В 1796 г. Агу Мухаммад-шаха посетили представители франц. |
| «Не пугайтесь, господа, громадности предпринимаемого дела, доброму делу поможет Бог , – а где Бог, там скоро явится все как бы из ничего. Начальство города, конечно, будет этому содействовать и, если можно, уступит братству одно или два из ненужных казенных зданий, например, соляной пустой магазин против дома Касаткина, или одно из пустых зданий за канавой близ Летнего сада, т. к. братство будет содействовать предначертаниям самого правительства о водворении между нищими труда и довольства. Ум хорошо, а два лучше; с миру по нитке – бедному рубашка; кто чем может, тот тем и поможет. Если городу угодно было принять к себе такое множество нищих-мещан, то он, конечно, должен взять на себя и обязанность занять чем-нибудь этих праздных людей, сделать их оседлыми; иначе выйдет и возрастет неизбежное зло, воровство и грабительство, и мирные граждане не будут безопасны везде и всегда. Пора сделать что-либо решительное относительно кронштадтских мещан или устроить для них рабочий дом и для детей ремесленную школу, или же как крайнюю меру, выпроводить часть их куда-нибудь в другое место». «Итак, братья, все, кого интересует благо человечества, пусть соберутся и сплотятся в дружное общество и будем посвящать свои досуги и собирать нравственные и материальные силы сограждан на приискание дома трудящихся и на снабжение его потребными вещами, также и на устройство ремесленного училища». Во втором своем воззвании о. Иоанн говорит нижеследующее: «Муравьи делают муравейники, в которых им бывает зимою тепло и сытно; звери – логовища; пчелы – ульи; птицы – гнезда, пауки – паутины, а люди – дома, магазины хлебные и магазины с разными товарами, церкви, театры, мосты, железные дороги, броненосные суда, пароходы, крепости и проч. Всякому животному дано от Бога, вложено в природу его умение довольствовать себя, защищать себя от вредного действия стихий или от живых неприятелей; а человека, существо богоподобное (в нравственном идеале), царя видимой твари, Бог наделил разумом, с помощью которого он изобрел разные полезные науки и искусства, и так как человек создан для общежития, и все множество людей должно, по намерению Божию, составлять одно тело, а порознь – члены, то для благоденствия и довольства, для удовлетворения многочисленных нужд человечества или обществ человеческих, премудрость Божья и наука, от Бога данная, сообщила каждому человеку, кроме общих, особенные таланты, способности и уменье: иному власть, искусство, силу управлять людьми, другому искусство и власть учить и назидать других; иному сочинять, составлять планы и проекты, а другим приводить их в исполнение, иному искусство нападать на неприятеля или защищаться от него, тому умение вести торговлю, этому производить заводское или фабричное мастерство; иному дан талант ковать ИЛИ отливать; другому владеть долотом, топором и пилою; иному шить сапоги, а другому умение шить одежду; иному прясть, ткать или вязать, иному варить и печь. |
| Не тот только трудится, кто пашет землю или кто наймом у чужих людей зарабатывает свое содержание. Как в каждом доме и в обыкновенной жизни не все люди бывают разом за одним делом, а одни в поле, другие на гумне, третьи на дворе за хозяйством, четвертые в доме при детях и домашних порядках и т.п., так и в огромном семействе или целом обществе всем сословиям, всем званиям есть свои занятия, свой труд; и каждый человек при своем деле, к чему пригоден, чему научен и к чему поставлен, над тем и трудится, и этим трудом приносит пользу обществу, а себе зарабатывает на хлеб. Ведь всем, кажется, известно, что в таком огромном обществе, как государство, нельзя быть без земледельца, нельзя быть без торгового человека, нельзя быть без правителей, без священников, воинов, людей ученых, художников, ремесленников и проч. Разные люди в обществе избирают себе разные занятия и трудятся над своим делом. И ты думаешь, что при высших занятиях и должностях в обществе не бывает работы, трудов и забот тяжелее твоих? Напрасно ты так думаешь. Когда ты, земледелец, окончил свою работу дневную и сложил руки для отдыха и покоя, в это время, среди ночи, сколько работает и трудится рук и голов над общественным делом? Там правитель думает крепкую думу о благосостоянии страны и народа; там судья трудится над разбором тяжебного дела спорящих людей; там ученый трудится над наукой на пользу нашего образования и просвещения; там служитель Божий у постели больного совершает таинство христианской исповеди и напутствия в жизнь вечную. А там подвижники-иноки в полночь по звону колокола собираются в храм Божий молиться за свою душу, за спасение наше и всего рода христианского. И мало ли еще общественных должностей и обязанностей, над которыми трудятся честные и усердные труженики, испытывая и перенося разного рода горе и заботы с терпением, с покорностью своему жребию? Труд, работа, забота, горе, терпение – везде, во всех званиях и состояниях; есть они у всякого человека, который честно и усердно занимается своим делом, домашним ли то или общественным (сбор. ст. из «Воскресн. чтен.», 1870 г., стр. 191–198). |
| Но дань хеттеев состояла не в одних только естественных произведениях, как напр. хлебе, масле, вине, кедровых деревьях и скоте, а также в серебре и золоте, различных украшениях и ремесленных произведениях. Двор и войско царя хеттеев, по памятникам Рамзеса I-ro и Рамзеса II-ro, являются хорошо регулированными: называются чиновники, писцы, начальники конницы. На памятниках Рамзеса I-ro хеттеи представляются в различных костюмах, и в гражданском платье, и в военном (Dunck. 343). Упоминается также о крепостях, бывших в то время у хеттеев, военных колесницах и машинах, а патриарх Иаков в своем благословении упоминает о кораблях и гаванях. Через Палестину к Египту шли два торговых пути, по которым часто ездили купеческие караваны, не только местных жителей страны, но и чужеземные. У купцов был курс на серебро, и оно должно было иметь штемпель. Предметами торговли служили преимущественно благовонные товары и предметы роскоши, женские покрывала, виссонные одежды, браслеты, серьги и проч. Из искусств было хорошо известно гравировальное и письмо. Последнее достигло к тому времени у хеттеев значительной степени развития, так что упоминается даже город письмен или книг (Кирьат-сефер). Недавно открыты Сейсом древние памятники хеттейского письма, по своей древности восходящие к эпохе судей. Такими памятниками служат хеттейские надписи, найденные в Экиафе и Кархемише. Шрифт этих надписей имеет сходство с шрифтом надписей на троянских вазах и других вещах, откопанных Шлиманом на месте древней Трои. Последний шрифт, как полагают, составляет развитие курсивного письма хеттеев (Homm. 191–192). Моисей, перед вступлением евреев в Палестину, говорил им, что они найдут здесь большие и цветущие города, дома, наполненные всяким имуществом, водохранилища, виноградники, оливковые сады и широкую торговлю ( Втор. 6:10–11; 7:7–9; 11:10–12 ). Таким образом все сохранившиеся древние свидетельства о состоянии Палестины до вступления в нее евреев указывают на высокое развитие культуры среди народов, населявших в то время Палестину. |
| По отношению к рабам заметить следует, что в истории Китая, полной бурных политических переворотов и естественных периодических явлений засухи, наводнений, голода, болезней, классы нищего народа и рабов очень многочисленны, всегда были и будут; виновным политически и по уголовным законам получающим жизнь в изгнании или на службе, большею частью дается status рабов государственных под надзором чиновников; в отличие от простого народа полноправного, эти рабы брили всю голову или половину, оставляя косу, со временем, это бритье стало дозволительным и прочим, ныне обычай бритья головы почти повсеместный с оставлением длинной косы на маковке. Изложив общие понятия о праве китайском – семейном, нельзя не заметить об организации разных обществ, преимущественно из лиц торговых, художников, ремесленников, издателей книг и других подобных также возникающих с целями благотворительности в устроении школ, больниц, приютов для рожениц, домов призрения старых и больных, несчастных детей. Все сего рода отношения и возникающие учреждения, с законного дозволения, под охраною правительства, имеют разнообразные узаконения и распоряжения в форме статутного права, детальная разработка коих нередко совершается китайскими учеными в виде частных руководящих правил, советов, наставлений, помимо закона. В Chine Review, (vol. XII, р. 5–9) помещен в английском переводе интересный образчик правил, в числе 25, для купеческих и ремесленных обществ в портовых городах Китая, под заглавием: «Chinese guilds and their rules», другой образчик подобных правил в г. Кантоне, помещен в англ. переводе г. Дуоляйтля в его «Vocabulary and Hand-book» (p. 399). В них определяется личный состав, денежный взнос, условие действий и отношение членов, раздел прибыли и проч. детали. Таким образом, китайцами поддерживается всегда должный порядок, с устранением препирательств и борьбы, могущих происходить при неясности и не установке взаимных отношений и преимущественно с иностранцами. Пользуясь переводами в China Review (vol. |
| Точно также мало благоустраивали быть купцов и ремесленников главный магистрат с его регламентом и городовые магистраты, учрежденные с целью предоставить купцам некоторые права самосуда и самоуправления, чтобы обеспечить их доходы для обеспечения доходов казны. Вместо предоставления купечеству и ремесленным классам свободного торгово-промышленного саморазвития тогдашнее правительство по немецкому образцу делило да подразделяло их на гильдии и цунфты или цехи, подчиняло опеке альдерменов, старост. Как материально и нравственно вредны гильдии, об этом будет речь дальше. Вместо свободного выбора промысла, правительство подробно определяло самые стеснительные, кастово-корпоративные способы приобретения регулярного гражданства, торгового и ремесленного состояния. Например, вроде! таких правил: «тот из мастеровых людей, кто не запишется в цех, лишается права на свободное отправление ремесла; без предъявления цеховому альдермену и без клейма, ремесленник не имеет права продавать свое изделие», и т. п. Такой приказно-магистратский, корпоративно-крепостной или замкнуто-сословный вид самоуправления был нисколько не легче и не лучше приказно-административного управления. Да и тот был уничтожен при преемниках Петра. Вместе с уничтожением главного магистрата в Петербурге городовые ратуши и магистраты подчинены были губернаторам и воеводам. И после, когда были восстановлены, не выходили из-под контроля, губернаторов и секретарей. Как деспотствовали над купечеством начальники губерний и разные присутственные места, желающих знать это отсылаем к «Запискам Державина» и к «Записке о Сибири», напечатанной в «Чтении общества истории и древностей российских» за 1859 г. Вследствие этого и самые выборные общественные учреждения – магистраты, а после и думы не имели почти никакой самостоятельности, самораспорядительности, по причине преобладания губернских бюрократических канцелярий и властей. Равным образом и выборные должностные лица, президенты магистратов, головы дум и проч. вследствие преобладания приказного элемента над земскими интересами становились истыми чиновниками-деспотами. |
| У иконописцев М. была явно выражена исторически сложившаяся дифференциация трудового процесса. Редко встречались иконописцы-универсалы, которые могли написать всю икону полностью ( Голышев. 1865. С. 79). Мастера по специализации делились на личников, доличников, листоушников (писали мелкие «расхожие» иконы), уборщиков икон, грунтовщиков, полировщиков, чеканщиков, позолотчиков, киотчиков ( Леонтьев. 1903. C. 30-31). Ряд семейных мастерских мог представлять технологическую цепочку, в каждой из них выполняли только одну операцию, напр. писали только лики или одежду и проч. ( Мельников-Печерский П. И. Нижегородская ярмарка 1843, 1844 и 1845 гг. Н. Новг., 1846. С. 208). Помимо собственно иконного производства в Богоявленской слободе также изготовляли сусальное серебро (к кон. XIX в. там было 5 сусальных заведений; Голышев. 1865. С. 77) и органическую краску бакан ( Добрынин Н. Г. Слобода Мстёра: Стат. очерк//Тр. Владимирского губ. стат. комитета. Владимир, 1864. Вып. 2. С. 168). На 2 фабриках в М. выделывали медную и серебряную фольгу, золотили поталью бумагу, отдельно изготовляли киоты (Отчеты и исслед. по кустарной промышленности в России. СПб., 1898. Т. 5. С. 417). В самом нач. XX в. помимо 14 иконописных в М. насчитывалось 24 фольгоуборочных и 10 ризочеканных мастерских ( Леонтьев. 1903. С. 34). Женщины также были вовлечены в иконный промысел, они шили ризы и изготовляли цветы для икон, покрывали их фольгой. «Уборщица» успевала за день украсить до 50 икон. Фольгоуборочные заведения были наиболее доходными, наименьший доход приносили ризочеканные мастерские. До сер. XIX в. в Богоявленской слободе М. преобладало изготовление дешевых «расхожих» икон, высокий спрос на к-рые существовал гл. обр. в крестьянской среде. Их покупали торговцы-офени и развозили по всей России, а также в зарубежные правосл. страны. Дешевизна работы отражалась на цене икон (до 1-3 р. за сотню образов). Художественным качеством эти иконы не отличались. Именно тиражирование икон упрощенного письма способствовало пренебрежительному отношению к поздней иконописи и стало основанием для того, чтобы считать иконопись М. ремесленным производством «низкопробного товара». Изготовление дешевых икон, изначально представлявшее собой кустарный ремесленный промысел, в дальнейшем превратилось в крупномасштабное производство, труд на к-ром имел все признаки развитой промышленности. Такие иконные фабрики стали характерным явлением в развитии российского хозяйства и экономики с посл. трети XIX в. и вплоть до начала первой мировой войны. |
| Удобные и красивые дороги, кроме того, что полезны, показывают хорошее хозяйство в государстве и попечение правительства о благе народном. Что хорошо, то похвально. А нищенское попрошайство ремесленников в Австрии во время переходов их с места на место и от мастера к мастеру обнаруживает в сем государстве, с одной стороны, жалкую бедность этих людей, а с другой неумение власти прекратить ее соразмерением числа их с требованиями потребителей внутренних и внешних, или затруднение ее и даже невозможность уменьшать их количество, однажды увеличившееся по оплошности правительства, или по неверному расчету вероятностей торговых дел. Всем предержащим надобно хорошо знать государственную математику, т.е. уметь вычислить силы производящие и потребляющие внутри и вне отечества и соразмерять их между собою. Без этого знания или умения они причинят великое зло, именно, нищету умножившихся ремесленных людей, понижение цен за труды их в рабочих храминах, ненависть к богатым и скупым хозяевам этих храмин, и, в случае худого сбыта изделий, мятежи. Господи, избави всех от словесе мятежна и от скудоумия устроителей торговых дел и вразуми их вычислять: сколько нужно на реках и в городах паровых машин, дабы не уменьшились леса и не вздорожали дрова, и дабы бедные не зябли в утлых избах своих, и сколько требуется хлебопекарей, портных, сапожников, часовщиков, столяров, и проч., дабы излишек их, при обманчивой свободе торговли, не послужил в тягость им самим и во зло государству. M τρον ριστον 31 . Знай всему меру! Вот мудрое правило, которого должны держаться власти, как магнитного указателя при достижении такой цели, какова – довольство и спокойствие народное. Это правило в Австрии не совсем удачно приложено к устройству городов. В них направление опрятных улиц к средоточной площади, обставленной с четырех сторон общественными зданиями, и тут боевые часы на ратуше, торговые лавки и водоем украшенный изваянием святого, – все это хорошо; теснота же и духота улиц, вредная для здоровья, сплошная постановка домов без промежуточных садов, неравное размещение их в отношении к солнечному свету и недостаток промывания нечистот водою показывают, что немногосторонняя мудрость строила города немецкие. |
|
|
