| язык в приложении к изд. Стрикера). Груз. версия известна по 2 рукописям - палимпсесту VII в. (ркп. Sinait. iber. 6. Fol. 2-12, X в.) и кодексу Vindob. georg. 2, 983 г. ( Garitte. 1957; Birdsall. 1970). В XX в. были обнаружены и изданы 3 фрагмента на саидском диалекте копт. языка, датированные X-XI вв. (Paris. copt. 1305. Fol. 8-9; P. Vindob. K 9517; Paris. copt. 12918. Fol. 122; см.: BHO, N 615; Lucchesi. 1988). Эфиоп. перевод издан по рукописям Paris. aeth. 53 (XVI в.) и 131 (XIII в.) (Apocrypha de B. Maria. 1909). Араб. версия разделов 1. 1 - 15. 4 сохранилась всего в одной рукописи X в.- Sinait. arab. 436. Fol. 112-121v ( Garitte. 1973). Издания Греч. текст памятника впервые был издан М. Неандером в приложении к Малому Катехизису М. Лютера ( Neander. 1564). После ряда перепечаток и публикаций с разночтениями по 2-3 рукописям 1-е научно-критическое издание было выпущено К. Тишендорфом, к-рый использовал 17 греческих рукописей. В XX в. были по отдельности изданы древние переводы И. П. В наст. время основным критическим изданием является работа Стрикера (1961), к-рый учел большую часть греч. рукописей, включая папирусы, и почти все версии (в приложении к его изданию опубл. перевод арм. версии). Рождество Пресв. Богородицы. Икона. сер. XIV в. (ГТГ) Текст И. П. был написан не позднее нач. III в. Если признать, что автору И. П. была известна «Апология» сщмч. Иустина Философа, то текст мог появиться только после 160 г. ( Strycker, ed. 1961; Stempvoort. 1964). Возможно, он был известен уже Клименту Александрийскому, который ссылается на предание о том, что Дева Мария после рождения Сына «была осмотрена повивальной бабкой и оказалась девой» ( Clem. Alex. Strom. VII 16. 93. 7). Хотя действие происходит в Иерусалиме и Вифлееме, анализ текста показал, что география Палестины автору была известна плохо, как и евр. религ. обычаи. Поэтому исследователи полагают, что более вероятным является происхождение текста из Египта или Сирии ( Strycker, ed. 1961; Smid. 1965). Одни исследователи отмечали, что большая часть древнехрист. |
| Наиболее ранним переводом Устава является подстрочный перевод расширенной редакции на древневерхненем. язык, содержащейся в рукописи из Санкт-Галлена 916 (IX в.). Этот перевод обычно принято обозначать по начальным словам «Lose o sun». 1-й перевод на англосакс. язык, был сделан Этельвольдом (X в.), за ним последовало еще неск. анонимных переводов. С XII в. всеобщее распространение в Англии получил перевод, выполненный Винтенеймом. Переводы Устава на романские языки появились значительно позже и в большинстве являются анонимными: в XIII в.- неск. переводов на франц. и провансальский языки, в XIII-XV вв.- на каталон.; известен перевод XIV в. на португ. язык, сохранившийся в единственной рукописи из Алкобасы. С изобретением книгопечатания появились также переводы на итал. (Флоренция, 1493; Венеция, 1495) и польск. (1597) языки. Первые печатные издания переводов на нем. язык (80-е гг. XV в.) вышли на десятилетие раньше изданий лат. оригинала. На протяжении ср. веков Устав В. Н. неоднократно переводился на слав. язык. Впервые это произошло, вероятно, в Чехии (возможно, в Сазавском мон-ре ок. 1036) в связи с распространением здесь по инициативе еп. Пражского сщмч. Адальберта с кон. X в. бенедиктинских мон-рей. Данный перевод не сохранился; в пользу его существования может свидетельствовать известие хроники Козьмы Пражского о том, что после запрещения богослужения на слав. языке в Сазавском мон-ре (1097) новый аббат Детхард не нашел там иных богослужебных книг, кроме слав. (Kosmova kronika ceska/Prel. К. Hrdina, M. Bláhová. Praha, 1972. S. 219). До наст. времени дошел слав. перевод Устава, выполненный не позднее кон. XII в. в Хорватии, представленный пергаменным глаголическим списком кон. XIV в. (Загреб. Архив ХАЗУ. I а 74), происходящим из Роговского мон-ря на о-ве Пашман в Далмации (изд.: Ostojic I. Benediktinci u Hrvatskoj. Split, 1965. Sv. 3. S. 361-534; факсим.- Rogovskoga samostana sv. Benedikta. Regula (saec. XIV). Zagreb, 1985). Вопрос о возможной связи этого перевода с предположительно выполненным ранее в Чехии в лит-ре не рассматривался. |
| Не позднее 1785 г. имя И. О. было включено в перечень «Святые от болгарского народа», помещенный в «Истории вкратце о болгаро-словенском народе» (т. н. Зографской болгарской истории - см.: Иванов. 1931. С. 641-642); перечень встречается и в отдельных списках, напр. в сборнике 10-х гг. XIX в. хиландарского происхождения (Ath. Pantel. Собр. Ксилургу. 14. Л. 11). Почитание у восточных славян Память И. О. (устойчиво именуемого Сарандапорским или Сардипольским) с кондаком получает известность на Руси на рубеже XIV и XV вв., в эпоху «второго южнославянского влияния», в составе месяцесловной части тропарников Иерусалимского устава и Псалтири с восследованием. Память И. О. и песнопения в его честь и в дальнейшем остаются неотъемлемой частью этих месяцесловов ( Смирнов С. Н. Сербские святые в русских рукописях//Юбил. сб. Рус. археол. об-ва в Королевстве Югославия. Белград, 1936. С. 161-261; Иванова К. Български, сръбски и молдо-влахийски ръкописи в сбирката на М. П. Погодин. София, 1981. С. 427-433; Naumow A. Wiara i historia: Z dzejów literatury cerkiewnosowiaskiej na ziemiach polsko-litewskich. Kraków, 1996. S. 56-57), однако особого интереса к святому здесь не видно. Вероятно, рус. книжники XV-XVII вв. даже не знали о его слав. происхождении. Так, архим. Захария (Копыстенский) в «Палинодии» не упоминает И. О. в числе южнослав. святых, хотя достаточно подробно сообщает о святынях Сарандапорского (т. е. Осоговского) мон-ря (Ibid. S. 57). Житие И. О. и посвященные ему службы не получили на Руси известности: существующее в лит-ре указание на то, что его память содержится в рус. Прологе XIII-XIV вв. ( 1965. С. 31), ошибочно, т. к. речь идет о рукописи, по всей видимости, болгарской (ГИМ. Хлуд. 191). Житие И. О. известно в 5 списках, к-рые восходят к общему протографу, но имеют ряд различий (в частности, в наборе сюжетов посмертных чудес), отражающих более поздние предания и фольклорные влияния ( Иванов. 1931. С. 405; Jakuмobcka. 1993. С. 37-39; Гергова. 1996. С. 34; ср.: Маринов. |
| Пространное неканоническое Житие М. Р., к-рое также известно под названием «Слово о трех мнисех, како находили святого преподобного отца нашего Макария, иже есть близ рая обретен за 20 поприщ», неоднократно переводилось на слав. язык и представлено рядом редакций и большим числом списков. Старший перевод был выполнен в Болгарии в X в. Древнейший болг. список памятника находится в Сборнике с Патериком Египетским (ГИМ. Увар. 510-Q; Цар. 363, 30-е гг. XIV в.), сербский - в пергаменном минейном Торжественнике (ГИМ. Хлуд. 195, 2-я пол. XIV в.), русский - в новгородском Паисиевском сборнике (РНБ. Кир.-Бел. 4/1081, 1-я четв. XV в.). Житие М. Р. может быть приурочено к 23 окт., но чаще к 19 янв. ( Иванова. 2008. С. 263-264, 445-446). Начиная с 1-й четв. XV в. упоминание Жития М. Р. постоянно присутствует в списках отреченных книг ( Кобяк. 1988. С. 714; Грицевская. 2003. С. 163, 166, 168, 170, 172, 176, 178, 179, 181, 187, 192, 194, 198, 201, 207). Данное обстоятельство, по всей видимости, существенно не повлияло на популярность этого памятника в древнерусской книжности XV-XVII вв., но ограничило его распространение в календарных сборниках (Торжественниках минейных), читавшихся в церкви во время службы. Возможно, по этой причине текст Жития не был включен в ВМЧ. Вопрос о распространении текста в старообрядческой рукописной традиции XVIII-XIX вв. не изучен. Краткое Житие М. Р. было переведено на слав. язык не позднее XII в. на Руси в составе нестишного Пролога (под 19 янв.) и ок. рубежа XII и XIII вв. получило в составе этого календарного сборника широкое распространение в Болгарии и Сербии. Во 2-й четв. XVI в. оно было включено в ВМЧ. Начиная с 1-го полного издания Пролога (М., 1642-1643) регулярно публиковалось в его составе. Служба М. Р. в слав. рукописной традиции неизвестна. Присутствие проложного Жития М. Р. в ряде списков южнослав. служебных Миней и праздничных Миней доиерусалимской редакции объясняется тем, что в них под соответствующим числом включались все Жития дня независимо от наличия службы святому и даже отдельных песнопений. |
| рукописные строчная и прописная буквы -. Др. юго-западнорус. скорописный вариант XVII в.- - послужил основой для совр. начертания строчной буквы в курсиве - д . В серб. канцелярских почерках («ранняя скоропись») 2-й пол. XIII в. появляется начертание Д в форме совр. заглавной печатной А с перекладиной на уровне строки и с левой стороной, продолжающейся вверх после образования угла с правой (грамота короля Драгутина общине Дубровника, ранее 1282). Практически современны ему варианты с укороченной правой ножкой (Г, увенчанное треугольником) в грамотах королевы Елены Дубровнику (1289) и короля Милутина жупану Твртко (после 1289). Не позднее нач. XIV в. в серб. документах встречается начертание буквы в форме строчного Р с наклоном влево, практически без правой ножки (грамота кор. Милутина Дубровнику от 14 сент. 1302) и вариант в форме «клещей» (его же грамота семейству Жаретичей, 1319). В сер. XIV в. известны варианты в форме лат. прописного R (выходная запись писца Иерусалимского устава, 1357-1371 гг.- Прага, Народный музей. IX Н 23) и строчного курсивного k (грамота кор. Стефана Душана рус. Пантелеимонову мон-рю на Афоне от 12 июня 1349). В боснийских канцелярских почерках с кон. XIV в. встречается вариант в форме большого Ь (грамота кн. Павла Радиновича Дубровнику, 1397), а неск. позже - в виде цифры 9 с длинным хвостом под строкой (грамота воеводы Сандаля Хранича Дубровнику, 1419). В памятниках серб. деловой письменности XV-XVII вв. (в особенности в документах слав. канцелярии османских султанов) известны начертания буквы практически без левой ножки, в форме курсивной греч. «альфы» с крючком внизу (грамота боснийского кор. Стефана Томашевича Дубровнику, 1461; письмо султанши Марии (Мары) Бранкович дубровницкой общине, 1470-1487). Серб. печатные каллиграфические руководства XVIII в. ( Орфелин З. Каллиграфия. Сремски Карловци, 1759, 1776) рекомендовали курсивные начертания строчной буквы (наряду с восходящим к полууставному) в форме лат. строчного q, цифры 9 и начертание, близкое к современному. |
| V. Leather Working in North-West Russia//The Archaeology of Medieval Novgorod. 2012. P. 405–406). Ремесло было специализированным: в новгородском летописании упоминаются, напр., такие мастера, как котельник или опонник (НПЛ. C. 57). Значительная часть сырья и ремесленной продукции импортировалась. Гончарные мастерские появились в Новгороде только в XIII в., что связывают с изменениями в технологии производства. В более раннее время гончарство имело домашний или полудомашний характер, хотя и тогда часть продукции, очевидно, продавалась на рынке (Brorsson T. Pottery Production in the Novgorod Region: Local Traditions and Foreign Influences//The Archaeology of Medieval Novgorod. 2012. Р. 431–432). Металлообработка (в частности, изготовление ювелирных изделий) активно развивалась в XII–XIII вв., когда в Новгороде расширялся доступ к импортному сырью (Eniosova N., Rehren Th. Metal Melting Crucibles from Medieval Novgorod//Ibid. P. 215, 222). Благодаря развитой гидрографической сети (особенно это касается Приильменской низменности) важнейшее значение для новгородского хозяйства имело рыболовство. Промысловый лов осуществлялся, по-видимому, в основном с помощью сетей. Рыба упоминается и в новгородских берестяных грамотах, прежде всего как продукт, к-рый служил для выплаты дани. Получило развитие и садоводство (в культурных слоях средневек. Новгорода довольно часты находки косточек вишни и семечек яблок — Monk M., Johnston P. Perspectives on Non-Wood Plants in the Sampled Assemblage from the Troitsky Excavations of Medieval Novgorod//Ibid. P. 311). С домонг. времени особое место в экономике Н. р. занимала внешняя торговля. Важнейшими экспортными товарами были пушнина (добываемые охотниками в Новгородской земле меха куниц, белок, бобров, а также выдр, лис, медведей, рысей и др.) и воск. Впрочем в торговле воском Новгород играл в основном роль не производителя, а транзитного центра (главными поставщиками экспортного воска были в XIII — нач. XIV в. Смоленская и Полоцкая земли, позднее — Поволжье) (Хорошкевич. |
| Нек-рые останки могут быть истолкованы как человеческие жертвоприношения. Вместе с телом мужчины (вероятно, он был задушен веревкой) из Галаха, гр. Голуэй, найденным в 1821 г. в болоте, обнаружены 2 заостренных кола. Как жертвоприношение интерпретируют захоронение женщины с младенцем из Дерримакирка, гр. Роскоммон: на ее бедрах лежал тяжелый камень. Возможно, заживо похоронили и женщину в ритуальной ограде в Каррахе, гр. Килдэр. Н. Ю. Живлова Раннесредневековые поселения. В эпоху бронзового века возникают т. н. кранноги ( древнеирл. кранн «дерево») — жилища на искусственных островах посредине озёр (Баллиндерри, гр. Дерри/Тайрон; Нокналаппа, гр. Клэр). Их сооружение на озерах (реже реках или море) было связано с традицией обитания на небольших островах, дающих защиту от врагов и облегчающих добывание рыбы и дичи. Нижняя граница кранногов простирается до каменного века, когда естественные островки у берега, на мелководье и в болотах использовали в основном для промысла. Позднее на тех же местах возникали средневек. кранноги — искусственные сооружения с бревенчатыми жилищами на сваях, обнесенные одним или двумя рядами частокола. Много кранногов обнаружили при дренажных работах в XIX в. в сев. районах И., по рекам Шеннон и Эрн, на изолированных озерах в зоне друмлинов. В центральных районах, особенно на западе страны известны каменные кранноги (датировка не определена). Не смотря на то, что основной период строительства «настоящих» кранногов приходится на VI–VII вв., близкие им структуры строили в И. задолго до этого. Они крайне важны для археологии страны, так как отражают развитие ее населения (часто на одном и том же месте) от эпохи к эпохе, позволяют точно датировать каждую стадию благодаря исключительной сохранности органических материалов. Мойна-Лох (гр. Мит) — один из кранногов, имеющих наиболее длинную и последовательную историю обживания: от мезолита (небольшая площадка из гальки, камня, укрепленная камнем в эпоху бронзы — род рыболовецкой и охотничьей стоянки) до искусственного острова (не ранее 748; длина до 50 м) из уложенных слоями камня, торфа, галечника и хвороста с более поздним частоколом и круглым домом (ширина 11 м). На кранноге жили до IX в., но посещали и позже (находки XIII–XIV вв., XIX в.). Кранног на оз. Лох-Эскра (гр. Тирон) уже в бронзовом веке четырежды расширяли, добившись сложной планировки. Кранног на оз. Лох-Гара (гр. Слайго) заселялся трижды: в позднем бронзовом веке (использовали как мастерскую), в переходный период к раннему железному веку и в самом начале раннего средневековья. |
| Большее распространение получили сокращенные версии «Большой хроники», выполненные М. П. или под его руководством. Сильное влияние на позднейшую англ. хронистику оказали «Цветы историй» (Flores historiarum), к-рые исследователи до сер. ХХ в. ошибочно приписывали некоему Матвею Вестминстерскому (жившему предположительно ок. 1300). Это сочинение охватывает период от сотворения мира до 1249 г. и представляет собой извлечения из «Большой хроники», дополненные информацией из других исторических сочинений. Наиболее ранняя рукопись (Manchester. Chetham " s Library. 6712) частично написана почерком М. П. (анналы за 1241-1249), позднее была продолжена в Сент-Олбансе (за 1250-1265) и Вестминстерском аббатстве (за 1265-1327). Ок. 1250-1253 гг. М. П. написал «Историю англов» (Historia Anglorum; известна также как «Малая история» (Historia minora)), охватывающую период от Нормандского завоевания 1066 г. до 1253 г. (в наст. время рукопись-автограф М. П. переплетена в кодексе вместе с частью «Большой хроники» - Lond. Brit. Lib. Royal. 14 C VII; 2-я пол. XIII в.; по одной из версий, эта рукопись была завершена уже после смерти М. П. и предназначалась в подарок англ. кор. Генриху III - Connolly D. K. Copying Maps by Matthew Paris: Itineraries fit for a King//The «Book» of Travels: Genre, Ethnology, and Pilgrimage, 1250-1700. Leiden, 2009. P. 159-203). Она основана гл. обр. на информации из «Большой хроники», относящейся к Англии, но также включает целый ряд дополнительных сведений. Несколько позднее (ок. 1255) М. П. написал «Сокращение хроник» (Abbreviatio chronicarum; рукопись-автограф М. П.- Lond. Brit. Lib. Cotton. Claudius. D VI), охватывающее период с 1000 по 1255 г. Возможно, не самим М. П., но под его общим руководством была проведена работа над «Хроникой, извлеченной из больших хроник» (Chronica excerpta a magnis cronicis; London - Lond. Brit. Lib. Cotton. Vitellius A XX; почерком М. П. написана лишь небольшая часть рукописи), охватывающей период с 1066 по 1246 г. Кроме того, М. П. создал краткий обзор истории Британии в форме генеалогической диаграммы (сохр. 6 различающихся между собой версий), оказавший значительное влияние на развитие в Англии в XIV-XV вв. жанра «генеалогических хроник» (см.: Laborderie. 2013). Помимо рисунков в качестве иллюстративных дополнений к «Большой хронике» и др. сочинениям М. П. использовал карты, составленные и нарисованные им самим. В его автографах сохранились карта мира, 4 карты Св. земли, 4 версии графической схемы пути из Лондона в Италию, 4 карты Британии, а также диаграммы важнейших дорог Британии и 7 англосакс. королевств. |
| Внутренняя поверхность кладки забутована более мелкими камнями и кирпичами со значительным количеством раствора. Характер кладки в разных частях здания не вполне одинаков. Встречаются участки декоративной фигурной кирпичной кладки. В стенах проходит несколько ярусов дубовых связей. В некоторых участках в кладке широко использованы горшки местного производства. Фундаменты собора ленточные, из валунов на растворе. Первоначальный цемяночный пол собора лежал на уровне более чем на 2 м ниже современного. Выше обнаружены остатки еще двух полов из каменных плит, относящихся к XI-XII вв. В центральной апсиде найдены остатки мозаичного пола, сделанного, по-видимому, в XII в., - небольшие фрагменты мозаичного набора в цемяночном грунте и обломки серых известняковых плит с мозаикой. Несколько каменных плит с мозаичной инкрустацией уцелело в облицовке нижней части стен апсиды вокруг горнего места. В центральной апсиде выявлены остатки престола, столбиков деревянного кивория, основы запрестольного креста. Первоначально горнее место было двухступенчатым с фресковой росписью; позднее оно переделано в трехступенчатое с облицовкой мозаикой. Встречены также следы деревянной алтарной преграды. В Рождественском приделе первый пол был из поливных плиток, а более поздний - мозаичный. Конструктивной особенностью Софии, не встречающейся в других русских памятниках XI века, является наличие четверть-циркульных арок (аркбутанов) в южном притворе (Мартирьевской паперти). Они были и в северном притворе, но исчезли при восстановлении северной стены в последней четверти XIII века. Аркбутаны, входившие в Софии в состав наружной галереи, хорошо известны в романской архитектуре. На южной паперти можно видеть фреску " Константин и Елена " , ниже её сохранилась композиция " Деисус " ; кроме того, древняя роспись находится в центральном куполе храма. Остальная живопись собора относится к 1890-м годам. Главный иконостас Софии состоит из икон, написанных в XIV-XVII веках и в основном сложился к 1528 году. |
| Панагия патриарха Иоасафа II. 1671 г. (Камея «Успение Богородицы». XIII–XIV вв., К-поль). Мастер Михаил Яковлев. Москва (ГММК) Панагия патриарха Иоасафа II. 1671 г. (Камея «Успение Богородицы». XIII–XIV вв., К-поль). Мастер Михаил Яковлев. Москва (ГММК) В духе решений Большого Московского Собора, повелевшего совершать канонизацию святых только по решению Архиерейского Собора при наличии «достоверных свидетельств» (Моск. Собор, 1666-1667. М., 19053. Л. 8-8 об.), в Патриаршество И. стало нормой строгое отношение к освидетельствованию мощей и чудес. В 1669 г. игум. вологодского в честь Сошествия Святого Духа на апостолов монастыря (Галактионовой Знаменской пуст.) Сергий просил благословение патриарха на освидетельствование мощей прмч. Галактиона (Бельского) и пение ему молебнов. Разрешение, судя по всему, не было дано, поскольку в 1673 г., после смерти И., монастырские власти обратились к патриарху Питириму за повторным разрешением. В 1667 г. по благословению И. Суздальский архиеп. Стефан с комиссией свидетельствовал чудотворения от Шуйской Смоленской иконы Божией Матери , находившейся в Воскресенском соборе Шуи. Образ был признан чудотворным. На Соборе в 1667 г. руководителем Московского Печатного двора был поставлен Сарский и Подонский митр. Павел. В 60-х гг. XVII в., по-видимому в связи с распространением старообрядчества, упал спрос на продукцию Печатного двора, она впервые стала убыточной. 21 авг. 1667 г. в работу типографии были внесены серьезные изменения. В ее штате оставили лучших мастеров, к-рые работали на 4 станах «крупною азбукою». Остальных вывели за штат без сохранения жалованья, они могли работать на станах «мелкой азбуки», предназначенных для тиражирования ходовых малоформатных книг. Одним из результатов реорганизации Печатного двора стало возобновление издания певч. книг. В 1668 г. по благословению И. царь повелел митр. Павлу собрать мастеров певч. дела, к-рым предстояло продолжить работу распущенной после 1654 г. комиссии по исправлению «раздельноречных» певч. книг. Новая комиссия приступила к работе в 1669 г. Итогом ее деятельности стали исправление и подготовка к изданию певч. книг и написание трактата «Извещение… требующим учитися пения» (1670; см. в ст. Григорий Нос ). В целом работа Печатного двора при И. была успешной. Первой книгой, вышедшей по решению Большого Московского Собора и имевшей благословение И., был «Жезл правления» Симеона Полоцкого, направленный против старообрядцев. Позднее издавались Поучения прп. Ефрема Сирина (1667), Евангелие (1668), Чиновник архиерейского служения (1668), Последование освящения антиминса (1668), Триодь цветная (1670), Поучение святительское к новопоставленному иерею (1670), Апостол (1671), Требник (1671) и др. |
|
|
