На участке городского посада, исследованного раскопом 27, наличие мощных непереотложенных культурных напластований позволяет проследить постепенный характер изменения соотношения сильно- и слабопрофилированных форм типа 8. Доля первых увеличивается по мере углубления от 2,5 % до 45 %, в то время как доля более поздних слабопрофилированных форм уменьшается от 50 % в верхнем пласте до 13 % в шестом, и ниже эта группа керамики уже не образует значительных серий. В материалах поселений междуречья Прони и Рановы керамика «общерусского типа» составляет 33 % от общего числа (без учета позднесредневековой керамики типов 13 и 14, а также чернолощеной столовой посуды). В том числе керамика ранних форм этого типа составляет лишь 7 %. Особенности наиболее поздних подтипов керамики «курганного типа» (8 Г и 8 Д) дали две линии развития в керамике XIII–XIV вв. Одна из них выразилась в уменьшении профилированности венчика (развитие подтипа 8 Г – тип 11), другая – в уменьшении и исчезновении устья – верхней отогнутой части венчика (развитие подтипа 8 Д – типы 9 и 10). Тип 9. Вертикальные или слабо наклоненные внутрь венчики переходящие в покатые, слабовыраженные плечики; край резко отогнут наружу и завернут внутрь, образует массивный уплощеный валик на внешней стороне венчика. Преобладает линейный зональный орнамент по плечику, но встречается и волнистый, а также неорнаментированные сосуды. Эта керамика изготавливалась почти исключительно из беложгущегося теста с абсолютным преобладанием тонких формовочных масс. Эта форма существовала во второй половине XIII–XIV вв. в Переяславле Рязанском (тип 8) С. 38], Москве (III вариант сероглиняной керамики) С. 24], на городище Слободка (тип V) на Среднем Дону (тип 3) В Южной Руси подобные типы, по-видимому, появляются раньше – на рубеже XII–XIII вв. С. 10], но преобладают также в XIII–XIV вв (тип 18 Г) Рис. 106, 22, 23; 7; 15. С. 79]. В материалах Старой Рязани керамика типа 9 составляет значительную долю в ряде комплексов, датированных разным временем, от начала XIII в. до XIV в. Это слой наземного жилища у подножия вала Северного городища (раскоп 28), который на основании стратиграфических наблюдений может быть отнесен к рубежу XII–XIII вв.; ямы 1,14 и 15 на раскопе 7 АБ на Южном городище, возникновение которых следует отнести ко времени не ранее начала XIII в. (на том основании, что они прорезают слой нивелировочной глины, отложившийся в период перепланировки участка после событий 1208 г.); яма 1 на раскопе 25, связанная с постройкой, погибшей в 1237 г., в нижней части которой в 1979 г. был найден клад серебряных вещей; яма 2 на раскопе 25, которая по находкам золотоордынского красноглиняного кувшина и монеты-подражания чеканке Тохтамыша датирована временем не ранее второй половины XIV в.

http://azbyka.ru/otechnik/Nikolaj_Troick...

Систематическую коллекцию A. P. содержит т. н. Патерик Скитский поглавный. Его греч. прототип, предположительно восходящий к VI-VII вв., не обнаружен. Состав и происхождение Патерика были исследованы В. С. Преображенским (в нач. XX в.), Н. ван Вейком (30-е гг. ХХ в.), В. Р. Федером (70-90-е гг. ХХ в.). По мнению ван Вейка, Патерик был переведен с греч. ранее др. патериковых рассказов в IX в. в Моравии или Паннонии, возможно самим св. Мефодием (ван Вейк отождествил перевод этого Патерика с «отеческыми книгами», о к-рых упомянуто в житии св. Мефодия). Наиболее полный состав Патерика представлен только в древнерус. рукописной традиции (РНБ. Собр. Погодин. 267, XIV в.; ГИМ. Син. 3, нач. XV в.; старший из рус. списков - Сербия, б-ка мон-ря Дечаны, сер. XIII в.,- не содержит, как и ряд позднейших рукописей, 1-го разд.); южнослав. списки XIV в. (РГБ. Собр. А. Н. Попова, 93, т. 1, серб. список с болг. оригинала, 1-я треть XIV в.; Vindob. slav. 152, серб., 1-я пол. XIV в., и др.) имеют общие пропуски отдельных рассказов и изречений. В наст. время В. Р. Федер готовит критическое издание этого памятника. Скитский Патерик послужил основой для более поздних компиляций: 1) Протопатерика Скалигерова, возникшего предположительно в Болгарии в X в., где помимо извлечений из Скитского Патерика содержатся части «Лествицы» и Патерика Египетского краткого (известен только в рус. списках - Leiden, Bibl. Univ., Scal. 74, 2-я пол. XIII в.; РГАДА. Ф. 181 (РО МГАМИД), 602, ок. 1477), 2) Патерика Сводного (часто именуемого в списках Скитским), составленного в 1-й пол. XIV в. в Болгарии или на Афоне также из статей Патериков Азбучно-Иерусалимского, Египетского и Синайского (старший список - ГИМ. Хлуд. 237, болг., 2-я четв. XIV в.); 3) Патерика Систематического, составленного в XVII в. на Руси или на Афоне, куда также входят нек-рые части Патерика Азбучно-Иерусалимского. Скитский Патерик явился одним из источников для Изборника 1076 г. и Пролога. Извлечения из алфавитного собрания A. P. содержит Патерик Египетский, извлечения из патериковых рассказов разных типов содержит и Патерик Синайский. Материал Патериков Скитского и Азбучно-Иерусалимского был в XVI в. внесен в ВМЧ митр. Макария под 31 дек. Критических изданий всех вышеперечисленных Патериков не существует. Протопатерик Скалигеров издан Р. Новаком и В. Федером в 1985 г. в транскрипции и на микрофишах. Повествовательная часть Сводного Патерика опубликована в 1980 г. С. Николовой.

http://pravenc.ru/text/75770.html

Чтобы сохранить их в непрнкосновенности, на место исчезнувших ъ и ь подставлены были в тексте гласные о и е, развивавшиеся из этих звуков только в известных, определенных положениях. Переход гласных ъ и ь в о и е при указанных условиях произошел уже к XIII в.; между тем в нотных книгах замена ъ и ь посредством о и е сказывается лишь в начале XIV в., а изменение текста нотных книг в указанном направлении происходит еще позднее - в конце XIV и начале XV вв. Изменение это коснулось только текстов для пения; тексты для чтения ему не подверглись. Отсюда сильная разница между текстами для пения и текстами для чтения, получившая имя " раздельноречия " . Образчиком такого " раздельноречия " может служить следующий отрывок: старый текст ( " старое истинноречие " ) - " съгешихом, безъзаконовахом, не оправдихом пред тобою, ни съблюдохом, ни сътворихом, якоже заповеда нам, но не предажь насъ до конъца отьчьскыи Боже " ; новый текст (1515, " раздельноречие " ) - " согрешихомо и беззаконовахомо, не оправдихомо передо тобою, ни соблюдохомо, ни сотворихомо, якоже заповеда намо, но не предаиже насо до конеца отеческыи Боже " . Благодаря часто встречающемуся слогу " хомо " , в народе такое исполнение богослужебного пения стали звать " хомовым " пением; отсюда грецизированная форма " хомония " . В связи с этим явлением в истории одноголосного духовного пения в России различаются три периода: 1) старого истинноречия, или праворечия (с XI до XIV вв.), 2) раздельноречия, или хомонии (с XIV в. до второй половины XVII в., когда принята были меры к исправлению текста), 3) нового истинноречия (со времени исправления текста до сих пор). В начале XVI в. мы находим повсеместное нестроение и безурядицу в церковном пении, наряду с усилением хомонии, особенно резко разошедшейся к этому времени с живой разговорной речью и церковным чтением. " Знаменное " письмо к началу XVI в. также усложнилось; число крюковых знаков увеличилось (явилось немало новых вариаций уже прежде известных знаков). В тексте являются различные вставки, не имеющие никакого отношения к тексту и вводившиеся только для большего протяжения напева и придания ему вящей торжественности. Таково, напр., болгарское слово " хубово " ( " красиво, хорошо " ) или " хабува " . Сначала оно писалось в сокращении на полях нотных книг; в начале XV в. оно уже выписывается вполне, а в конце XV в. и начале XVI в. вносится в текст и поется вместе с ним.

http://drevo-info.ru/articles/2193.html

Наиболее ранним переводом Устава является подстрочный перевод расширенной редакции на древневерхненем. язык, содержащейся в рукописи из Санкт-Галлена 916 (IX в.). Этот перевод обычно принято обозначать по начальным словам «Lose o sun». 1-й перевод на англосакс. язык, был сделан Этельвольдом (X в.), за ним последовало еще неск. анонимных переводов. С XII в. всеобщее распространение в Англии получил перевод, выполненный Винтенеймом. Переводы Устава на романские языки появились значительно позже и в большинстве являются анонимными: в XIII в.- неск. переводов на франц. и провансальский языки, в XIII-XV вв.- на каталон.; известен перевод XIV в. на португ. язык, сохранившийся в единственной рукописи из Алкобасы. С изобретением книгопечатания появились также переводы на итал. (Флоренция, 1493; Венеция, 1495) и польск. (1597) языки. Первые печатные издания переводов на нем. язык (80-е гг. XV в.) вышли на десятилетие раньше изданий лат. оригинала. На протяжении ср. веков Устав В. Н. неоднократно переводился на слав. язык. Впервые это произошло, вероятно, в Чехии (возможно, в Сазавском мон-ре ок. 1036) в связи с распространением здесь по инициативе еп. Пражского сщмч. Адальберта с кон. X в. бенедиктинских мон-рей. Данный перевод не сохранился; в пользу его существования может свидетельствовать известие хроники Козьмы Пражского о том, что после запрещения богослужения на слав. языке в Сазавском мон-ре (1097) новый аббат Детхард не нашел там иных богослужебных книг, кроме слав. (Kosmova kronika ceska/Prel. К. Hrdina, M. Bláhová. Praha, 1972. S. 219). До наст. времени дошел слав. перевод Устава, выполненный не позднее кон. XII в. в Хорватии, представленный пергаменным глаголическим списком кон. XIV в. (Загреб. Архив ХАЗУ. I а 74), происходящим из Роговского мон-ря на о-ве Пашман в Далмации (изд.: Ostojic I. Benediktinci u Hrvatskoj. Split, 1965. Sv. 3. S. 361-534; факсим.- Rogovskoga samostana sv. Benedikta. Regula (saec. XIV). Zagreb, 1985). Вопрос о возможной связи этого перевода с предположительно выполненным ранее в Чехии в лит-ре не рассматривался.

http://pravenc.ru/text/150223.html

Не позднее 1785 г. имя И. О. было включено в перечень «Святые от болгарского народа», помещенный в «Истории вкратце о болгаро-словенском народе» (т. н. Зографской болгарской истории - см.: Иванов. 1931. С. 641-642); перечень встречается и в отдельных списках, напр. в сборнике 10-х гг. XIX в. хиландарского происхождения (Ath. Pantel. Собр. Ксилургу. 14. Л. 11). Почитание у восточных славян Память И. О. (устойчиво именуемого Сарандапорским или Сардипольским) с кондаком получает известность на Руси на рубеже XIV и XV вв., в эпоху «второго южнославянского влияния», в составе месяцесловной части тропарников Иерусалимского устава и Псалтири с восследованием. Память И. О. и песнопения в его честь и в дальнейшем остаются неотъемлемой частью этих месяцесловов ( Смирнов С. Н. Сербские святые в русских рукописях//Юбил. сб. Рус. археол. об-ва в Королевстве Югославия. Белград, 1936. С. 161-261; Иванова К. Български, сръбски и молдо-влахийски ръкописи в сбирката на М. П. Погодин. София, 1981. С. 427-433; Naumow A. Wiara i historia: Z dzejów literatury cerkiewnosowiaskiej na ziemiach polsko-litewskich. Kraków, 1996. S. 56-57), однако особого интереса к святому здесь не видно. Вероятно, рус. книжники XV-XVII вв. даже не знали о его слав. происхождении. Так, архим. Захария (Копыстенский) в «Палинодии» не упоминает И. О. в числе южнослав. святых, хотя достаточно подробно сообщает о святынях Сарандапорского (т. е. Осоговского) мон-ря (Ibid. S. 57). Житие И. О. и посвященные ему службы не получили на Руси известности: существующее в лит-ре указание на то, что его память содержится в рус. Прологе XIII-XIV вв. ( 1965. С. 31), ошибочно, т. к. речь идет о рукописи, по всей видимости, болгарской (ГИМ. Хлуд. 191). Житие И. О. известно в 5 списках, к-рые восходят к общему протографу, но имеют ряд различий (в частности, в наборе сюжетов посмертных чудес), отражающих более поздние предания и фольклорные влияния ( Иванов. 1931. С. 405; Jakuмobcka. 1993. С. 37-39; Гергова. 1996. С. 34; ср.: Маринов.

http://pravenc.ru/text/468939.html

Пространное неканоническое Житие М. Р., к-рое также известно под названием «Слово о трех мнисех, како находили святого преподобного отца нашего Макария, иже есть близ рая обретен за 20 поприщ», неоднократно переводилось на слав. язык и представлено рядом редакций и большим числом списков. Старший перевод был выполнен в Болгарии в X в. Древнейший болг. список памятника находится в Сборнике с Патериком Египетским (ГИМ. Увар. 510-Q; Цар. 363, 30-е гг. XIV в.), сербский - в пергаменном минейном Торжественнике (ГИМ. Хлуд. 195, 2-я пол. XIV в.), русский - в новгородском Паисиевском сборнике (РНБ. Кир.-Бел. 4/1081, 1-я четв. XV в.). Житие М. Р. может быть приурочено к 23 окт., но чаще к 19 янв. ( Иванова. 2008. С. 263-264, 445-446). Начиная с 1-й четв. XV в. упоминание Жития М. Р. постоянно присутствует в списках отреченных книг ( Кобяк. 1988. С. 714; Грицевская. 2003. С. 163, 166, 168, 170, 172, 176, 178, 179, 181, 187, 192, 194, 198, 201, 207). Данное обстоятельство, по всей видимости, существенно не повлияло на популярность этого памятника в древнерусской книжности XV-XVII вв., но ограничило его распространение в календарных сборниках (Торжественниках минейных), читавшихся в церкви во время службы. Возможно, по этой причине текст Жития не был включен в ВМЧ. Вопрос о распространении текста в старообрядческой рукописной традиции XVIII-XIX вв. не изучен. Краткое Житие М. Р. было переведено на слав. язык не позднее XII в. на Руси в составе нестишного Пролога (под 19 янв.) и ок. рубежа XII и XIII вв. получило в составе этого календарного сборника широкое распространение в Болгарии и Сербии. Во 2-й четв. XVI в. оно было включено в ВМЧ. Начиная с 1-го полного издания Пролога (М., 1642-1643) регулярно публиковалось в его составе. Служба М. Р. в слав. рукописной традиции неизвестна. Присутствие проложного Жития М. Р. в ряде списков южнослав. служебных Миней и праздничных Миней доиерусалимской редакции объясняется тем, что в них под соответствующим числом включались все Жития дня независимо от наличия службы святому и даже отдельных песнопений.

http://pravenc.ru/text/2561458.html

К похожим выводам пришли также болг. исследователи С. Петров и Х. Кодов (1973). Работая с рукописью, Кодов идентифицировал 7 нотированных песнопений, опубликовал их фотокопии и изготовленные ручным способом факсимиле (вслед. трудности прочтения знаков), а также отдельные комбинации с фитой ( Петров, Кодов. 1973. Обр. 18а, 84, 85). В этом издании приводится также список знаков нотации Д. М. (Обр. 18б; пунктирной линией показаны невмы, написанные киноварью), с рассмотрением их в контексте др. староболг. нотированных рукописей ( Битольская Триодь , 2-я пол. XI в., Аргирова Триодь (НБКМ. 933), кон. XII в., Болонская Псалтирь , 1-я пол. XIII в.- см.: Петров, Кодов. 1973. С. 121-148). Рассмотрение невменной нотации Д. М. в более широком контексте правосл. певч. систем привело Й. Ростеда к гипотезе о параллельном существовании фитной системы нотации и 2 ранневизант. нотаций еще с X в. По его мнению, до XIV-XV вв. визант. нотация в Болгарии не использовалась, однако фитная нотация из-за преобладания устной певч. традиции имела значительное распространение (в наст. время обнаружены 15 источников с этой нотацией, созданные староболг. книжниками - см.: Кожухаров. 1974, 1978, 1980). Использование фитной нотации было обнаружено Ростедом и в источниках, относящихся к др. периферийным областям Византийской империи, в частности в сиро-мелькитских рукописях XIII-XVI вв. (напр., Berolin. SB. 35, 37, XV в.- см.: Raasted. 1979). Особая нотация, состоящая из неаккуратно выписанных невм, использовалась и в копт. рукописях X-XI вв. На основании этих наблюдений Ростед выдвинул гипотезу, что в Византии существовали особые виды муз. и квазимуз. нотаций, реликты к-рых сохранялись вплоть до более позднего времени в регионах, относительно удаленных от К-поля, где преобладала устная традиция. Эти нотации основываются на системе просодии, однако систематизированы иным образом. Исследование нотации Д. М. в сравнении со знаковым фондом греч. просодийной системы показывает, что малые невменные знаки немногочисленны и делятся на простые и составные.

http://pravenc.ru/text/ДРАГАНОВА ...

А. славянские. На рубеже 50–60-х гг. IX в. (не позднее 863) святые равноапо-стольные Кирилл (Константин) и Мефодий создали А. для нового богослужебного и лит. (церковнослав.) языка — глаголицу. В этом А. начертания букв оригинальны (хотя и напоминают отдельные начертания греч. минускула), самостоятельно и их числовое значение, что отражает стремление слав. апостолов создать новое письмо. Значения букв здесь максимально приближены к фонетическому строю слав. языков, при этом принцип наименования букв, их последовательность и соотношение звуко-вых значений в системе А. указывают на греч. источник. Как единственный слав. А. глаголица просуществовала не более трети века. Уже в кон. IX в. в Болгарии, куда после смерти св. Мефодия († 885) и вследствие гонений в Вел. Моравии на слав. бо-гослужение и письменность переселились ученики слав. просветителей, был создан новый А., получивший со временем название кириллица. Его основу составило греч. унциальное письмо, дополненное буквами для обозначения звуков, специфических для слав. языка, заимствованными из глаголицы, но видоизмененными в соответст-вии с уставным характером письма. При этом кириллица включает и буквы, пере-дающие специфические греч. звуки, для заимствованных слов («фита», «кси», «пси», «ижица»); числовое значение букв, за редким исключением, определяется порядком греч. А. Более простая в начертаниях кириллица на территориях, где греч. А. поль-зовался широкой известностью, вытеснила из употребления глаголицу, активное ис-пользование к-рой прекратилось на болг. землях к рубежу XII–XIII вв. В X–XI вв. (до 1096) глаголица в качестве слав. А. богослужебных книг употреблялась в Чехии. Позднее глаголический А. сохранялся только в Хорватии, где использовался для на-писания богослужебных слав. книг местными монахами-бенедектинцами и в дело-вой письменности (до нач. XX в.). Через хорватское посредство (в результате дея-тельности имп. Карла IV Люксембурга) глаголица в XIV–XV вв. вновь получила из-вестность в отдельных монастырских центрах Чехии (Эммауский мон-рь «на Славя-нах» в Праге), а также в Польше (Олесницкий мон-рь в Силезии и «на Клепаже» в Кракове).

http://sedmitza.ru/text/399584.html

рукописные строчная и прописная буквы -. Др. юго-западнорус. скорописный вариант XVII в.- - послужил основой для совр. начертания строчной буквы в курсиве - д . В серб. канцелярских почерках («ранняя скоропись») 2-й пол. XIII в. появляется начертание Д в форме совр. заглавной печатной А с перекладиной на уровне строки и с левой стороной, продолжающейся вверх после образования угла с правой (грамота короля Драгутина общине Дубровника, ранее 1282). Практически современны ему варианты с укороченной правой ножкой (Г, увенчанное треугольником) в грамотах королевы Елены Дубровнику (1289) и короля Милутина жупану Твртко (после 1289). Не позднее нач. XIV в. в серб. документах встречается начертание буквы в форме строчного Р с наклоном влево, практически без правой ножки (грамота кор. Милутина Дубровнику от 14 сент. 1302) и вариант в форме «клещей» (его же грамота семейству Жаретичей, 1319). В сер. XIV в. известны варианты в форме лат. прописного R (выходная запись писца Иерусалимского устава, 1357-1371 гг.- Прага, Народный музей. IX Н 23) и строчного курсивного k (грамота кор. Стефана Душана рус. Пантелеимонову мон-рю на Афоне от 12 июня 1349). В боснийских канцелярских почерках с кон. XIV в. встречается вариант в форме большого Ь (грамота кн. Павла Радиновича Дубровнику, 1397), а неск. позже - в виде цифры 9 с длинным хвостом под строкой (грамота воеводы Сандаля Хранича Дубровнику, 1419). В памятниках серб. деловой письменности XV-XVII вв. (в особенности в документах слав. канцелярии османских султанов) известны начертания буквы практически без левой ножки, в форме курсивной греч. «альфы» с крючком внизу (грамота боснийского кор. Стефана Томашевича Дубровнику, 1461; письмо султанши Марии (Мары) Бранкович дубровницкой общине, 1470-1487). Серб. печатные каллиграфические руководства XVIII в. ( Орфелин З. Каллиграфия. Сремски Карловци, 1759, 1776) рекомендовали курсивные начертания строчной буквы (наряду с восходящим к полууставному) в форме лат. строчного q, цифры 9 и начертание, близкое к современному.

http://pravenc.ru/text/168466.html

V. Leather Working in North-West Russia//The Archaeology of Medieval Novgorod. 2012. P. 405–406). Ремесло было специализированным: в новгородском летописании упоминаются, напр., такие мастера, как котельник или опонник (НПЛ. C. 57). Значительная часть сырья и ремесленной продукции импортировалась. Гончарные мастерские появились в Новгороде только в XIII в., что связывают с изменениями в технологии производства. В более раннее время гончарство имело домашний или полудомашний характер, хотя и тогда часть продукции, очевидно, продавалась на рынке (Brorsson T. Pottery Production in the Novgorod Region: Local Traditions and Foreign Influences//The Archaeology of Medieval Novgorod. 2012. Р. 431–432). Металлообработка (в частности, изготовление ювелирных изделий) активно развивалась в XII–XIII вв., когда в Новгороде расширялся доступ к импортному сырью (Eniosova N., Rehren Th. Metal Melting Crucibles from Medieval Novgorod//Ibid. P. 215, 222). Благодаря развитой гидрографической сети (особенно это касается Приильменской низменности) важнейшее значение для новгородского хозяйства имело рыболовство. Промысловый лов осуществлялся, по-видимому, в основном с помощью сетей. Рыба упоминается и в новгородских берестяных грамотах, прежде всего как продукт, к-рый служил для выплаты дани. Получило развитие и садоводство (в культурных слоях средневек. Новгорода довольно часты находки косточек вишни и семечек яблок — Monk M., Johnston P. Perspectives on Non-Wood Plants in the Sampled Assemblage from the Troitsky Excavations of Medieval Novgorod//Ibid. P. 311). С домонг. времени особое место в экономике Н. р. занимала внешняя торговля. Важнейшими экспортными товарами были пушнина (добываемые охотниками в Новгородской земле меха куниц, белок, бобров, а также выдр, лис, медведей, рысей и др.) и воск. Впрочем в торговле воском Новгород играл в основном роль не производителя, а транзитного центра (главными поставщиками экспортного воска были в XIII — нач. XIV в. Смоленская и Полоцкая земли, позднее — Поволжье) (Хорошкевич.

http://sedmitza.ru/lib/text/8742738/

  001     002    003    004    005    006    007    008    009    010