| Гимнография. По греч. рукописям визант. периода известны 3 канона А. Самый ранний, 4-го гласа, датируется X в. и принадлежит гимнографу Арсению, имя к-рого вписано в богородичны (AHG. IX. P. 176-188, 399-400) с акростихом «Αχιλλου με χρις φωτιζτω τν ξνον» (Ахиллия благодать да просветит меня странника). В греч. рукописях XI-XV вв. встречается канон 4-го плагального, т. е. 8-го, гласа с акростихом «Αχιλλου με τος λτοις στερ σκπε» (Ахиллия молитвами мя, Спасе, покрой), гимнографа Иосифа, чье имя вписано в тропари 9-й песни (Ταμεον. Ν 606. Σ. 200). Следующий из известных греч. канонов датируется XIV в. и принадлежит Антонию, архиеп. Ларисскому. Он был опубликован в 1761 г. в Венеции в майской Минее (переиздана в Афинах в 1952) вместе с упомянутым каноном Иосифа. В XVIII-XIX вв. в Венеции и Лариссе был осуществлен ряд изданий служб А. ( Petit. Bibliogr. d. acolouthies grecques. P. 1-2). Перенесение мощей А. в южнослав. земли после XIII в. обусловило появление как местной гимнографии А., так и редакций уже имеющихся текстов; так, напр., варианты канонов Иосифа зафиксированы в серб. (САНУ. 361, сер. XIII в.) и болг. (Крк. 19, XIV в.) рукописных Минеях. Известно неск. служб А. южнослав. происхождения. Служба, помещенная в праздничной Минее студийского типа (Sinait. slav. 25, XIV в.), имеет, по мнению К. Ивановой, болг. происхождение и написана для храма, где почивали мощи святого, скорее всего на Преспе. Еще одна, полиелейная, служба сохранилась в майской хиландарской Минее 230 (XV в.) иерусалимского типа и связана с Арилье. Канон этой службы предположительно написан на рубеже XIV-XV вв. книжником Никодимом из Тисманы. В 1962 г. Дж. Радойчичем по майской Минее (Хиландарь. 665, XV в.) были опубликованы ранее неизвестные тропарь и кондак А. Позднее было доказано, что лист с этими текстами был изъят из др., более поздней, рукописи Хиландарской коллекции - праздничной Минеи 250, 1670 г.), содержащей полную службу А. В древнерус. рукописях XI-XIII вв. служба А. не зафиксирована. |
| 1-й древнерус. перевод жития А. Ю., выполненный предположительно в XI - нач. XII в., восходит к редакции, сохранившейся в греч. списке XIV в. (Monac. gr. 552). Известно более 200 списков данного перевода жития А. Ю. Отрывок из Беседы А. Ю. с учеником Епифанием, вписанный во 2-й четв. XIII в. в Изборник Святослава 1073 г. (Изборник Святослава 1073 г. М., 1983. Л. 127об.), является древнейшим фрагментом 1-го древнерус. перевода. Самый древний полный список жития А. Ю. находится в рукописи кон. XIV в. (РГАДА. Син. тип. 182). Большое по объему житие А. Ю. (ок. 50 глав) переписывалось как целиком в виде отдельной книги, так и фрагментарно в составе различных сборников. Проложные статьи, составленные на основе 1-го древнерус. перевода жития А. Ю., были не позднее сер. XII в. включены в 1-ю редакцию нестишного Пролога под 1-5, 8, 12, 16 окт. При создании в нач. XIII в. 2-й редакции Пролога в нее добавлены еще 4 статьи из жития А. Ю. под 6, 7, 15, 25 окт. Не позднее XIV в. у юж. славян, вероятно в Сербии, был осуществлен новый перевод полного жития А. Ю. Он не получил на Руси столь значительного распространения, как 1-й древнерус. перевод: в наст. время известно 9 списков, датируемых XIV-XVI вв. (7 южнослав. и 2 рус.), из к-рых древнейший - РГБ. Ф. 236. 76, посл. четв. XIV в. 2-й древнерус. перевод жития А. Ю. возник не позднее сер. XV в. и сохранился всего в 2 списках: РГБ. МДА. 154, 2-я пол. XV в., и РГБ. Вол. 621, 1-я пол. XVI в. Данный перевод не является контаминацией 1-го древнерус. и южнослав. переводов, он опирается на греч. текст и почти буквально воспроизводит оригинал. Гимнография Древнейшее из известных греч. последований А. Ю. сохранилось в единственном списке XVI в. из мон-ря Ивирон на Афоне (БАН. РАИК. 126. Л. 1-10) и содержит свой корпус стихир, тропарь, седален, канон 4-го плагального, т. е. 8-го, гласа с акростихом «Δχου σοφο τος μνους Ανδρα μκαρ» (Приими мудрого гимны, Андрее блаженне). Первое печатное издание др. греч. службы А. Ю., составленной мон. Иоанном в 1846 г., было осуществлено в Иерусалиме в 1912 г. ( Petit. Bibliogr. des acolouthies grecques. P. 8-9). В текстах службы особо отмечаются кротость и сила духа А. Ю., равноангельское житие, подвижничество в пощении, нищете и покаянии, многочисленные чудотворения; видение во Влахернах не упоминается. |
| Такая черта Кирика, как его казуистичность, внимание к мелочам христианского ритуала, объясняет многое в «Вопрошании»: вынесение на суд владыки большого числа казавшихся ему важными мелких вопросов, сам факт записи этой беседы с Нифонтом в качестве руководства .для священника. Именно этой его черте обязаны мы и тем, что в «Вопрошании» оказался записанным его вопрос, представляющий для нас особый интерес. Новгородская Синодальная кормчая 1280-х гг. сохранила текст такого вопроса Кирика: «Нъсть ли въ томь гръха, аже по грамотамъ ходити ногами аже кто изрЪзавъ помечеть, а слова будуть знати?» 6]. Наблюдательный Кирик счел нужным обратиться к владыке с таким вопросом, несомненно, под влиянием тех явлений, с которыми ему приходилось сталкиваться. Очевидно, он видел, как новгородцы, изрезав, «метали» на землю «грамоты», а затем ходили по ним. Что это могли быть за «грамоты»? Есть все основания думать, что здесь Кирик имеет в виду не что иное, как ставшие нам теперь хорошо известными берестяные грамоты. Действительно, мы не можем понимать под этим термином какие-либо записи на бумаге (так как последняя появилась на Руси спустя 200 лет после Кирика) или на другом более древнем писчем материале средневековья – пергаменте. Пергамент был настолько дорогим материалом, что он не выбрасывался, но с его листов стирали старые строки и использовали этот пергамент для новых книг (палимпсесты). За все годы работы Новгородской археологической экспедиции ни разу не были найдены пергаментные документы, хотя кожа в новгородском культурном слое сохраняется хорошо. Подтверждение того, что Кирик обратил внимание именно на берестяные грамоты, можно видеть и в самой его терминологии. Ведь здесь упомянуты не книги, не хартии, а просто грамоты. Так же называют себя и берестяные грамоты, и нужно подчеркнуть удачность такого названия для подобного вида письменных документов. Оно было закреплено и при первой их публикации. В самих берестяных документах употребляются два общих термина для обозначения писем и письменных распоряжений на бересте – «беросто» и «грамота» 1 : 123 (XI в.) [г]рамота; 109 (вторая половина XI в.) Грамота от Жизномира к Микуле; 397 (первая половина XIII в.) Къснятина грамота; 358 (середина или первая половина XIV в.) Пришли ко мни, грамоту с кимъ будешь послалъ; 99 (XIV в.) А ни (ныне) посла еси цоловека да грамоту; 364 (первая половина XV или рубеж XIV– XV вв.) А грамота к тобе с моимъ детиною; 27 (XIV в.) Послал язо к тоби беросто; 40 (XV в.) Кто придет з беростомъ. Как видно из этого перечня, термин «беросто» является вторичным. Он возникает позднее (в XIV–XV вв.), очевидно, в связи с появлением нового писчего материала – бумаги, и употребляется для обозначения только берестяного документа в отличие от грамот на бумаге. |
| Лингвистический анализ позволяет утверждать, что это был среднеболг. перевод XIII-XIV вв. На сравнительно позднее время появления сборника указывает отсутствие фактов, подтверждающих знакомство с ним в ранней традиции. Верхняя граница времени перевода определяется датировкой старейших списков, относящихся к 70-80 гг. XIV в. (РНБ F.I.197. Зографский мон-рь. 168; Хиландарский мон-рь. 404). В неск. рукописях не позднее сер. XV в. содержится приписка о переводе «М.» с греческого на болгарский «дивным кир Дионисием» - Плевля [Монастир Св. Tpojцe код 45 (сер. XV в., до 1452 г.); ХАЗУ. III.a.47 (1469 г.); Национальный музей «Рилски манастир». 3/8 (60-е гг. XV в.); Bucur. Acad. Romana. Slav. 155 (3-я четв. XV в.). В XIX в., после публикации Д. Даничичем приписки из загребского сборника, имя переводчика было отождествлено с учеником св. Феодосия Тырновского , который упоминается в Житии св. Феодосия, составленном патриархом К-польским Каллистом I . В таком случае перевод должен быть выполнен в сер. XIV в. Несмотря на высказывавшиеся сомнения (Э. Турдяну, А. Пересветов-Мурат), в болг. историографии это отождествление получило всеобщее признание. Состав рукописей, содержащих приписку, порождает текстологическую проблему: во всех 3 полных списках (бухарестский список содержит только нек-рые слова из «М.») отсутствуют слова об Иове, но добавлены 6 слов о священстве, неизвестные в др. списках «Дионисиева» «М.». На основе наблюдений над греч. традицией, в к-рой слова об Иове редко сочетаются с др. словами слав. «М.», Пересветов-Мурат предположил, что слова об Иове не входили в состав первоначального перевода. Однако все старейшие славянские полные списки содержат именно 30 слов (см. также: НМ(Л). Ркк. 214; ГИМ. Щук. 542), Зографский список дефектный - с утраченной концовкой, хиландарский содержит только подборку из 6 слов «М.», но среди них есть 1-е слово об Иове. Можно указать как минимум на 2 ранних греч. списка (X-XI вв.), к-рые почти полностью совпадают по составу с «Дионисиевым» «М.» - ГИМ. Синод. греч. 134 и Paris. gr. 656. В них находятся 29 из 30 слов (отсутствует только 5-е слово о Лазаре) и почти нет «лишних» по сравнению со слав. сборником текстов. |
| Краткая редакция Е. в. к. представлена значительным числом списков, содержащих разный объем текста. Наиболее полный текст (вплоть до гл. 67) под заглавием «А се книгы тайны Божие, явление Еноховы» содержится в серб. (восходящей к западнорус. оригиналу) рукописи сер. XVI в. из Национальной б-ки Австрии (Vindob. Slav. N 125). С ним практически совпадает по составу погибший в 1941 г. серб. список XVI-XVII вв. из старого собрания НБС. 151 (443), опубликованный С. Новаковичем, а также содержащийся в сборнике 1701 г., находившемся в кон. XIX в. в собрании Е. В. Барсова. В лит. конвое т. н. Академического хронографа (ГИМ. Увар. 18-F, посл. треть XV в., и восходящий к нему список кон. XV в.- БАН. 45. 13. 4) помещена «Книга тайн Еноховых» (или «От потаенных книг, о восхищении Енохове праведнаго»), содержащая окончание жизнеописания Еноха и историю Мелхиседека; текст в том же объеме вошел в сборник XVI в. (РГБ. Троиц. Фунд. 793). Меньший по объему текст (озаглавленный «От тайных книг Еноховых о ереси Мелхиседека» и включающий историю Мелхиседека, часть гл. 70 и далее Е. в. к. до конца) содержится в сборниках РГБ. Собр. Д. В. Пискарёва. 143 (старый - М. 578), 1-я пол. XVI в., и ГИМ. Барс. 2729, XVII в. Наибольшее распространение в древнерус. книжности получила компиляция-пересказ (под заглавием «От книг Еноха праведного, прежде потопа и ныне жив есть») глав 41-65 Е. в. к., включенная в состав учительной части «Мерила праведного» - юридического сборника, составленного не позднее кон. XIII в. в Сев.-Вост. Руси ( Тихомиров М. Н. Русская культура X - XVIII вв. М., 1968. С. 181-182). Старший (пергаменный) список сборника (РГБ. Троиц. Фунд. 15) тверского происхождения датируется сер.- 2-й пол. XIV в. (текст Е. в. к. по этой ркп. факсимильно изд. М. Н. Тихомировым и набран Р. Шнайдером). Позднейшие (XV-XVII вв.) списки «Мерила праведного» (обычно в соединении с Кормчей) исчисляются десятками, старшие из них датируются сер.- 3-й четв. XV в. (Пермь. НБ Пед. ун-та. б/н - см.: Демкова Н. С., Якунина С. А. Кормчая XV в. из собрания Пермского педагогического института//ТОДРЛ. 1990. Т. 43. С. 330-337; Пихоя Р. Г. Пермская кормчая: О предыстории появления Чудовской кормчей 1499 г.//Общественное сознание, книжность, лит-ра периода феодализма. Новосиб., 1990. С. 171-175), кон. XV в. (РГБ. МДА. Фунд. 187 - «Кормчая Ивана Волка Курицына»; текст Е. в. к. изд.: Мазуринская кормчая: Памятник межслав. культ. связей XIV - XVI вв. М., 2002. С. 630-633) и 1499 гг. (ГИМ. Чуд. 167); см. также: Мещерский. 1976. С. 204. Примеч. 52). Фрагмент текста в составе «Мерила праведного» идентичен во всех списках этого сборника, различия в орфографии. |
| Устойчивый состав статей 1-й (древнейшей) редакции включает 92 главы (наилучшим образом эта часть представлена в списке РГБ. Троиц. 204, сер. XVI в.; древнейший пергаменный список редакции - РГБ. Рум. 186, 2-я пол. XIV в.). Непосредственным источником древнейшей редакции «И.» были древнерус. учительные сборники неустойчивого состава XI-XIV вв. Формирование данной редакции можно отнести ко времени не ранее посл. четв. XIII в. (в сборник включены сочинения Владимирского еп. св. Серапиона, скончавшегося в 1275) и не позднее кон. XIV в. (датировка старшего списка). Возможно, редакция была создана во 2-й пол. XIV в. объединением некалендарного четьего сборника для мирян (главы 1-70 «И.») и сборника канонических установлений и триодных гомилий, предназначенного для священников (главы 71-92 «И.»). Между разделами сохранился текстологический «шов» - послесловие к 1-му разделу («И мъного ти бых, брате, писал, но доволеет ти и малое се, аще исправиши, нежели многая словеса, почитающе, в небрежении покладати»). Косвенные факты (в т. ч. бытование в Нижегородском регионе старших пергаменных списков - Румянцевского и несохранившегося Дудинского, суздальское происхождение одного из списков «И.» XV в. и др.) позволяют предположить участие свт. Дионисия , архиеп. Суздальского, Нижегородского и Городецкого ( 1385), в формировании древнейшей редакции «И.» (гипотезу о составлении «И.» свт. Дионисием первым высказал архиеп. Филарет (Гумилевский) ( Филарет (Гумилевский). Обзор. Кн. 1. С. 76; см. также: Пудалов. 1989)). Внутри разделов древнейшей редакции заметно стремление сгруппировать статьи тематически, напр.: поучения о «почитании книжном», о «женах добрых и злых» и т. п., но принцип выдержан непоследовательно, поскольку статьи посвящены, как правило, неск. темам, зачастую слабо связанным между собой. Лит. история древнейшей редакции «И.» заключается в постепенном изменении ее состава. Содержательная противоречивость, выразившаяся в разделении сборника на 2 части, к-рые не имеют внутренней связи, обусловила необходимость дальнейшей переработки. |
| Помимо указанных выше мы находим ещё одну статью, адресованную как мужчинам, так и женщинам и встречающуюся в тексте конца XVI в.: «Корчму и блядию собрания ради богатьства не держал ли еси?» 746 Как видим, здесь «корчма» приближается уже не к постоялому двору, а к заведению намного более низкого толка. В другом тексте, появившемся примерно в это же время, у женщины спрашивается, не держала ли она «на корчме блудниц». 747 Здесь уже явным становится совмещение питейного заведения с публичным. В том же смысле порой употреблялись слова «гостиница», «сонмище»: «В гостинницу ходила ли еси блуда ради?», «В сонмищи бывши над блудницею?» и др. 748 Из процитированных выше статей, внесенных в текст исповедных вопросников в XVI в., становится очевидным не просто наличие проституции в то время, а существование специальных заведений, владельцы которых получали доход с содержания «блудниц» Таким содержателем в XVI–XVII вв. мог быть как мужчина, так и женщина. Наконец, доход получали с азартных игр. В поновлении, появившемся в начале XVII в., говорится: «Согреших от неправедных прибытков от зерщиков». 749 «Зерщик» – игрок в «зернь» или кости. 750 2. Ростовщичество «В рез куны ци даешь?» 751 – статья, которая известна по нескольким текстам, обращённым к мужчинам. Она появилась очень рано и читается уже в самых древних исповедных текстах XIV в., а также в Пространной редакции «Русской Правды» и других русских памятниках XII–XIII вв. 752 Вопрос о ростовщичестве проходит сквозной темой через все этапы формирования и развития исповедных вопросников. В наиболее ранних текстах (XIV–XV вв.) за ростовщичество назначалась епитимья в размере года поста; 753 в более поздних текстах епитимья отсутствует. Та же статья могла быть иначе сформулирована: «Рост имал еси?», «Резов не емлешь ли на прирост росту?». 754 Статья на ту же тему записана в одном из вопросников начала XVII в., обращённых к женщинам, причём не к мирянкам, а к монахиням: «Не давала ли денег в росты?» 755 Несмотря на позднее происхождение текста, статья заставляет задуматься о мере финансовой самостоятельности монахинь. 756 Вопросник, в котором читается статья для монахинь, находится в рукописи, чрезвычайно интересной по своему составу и сохранившей немало специальных текстов, предназначенных для исповеди «поселян», «торговых людей», вельмож и т. д. Составитель чина исповеди, являвшийся автором или редактором вошедших в него текстов, внимательно отбирал то, что, по его мнению, соответствует жизни определённой категории лиц. Поэтому невозможно предположить, что статья о ростовщичестве случайно попала в вопросник, предназначенный для исповеди монахинь, будучи механически перенесена из какого-то мирского текста, адресованного мужчинам, – напротив, она была сознательно вставлена в вопросник. 3. Взяточничество |
| На Западе предание связывает введение З. для призыва к христ. молитве с именем свт. Павлина Милостивого († 431), еп. г. Нола (пров. Кампания), офиц. признание колокольного З.- с именем Римского папы Сабиниана (604-606) (см.: Polydori Vergilii Urbinatis De inventoribus rerum libri VIII. Lib. 6. Cap. 12// Idem. Adagiorum liber. Basileae, 1521. Fol. 72). Совр. исторические исследования показывают, что в V-IX вв. в Сев. и Центр. Европе для призыва к богослужению кельт. монахами-миссионерами стали использоваться ручные кованые железные колокола. Позднее они были вытеснены литыми бронзовыми колоколами, производство и использование к-рых начали в Италии в кон. VI в. бенедиктинцы, чей главный мон-рь Монте-Кассино находился недалеко от Нолы, известной как центр бронзолитейного дела, в т. ч. производства небольших колоколов, с IV-III вв. до Р. Х. Литые колокола постепенно увеличились в размерах, их стали помещать на башнях церквей, первоначально служивших в качестве оборонительных сооружений. Возможно, обычай З. перед началом 3 служб суточного круга - утрени, 6-го часа и вечерни - повлиял на повсеместное распространение в XIII-XV вв. традиции ежедневно утром, в полдень и вечером совершать З.- ангелус . З., производившийся с колокольни, использовался для извещения не только о богослужении, но и о др. общественно важных событиях, в т. ч. о бедствиях и об опасности, следствием чего стала дифференциация колоколов по звучанию для разных типов З. Использование неск. колоколов для праздничного З. привело к стремлению согласовать их звучание. В XIV-XV вв. появилась практика выстраивания звучания колоколов в интервалы для исполнения в составе З. фрагментов мелодий церковных песнопений. В континентальной Европе, где обычно звонят с помощью раскачивания колоколов, для изменения характера их звучания используют др. способ - раскачивание языка. В XIX в. в Великобритании на нек-рых колокольнях практиковался З. в неподвижные колокола с помощью специальных молотков, от к-рых вниз были проведены веревки, чтобы З. мог осуществляться с нижних ярусов постройки (Ellacombe system). Похожая практика существовала в Канаде и США: в посл. трети XIX - 1-й пол. XX в. там получили распространение конструкции из 8-15 колоколов, З. в к-рые осуществлялся с помощью нажатия на рычаги, укрепленные под звонницей на специальном основании. Обычно такие колокольные «инструменты» устанавливали как в церквах протестант. деноминаций, так и на башнях кампусов колледжей и ун-тов; на них исполняли мелодии гимнов и песен с добавлением подголоска - alto; популярность таких устройств способствовала последующему распространению на Американском континенте карийона. |
| А. Моминой . Важнейшими этапами истории А. Богородице в слав. традиции являются: 1) появление его древнейшего перевода, 2) новая южнослав. редакция, выполненная на Афоне в 1-й пол. XIV в. (вероятно, болг. книжником старцем Иоанном ) и введенная в широкое употребление Тырновским Патриархом св. Евфимием , и 3) киевская редакция, изданная киевским архим. Елисеем (Плетенецким) в составе вновь переведенной им Триоди Постной (КПЛ, 1627); на основе этого издания было подготовлено московское изд. Триоди Постной 1656 г., т. о., киевская редакция перевода А. Богородице получила распространение в московских (позднее синодальных) изданиях. Древнейшая редакция, в к-рой А. Богородице имеет слав. азбучный акростих , представлена в т. н. Шафариковой Триоди , болг. рукописи XII в. (РНБ. F. n I. 74). Возможно, еще более ранний вариант содержала болг. же Битольская Триодь нач. XIII в. (София. Б-ка АН. 38), но здесь сохранилось лишь неск. строф текста (икосы 23 и 24. Л. 81). Уже в XI в. особая редакция перевода А. Богородице (сохранившаяся в Уставе с Кондакарем XI в. (ранее Тип. 142, ныне - ГТГ. К-5349) и ряде древних, XII-XIV вв., списков Триоди) была выполнена на Руси, по всей вероятности, в Киеве. Создание отдельных новых слав. редакций А. Богородице предположительно можно связывать с окружением св. митр. Киприана (ГИМ. Усп. 6 - пергаменная Триодь, переписанная в 1403 в с. Троицком-Голенищеве) и Новгородского архиеп. Евфимия II (РНБ. Триоди XV-XVI вв. из собр. новгородского Софийского собора). При переводе пропадали нек-рые риторические и все метрические особенности оригинала, однако А. Богородице сохранял всю полноту догматического содержания. В принятом ныне в РПЦ корпусе богослужебных книг А. Богородице помещается в Триоди Постной и в Псалтири с восследованием, а также в предназначенных для келейного чтения Молитвословах и Акафистниках. А. А. Турилов Композиционное и метрическое построение А. Богородице своеобразно; в визант. лит-ре за исключением последующих подражаний не сохранилось ни одного подобного произведения. |
| Аналогичные проблемы возникают и при обращении к восточнославянским источникам. К сожалению, документальные материалы, отражающие процесс возникновения крупного церковного землевладения, сохранились лишь для территории Новгородской земли. Их анализ показал, что уже в 1-й половине XII в. новгородские монастыри получали крупные земельные пожалования, достигавшие подчас размера целых волостей и сопровождавшиеся передачей монастырским властям судебно-административной юрисдикции над их населением . Вместе с тем исследования В. Л. Янина по истории землевладения новгородских боярских родов не позволяют возводить появление крупных владений новгородских бояр ко времени более раннему, чем рубеж XIII–XIV вв. Для решения этого вопроса представляется важным рассмотреть, каковы были нормы отношений между церковным учреждением и тем лицом, которое его основало и наделило владениями. Первоначально в этой роли выступал исключительно правитель государства, но позднее (особенно в XII в.) круг этих лиц расширился за счет вельмож, основывавших монастыри и храмы и передававших им часть своих земель. С XIII в. права основателей (и их потомков) по отношению к основанным ими учреждениям получили наименование «права патроната». Необходимо выяснить, как проявлялись эти права по отношению к епископским кафедрам, капитулам и монастырям и, наконец, отдельным храмам, каковы были взаимоотношения между светской властью и епископскими кафедрами. Из анализа свидетельств чешского хрониста Козьмы Пражского о поставлениях епископов конца X — начала XII в. становится понятно, что назначения на епископские должности зависели прежде всего от князя. Так, поставленный в 1030 г. Пражский епископ Север смог получить кафедру благодаря тому, что, сопровождая князя на охоте, с большим искусством готовил для него кабанье мясо . Аналогичная практика сохранялась в Чехии, судя по свидетельствам хрониста Ярлоха, и во 2-й половине XII в. Сохранились сообщения некоторых польских источников о существовании подобной практики и в Польше . Первые выборы духовенством епископов имели место в обеих странах лишь в XIII в. |
|
|
