| После этого производится посвящение неофитов, которых заставляют читать отречение от христианства. Завершает все сатанистский гимн, являющийся противоположностью «Отче наш» (в одной из сатанистских групп Москвы вариант такого гимна называется " Domini satanas»). Наиболее впечатлительными оказываются подростки. Они стремятся копировать антигероев, воспринимая навязанный тип поведения как норму. Неконтролируемый «черный рынок» видео-фильмов, через которые, наряду с некоторыми направлениями рок-музыки, происходит во многих случаях знакомство подростков с сатанизмом, насыщен сатанистской символикой и дает возможность практически овладеть сатанистскими ритуалами 140 . 8. Характеристика сатанистских культов «Сон разума рождает чудовищ» (Франсиско Гойя) Поклонение сатане имеет глубокие исторические корни. Здесь примечательна история венгерской графини Элизабет Батори, которая садистски издевалась над своими слугами, принимала кровавые ванны, поедала своих жертв, человечина была одним из основных ее блюд. Слухи о злодеяниях Элизабет Батори распространялись все шире и шире, и правительственные чиновники уже не могли смотреть на ее злодеяния сквозь пальцы. Полиция тайно проникла в ее замок в тот момент, когда она пускала кровь своим слугам. Ее приговорили к пожизненному заключению в похожей на склеп камере, где было только одно отверстие, через которое кровавой графине подавали пищу. Умерла она в тюрьме в 1614 году 141 . В Европе пик увлечения сатанизмом наблюдается в середине XVII века в достаточно высоких светских кругах. В качестве жертв на черные мессы сатанистов «поставлялись» многие сотни младенцев. Тогда были детально разработаны отвратительные и жуткие сатанистские обряды. Среди многих сатанистских культов исследователи различают общества поклонников дьявола, как такового (что в чистом виде встречается довольно редко), и поклонников того же дьявола, как «бога» (люцифериане). В 70-х годах был создан «Интернационал Люцифера», ставящий перед собой цель объединить секты сатанистов, чтобы создать орден арийских рыцарей, высшую элиту «хранителей тайн» 142 . |
| Он должен побывать в душе своего героя, как бы в ней ни было темно и грязно, и притом, что особенно важно, не как моралист и обличитель, но как художник, с способностью, как теперь говорят, «вчувствования» во все, там ему открывающееся и поражающее его художественное воображение. И он успокаивается как художник лишь тогда, когда сознает, что достиг полного «вчувствования» и способен возвести в перл создания то, чему, может быть, не должно бы быть и места под солнцем. Души Елены Безухой и Лизы Калитиной, Клеопатры и Марии Египетской, Плюшкина и маркиза Позы, Скупого Рыцаря и Филарета Милостивого одинаково интересны и достойны внимания художника, его эстетического «вчувствования», как и формы Венеры Милосской наравне с уродами Гойя или химерами на Соборе Парижской Богоматери. Направляет художественное внимание стихия таланта, а не личность. Как человек, художник невольно становится придатком своего таланта, подобно певцу, превращающемуся в футляр своего голоса. Этим и создается материал для религиозной драмы, развертывающейся на почве внутренней коллизии между художником и личностью. Естественная мистика природы не есть религия, хотя иногда и оказывается для неё благоприятной почвой, также и мистика искусства может быть очень далека от религии и даже соперничать с ней, хотя может и подчиниться ей. Мистика есть слепой инстинкт религиозности, еще не осознавшей своего Логоса, не ощутившей Божества. Лишь религия вносит определенное что в темное как мистики. Только она поворачивает человека лицом к Божеству и тем пробуждает в нем из стихийной мистической аморфности религиозную личность. Вот почему, между прочим, в своей расплывчатой неопределенности мистика остается религиозно-абстрактной, религия же конкретна. Нет религии вообще, а есть лишь определенные религии, и притом каждая с особым богоощущением, своей догматикой, культом. Напротив, мистика существует только вообще, и вот почему многие, так легко и охотно кокетничая с мистикой, в сущности лишь отгораживаются ею от религии. Религия относится к мистике как высшее к низшему, она неизбежно стремится ею овладеть, введя ее в свое русло, причем, в свою очередь, и мистика легко может поднять бунт против религии во имя свободы в своей аморфности, способна поэтому определяться вне религиозно, а постольку и антирелигиозно. |
| Вот их состояние выше усталости: застывшее недоумение. Так и умирают – недоуменными. Их дух третий год не поддержан никакими разъяснениями, никаким вдохновением, а только: надо умирать! Крестьяне очень верят в высшую справедливость. В эту войну они утратили её ощущение: они гибнут, но им непонятно – зачем. Они всё тянут не из страха – но через силу. Они взросли бы на любые жертвы, но должны видеть необходимость этих жертв. Наш народ – с таким хорошим сердцем, так послушен, – но мы этим послушанием злоупотребили. Они тянут, тянут непонятный им долг, – но будет ли это до конца? Вы говорите – народ не простит этой войны, – да, но не правительству, а – нам всем! Профессиональному военному перед столь воинственной компанией этого почти вымолвить нельзя, это непонятно, а: надо где-то знать меру даже и России ! Существует некая мера расширения. Она познаётся через плотность распирающего духа, через пропаханность и пророслость каждой квадратной сажени внутренней земли. Расширение – не может быть безграничным. Неужели Россия нуждается в расширении? Она нуждается во внутренней проработке. Кадровому полковнику – да, неловко вымолвить: война – всё же нужна не сама по себе, но для жизни государства? И: что же правильно значит – любить свою страну? Вот эти фотографии павших воинов благочестивых , которые вы все рассматриваете за утренним кофе между пятью газетами, – вы пропустите их через себя, вообразите, что они через вас протекли и всосались в землю бурыми пятнами. И поймите, что это – лучшие-лучшие-лучшие, кто не умеет отлынивать и хорониться. И этих потерь не восполнить России за два поколения! Ощущаете ли вы, что такое ранение в живот? Да и когда грудь прострелена? Когда выворочена челюсть? Разрывной пулей вырвана щека? Отсечен угол черепа? Кто этого не ощущает – почему он имеет право судить? Я сегодня успел побывать на Марсовом поле на выставке лицевых протезов. Вы не были? – а это так близко. Сходите, господа, и почувствуете. Этому – нет названья на человеческом языке, и Гойя такого не рисовал. Лица, настолько искромсанные, разодранные, раздробленные, бескостные, ослеплённые, утратившие человеческий вид, – и так им жить теперь до смерти. Сходите, господа. |
| Безопасность всех российских музеев проверят после кражи картины из Третьяковки 28 января, 2019. Новостная служба Минкультуры будет настаивать на введении «дополнительных рубежей охраны» на экспозициях 28 января. ПРАВМИР. Министр культуры Владимир Мединский поручил провести комплексную проверку систем безопасности всех российских музеев. Комплексная проверка пройдет в Третьяковской галерее, музеях «первого ряда», а также всех муниципальных и региональных музеях России, пишет Interfax . Во время проверок внимание уделят безопасности посетителей (в том числе пожарной), а также сохранности музейных фондов. Глава Минкульта также поручил проверить договоры об охране музеев между министерством и Росгвардией. В ведомстве намерены настаивать на введении «дополнительных рубежей охраны» на экспозициях. 27 января на выставке в Третьяковской галереи была похищена картины Архипа Куинджи «Ай-Петри. Крым». Преступник снял ее со стены прямо на глазах у других посетителей. После этого он беспрепятственно покинул галерею. Подозреваемый в краже задержан . «Это крайне драматическое событие. То, что произошло, – результат и одно из следствий невероятной востребованности музеев у огромного количества людей, которые ходят на наши выставки…Сегодня мы утрачиваем культуру посещения, культуру общения с искусством. Желание выйти к людям и максимально погрузить их в искусство чревато вот такими рисками, которые множатся не только в России, но и во всем мире», – прокомментировала инцидент директор Третьяковской галереи Зельфира Трегулова. В январе в Государственном историческом музее потеряли старинную икону «Богоматерь Смоленская-Шуйская». В 2018 году пьяный мужчина повредил в Третьяковской галерее картину Ильи Репина «Иван Грозный и сын его Иван». Металлическим столбиком ограждения он разбил стекло картины и поцарапал полотно. Ущерб от вандализма оценили в более чем в 500 тыс. рублей. В том же году посетительницы екатеринбургской галереи повредили картины Франсиско Гойя и Сальвадор Дали. |
| У Европы на ее пути были свои грехи, у России на своем - свои. Западный человек свое сомнение обратил в скепсис и нигилизм в отношении к Богу и Божьему. Русский и вообще православный человек страстно веруя в Бога, также родил сомнение и скепсис, даже нигилизм. Но это нигилизм в отношении всего, что творит человек в этом земном мире. " Мы русские, апокалиптики или нигилисты " - писал именно в этом смысле Н.Бердяев в своей " Русской идее " . К сожалению такой скепсис также есть порождение гордыни, которая не может смириться с собственным несовершенством и теряет стимул к деятельности в области несовершенного и обреченного. " Уверенность в будущем обожении обеспложивает настоящее " в отношении к любой деятельности у русского, точно подметил Л.П.Карсавин. Подмечено, что даже истоки атеизма у западного европейца и русского различны: европеец становится атеистом из эгоизма и очерствелости сердца. Он признает только себя. В своей самонадеянности он не терпит никаких богов. Русский становится атеистом из противоположных побуждений: из сострадания к твари земной. В своем вселенском чувстве он простирает взор далеко за пределы своего " я " . Он больше не хочет совместить страданий, которые видит вокруг себя, с благостью Бога... Он, как Иван Карамазов, теряет веру в Бога из-за слезы невинно страдающего ребенка. Из сострадания к испытывающим мучения русский становится ненавистником Бога. Поэтому для русских безбожников нет ничего более ненавистного, как монашество и теодицея - оправдание и почитание милостивого Бога. Это объясняет почему воинствующе антихристианский марксизм был столь пламенно воспринят и развит на русской почве - почти как псевдоморфоза религии. Революция была порождением западного мышления. Сама идея революции, моментального насильственного переворота всех устоев могла родиться только в христианском мире на пути апостасии - отступления от Христа, а не в буддизме, в мире пантеистических представлений о бесконечном круговороте. Это чудовище, порожденное сном разума (Гойя) - порождение человеческого ума, потерявшего связь с Богом и в силу своей гордыни не терпящего собственного и всеобщего несовершенства - всего лишь иной тип нигилизма. Чем сильнее апокалипсическая вера в моментальное уничтожение всех грехов - тем разрушительнее в самопровозглашенной роли высшего судии и творца новой эры по собственным человеческим критериям... Ко времени, когда марксизм довел идею революции до уровня науки, Европой уже слишком овладели скепсис, она уже была теплохладной и неспособной на революцию, стоившую слишком дорого. Революцию подхватила Россия. |
| Как Гойя говорил, замечательные у него слова были: «Сон разума рождает чудовищ». Вот это воспитанная, вернее, невоспитанная часть поколения, которая не понимает, что за его спинами стоит одна из величайших культур, когда-либо созданных в мире, – российская, русская культура с совершенно блистательными именами, с совершенно фантастическими открытиями, которыми можно гордиться. Наверное, в этом и наша где-то вина. Наверное, есть какие-то простые, совсем простецкие вещи, которые можно сделать, понимаете? Думая об этом пьяном водителе… Знаете, я в том году с младшим сыном поехал в Петербург, в Исаакиевский собор зашёл. Билет стоит 250 рублей, на двоих – 500. Я не буду кокетничать, я заплачу и за себя, и за младшего, и за старшего сына, но я подумал: из Тверской области приедет школьная учительница даже с одним ребёнком, с двумя, вряд ли она позволит себе пойти в Исаакиевский собор. Может, этот водитель в своё время не ходил туда? Не было возможности у его родителей сводить его. Может быть, это ничему не помогло бы, а может быть, и помогло бы. Понимаете, у меня ощущение, что всё-таки такие вещи очень важны. Во многих странах музеи бесплатные, в Испании, по-моему, бесплатные музеи, во Франции в Лувре один день бесплатный, в Лондоне, по-моему, Национальная галерея даже для иностранцев бесплатная. Нельзя ли для нашей молодёжи какие-то основные музеи сделать полностью бесплатными? Я понимаю, что музеи должны быть как-то компенсированы, каким-то образом они должны существовать. Но нельзя ли, допустим, не купить одного нигерийского замечательного игрока или камерунского, а эти деньги потратить на поддержку музеев? Может быть, всё-таки в какой-то момент кто-то не наедет на этих детей несчастных, что произошло в субботу? Мне кажется, вот такие мелочи вроде бы, но они очень важные. Мы говорим о межнациональных отношениях. Мы же практически друг друга не знаем, мы перестали делать то, что называлось раньше воспитанием национальной интеллигенции. Целевые наборы в институте, бесплатно из Казахстана. Сейчас мы сузились, хотя неплохо бы нам работать и с нашими бывшими республиками, понимаете? |
| Все это интриговало, вызывая желание познакомиться с Алексеем поближе. Немного отпугивал меня его слегка презрительный вид, когда с бледным лицом и ярко-красными губами он быстро проходил мимо, окидывая нас беглым, но внимательным взглядом острых, слегка зеленоватых глаз. Да и рассказы, что интересуется он, главным образом, химией, о которой я тогда не имел никакого представления, не давали почвы для сближения и знакомства. Как и при каких условиях оно все же произошло, уже не помню. Главное, что мы как-то быстро сошлись, заинтересовали друг друга, у нас нашлись общие темы для разговора, а взаимное понимание привело и к последующей большой дружбе. Эта дружба не была похожа на все предшествующие. Алексей был на три года старше, а, главное, значительно развитее и образованнее меня. He удивительно, что я всецело поддался его обаянию, так как мне уже было скучно с прежними товарищами. Мы любили с Алексеем разговаривать вдвоем, у нас были свои темы, общие взгляды и мысли, общий язык, благодаря которому понимали друг друга с полуслова. После всех товарищей, которые были у меня доселе и с которыми я держался слегка поучающего тона, я встретил, наконец, человека, у которого сам мог многому научиться. И я впервые с наслаждением понял, что дружба может давать нечто несравненно большее, нежели развлечение и приятное времяпрепровождение, как то было до сих пор. Встреча с Алексеем стала, пожалуй, самым важным фактом моей юношеской жизни. Сейчас я с глубокой благодарностью вспоминаю о нем, жалею, что потерял его из вида, желал бы опять встретиться, как в былые дни, и благодарю судьбу, давшую мне при вступлении в зрелость такого бесценного друга. Летом мы вместе совершали большие прогулки. Алексей любил выискивать оригинальные места: ему нравилась дикая красота обрывов, непроходимой лесной чащи, болот с желтыми пятнами ирисов, окруженных зарослями ивняка, синие еловые боры с заглохшим прудом посредине, где дремала черная вода... Любовь к мрачному и жуткому проявлялась и в его литературных вкусах. Он восхищался «Калевалой», «Эддой», «Нибелунгами», Э. По, Гюисмансом, Достоевским и Л. Андреевым. Его любимыми художниками были Гойя, Рембрандт с его поразительной светотенью, Штук, Врубель, Рерих, Котарбинский. Играя хорошо на рояле, он увлекался сонатами Бетховена, экзотикой Римского-Корсакова и Скрябина. Это была сильная и смелая натура, которой нравилось все необычное, сказочно-пестрое, потрясающее чувства и ум исключительной варварской красотой или страхом, заставляющим дрожать и бледнеть. |
| Работал он на руководящем посту. Проводя нас по коридорам рабочего помещения, он знакомил нас со служащими, которые выходили из своих кабинетов. В его кабинете одна стена была затянута чёрным бархатом и кое-где мелькали огоньки. Это давало ему возможность, сидя зс своим письменным столом, следить за работой своего района. Или его хобби, или специальность были «кнопки». Когда он пригласил нас к себе домой на обед познакомить с женой, я впервые увидела, что при нажатии кнопок выдвигаются и кровать, и бар, наполненный изысканными напитками, и телевизор; а из стены – клетка с птичкой. На что я его с удивлением спросила, а как же птичка живёт в стене? Ответ был таков: «Советская птичка, везде выживет!». Кресло, диван, гардероб – всё на кнопках, уму непостижимо! О нём и о том, что он нам показал в Тбилиси, можно писать много, но я хочу перейти к некоторым отрывкам из его писем. Александр Джапаридзе. Тбилиси, 27.08.1984. Здравствуй, милая Галина! Вот и ещё промелькнуло несколько месяцев со дня обмена письмами. Дни и ночи – это вечное мерило нашей стремительной жизни и, пожалуй, счастлив тот, кто захватывает время, отведённое на покой. В этом, вероятно, и заключается полнота жизни. Неважно, что ты делаешь ночью – чертишь, или рисуешь со свечой на цилиндре, как Гойя, или являешься источником вздохов в нарушение заповеди «Не прелюбодей»? Прекрасно представляю твою жизнь. (Мы, кажется, пили на брудершафт – если нет, то всё равно на «ты» – лосяны же!). Так вот, общественная жизнь – это такая круговерть, что и две жизни не хватит. Работа не по принуждению, а по собственному и только личному желанию, это и есть творчество. Оно зарождается и у гончара, и у мыслителя, а, может быть и у стриптизной девы. Итак, я в одном из залов Мельбурна… Гаснет свет, дрогнул занавес, пропуская на авансцену хрупкую, стройную женщину в длинном платье. Небольшая пауза, короткое взаимоизучение аудитории и ведущей концерта и, вот желанные: «Дамы и господа! Разрешите»… Конферанс Галя – это отправная точка любого спектакля и для артистов, и для зрителей. Первым появляется ведущий концерта, он же последним прощается. Конферансье должен знать и уметь всё, ему необходимо чувствовать настроение публики и исполнителей, он со всеми должен успешно контактировать. Однако, для чего говорить цветку, что он цветок. Рад за тебя, находящейся в стремительном движении, умеющей находить смысл жизни, а не осмысливание таковой. |
| Итак, я двигаюсь с потоком и дико ору: Bambuletti, pulcinelli! Carini, belli, belli, belli! Не орать, значит не продать. Шум — жизнь Италии. Но для торговли одного шума мало. Вон, одетый индусом торговец противоядиями размахивает связкой самых настоящих змей, и кругом него уже толпа. Мои куклы тоже не ударят в грязь лицом и начинают танцевать фокстрот под раскаты моего привычного к большим аудиториям, хотя и мало музыкального баритона. Но некоторые диссонансы — не беда. Их уже покрывают подпевающие мне галстучник и торговец перцем. Куклы, тоже не одиноки: перед ними танцуют, подобрав подолы, две подлинные мегеры, сорвавшиеся с картины Гойя… Пританцовываю с ними и я сам. Вот и покупатель, но галстучник дергает меня за полу и быстро шепчет на ухо: — Запроси с него втрое и ни одного сольди не сбавляй. Мы все так делаем. Это коммунист, и Баффоне ему много присылает. Баффоне значит усач. Это старинное название хвастуна-капитана в театре итальянской площади. Теперь оно крепко приклеилось к Сталину. Метод борьбы с коммунистами, выработанный в Ночеро, быть может, не вполне демократичен, но зато вполне радикален. Коммунисты возвращаются с базара, ничего не купив, под смех всех соседей; и тут же, на всегда набитом публикой дворе густо населенного дома, получают от жен пламенную отповедь. Достается и Баффоне. Многие не выдерживают этой внутрисемейной оппозиции и выходят из партии. Коммунист, конечно, не покупает внезапно подорожавшей куклы, но моя торговля под пение и танец мегер идет бойко. Корзинка с товаром уже пуста, а передо мной стоит мой двенадцатилетний сын. У него изумительное дипломатическое чутье. Он отыскивает меня на базаре как раз в тот момент, когда в кармане сбит в беспорядочный комок результат дневной торговли, а закупки по списку мамы еще не вступили в период реализации. В эту промежуточную минуту всего легче тянуть меня за рукав туда, где вздымаются качели, щелкают выстрелы в тире, а торговцы розовыми вафлями, печеными каштанами и вязкой, как смола, нугой кричат на все голоса только одно слово: |
| Личность — место, в котором силы природы укрощены и уточнены. Личность превращает природу в «существо». Она есть то светлое, любящее присутствие, которое превосходит природу. Среди ее греческих названий есть слово prosopon, то есть лицо. Как говорит философ Николай Бердяев, лицо не принадлежит миру вещей. В нем мы преодолеваем препятствия холодной и глухой объективности или замкнутой в себе субъективности, которые уничтожают истину. Лицо–та глубина, которая связана с Логосом, со Словом. Вот почему нам кажется, что, подавляя лицо, современное искусство ведет нас в материнское лоно природы, где мраком окутан зародыш. Тело — лишь набросок, ожидающий лица. В художественном плане окружающий мир не порабощает нас своими пределами и формами. Но когда художник отрицает окружающее его творение, он отягощает нас своей заблудшей субъективностью, которая барахтается во временном, случайном и преходящем. Он представляет нам существо, находящееся под воздействием окружения. Он составляет регистр этого окружения, чтобы затем подвергнуть его отрицанию и, в конце концов, разрушить. И прежде чем исчезнуть, предмет его вдохновения в последний раз повернется, задрожит в смертной судороге и повалится. Душа обнаруживает себя обнаженной, погруженной в свою трагедию, она свидетельствует о буре, в которой пребывает, перепутав искренность, то есть согласие с самой собой, и правду, то есть согласие с действительностью. Некогда художник был наполнен природой, а теперь он наполняет природу самим собой, словно предпочитает, чтобы его душа оставалась безвидна и пуста, какой была земля, когда «Дух Божий носился над водою» (Быт. 1,2). В этом есть какая–то ностальгия по материнскому лону, по этому мягкому иррациональному теплу, словно бы для нас желанна материя с бытием, но без формы; словно нам хочется вкусить общества джиннов, «духов», с их жутким шушуканьем; словно туннель, по которому движется человечество, для нас предпочтительнее выхода к свету. Весь ужас чудовищ, которых писал Гойя, так или иначе происходит от разложения формы, разложения демонического, которое осаждает и гнетет нас. Когда исчезает Лик Божий, вынуждено исчезнуть и лицо человеческое. Тогда природа перестает быть органическим и гармоническим телом, превращаясь в груду развалин, свидетельствующую о том, что погибло. |
|
|
