| Композиции 12 праздничных сцен вплетены в сканый орнамент. Техника его исполнения напоминает структуру перегородчатой эмали. Епитрахиль. Нач. XV в. (ГММК). Фрагмент Епитрахиль. Нач. XV в. (ГММК). Фрагмент Трактовка мн. сцен, их подчеркнутая эмоциональность, драматическое напряжение соответствуют памятникам поздневизант. периода. Отмеченные особенности чеканного и филигранного декора характерны и для украшений переплетов литургических книг, наперсных крестов и реликвариев. Золотой и серебряной насечкой, а также цветной мастикой украшали бронзовые двери храмов. Так, на бронзовых дверях Ватопедского собора на Афоне с изображением Благовещения, предположительно работы к-польских мастеров кон. XIV - нач. XV в., растительные мотивы, чередующиеся с многократно повторяющимися двуглавыми орлами и василисками, выполнены резьбой с заполнением красной мастикой. В характере этой орнаментации заметно зап. влияние. Ярко выраженное влияние готики проявилось и в убранстве чаши, выточенной с оправой из позолоченного серебра и монограммой имп. Мануила II Палеолога (1391-1425), хранящейся в афонском мон-ре Ватопед. Прикладное искусство В. и. последних веков существования империи изучено еще недостаточно. Проблематично выделить собственно визант. произведения в их новой, то восточной (сельджукской, арм., груз.), то испытавшей влияние Запада оболочке. Однако малые формы этого искусства, произведения металлопластики, резного дерева, шитья и керамики, продолжали развиваться и после 1453 г. Их традиции сохранились и в искусстве христ. народов Османской империи, Италии и Московской Руси. Лит.: Кондаков Н. П. История и памятники визант. эмали: Собр. А. В. Звенигородского. СПб., 1892; он же. Памятники христ. искусства на Афоне. СПб., 1902; Dalton O. M. Catalogue of the Finger Rings: Early Christian, Byzantine. L., 1912; Delbrueck R. Die Consulardiptychen. B., 1929; Matzulewich L. A. Byzant. Antike. B., 1929; Morgan Ch. H. The Byzantine Pottery. Camb. (Mass.), 1942. (Corinth; 11); Coche de la Fert é E. |
| Научную ценность имеют документы из личного архива Ф. Я. Еще в юности он начал делать обмеры, кальки, зарисовки лучших образцов церковной утвари и храмового убранства, сохранившихся в древних мон-рях и храмах Москвы, Вел. Новгорода, Пскова, Ярославля, Рязани, Суздаля, Кириллова, Ферапонтова, Сольвычегодска, Чернигова, Сергиева Посада, Ст. Руссы, Серпухова и мн. др. городов. Это изображения или фрагменты царских врат, патриарших мест, бронзовых ажурных решеток, богослужебных крестов, киотов, складней, окладов икон и Евангелий, панагий, светильников, колоколов и мн. др. В документах содержатся сведения о типологии, назначении, материалах и технике изготовления. На обмерах часто приводятся резные, чеканные и литые надписи, даются прориси и цветовые раскладки орнаментов и изображений, перерисовываются клейма, отпечатанные на серебре. Изучение этих архивных материалов позволяет получить представление о месте бытования большого числа памятников в нач. XX в., а также идентифицировать их изображения с предметами, сохранившимися в музейных собраниях. Такие материалы имеют большую ценность, поскольку некоторые зафиксированные мастером предметы не сохранились. Напр., Ф. Я. сделал обмеры в масштабе 1:1 ныне утраченного древнейшего бронзового кадила кон. XIV - нач. XV в. из суздальского Спасо-Евфимиева мон-ря ( Игошев. 2012. С. 181-184); сохранилось неск. калек и эскизов в цвете (ГММК ОРПГФ. 26. Ед. хр. 173), сделанных Ф. Я. с фрагментов царских врат сольвычегодского Благовещенского собора (бордюрные узоры, киотцы, фрагмент коруны), изготовленных в технике ажурного оловянного литья в посл. четв. XVI в. в лучших традициях новгородского искусства; было «изготовлено ок. 20 медных чеканных «прессформ» с разнообразным орнаментальным узором», копия царских врат предназначалась для храма в С.-Петербурге, устроенного дирекцией Дворянского и Крестьянского банков по проекту архит. А. В. Друкера для своих служащих на Адмиралтейской набережной, д. 12. Большой интерес представляют описания различных технологических приемов изготовления произведений художественного металла, сделанные Ф. |
| Вериги. XVIII в. (ЦМИАР) Вериги. XVIII в. (ЦМИАР) Древнейшие воротные К. (в т. ч. нашивные, накладные и подвесные) в Др. Руси связывают с крещеными представителями княжеских дружин, в т. ч. со скандинавами, их находят в погребениях сер.- 2-й пол. Х в. (крестовидные подвески из листового серебра, а также из дирхемов во Пскове, в Гнёздове, Искоростене, Киеве, Тимерёве; кресты-привески т. н. скандинавского типа сер. Х в.- серебряные на городище и на селище Гнёздово, 2 бронзовых и серебряный К. в киевском некрополе, а также литейная форма для производства таких К. из Киева; каменный крестик-подвеска в слое 2-й пол. Х в. в Ст. Ладоге; бронзовый крестик-привеска с т. н. грубым изображением Распятия из слоя пожара в Вел. Новгороде, визант. или «скандинаво-моравского» происхождения). Круглые подвески с прорезными К. (XII-XIII вв.), известные в Византии, обнаружены в Вел. Новгороде, Галиче, некрополе Подгорцы, а также в Саркеле (Белой Веже). Их считают христианскими и относят к кон. Х в. (В. Я. Петрухин, Т. А. Пушкина и др.). В Х в. известны и вост. монеты-привески, которые носили как иконки, процарапав на них К. (визант. монеты несли христ. изображения и дополнений не требовали). Типологически большинство этих К. 4-конечные и равноконечные. Другая, более поздняя и долго существовавшая (до XIII-XIV вв., возможно и позже) разновидность нательных К., известная по раскопкам городов Руси и старым коллекциям,- К. из драгоценных, полудрагоценных и поделочных пород камня (яшма, мрамор и др.), часто в оковке из металла (драгоценного или нет) по ветвям, т. н. корсунчики (значительные собрания в Национальном музее истории Украины, ГИМ, ГММК, ГТГ, ЦМиАР и др.). Они воспринимались как реликвии, возможно, паломнического типа, однако открытие «клада ювелира» в Ст. Рязани в 2007 г. показало, что их готовили на продажу, производя в достаточных количествах. По размеру и типу к этой группе К. близки являвшиеся частью монастырских промыслов резные деревянные (особенно из юж. пород, напр. из кипариса) параманные К. Из органических материалов в мон-рях плели также кожаные аналавы с К. (или параманные К.). |
| Алексию Московскому, прор. Захарии, сщмч. Власию Севастийскому («брада доле Власиевой» или, наоборот, «короче Власиевы») и свт. Василию Великому («короче Василия Кесарийского» или «подоле Василия Кесарийского»), иногда отмечается, что борода К. «подвоилась». Из числа описаний внешности святителя выделяется указание на «браду аки Афанасиеву», т. е. как у свт. Афанасия Александрийского (ИРЛИ. Древлехранилище. Отд. поступления. Оп. 23. 294). Такая форма бороды встречается на некоторых сохранившихся изображениях К. и, по-видимому, в большей степени отвечает его историческому облику. В ряде описаний сцены «Сретение Владимирской иконы Божией Матери» К. именуется не седым, а русым (Там же. Л. 268; РНБ. Соф. 1523. Л. 215 об.). У В. Д. Фартусова описания внешности К. конкретизированы с учетом версии о болг. происхождении святителя и дополнены психологической характеристикой: «...глубокий старец болгарского типа, седой, с большой, длинной бородой, раздвоенной на конце, скромный, благоразумный, худощавый лицом; на нем - саккос, омофор, палица, митра и на груди - панагия. В руку можно давать Евангелие и хартию с надписью по житию» ( Фартусов. Руководство к писанию икон. С. 16-17 - под 16 сент.). «Спас митрополита Киприана». Икона. Кон. XIV — нач. XV в., ок. 1700 г. (ГММК) «Спас митрополита Киприана». Икона. Кон. XIV — нач. XV в., ок. 1700 г. (ГММК) Свт. Киприан, митр. Киевский и всея Руси. Фрагмент иконы «Спас митрополита Киприана». Кон. XIV — нач. XV в., ок. 1700 г. (ГММК) Свт. Киприан, митр. Киевский и всея Руси. Фрагмент иконы «Спас митрополита Киприана». Кон. XIV — нач. XV в., ок. 1700 г. (ГММК) Спас Вседержитель, с припадающим митр. Киприаном. Дробница. Кон. XVI — 1-я пол. XVII в. (ГММК) Спас Вседержитель, с припадающим митр. Киприаном. Дробница. Кон. XVI — 1-я пол. XVII в. (ГММК) На сохранившихся произведениях с образом К. видно, что рекомендации подлинников наиболее точно выполнялись при написании сцены «Сретение Владимирской иконы Божией Матери». К. мог быть изображен со сравнительно короткой округлой бородой, в белом клобуке или без головного убора. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла «БЛАЖЕННОЕ ЧРЕВО» ИКОНА БОЖИЕЙ МАТЕРИ Икона Божией Матери “Блаженное чрево”. Кон. XVI в. (Оружейная палата ГММК) Икона Божией Матери “Блаженное чрево”. Кон. XVI в. (Оружейная палата ГММК) [Барградская, Барловская, Барбарская] (празд. 26 дек.), чудотворный образ из Благовещенского собора Московского Кремля (не сохр.). Названием иконы послужили начальные строки евангельского текста: «Блаженно чрево, носившее Тебя, и сосцы, Тебя питавшие» (Лк 11. 27), отражающие иконографию образа. Согласно сказанию из рукописного сборника 1714-1716 гг., икона была принесена в Москву в 1392 г. из «Бара града Римския области», где она стояла при гробе свт. Николая, архиеп. Мирликийского; ее доска была сделана из «чудных разных многих древес». В Переписной книге Благовещенского собора Московского Кремля 1680 г., более поздних описях собора и лит-ре XIX - нач. XX в. икона называется «Барловская». Это наименование, как и «Барбарская», является искаженной формой от «Барградская», т. е. происходящая из города Бари. В нек-рых изданиях XIX - нач. XX в. различные наименования «Б. Ч.» описывались как самостоятельные чудотворные иконы. Икона Божией Матери “Блаженное чрево”. 2-я пол. XVI в. - нач. XVII в. (ГММК) Икона Божией Матери “Блаженное чрево”. 2-я пол. XVI в. - нач. XVII в. (ГММК) В кон. XIV в. «Б. Ч.» была украшена драгоценным окладом (в наст. время на списке иконы кон. XVI в.- Оружейная палата ГММК). В Переписной книге Благовещенского собора 1680 г. подробно описан золотой оклад (кон. XVI - нач. XVII в.; утрачен в 1812), к-рый был заменен новым серебряным, сохранявшимся на иконе до нач. 20-х гг. XX в. (изъят в комитет Помгола). «Б. Ч.» находилась в Благовещенском соборе до 1924 г.; дальнейшая ее судьба неизвестна. «Б. Ч.» представляет собой вариант иконографии «Млекопитательница», его отличительная особенность - изображение Богоматери, сидящей на подушке на земле. Младенец Христос возлежит на руках Богоматери (справа), прильнув к Ее груди; кисть Его правой руки придерживает грудь Матери. Н. П. Кондаков и Н. П. Лихачёв отмечали связь иконы с итало-греч. живописью. Иконографическая особенность и характер орнамента свидетельствуют о воспроизведении либо итал., либо далматинского оригинала 1-й трети XIV в. |
| М. пользовался большим почитанием и в Московской Руси: частицы его мощей были привезены в Москву в 1603 г. от буд. Иерусалимского патриарха Феофана IV, в 1625 г.- от Вифлеемского митрополита, в 1625 г.- от серб. «Мокалевского» еп. Сергия, в 1629 г.- из мон-ря свт. Николая Чудотворца в Янине, в 1643 г.- от серб. архиеп. Паисия, в 1644 г.- от К-польского патриарха Парфения II, в 1645 г.- от митр. Мелетия Браиловского ( Муравьев А. Н. Сношения России с Востоком по делам церковным. СПб., 1858. Ч. 1. С. 287; 1860. Ч. 2. С. 24, 28, 71, 237, 274, 315, 332). В драгоценных наперсных крестах-мощевиках сохранились мощи М. Самый ранний, предположительно московской работы (XIII-XIV вв., ГММК), украшен резными изображениями святых, чьи мощи были в него помещены. Мощи М. находятся в нижней части креста новгородского происхождения - это наперсный крест-мощевик (1-я четв. XV в., ГММК) с литым образом Христа на престоле и резными фигурами Деисуса; изображение Спасителя по стилю близко памятникам каменной новгородской пластики. Мощи М. размещали и в более поздних новгородских реликвариях. Они были вложены в воздвизальный крест, сделанный «повелением и трудами» соловецких старцев Исаака Шахова и Даниила Жданьского (1560/61, ГММК); в складень-мощевик новгородского боярина С. Е. Трусова (1561/62, ныне в ГММК), подаренный им свт. Филиппу, игум. Соловецкому (впосл. митрополит Филипп II ). Мощи М. сохранялись в новгородской Св. Софии и упоминаются в описях XVIII-XIX вв. как хранившиеся в серебряном ковчеге со стеклянной крышкой, который стоял у алтарной преграды. В Москве в нач. XVII в. был сделан крест-мощевик, среди вложений в к-рый есть также частица мощей М.; этот крест, вероятнее всего, принадлежал царской семье и находился в Благовещенском соборе Московского Кремля. По описи 1699 г., в Образной палате царского дворца хранились неск. частиц от мощей М., как отдельно, так и в составе мощевиков со святынями из Палестины ( Успенский. 1902. С. 54, 56). Мощи М. вложены в Виленский крест (до 1657, муромский Свято-Троицкий жен. мон-рь), прославленный чудотворениями в Муроме с нач. XVIII в. ( Сухова. 2003. С. 176); в напрестольный крест из церкви погоста Пятиусово Торопецкого у. Псковской губ. (кон. XVII - нач. XVIII в., ПИАМЗ; Родникова. 2003. С. 239); в крест нач. XVIII в. с литым Распятием (нач. XVIII в., там же); в складень работы московского серебряника А. А. Жданова (1720, ГММК); в благословенный крест 1-й трети XVIII в. (ГММК). |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла ЕВАНГЕЛИЕ УСПЕНСКОГО СОБОРА МОСКОВСКОГО КРЕМЛЯ Оклад Евангелия Успенского собора Московского Кремля. 1-я четв. XV в. (ГММК ОП) Оклад Евангелия Успенского собора Московского Кремля. 1-я четв. XV в. (ГММК ОП) (Морозовское Евангелие; ГММК. Кн. 34), одна из самых известных рус. рукописей времени вел. кн. Московского Василия Димитриевича (1389-1425). Большая по формату и объему рукопись (35,5×29 см, 365 листов) прекрасно сохранилась. В нач. XVII в. она была заново переплетена, в ее блок для защиты миниатюр были вставлены двойные бумажные листы-рамки с вклеенной между ними тафтой. Тогда же доски переплета с внешней стороны были покрыты итал. узорным малиновым бархатом, а с внутренней - оклеены зеленым атласом вост. происхождения. Е. У. с. представляет собой самый распространенный на Руси до нач. XV в. тип евангельского текста - полный апракос, в к-ром текст расположен в порядке чтения на литургии на весь год, начиная с Пасхи. «Недельное» Евангелие дополнено текстом 11 евангельских чтений на утрене воскресенья, различными указателями евангельских чтений и месяцесловом. Евангелист Иоанн с Прохором (Л. 4 об.). Евангелие Успенского собора Московского Кремля. Кон. XIV - 1-я четв. XV в. (ГММК. Кн. 34)) Евангелист Иоанн с Прохором (Л. 4 об.). Евангелие Успенского собора Московского Кремля. Кон. XIV - 1-я четв. XV в. (ГММК. Кн. 34)) Текст написан на прекрасном белом пергамене, немногочисленные мелкие повреждения писчего материала приходятся на поля книги, в каллиграфический рус. устав неск. почерков органично включены отдельные элементы и начерки младшего рус. полуустава. Из 2 основных писцов 1-й надежно отождествляется с писцом древней части Синодика Успенского собора Московского Кремля (ГИМ. Син. 667), 2-й - столь же несомненно с протодиак. Спиридоном (Спиридонием), писцом Евангелия Владимира Андреевича Храброго 1393 г. (РНБ. F. n. I. 18), Киевской Псалтири 1397 г. (РНБ. ОЛДП. Fol. 6), Служебника митр. Исидора кон. XIV (?) - нач. XV в. (Vat. slav. 14). Графико-орфографическая система рукописи отражает знакомство переписчиков с южнослав. книжной традицией и содержит ряд особенностей, к-рые традиционно связывают со 2-м южнослав. влиянием. Палеографический анализ позволяет датировать работу переписчиков 1-м десятилетием XV в. |
| Художественное оформление рукописи включает портреты и символы евангелистов на 8 отдельных листах, 8 заставок (5 больших и 3 в один столбец) и 440 инициалов, к-рые являются лучшими образцами рус. орнаментики неовизант. стиля. Заголовки чтений выполнены золотой краской поверх киноварной подложки, реже - киноварью. Верхнюю доску переплета покрывает золотой оклад. Заставка к Евангелию от Иоанна. (Л. 6). Евангелие Успенского собора Московского Кремля. Кон. XIV - 1-я четв. XV в. (ГММК. Кн. 34) Заставка к Евангелию от Иоанна. (Л. 6). Евангелие Успенского собора Московского Кремля. Кон. XIV - 1-я четв. XV в. (ГММК. Кн. 34) Исследователи единодушно относят рукопись к произведениям московского книжного искусства и правомерно сближают ее с такими памятниками времени митрополитов Киприана († 1406) и Фотия († 1431), как Евангелие Владимира Андреевича Храброго, Киевская Псалтирь, Евангелие Хитрово (РГБ. Ф. 304. III. 3/М. 8657, ок. 1400 г.), Андрониково Евангелие (1-я четв. XV в.- ГИМ. Епарх. 436). Телец (символ евангелиста Луки). Миниатюра из Евангелия Успенского собора Московского Кремля. Кон. XIV - 1-я четв. XV в. (ГММК. Кн. 34. Л. 128 об.) Телец (символ евангелиста Луки). Миниатюра из Евангелия Успенского собора Московского Кремля. Кон. XIV - 1-я четв. XV в. (ГММК. Кн. 34. Л. 128 об.) Иконографическая программа рукописи ближе всего к Евангелию Хитрово, вышедшему из центральной московской мастерской, возглавляемой Феофаном Греком , а затем прп. Андреем Рублёвым , или к их общему источнику. Особенностью Е. У. с. является наличие наряду с портретами евангелистов листовых миниатюр с изображениями их символов, вписанных в круги. В визант. рукописях такие изображения известны с XII в., встречаются в XIV в., в западноевроп. искусстве широкое распространение получили начиная с XI в. Символы евангелистов повторяются также на окладе Евангелия. Это дало основание И. А. Стерлиговой предположить, что миниатюры и оклад являются частями единого замысла. До наст. времени остается спорным вопрос о точной датировке рукописи. Нек-рые исследователи предполагают, что она была создана между 1393 и 1397 гг., основываясь прежде всего на участии в ее написании протодиак. Спиридона, однако большинство ученых склонны считать, что рукопись можно отнести к 1-й четв. XV в. Г. В. Попов предположил, что написанная в нач. XV в. рукопись нек-рое время оставалась непереплетенной, после приезда в Москву митр. Фотия она была украшена живописью и помещена в оклад. Однако реальная хронология создания рукописи может быть и иной. С приездом митр. Фотия в 1410 г. центральные московские мастерские пополнились художниками - выразителями нового духовного направления и художественного стиля, но это не исключало параллельной работы писцов, продолжавших традиции времени митр. Киприана. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла АГИОСОРИТИССА Икона Божией Матери Агиосоритисса (Халкопратийская). Кон. XIV - нач. XV в. Византия? (ГММК) Икона Божией Матери Агиосоритисса (Халкопратийская). Кон. XIV - нач. XV в. Византия? (ГММК) [греч. Αγιοσορτισσα], название иконографического типа Божией Матери; представляет собой топоним и обычно возводится исследователями к имени прославленной иконы в часовне св. Раки ( Αγα Σορς) Халкопратийской ц. в К-поле, где хранились святыни Богоматери, привезенные в V в. из Иерусалима (самая чтимая из них - пояс). Традиционно икону такой иконографии было принято называть Халкопратийской. Однако, возможно, эта чтимая икона находилась в одноименной часовне ц. Богородицы во Влахернском храме в К-поле. Божия Матерь изображалась почти в профиль, в повороте вправо (реже влево), в позе моления, с руками, поднятыми перед грудью. Этот тип близок к изображению Богоматери в композиции Деисус . К числу самых ранних изображений относятся утраченная ныне мозаика сев. стены бокового нефа базилики вмч. Димитрия в Фессалонике , VI в.; миниатюра Христианской топографии Космы Индикоплова , IX в. (Vat. gr. 699. fol. 76r); печати Х в.; пластинка слоновой кости царицы Кунигунды в Бамберге, ок. 1000 г.; мраморный рельеф сер. XI в. из коллекции Дамбартон-Окса (Вашингтон); икона кон. XI - нач. XII в. из мон-ря вмц. Екатерины на Синае ; визант. икона кон. XIV - нач. XV в. из центрального иконостаса Успенского собора Московского Кремля (ГММК) и др. Эпитет Богородицы А. впервые встречается на печатях ок. 1040 г. и на монетах XII в. времени Мануила I Комнина . Тип А. был широко распространен в визант., балканском и относительно меньше в рус. искусстве. Среди самых ранних изображений А. на Руси сохранились Боголюбская икона Божией Матери, XII в. (предположительно первоначально на иконе не было свитка), и изображение на вратах собора Рождества Богородицы в Суздале, кон. XII в. Иногда в композицию иконы А. включался сегмент неба с поясным изображением Спасителя. Парные иконы, входившие в декорацию алтарной преграды , могли включать образы Христа и Богоматери А. Тип А. близок изображению Божией Матери Параклесис , однако в соответствии с этим вторым типом, Богоматерь держит в руках развернутый свиток. |
| XVI в., ГММК,- с «Сошествием Св. Духа»). Фигуры чина могли быть поясными, как, напр., на иконах, входивших в первоначальное убранство ц. Покрова на Рву (кон. XVI в., ГИМ, музей «Покровский собор»), где И. З. облачен в коричневую фелонь и держит закрытое Евангелие в золотом окладе с красным обрезом на покрытой омофором правой руке. Свт. Иоанн Златоуст. Икона из иконостаса Благовещенского собора Московского Кремля. Кон. XIV в. (ГММК) Свт. Иоанн Златоуст. Икона из иконостаса Благовещенского собора Московского Кремля. Кон. XIV в. (ГММК) Единоличные изображения И. З. в иконописи известны с поздневизант. времени. На мозаичной иконе (ок. 1325, Дамбартон-Окс, Вашингтон), подаренной мон-рем Ватопед на Афоне рус. послу гр. А. И. Нелидову в 1894 г., в поясном изображении И. З. выделены черты, характерные для типа аскета - впалые щеки, высокий лоб; облачения отличаются яркостью - ризы с красными крестами, омофор с крупными синими крестами, на покровенной левой руке Евангелие. Древняя почитаемая небольшого размера икона (26,5×19 см) с ростовым изображением И. З. хранится в мон-ре Хиландар. Уже в кон. XIX в. живопись в среднике была неразличима, и внимание исследователей икона привлекала благодаря драгоценному визант. серебряному окладу XIII-XIV вв. с 14 рельефными композициями, Этимасией и праздниками ( Кондаков. 1902. С. 195. Рис. 75). В совр. публикациях на иконе заметны черты, к-рые можно отнести к искусству позднего времени: высокий лоб святого заканчивается тонзурой, бритый подбородок; святитель в саккосе, на боку палица; цветной фон имитирует воздушную перспективу (Treasures of the Mount Athos. 1997. Cat. 9. 21. P. 344-345). Наиболее ранний пример в рус. иконописи - икона из ц. Введения д. Кузьмино на Княжострове Архангельской обл. (2-я пол. XV в., АМИИ). И. З. представлен с разведенными в стороны руками, правой благословляет, на покровенной левой Евангелие; облачен в белую крещатую фелонь, темно-синий подризник, у него шитая золотом епитрахиль, палица и поручи; волосы необычно пышные, на голове тонзура. |
|
|
