| Период V.Cahkm-Nemepбyprckaя духовная академия 1809–1856 Отдел первый. Преобразование духовных училищ «Я желаю, чтобы Комиссия обратила свое внимание на эти училища, чтобы устроить их в прямом смысле училищами истины. Внутреннее образование юношей к деятельному христианству да будет единственной целью этих училищ.» Слова Высочайшего указа, данного Комиссии духовных училищ, 30 августа 1814 года. В предыдущем периоде мы уже видели ряд мер к усовершенствованию духовных училищ. Но, по причине скудости средств к выполнению, они не могли быть обширными; а иные, по той же причине, были вовсе неосуществимы. Наконец, Благочестивейший Самодержец, Император Александр I, «даровав новый блеск и силу просвещению гражданскому, отеческим сердцем обратился и к смиренным обителям духовного просвещения, в которых люди, пожертвовавшие небесной мудрости блеском земного счастья и выгодами общежития, посеяли первые семена полезных знаний не только для Церкви, но и для отечества, и в которых юношество, по состоянию родителей, скудное в средствах к своему образованию, более терпением и неутомимостью, нежели обилием пособий, приготовлялось к служению Церкви, в самых обыкновенных степенях важному 128 ». По состоянию духовных училищ, надлежало 1) начертать основательный план устройства их, сообразно с целью их учреждения: распространить круг наук, усилить преподавание одних и сократить силу других, соответственно подлинной важности каждой из них для духовного образования; разрозненное по управлению совокупить единством власти и единообразием управления, и устранить затруднения, возникающие от усмотренного несоответствия между способами образования и нуждами, равно как средствами и состоянием духовенства; и 2) изыскать способы к содержанию духовных училищ; потому что и лучший план должен остаться бесполезным, при недостатке способов к выполнению его. Для первой цели преосвященным митрополитом Амвросием поручено было преосвященному Евгению, епископу Старорусскому, составить план к усовершенствованию духовных училищ. |
| 11. Мнение Преосвященного Филарета о ревизии Вятской семинарии и Вятских духовных училищ ректором Казанской семинарии архимандритом Стефаном 31 Октября 1835 г. Преосвященный Иоанникий, Еп. Вятский, в 1835 году представил в Комиссию Духовных Училищ документы по постройке зданий для Вятских училищ. Документы эти признаны были недостаточными для контроля, поэтому журналом Комиссии от 17-го Июля 1835 года ректору Казанской семинарии архимандриту Стефану было предписано обревизовать постройку сих зданий и попутно также Вятскую семинарию – по экономической части и по управлению вообще, кроме классов, которые не могут быть ревизованы вследствие вакационного времени. Исполнив предписание Комиссии, арх. Стефан, представил отчет, в котором пишет, что 24-го Августа он в присутствии членов Вятского семинарского правления обозревал делопроизводство семинарского правления, осмотрел все классы, квартиры наставников, библиотеку, кухню и пр. Сему обозрению арх. Стефан представил копию с журнала семинарского правления. Далее в том же отчете арх. Стефан пишет, что предложил семинарскому правлению дать письменное объяснение на неправильности, найденные им по управлению семинариею. Ответ семинарского правления в виде представления на его, арх. Стефана, имя он приложил к отчету; что касается до бывших в семинарии беспорядков, то арх. Стефан, пишет, что все они изложены в представлении ректора Вятской семинарии арх. Никодима к Преосвященному Иоанникию, копия с коего приложена к его отчету. Пунктом 18-м инструкции, данной арх. Стефану, предписано было донести Комиссии Духовных Училищ о всех частях семинарского правления, а арх. Стефан в своем отчете пишет, что им это не сделано, так как семинарское правление, с утверждения Епархиального Архиерея, по канцелярии, библиотеке и о происшествии означенном в журнале правления от 6-го Марта 6 уже сделало свои распоряжения, а о беспорядках и расстройстве экономической части положило представить окружному Академическому правлению. По прочтении представленных арх. Стефаном бумаг, Митрополит Филарет дал следующее мнение: |
| (Речь к воспитанникам семинарии в актовом зале, в 11 часов утра 6 февраля ) Учебная система представляет собой дело величайшей важности, так как она дает учащемуся поколению тон, направление в глубь последующих времен. Потому-то она всегда была предметом высокого общественного интереса и особенной заботливости правительства, и для создания учебной системы, этой крайне великой и ответственной работы, призывались наилучшие просвещенные деятели в государстве. Тем большее значение приобретала духовно-учебная система, в частности в духовных семинариях, где получали образование будущие пастыри Церкви. В первой половине XIX века русская история отмечает два периода в духовно-учебной системе: по реформе 1814 года началось с 1815 года проведение начертаний Комиссии духовных училищ, а в 1840 году учебная часть в духовных семинариях снова подверглась реформе и впредь до устава 1867 года. Не входя ни в оценку принципов учебной реформы духовных семинарий, какие действовали в течение свыше пятидесятилетней их жизни от 1815 до 1867 года, ни в показания практической их пригодности, мы в своем этюде поставляем лишь историческую цель – сообщить сведения о том, чрез изучение каких наук и каким образом в период означенных двух реформ 1 минувшего века внедрялось образование в воспитанниках Костромской духовной семинарии, вследствие чего откроется возможность точно и целостно представить типичную, охватывавшую костромского семинариста, тогдашнюю учебную сферу. Согласно древнему изречению historia vitae magistra , намеченная нами задача, помимо ближайшего интереса, оказывается небесполезной в том отношении, что чрез такой исторический экскурс сами собой выступают пред нашим сознанием или восстановляются затмеваемые временем достоинства и прежнего учебного строя и быта семинарского, несмотря на некоторые его недостатки. I 26 июня 1806 года государем Александром Павловичем утвержден составленный специальным комитетом для преобразования духовных школ «Доклад о усовершении духовных училищ и начертание правил о образовании сих училищ». К началу 1809 года составлен проект и семинарского устава, утверждение же его государем последовало в 1814 году, когда и напечатаны и затем введены все уставы – академический, семинарский и училищ, уездного и приходского – в целях устранить те недостатки школьной жизни, которые ясно наметила прошлая история нашей духовной школы. В Костромской семинарии новый устав получил применение с начала сентября 1815 года, при чем произведен во всех классах экзамен с переводом достойных учеников в следующие классы. По этому уставу учебное дело в Костромской семинарии с 1815–1816 учебного года и до реформы синодального обер-прокурора графа Н. Протасова в 1840 году обстояло так. |
| 29 июля 1913 г. исполнилось семьдесят пять лет существования одесской духовной семинарии. Если жизнь одного человека, прожившего означенный период, не редко полна фактами захватывающего интереса, то, что сказать о целом учреждении, где суммируется жизнь тысячи лиц. Одесская дух. семинария, три четверти века с честью служившая духовной науке и святой Церкви, стяжала полное право на внимание к ее истории. Автор настоящей летописи решил раскрыть архив семинарии и, по мере своих сил, представить читателю более крупные факты из жизни рассадника пастырства земли херсонской с начала его основания. Насколько удалась эта работа, судить не мне, но читатель всегда должен иметь в виду, что поднимать события со дна седой старины при помощи архивных данных – труд не из легких. 1838 3-го июля 1838 г. высокопреосвященный Гавриил, архиепископ херсонский получил следующее отношение обер-прокурора св. синода графа Протасова. «Преосвященнейший владыко, милостивый государь и архипастырь. Комиссия духовных училищ, рассмотревотношениевашего преосвященства от 6-го июня положила: 1) Ректором вновь учреждаемой в г. Одессе херсонской семинарии и профессором богословских наук назначить законоучителя одесского ришельевского лицея магистра архимандрита Порфирия; на инспекторскую должность переместить инспектора полтавской семинарии соборного иеромонаха Пантелеимона, с поручением ему преподавания церковной истории и еврейского языка, для занятия экономской должности предоставить вашему преосвященству избрать, хотя на время, до полного состава чинов семинарии, кого либо из блогонадежных лиц местного духовенства, назначение же прочих наставников в семинарию иметь в виду при распределении к учительским должностям воспитанников московской духовной академии. 2) Определение в низшие училища, имеющие учредиться при семинарии, блогонадежных учителей предоставить распоряжение местного училищного начальства на общих существующих на сей предмет правилах. Комиссия духовных училищ поручила мне сообщить о сих положениях ее вашему преосвященству и просить вас объявить по надлежащему архимандриту Порфирию об определении его в училищную службу по духовному ведомству и сделать с кем следует сношение об увольнении его от занимаемых им должностей в одесском ришельевском лицее; по увольнении архимандрита Порфирия от службы в лицее, а равно по прибытии в Одессу назначенного комиссиею инспектора семинарии, о немедленном отправлении которого ныне же сообщено преосвященному полтавскому, и по определении эконома, распорядиться без потери времени в открытии семинарского правления для необходимых распоряжений к полному открытию семинарии в назначенный срок. |
| С 27 авг. 1832 г. К. состоял на службе в духовном ведомстве, сначала правителем дел комиссии духовных училищ, с 1 авг. 1836 г.- членом Консультации, учрежденной при обер-прокуроре, с 14 нояб. того же года - хозяйственного комитета при Синоде. 1 апр. 1839 г., по упразднении комиссии духовных уч-щ, К. был определен директором вновь учрежденного Духовно-учебного управления при Синоде, одновременно до 29 мая исполнял должность директора хозяйственного комитета, затем командировался в зап. губернии. Активный участник реформ духовно-учебных заведений обер-прокурора Синода гр. Н. А. Протасова , стал его ближайшим помощником. Протасовым и К., в частности, было введено преподавание на рус. языке вместо латыни, увеличено число предметов семинарского курса за счет дисциплин, к-рые могли пригодиться будущим сельским пастырям (сельское хозяйство, медицина, естественная история, геодезия), сокращены курсы по философии. К. входил в Духовный комитет, созданный для рассмотрения проектов преобразования семинарий. В проекте 1840 г. К. даже предполагал готовить в семинариях наставников для студентов по естественной истории и агрономии, однако преподавание этих дисциплин так и не было поставлено на должную основу. К. руководил инспекцией духовных школ, «назначал, награждал, перемещал и увольнял ректоров семинарий; распределял по местам окончивших курс академических воспитанников; назначал пенсии и пособия за духовно-учебную службу (капиталы бывшей комиссии духовных уч-щ находились тогда в заведовании Духовно-учебного управления), снабжал семинарии и училища новыми учебниками, соображаясь иногда не с учебной пригодностью книги, а с дешевизной, предлагал академическим и семинарским преподавателям... составить «системку» по тому или иному учебному предмету» ( Чистович. 1894. С. 355). Наиболее понравился гр. Протасову и К. «конспект» по богословию ректора Вятской ДС архим. Никодима (Казанцева) , который стал участником реформирования семинарской программы. В 1853 г. К. закрыл комитет по рассмотрению конспектов учебных пособий для семинарий, поскольку чиновники Духовно-учебного управления оказались некомпетентными в их оценке. |
| А.Н. Надеждин Перемещение С. Петербургской семинарии и ее преобразование Окончательное решение о выведении семинарии из Александроневского монастыря и построении для нее отдельного здания последовало в 1837 году. Граф Пратасов представил Государю Императору особую докладную записку, которая докладывала была в Комиссии дух. уч., 16 авг. 1837 года и сообщена митрополиту Серафиму, с выпискою из журнала Комиссии, следующего содержания. «С. петербургская семинария с состоящими при ней низшими училищами помещается ныне в зданиях, принадлежащих Александроневской Лавре с большим стеснением, как для училищ, так и для Лавры. «Для отвращения сих неудобств с давнего времени предполагалось построить для семинарии новое здание в другом месте, оставив в Лавре одни низшие училища. «Озабочиваясь приведением в исполнение сего предположения, он (обер-прокурор) по личным объяснениям с Его Высокопреосвященством, избрал под семинарию место из принадлежащих Лавре в весьма близком расстоянии от оной 188 . Поставив долгом довести о сем до сведения Его Императорского Величества, он имел счастие представить на Высочайшее благоусмотрение общий план Александроневской Лавры, на котором место, избранное под постройку здания для семинарии, показано под лит. С. Т. П. О. «На сей записке сделана Его Сиятельством следующая надпись: «Доложено Его Императорскому Величеству в Александрии, близ Петергофа 26 июля 1837 года. Государь Император изволил одобрить избранное место с тем, чтобы здание построено было лицем к Обводному каналу, несколько отступив от дороги». Митрополит сообщил выписку из журнала Комиссии в канцелярию Александроневской Лавры, которая должна была покончить условия с содержателем огородов на предположенной для семинарии земле, мещанином Мих. Ивановым и землю передать в ведение семинарии, в количестве 8024 квадр. сажен. Земля принята от казначея лавры Никанора и архитектора Комарова ректором семинарии, архимандритом Макарием и инспектором, соборным иеромонахом Антонием, в декабре 1837 года. |
| Иеромонах Иоасаф (Гапонов) Скачать epub pdf Иеромонах Иоасаф, в миру Василий Семенович Гапонов, один из первых церковных историков Владимирской губернии, личность в высшей степени замечательная по своему уму и судьбе. Родился в 1803 г. в Курской губернии, в селе Погарич Путивльского уезда, где отец его был Священником. Первоначальное образование получил он в Путивльском духовном приходском училище, откуда в 1819 г. переведен был в Курскую духовную семинарию, где и окончил курс в 1825 году студентом. По окончании курса в семинарии, В.С. Гапонов в том же 1825 г. был определен учителем в Путивльское духовное училище; в 1826 г., оставаясь учителем, он был рукоположен во священники, но скоро овдовел. В 1833 году Гапонов поступил в Киевскую Духовную Академию для получения высшего образования, и там 7 апреля 1834 года пострижен был в монашество с именем Иоасаф. В Академии Гапонов имел возможность слушать богословские лекции знаменитого Иннокентия (Борисова) , бывшего после архиепископом Херсонским, так как с окончанием 8-го курса, к которому принадлежал Иоасаф, Иннокентий, по собственному его желанию, был уволен от профессорской должности. Совершив в Академии высший учебный курс, как сказано было в аттестате Иоасафа, с способностями значительными, прилежанием неослабным и поведением отлично добрым, он на окончательном испытании в 1837 году оказался успевшим по классам: чтения священного писания и богословских наук – очень хорошо, церковного красноречия – отлично, церковной истории и философии – очень достаточно, всеобщей словесности – значительно, гражданской истории и языка еврейского – весьма хорошо, а греческого и немецкого – похвально, и зачислен в первый разряд академических воспитанников», т.е. он окончил курс магистром (под 15-м). 1 сентября 1837 года Комиссией духовных училищ иеромонах Иоасаф определен был инспектором и учителем церковной истории и еврейского языка в Астраханскую семинарию; 15 декабря того же года, по представлении Конференции Киевской Духовной Академии, тою же комиссией утвержден был в степени магистра богословия и потому переименован профессором указанных предметов. |
| Комиссия духовных училищ, приняв их в свое постоянное заведывание, сделалась первым центральным учреждением, придавшим духовному образованию общую, благоустроенную постановку. Она выработала для них общие уставы и издавала потом общеобязательные постановления по всем частям, инструкции и программы, а также и частные для того или другого заведения предписания, но сообразные с общим характером духовно-учебного устройства и жизненной практикой 9 ; рассматривала и рекомендовала книги для духовно-учебных заведений. Духовное образование стало независимо, как прежде – от влияния случайных вкусов со стороны местной епархиальной власти. Комиссия представляла целое ученое общество при св. Синод, состоявшее из высших духовных сановников от 4-х до 7, 10 вместе с синодальным обер-прокурором, который в первое время существования Комиссии был еще министром народного просвещения, а также и министром духовных дел 11 ; в первое же время в состав ее находился и государственный секретарь Сперанский, место которого, после его падения, сначала никем не было занято, но потом и кроме обер-прокурора был еще второй светский сановник в числе членов Комиссии, например, в 1830-х г. князь И. С. Мещерский, сенатор, бывший обер-прокурор св. Синода; в 20-х годах действительный статский советник Павел Галахов, помощник попечителя человеколюбивого Общества. По отношению к Комиссии, петербургская семинария находилась в несколько исключительном положении, прежде всего, как столичная и бывшая постоянно на виду у начальства; члены Комиссии обыкновенно присутствовали на публичных экзаменах в семинарии и получали те или другие личные впечатления о состоянии учебно-воспитательного дела, на основании которых, между прочим, могли высказывать после те или другие свои мнения по части семинарского устройства вообще. Сверх того, петербургский митрополит, бывший обыкновенно председателем Комиссии, – как епархиальный архиерей, по уставу 12 имевший под своим главным ведомством семинарское правление, а следовательно и все семинарское устройство, был в тоже время и как бы представителем семинарии пред Комиссией. |
| Опровержение примечаний на книгу господина Ансильйона под заглавием «Естетические рассуждения» Источник Предисловие Поместив во 2-ой книжке «Чтение в Императорском Обществе Истории и Древностей Российских 1870 года (Отд. V, стр. 175–208) «Объяснение на примечания, сделанные против книжек: «Христианское учение в краткой системе», и: «Начертание Церковной Истории» Протоирея Г.П. Павского», возражавшего на замечания Московского Митрополита Филарета в 1813 г., его Профессора по С.-Петербургской Духовной Академии 1-го курса (1809–1814г.), сделанные в то время, когда последний восседал уже на Московской кафедре, предлагаю ныне также «Опровержение примечаний на книгу Г. Ансильйона под заглавием: «Эстетические рассуждения», представленное, в исходе Октября 1813 года, в Комиссию Духовных Училищ, Членом ее, Феофилактом, Архиепископом Рязанским, в последствии Экзархом Грузии. Примечания сделаны были тогдашним Ректором С.-Петербургской Духовной Академии, Архимандритом Филаретом, стало быть, почти при самом начале его ученой деятельности, между тем как упомянутые выше замечания на книжки Павского, предложены спустя слишком 25 лет. Опровержение Феофилакта было давно известно по слухам, но в чем оно заключалось, весьма немногие знали о том. Мнение примечателя на Ансильйоновы «Эстетические рассуждения», кажется, удержано было им навсегда; по крайней мере оно в существенном вполне совпадает с тем, что содержится в примечаниях его на оные: сличите первое, как оно передается в известных «Записках о жизни и времени святителя Филарета, Митрополита Московского, составленных Н.В. Сушковым (Москва, 1868, стр. 93–94), с самыми уже примечаниями теперь мною изданными. Много с тех пор ушло времени – больше полувека; оба спорщика и принимавшие в их состязании прямое, или косвенное, участие, либо бывшие простыми зрителями, давно уже успокоились от всех треволнений, волновавших так, или сяк, их души; по тому, думаю, наступил уже день, если не оценки их борьбы и препираний, то, по крайности, обнародования для того материалов, взятых у самого источника. |
| А.Н. Надеждин Воспитанники Звание. Ученики семинарии были собственно дети священоцерковнослужителей, 137 но в семинарию принимались и светские, с известными условиями и ограничениями. В 1818 г. Комиссия дух. уч. утвердила мнение акад. правления «о доцущении в дух. училища гражданских лиц и о снабжении их свидетельствами от сих училищ, соразмеряясь однако же с числом дух. воспитанников и вместимостию училищных домов». Между делами архива спб. семинарии, особенно 1819 и 1820 годов и раньше, встречается немало прошений от светских лиц о принятии детей их, или родственников, в семинарию, или дух. училища, напр. от тит. советника Есаулова, служащего при Императ. фарфоровом заводе, канцеляриста Анкудинова, камер-лакея Небольсина, титул, советника Ермолаева, новоторжского купца Аксанина и др. Семинарское правление не находило обыкновенно препятствий к принятию их, кроме неблаговременности, т. е. если, началось уже ученье, или под условием сначала своих разместить по комнатам. В январе 1822 г. последовало о светских следующее предписание Комиссии дух. уч. (от 22 дек. 1821 г.) «1) Детей не принадлежащих к духовному званию в духовные училища не принимать, буде они обременены многими учениками духовного звания, дабы излишним умножением учащихся не обременять как самых наставников, так и не делать затруднения в ходе учения; но если такового препятствия не встретится, то принимать в качестве приватно обучающихся. 2) Принимать их только пред началом учебного курса, а увольнять во всякое время, когда сами просить будут. 3) С выходящего из семинарии не в срочное время, если он жил в семинарии на своем содержании, удерживать в экономии весь остаток суммы, какая внесена была учеником при вступлении его. 4) При увольнении, аттестата не выдавать, а только свидетельство об обучении приватно, с означением, что выданное ему свидетельство ни в каком случае не может заменить аттестата семинарского. 5) Увольняемым в средине курса детям светского звания не выдавать свидетельств.» Однако же это предписание не мешало светским проситься и поступать в семинарию. |
|
|
