| 54 В действительности никакой баварской войны не было. Карл, поскольку ему было известно от папы о заговоре Тассилона, заключившего союз с аварами, подчинил Баварию с помощью дипломатических переговоров (подкрепленных некоторыми военными действиями), в ходе которых для Тассилона сложилась безвыходная ситуация, заставившая его подчиниться. Тассилон вынужден был явиться к франкскому королю и дать ему повторную клятву верности. (Ранее он уже давал такую клятву, но она была им нарушена.) Через год, на генеральном сейме в Ингельгейме, Тассилона заставили признаться в плетении интриг вместе со своей женой и приговорили к смертной казни, которую Карл заменил заточением в монастырь. Такая же участь была предназначена его жене и детям. Упразднив герцогскую власть, Карл передал Баварию для управления своим графам, присоединив при этом к своей территории южно-славянские области Карантанию и Крайну. Но прежде чем предпринять полную оккупацию, франкский король выслал многих представителей баварской знати. Повидимому, у Карла были сложности в процессе полного подчинения страны, поскольку спустя шесть лет (в июне 794 г.), во время генерального сейма во Франкфурте, Тассилон был вызволен из монастыря на кратковременный срок и доставлен в город для повторного отказа от притязаний на власть. 55 Это племя, постоянно враждующее со своими соседями, в числе которых были ободриты, славилось свирепостью и воинственным нравом. 57 Вряд ли это являлось настоящей причиной ведения войны. Из «Ватиканского кодекса IX» в. известно, что вильцы всегда относились враждебно к франкам и их соседям-союзникам. «Решив, что не следует более сносить дерзость [вильцев], король постановил идти на них войной и, снарядив огромное войско,., пройдя через Саксонию,., вторгшись в страну вильцев, приказал все опустошить огнем и мечом» (пер. В.К.Ронина). Вероятно, развязывая ту войну, Карл преследовал цели укрепления и обеспечения безопасности северо-восточных границ своего собственного государства. 59 Реального подчинения велатабов власти Карла не произошло. Скорее, этот поход можно рассматривать как важную военную меру для укрепления собственных позиций франкского короля в левобережной Саксонии и временного ограждения от набегов неприятеля. В «Мозельских Анналах» (запись 788 г.) сказано, что поход завершился «без какого-либо серьезного сражения» (пер. В.К.Ронина). |
| В марте 879 г. папа вновь обратился к епископам Сев. Италии с призывом собраться в Риме, чтобы решить вопрос об избрании короля. Прелаты во главе с Миланским архиеп. Анспертом, сторонником Карломана и Ламберта, отказались от участия в Соборе. В апр. того же года И. начал переговоры с кор. Алеманнии Карлом Толстым, предложив ему прибыть в Рим или направить посольство для обсуждения ситуации в Италии. Король медлил с ответом, поэтому И. при посредстве Пармского еп. Вибода обратился с такими же предложениями к его братьям. Тяжелобольной Карломан отказался от притязаний на итал. престол, кор. Франконии Людовик Младший полагал, что не сможет осуществлять контроль над Италией, к-рая была отделена от его владений королевствами Карломана и Карла Толстого. После отказа Карломана Карл Толстый вступил в Италию (окт. 879). Встретившись в Равенне с папой, епископами и представителями знати, он провозгласил себя королем Италии и принял от собравшихся, за исключением И., присягу на верность. Папа и Карл Толстый обсудили возможность проведения имп. коронации, к-рая могла не состояться из-за требования папы немедленно принять меры по защите Патримония св. Петра. Будучи не в состоянии предоставить реальную помощь, король медлил с подтверждением привилегий Римской Церкви. В нач. 880 г. папа отправил Карлу Толстому послание с призывом защитить Папский престол, однако король уже покинул Италию, намереваясь напасть на владения Бозона. Неожиданная помощь пришла от Византии. В 880 г. византийский флот одержал крупную победу над арабами в морской битве близ Неаполя. По приказу византийского имп. Василия I Македонянина корабли бросили якорь в гавани Порто, взяв под защиту Рим. В послании от 13 авг. 880 г. И. благодарил императора за помощь Папскому престолу. Не оставляя надежд получить имп. титул, Карл Толстый был вынужден принять условия И. и прибыл в Рим. Его имп. коронация оказалась столь незаметным событием, что в источниках даже не сохранилось ее точной даты (вероятно, февр. 881). Однако, приняв имп. корону, Карл не оказал папе никакой помощи. В 879, 881 и 882 гг. И. совершил поездки в Капую, чтобы прекратить междоусобные распри. После кончины герц. Ламберта его преемником в Сполето стал брат Гвидон (Видон), также враждебно относившийся к папе. В послании имп. Карлу, написанному за месяц до смерти, И. выражал надежду, что он прибудет в Италию, дабы оказать давление на Гвидона. В апр. 881 г. папа потребовал от Афанасия Неаполитанского изгнать сарацин из своих владений и, не достигнув желаемого, объявил о его отлучении. Незадолго до смерти И. Афанасий все же расторг соглашения с арабами, перебил остававшихся в Неаполе сарацин, захватил и передал папе их предводителей, после чего достиг примирения с И. и снятия отлучения. |
| (9) Во едину Святую, Соборную [=Кафолическую] и Апостольскую Церковь. (10) Исповедую едино крещение во оставление грехов. (11) Чаю воскресения мертвых (12) и жизни будущаго веκα. Аминь. Символ веры считается основополагающим вероучительным текстом и звучит на каждой литургии. Все христиане знают его наизусть. В католической церкви в 8-й член Никео-Константинопольского символа с XI в. устойчиво добавляется слово Filioque (Et in Spiritum Sanctum (...) qui ex Patre Filioque procedit – «И в Духа Святаго (...) Иже от Отца и Сына исходящаго»), Первое свидетельство о появлении Filioque в Западной церкви восходит к так называемому Symbolum Quicumque 6 (так называемый Афанасьевский Символ веры ). Этот документ, авторство которого приписывается Афанасию Великому , известен лишь с начала V в., так что принадлежность его Афанасию спорна (есть еще точки зрения, которые приписывают Symbolum Quicumque западным отцам – Амвросию Медиоланскому , Августину или Викентию Лиринскому ). О Св. Духе в этом Символе сказано: Spiritus Sanctus a Patre et Filio: non factus, nec creatus, nec genitus, sed procedens («Святой Дух – от Отца и Сына: не создан, не сотворен, не рожден, но исходит»). В Испании, где кафолической Церкви приходилось активно бороться с завоевателями – арианами-вестготами, Symbolum Quicumque с Filioque был принят в VI в. (видимо, чтобы тверже подчеркнуть тезис о единосущии Отца и Сына); он был утвержден на III Толедском соборе (589 г.). Из Испании Filioque проникает в государство Каролингов, и император Карл Великий становится активным его защитником – особенно после 787 г., когда потерпел неудачу проект брака между наследником Византийского престола Константином и дочерью Карла Ротрудой. В противовес решениям Никейского (VII Вселенского) собора, на котором был представлен почти исключительно один Восток, Карл в 792 г. направил папе список из 85 ошибок, которые были допущены на этом соборе, причем главнейшим «грехом» собора Карл считал одобрение византийской формулы о том, что Святой Дух исходит только от Отца, и настаивал на прибавлении к этой формуле Filioque. В 794 г. Filioque принял созванный Карлом церковный собор во Франкфурте, осудив при этом Константинопольского патриарха Тарасия (784–806) за употребляемую им формулу per Filium («через Сына»), Карл стал инициатором созыва соборов в Чивидале (796 г.) под председательством тесно связанного с франкским королевским двором Павлина II, патриарха Аквилейского, которому было поручено опровергнуть «византийскую формулу», и в Аахене (809 г.), на котором председательствовал лично. Собор в Чивидале включил Filioque в Символ веры под предлогом борьбы с адопционизмом (хотя ранее, на поместном соборе 791 г., Павлин добился осуждения прибавлений к Символу веры ); Аахенский собор постановил, что «Святой Дух нисходит не от одного Бога-Отца, но и от Сына». |
| Рассказывают также, что Видукинд потому крестился, что был поражен величием христианского богослужения. Раз разъезжал, он неподалеку от франкского войска, и вдруг напало на него сильное желание посмотреть, как христиане служат своему Богу. Видукинд нарядился нищим и на рассвете прокрался в стан к франкам. Неузнанный никем, прошел он через ряды воинов, готовившихся к богослужению и с ними вместе вступил в церковь . Не приносили там в жертву ни коней, ни быков; только славили Бога в священных песнях и с умилением, стоя на коленях перед алтарем, готовились причаститься св. Таин. Христианское богослужение потрясло душу Видукинда. Глаза его наполнились слезами, и он безмолвно сложил руки на молитву, ему показалось, что младенец Иисус, сидящий на руках девы Марии, манит его к себе и говорит: «Приди ко мне!». Он бросился на колени перед алтарем – и когда все с изумлением окружили его, сказал: «Я Видукинд, герцог саксонский, окрестите меня; я хочу сделаться таким же христианином, как и вы». Карл обнял его, и все заликовали в воиске у франков: самый упорный язычник, наконец, сам добровольно крестился. Потеряв такого отважного вождя, саксы скоро совсем покорились Карлу. Тогда стало среди них распространяться скорее христианство. Чтобы оградить священников, проповедывающих слово Божие от нападков со стороны язычников, Карл издал строгие законы. Он думал строгими наказаниями скорее заставить саксов принять христианство. По всей земле саксов пошли казни, да убийства, и поневоле саксам пришлось смириться и насильно принимать крещение. Кто из саксов, говорилось в законах Карла, будет впредь уклоняться от крещения, желая оставаться в языческой вере – того казнить смертью . Кто вступит в заговор с язычниками против христиан и будет упорствовать во вражде к христианам, также будет казнен. Смертной казни предавался всякий, кто убивал епископа, священника или диакона. Казнили и того, кто по неуважению к христианской вере нарушал пост, поев мяса. Притом эти казни отличались страшной жестокостью. Например, кто занимался колдовством, того зарывали живым в землю. Такими мерами Карлу скоро удалось исполнить задуманное дело: саксы все крестились. |
| Карл искал дружбы с Римом. Но в том-то и беда, что папский голос был почти одиночным на соборе. Вопросы направлялись к решению патриархом Тарасием и решались греческими отцами почти всегда согласно с воззрениями на предмет последнего. Следовательно, единственными почти судьями в спорном вопросе были греки. Но имели ли они авторитетный голос в глазах Карла? К сожалению, Карл решил этот вопрос отрицательно. Византия в его время потеряла кредит в глазах франков. Карл сам мечтал о короне священной римской империи, которая формально принадлежала еще византийским императорам. Последние были слабы. Это хорошо знали франки. Но что всего важнее, так это соперничество в культурном отношении. В период иконоборцев образованность и искусства Византии клонились к упадку. У франков была в то время эпоха возрождения наук. Мы сказали уже, что Карл был высокого мнения о научных силах своей нации. Греки в его глазах не имели возможности конкурировать с образованными франками. Насколько был справедлив подобный взгляд, это другой вопрос, но что в данное время он установился у франков, на это указывает почти каждая глава Libri Carolini, о которой речь ниже. Политическое и культурное соперничество сами по себе уже не могли вести к взаимному расположению между греками и франками. Чтобы ни говорили о сношениях последних с первыми, сколько бы ни насчитали их, руководясь заметками византийских историков, все же на основании их невозможно вывести заключения о мирном дружелюбном настроении франков по отношению к грекам. В свою очередь греки платили франкам тою же нерасположенностью и недружелюбием. Τν Θργκον φλου χεις, γετονα οκ χεις, говорили обыкновенно греки на счет франков 6 . Отсюда является совершенно понятным то явление, что франкская церковь во главе с Карлом должна была критически отнестись к определению седьмого вселенского собора. Греки, ненавистные для франков, не были настолько авторитетными, чтобы голосу их повиновались представители франкской церкви без всяких возражений. Отцы седьмого вселенского собора, по взгляду франков, незаконно присвоили себе роль учителей, не подготовившись к этому надлежащим образом. |
| Первые упоминания о грамоте Константина восходят к началу IX века, и с тех пор она играла важную роль в формировании отношений Западной Церкви и государства. Тем не менее с самого начала документ резко критиковался. На первых порах критики признали недействительным содержание грамоты, не оспаривая ее подлинности; при этом они ссылались на то, что Константин не отказывался от власти над Римом, что он крестился в пору преобладания арианства и т. д. Лишь с XV века подлинность документа подверглась сомнению, а в XIX веке католические богословы окончательно согласились, что документ подложный. По мнению многих ученых, происхождение грамоты относится ко времени папы Стефана II. Такая грамота могла бы помочь папе подтвердить свое право на земли и власть ввиду возрастающей мощи Карла Великого. Она лишала франкских королей возможности вернуть когда–то «подаренные» земли, а также пресекала притязания византийских императоров на Италию. В переговорах с Карлом Стефан II постоянно упирал на то, что он добивается только восстановления утраченного, дабы «утвердить и поддержать справедливость», — с этой целью он и мог предъявить «грамоту Константина». Религиозная жизнь в империи Карла Великого Карл Великий благоволил к Церкви, сравнивая ее с душой, а государство — с телом человека. В лице императора франков римская Церковь, и соответственно папское государство, получила надежного защитника земельных владений. Император узаконил церковную десятину, которой стало облагаться все население. Теперь Церковь концентрировала в своих руках огромные денежные средства. Тем не менее попытка римского престола утвердиться во власти, даже с помощью легенды о «Даре Константина», практически не удалась. Приняв на себя миссию «защитника Церкви», Карл быстро подчинил ее себе. Для военного укрепления и политического процветания своей державы он использовал проповедь христианства. Под этим флагом Карл начал опустошительные войны, стремясь покорить всю Европу. Придворный ученый и богослов Карла Алкуин (ок.735 — 804) возлагал на его походы большие надежды как на средство распространения христианства, и не напрасно: победоносная война с саксами закончилась тем, что саксы приняли христианскую веру и соединились с франками в один народ. Карл Великий подчинил себе всю Италию до Рима, большую часть Германии и всю территорию современной Франции. В «Песне о Роланде» с гордостью говорится, что после похода Карла «язычников там больше не осталось. Все крещены, кто от меча не пал». Такая же судьба ждала и другие народы, покоренные Карлом Великим. |
| 25 Карл предпринял такие действия из-за опасности заговора между Карломаном и лангобардским королем Десидерием. В связи с этим Карл не только сблизился со своим кузеном, герцогом баварским Тассилоном, который стал зятем лангобардского короля, но и сам женился на дочери Десидерия, оставив свою законную жену Хи-мильтруду. После смерти брата Карл привлек на свою сторону некоторых близких союзников Карломана и завладел его наследством. 27 Неточность Эйнхарда. Гасконь в течение последующих десятилетий продолжала оставаться независимой от франкского государства. 28 Адриан I (772–795), римский папа, происходивший из влиятельного аристократического рода; проводил последовательную политику союза с королем франков. Целью Адриана было увеличение собственных владений. Адриан просил Карла о защите по той причине, что Десидерий, предоставив убежище жене Карломана и его сыновьям, возобновил наступление на папские земли. После того как Карлу не удалось вступить в переговоры с Десидерием, он, решив применить силу, выступил против лангобардов. 31 Не выдержав осады, начатой в феврале 774 года, Десидерий подчинился Карлу. Лангобардский король и его жена были доставлены во Франкию, где их заставили принять постриг и заточили в пикардийский монастырь в Корби. Карл же, после того как завладел королевским дворцом и его сокровищами, добавил к своему титулу «король франков» продолжение «и лангобардов», а также «римский патриций». Однако лангобардское королевство еще не было им ликвидировано и включено в состав франкского государства. Также не был изменен и административный аппарат лангобардов. Лишь после подавления мятежа герцога Фриуля в 776 г. (см. ниже прим. 34) началось расселение королевских вассалов на территории лангобардов. 32 Неточность Эйнхарда. Адальгиз бежал от Карла, причем дважды. Первый раз он бежал в Константинополь (774 г.) после захвата Вероны (второго по значению города лангобардов после Павии). Второй раз – в 776 г. после неудавшегося заговора (см. ниже прим. 34). 33 Краткая война с Руотгазом имела место приблизительно через два года после того, как пала Павия, но Эйнхард, похоже, заключает, что эти события следовали одно за другим. |
| 104 Лев III (795–816), римлянин по происхождению. С момента своего избрания ощущал явное пренебрежение со стороны римской аристократии. После своего избрания на папский престол он переслал Карлу ключи св. Петра и папское знамя в знак признания его власти. Спустя четыре года после начала правления Льва III, в Риме вспыхнуло восстание против папы и сторонников его профранкской политики. 25 апреля 799 года во время религиозной процессии вооруженные заговорщики похитили папу и заточили его в соборе св. Сильвестра, где палачам было приказано ослепить его и вырвать ему язык. Однако с помощью друзей Лев III бежал и укрылся в Риме, затем в Сполетто и Падерборне (Вестфалия), где находился Карл Великий и где, по всей видимости, была достигнута договоренность о выдвижении Карла на роль главы империи. Под охраной королевских войск Лев III вернулся в Рим. Вслед за ним туда прибыл и Карл, который потребовал от папыочиститься от обвинений в разврате и нарушении клятв, которые выдвигались против него. 23 декабря 800 года папа торжественно поклялся на Евангелии, что он невиновен. Двумя днями позже, в рождество, во время богослужения в Ватиканском соборе, папа возложил на голову Карла императорскую корону, а собравшиеся толпы провозгласили его римским императором и Августом. 105 Это было заранее оговорено в Падерборне с папой Львом III, которому провозглашение Карла императором было выгодно, поскольку с его помощью он рассчитывал восстановить свой авторитет (см. прим. 104). 121 Перевод названий ветров достаточно сложен и вызывает затруднения у авторов. На наш взгляд, при переводе таких названий, помогает представленный ниже рисунок. 122 Неточность. Карл отправился на охоту в 813 году в Арденны (Ardennes), там почувствовал себя больным и по этой причине короновал своего сына Людовика. 123 Это позволяет предположить, что Карл родился в 742 году. В эпитафии же (см. ниже в гл. 31) написано «septuagmarius» (семидесяти лет). Если согласиться с надписью эпитафии, то датой рождения Карла следует считать 744 год. |
| С 843 по 855 года короли поддерживали между собой довольно тесные отношения, хотя, понятно, не обходилось без потрясений. Идея имперского единства продолжала жить если не в реальности, то в сознании. «Наши короли» – так хронисты называли внуков Карла Великого. Единство это находило свое воплощение во встречах трех королей в Диденхофене в октябре 844 и в Мерсене в феврале 847 и в мае 851 года, где обсуждались различные вопросы, но больше слышались клятвы в дружбе и братской любви. Так было до 855 года. К концу лета старый император, чувствуя приближение смерти, начал приводить в порядок свои дела. Старшему сыну, Людовику, он отдал Итальянское королевство вместе с императорским титулом, которым тот владел уже с 850 года. Среднему, Лотарю, достались лучшие франкские владения от Фрисландии до Юра, с центром в Аахене, а также Лотарингия. Младший, Карл, немощный и страдающий эпилепсией, получил Прованс. После раздела император отправился умирать в Прюмский монастырь и отошел в мир иной в первый месяц осени. Теперь вместо трех правящих Каролингов стало пятеро королей с таким же количеством королевств. На этом, как и следовало ожидать, мир закончился. Острый кризис разразился в 856–859 годах. В 856 году многочисленная партия аристократов оказалась недовольна воцарением в Нейстрии юного Людовика Заики, сына Карла Лысого. Два года спустя произошло открытое восстание, во главе которого стояли влиятельнейшие сеньоры Роберт Сильный, граф Тура и Анжера, графы Эд Орлеанский, Адалард Парижский, а также епископ Санса Венилон. Естественно, оживился и Пипин Аквитанский. В тот момент, когда Карл был втянут в борьбу с норманнами, в Западно-франкское королевство по призыву мятежников вторгся Людовик Немецкий. Он очень быстро захватил Шалон-на-Марне, Сане и Аттиньи. Обеспечивая себе поддержку в среде светской знати, Людовик начал активно раздавать королевские земли, аббатства, графства, а также золото и привилегии. Большинство светских магнатов присягнуло ему. Зато епископат остался в стороне. Когда Людовик собрал в Реймсе сейм, чтобы официально закрепить свои права, франкские епископы во главе с Гинкмаром Реймским отказались участвовать в нем, заявив, что их господином является Карл. Характерно, что епископат в этой ситуации оказался наиболее прочной опорой королевской власти. Уже в 859 году Карл сумел прогнать Людовика за Рейн. |
| Согласно описаниям франкского придворного историографа Эйнхарда. Карл якобы был не расположен принимать императорское звание: «...как он сам позже утверждал, в тот день он не пришел бы в церковь, какой бы торжественный праздник тогда ни был, если бы заранее знал намерения папы». Однако в действительности в этой ситуации лукавил скорее новый император, чем оказавшийся в его подчинении папа. Речь может идти о хорошо подготовленном сценарии, в котором нашли выражение конкретные политические намерения обеих сторон. О согласии свидетельствует и тот факт, что в память об этом великом событии император велел отчеканить памятный динар, на котором были выбиты его и папы имена. Карл же и его окружение представили это дело так, будто коронация все же неприятно затронула франкского короля, вероятно потому, что в связи с коронацией, осуществленной папой, могла возникнуть видимость того, что папа даровал Карлу императорскую корону и может, следовательно, считать себя источником императорской власти. Несомненно, что папа - просили его об этом или нет - своим участием в коронации хотел воспрепятствовать тому, чтобы образовалась императорская держава, независимая от церкви. Однако сама по себе такая мысль была бы абсурдом. Сам Карл даже не обратил внимания на претензии, возникшие из участия папы в короновании, эти вопросы лишь позднее стали идеологическим фактором. Акт коронации скорее символизировал реальность: феодальное государство не могло обойтись без идеологической поддержки церкви и ее просветительской деятельности. Карл Великий, хотя и протестовал против какой-либо зависимости от папы, тем не менее и сам нуждался в церковной поддержке для укрепления своего государства. Тем более верно это в отношении папы, для которого обеспечение поддержки со стороны императора было жизненно важным. С тех пор как папа возложил корону императора на голову Карла Великого, произошло переплетение папских и императорских учреждений. В принципе неоднократно заявлялось, что право политического управления христианским миром принадлежит императору, а право религиозного правления этим миром - папе, но в результате слияния клира с феодальным господствующим классом религиозные и политические дела оказались неразрывно переплетены. |
|
|
