| Глава двенадцатая. О страданиях Спасителя Необходимость Его страдании для нашего искуплепия. – Добровольное принятие их. – Тяжесть крестных страдании и безропотно-твердое перенесепие их Страдальцем. – Недоумения, возникающие при размышлении о Голговскои Жертве, и решение их. – Правосудие Божие в страдании Неповинного за виновных. – Торжество добра над злом в воскресении Христовом. – Плоды воскресения. Всякое, происходящее в мире, зло, все скорби, лишения и болезни, кончающияся неизбежною смертью, суть роковые последствия первородного греха. Следовательно, совершенно безгрешный Богочеловек, по- видимому, должен был бы проводить Свою земную жизнь в полном счастии и спокойствии. Но то ли мы видим в действительности? Едва только появившийся на свет невинный Младенец уже терпит гонение от беспокойного Ирода и должен спасаться бегством в Египет, – и так, гонимый врагами в течение всей Своей жизни, вынужден скитаться по градам и весям палестинским, не имея, где преклонить главы, пока не преклонил ее на Голгофе. Как бы груба и черства ни была наша испорченная природа, но печальный вид каждого страждущего невольно заставляет трепетать человеческое сердце. Но когда в страдальце пред нами является невинная жертва, тогда мы приходим в мучительное содрогание пред нагло попираемою справедливостью и подчас колеблемся признать существование высшей Правды. Кто из нас, мысленно стоящих на Голгофе, не задавался глубочайшими вопросами о том: каким образом всеправедный Бог определил испить горькую чашу страданий ни в чем неповинному, безгрешному и святому Искупителю? Не попирается ли этим богоустановленный нравственный закон? Возможна ли даже самая мысль о заместительстве , и страданиями Безгрешного за виновных не оскорбляется ли Божие правосудие? Пред нашим религиозным сознанием поставлен ряд вечно живых и жизненных вопросов. Не ими ли всецело был занят и святой пророк, взывая в недоумении: «Господи, кто верова слуху нашему, и мышца Господня кому открыся?» (Иса. 53, 1). Не о вечной ли правде молитвенно, размышлял Сам гефсиманский Страдалец, взывая к Отцу, чтобы Он пронес мимо Него горькую чашу? И во всякое время поставленные вопросы волновали и будут волновать пытливый ум, потому что Христовы страдания представляют собою совсем не то, что у нас называют случайным эпизодом или трагической катастрофой жизни, имеющими преходящее значение. |
| «Открой очи мои, и увижу чудеса закона Твоего. Странник я на земле; не скрывай от меня заповедей Твоих» (Псалтирь 118:18-19) Слова, беседы и речи Собрание слов, бесед и речей святителя Филарета (Гумилевского) — выдающегося пастыря, богослова и духовного писателя XIX века. Вот небольшой отрывок из проповеди на Богоявления о важности (точнее радости) богословия: «Христиане-братия! понимаем ли, чувствуем ли мы богатство благости Божией, озаряющей нас столь чудным светом своим? Мысль о Троичном Божестве составляет отличительную принадлежность откровения христианскаго; но составляет ли она для наших мыслей мысль необходимую? Или, так много у нас мыслей в душе, что и столь высокая мысль едва ли когда находит в нас себе место? Многие ли размышляют, кто для нас сей Сын, крещающийся в Иордане? Кто для нас Дух Святый, сошедший на крестившагося Иисуса? Вступая в истинную веру, мы крестились во имя Отца и Сына и Духа Святаго; это значит, что, по вере Церкви и Слова Божия, без веры в Святую Троицу, нельзя быть истинной христианской вере, нельзя и считаться истинноверующим в Бога: но так ли мы думаем теперь о тайне сей? Возлюбленный брат! ужели нет у нас с тобой и столько любви к правде, чтобы вспомнить об имени, которое я и ты носим на себе, — об имени христианина, и об обязанности, возложенной на нас сим именем при крещении нашем? Отче, Сыне и Душе Святый! просвети нас светом Твоим, — омрачаемым нерадением о своем спасении и — о Твоих тайнах.» Слова и беседы на праздники Господни. Слово в день Богоявления Господня. Бог — вездеприсущ. Он Дух, и все наполняет собою. В этом согласны и вера и разум. Что же такое значит, что вера так часто говорит нам о богоявлениях? Что такое значит, что Церковь христианская назвала нынешний день преимущественно днем Богоявления? Бог — вездеприсущ. Тем не менее Он может являть особенную свою силу, в известном месте, для известных людей. Он есть Дух; дышет, идеже хощет; и так, как хощет, дышет: то в громах и молниях — в грозном могуществе силы; то в кротком веянии ветра — в силе благости своей. |
| 1. Где нет надежды на загробную жизнь, там нет христианства (Мысли Филарета митр. Московского) «Упованием спасохомся» ( Рим.8:24 ), – говорит апостол; «мы спасены в надежде», а не в полном совершении спасения. Что значит: спасение в надежде? – Ожидание, как определяет тот же апостол, «блаженного упования и явления славы великого Бога и Спаса нашего Иисуса Христа» ( Тит.2:13 ). Итак, где нет сего ожидания, там нет надежды; где нет надежды, там нет спасения; где нет спасения, там нет христианства. Кто чувствует в себе грех , тому не существенно ли потребна твердая надежда, совершенного прощения и очищения? Без сего не угрожало ли бы ему отчаяние, которое есть ад в душе, прежде нежели низведет во ад душу? Кто страждет, тому не существенно ли нужна отрадная надежда лучшего состояния? Кто испытывает или хотя видит несправедливость, тот, для успокоения сердца и совести, не имеет ли также нужды в надежде правосудия? Кто подвизается до изнурения, не имеет ли нужды в ободряющей надежде воздаяния? Христианин знает, что прощение и очищение грехов приобретено ему Кровью и смертью Христовой; однако чувствует и то, что корень греха еще не исторгнут из него, как признавался и апостол, что он чувствует «живущий в себе грех, и что не живет во плоти его доброе» ( Рим.7:17–18 ). Можно даже сказать, что святой более грешника чувствует в себе грех , потому что сие внутреннее чувство не заглушается в нем ни внешними чувственными удовольствиями, ни усыплением совести: посему, что было бы с христианином, если бы он не надеялся и не ожидал непрестанно явления Христова, которое во всех частях, даже до тела смирения, должно преобразить его в славный образ Христов, причем без сомнения и малейшие останки нечистоты греховной исчезнут, и всякая брань греха, всякое искушение навеки прекратится. Христианин страждет, и страждет едва ли не более прочих человеков, ибо ему, сверх общих для растленного естества человеческого неизбежных страданий, в особенный жребий дан крест, подобный тому, на котором пострадал Христос; сколь же несчастен был бы христианин, если бы не думал, если бы не чувствовал в своем страдании, что страданием Вошедший во славу» ( Лк.24:26 ) ежеминутно приближается, чтобы осиять славою страдальцев? |
| О встрече Сретения и Валентинова дня Случайно ли, что «Валентинов день» вплотную предшествует Сретению Господню? Нет ли здесь указания на их встречу, а вместе с тем и на встречу близких, хотя и весьма разноуровневых ценностей?.. 14 февраля, 2014 Случайно ли, что «Валентинов день» вплотную предшествует Сретению Господню? Нет ли здесь указания на их встречу, а вместе с тем и на встречу близких, хотя и весьма разноуровневых ценностей?.. «Сретение» в переводе на русский значит «встреча». Сопоставляя эти два слова, вроде бы, одинаковые по смыслу, невольно ловлю себя на мысли, что есть в церковно-славянских названиях событий библейской истории, а также посвященных им праздников, что-то неистребимо оправданное. Несомненно, в определенном контексте и слово «встреча» наполняется религиозным смыслом, однако, скажи «сретение»… и всё. Мы оказываемся в определенном понятийном пространстве, в котором слово «сретение» тоже остается многозначным, указывая и на соответствующее событие, и на личный опыт встречи с Богом каждой верующей души. Но оно прочно остается в рамках христианского, я бы даже уточнил: православного дискурса. «Встреча» – это другое не только слово, но и понятие. Не тождественное «сретению», а более широкое по объему, родовое по отношению к нему. «Встреча» по содержанию меняется в зависимости от контекста, тогда как «сретение» само определяет контекст, как бы погружает нас в него. В слове «встреча» есть какие-то едва уловимые смысловые оттенки случайного (хотя, всем понятно, что зачастую встречи разного уровня и типа заранее планируются), стихийного, хотя и не бессмысленного, наоборот, скорее, чего-то судьбоносного, предопределенного, быть может, даже рокового… «Сретение» – тут нет никакой стихийности, но и о предопределенности как-то неприлично, что ли, говорить… Сущность этого явления – особая промыслительность (а Промысел Божий – это в первую очередь забота Божия). Встречи могут быть, условно говоря, случайными или вынужденными. Сретение – нет. В нем проявляется какое-то умонепостижимое сочетание промыслительной предопределенности и нравственной свободы выбора: св. Симеон не ведется помимо своей воли на предопределенную встречу с Богомладенцем, он извещен свыше и стремится к ней; Богородице предстает Архангел Гавриил независимо от Ее желания, но встреча – это контакт, на который Приснодева могла и не пойти, а явление Архангела так и осталось бы явлением, не перейдя во встречу. Однако: «Се, Раба Господня; да будет Мне по слову твоему» (Лк. 1; 38). |
| 11. Слово в день восшествия на престол Благочестивейшего Государя Императора Николая Александровича 37 «Тайна беззакония уже в действии, только не совершится до тех пор, пока не будет взят от среды удерживающий теперь» ( 2Сол. 2, 7 ). Невольно, братие, приходят на память эти пророческие слова великого «апостола языков» ( Рим.11:13 ), когда мы начинаем размышлять о духе и событиях последнего времени. Тайна беззакония, говорит апостол, уже в действии. Если она была в действии уже в то время, когда закваска учения евангельского только начинала еще производить свои действия, когда среди многих народов имя Христово было еще неизвестно, то не тем ли более эта тайна беззакония в действии в наши дни, когда учением Христовым наполнен весь мир и когда действия Духа, «обличающего мир о его грехе и о правде и о суде» ( Ин. 16, 8 ), сделались вполне очевидными? В наши дни, когда все более и более провозглашается мудрецами века сего, что человечество должно усвоить земные, а не надземные идеалы жизни (Ницше); когда столь многие послушные подобным призывам сыны земли Русской все более и более утрачивают веру в Бога и совесть, а утратив их, развращаются и начинают вести жизнь тупую и пошлую (ср. героев, выведенных у Горького и Чехова); когда сами мнящие себя призванными проложить «новые пути» жизни более всего стремятся как будто сделать духовное христианство плотяным (Розанов, Мережковский и др.) или по крайней мере скрыть от увлекающихся ораторским красноречием их писаний необходимость духовного подвига и борьбы со страстями плотскими (ср. современное увлечение писаниями свящ. Гр. Петрова), в эти дни не все ли менее остается на земле места для созидательных действий Утешителя Духа в душах подобных людей, нередко более по имени лишь называемых христианами? А вместе с тем не отнимается ли у живущих на земле то «удерживающее», что пока препятствует тайне беззакония открыться во всей ее силе? Ибо «удерживающее» это и есть благодать Духа, действующая в Церкви, чрез проповедь Евангелия преобразующая мир, подобно закваске, и чрез государственную власть (по изъяснению святителя Иоанна Златоуста ) препятствующая крайнему разлитию зла на земле. Слишком в последнее время «резко попирают всюду религию и борются против богооткровенной веры, со всяческими усилиями стараются порвать какие бы то ни было отношения человека к Богу», – говорит и вновь избранный папа Пий Х в недавно вышедшей энциклике; так что внимательный наблюдатель не может не исполниться опасения, не близок ли конец мира и пришествие антихриста, уподобляясь которому человек в наши дни едва ли не ставит уже себя на место Бога и себе одному хочет усвоить Божеское поклонение 38 . |
| #lx_706553 #lx_706553 .lx_home_button #lx_706553 .lx_home_button svg #lx_706553 .lx_home_button svg path #lx_706553 .lx_home_button:hover #lx_706553 #lx_706553 .lx_close_button #lx_706553 .lx_close_button .lx_close_button_text #lx_706553 .lx_no_click #lx_706553[data-height="" ] .lx_close_button #ya-site-form0 .ya-site-suggest#ya-site-form0 .ya-site-suggest-popup#ya-site-form0 .ya-site-suggest__opera-gap#ya-site-form0 .ya-site-suggest-list#ya-site-form0 .ya-site-suggest__iframe#ya-site-form0 .ya-site-suggest-items#ya-site-form0 .ya-site-suggest-items li#ya-site-form0 .ya-site-suggest-elem#ya-site-form0 a.ya-site-suggest-elem:link,#ya-site-form0 a.ya-site-suggest-elem:visitedhtml body #ya-site-form0 .ya-site-suggest-elem-link,html body #ya-site-form0 .ya-site-suggest-elem:link#ya-site-form0 .ya-site-suggest-elem:hover,html body #ya-site-form0 .ya-site-suggest-elem_state_hover#ya-site-form0 .ya-site-suggest-elem_nav:hover,#ya-site-form0 .ya-site-suggest-elem_nav .ya-site-suggest__link#ya-site-form0 .ya-site-suggest-elem_translate .ya-site-suggest__link#ya-site-form0 .ya-site-suggest-elem .ya-site-suggest__info#ya-site-form0 .ya-site-suggest-elem_selected#ya-site-form0 .ya-site-suggest__fact#ya-site-form0 .ya-site-suggest__highlight Закрыть Грозное знамение: Челябинский метеорит Вячеслав Макарцев 00:10 17.05.2016 1806 Время на чтение 14 минут I. Касаясь вопроса «здоровых апокалиптических настроений», святитель Феофан Затворник в своих «Кратких мыслях на каждый день года...» писал : «Тать ночью подкрадывается, когда его не ждут. Так и день Господень придет, когда его не ждут. Но когда не ждут Грядущего, то и не готовятся к сретению Его. Чтоб мы не допустили такой оплошности, Господь и заповедал: «бодрствуйте, потому что не знаете, в который час Господь ваш приидет» (Мф. 24, 42). Между тем, что мы делаем? Бдим ли? Ждем ли? Надо сознаться - нет. Смерти еще ждет иной, а дня Господня - едва ли кто. И будто правы. Отцы и праотцы наши ждали, и не пришел день. Как не видим ничего, почему бы надо было подумать, что он придет в наши дни; то и не думаем; не думаем и не ждем. Что дивного, если при таком нашем расположении, день Господень ниспадет на нас, как вор. Мы похожи будем на жителей города, которых обещался посетить начальник губернии, ныне или завтра. Ждали они его час, ждали другой, ждали день и потом сказали: верно, не будет, и разошлись по домам. Но только что разошлись и предались покою - он тут и есть. То же и с нами будет: ждем ли, не ждем, день Господень придет, и придет без предуведомления, Ибо Господь сказал: «Небо и земля прейдут, но слова Мои не прейдут» (Мф. 24, 35; Лк. 21, 33; Мк. 13, 31). Но не лучше ли ждать, чтоб не быть застигнутыми врасплох? Ибо это не пройдет нам даром». |
| Из всех священных книг, как в древние, так и в новейшие времена, Евангелие Иоанна обращало на себя особенное внимание. Отцы и учителя церкви именовали его: одни – духовным 1 , в ознаменование его возвышенности, другие – столпом вселенской церкви 2 , по исключительной важности истин, в нем содержащихся. Сами язычники смотрели на него с удивлением 3 . В самом деле в этом Евангелии проявляется какой-то особенный характер, который с первого раза дает заметить в нем что-то Божественное. И (да позволено будет сказать) едва ли которая из священных книг представляет сама в себе столько ясных свидетельств о своей Богодухновенности, сколько Евангелие Иоанна. Если качество Богодухновенности в священных писаниях уподобить свету, освещающему ум и согревающему сердце внимательного читателя: то о Евангелии Иоанна без преувеличения можно сказать, что оно на тверди церкви есть солнце между звездами. «Никто», говорит в благоговейном удивлении св. Амвросий, «никто со столь высокою мудростью не созерцал Божественную славу и не выразил нам более приличным словом (как Иоанн). Он вознесся превыше облаков, вознесся превыше сил небесных, вознесся превыше Ангелов, обрел в начале Слово, и зрел (Его) у Бога» 4 . Но сказанное отличие представляется гораздо разительнее, коль скоро мы сравниваем Иоанна с прочими евангелистами. Все они описывали Иисуса Христа в состоянии земной Его жизни. Но, читая книгу Евангелий, когда приступаем к последнему, мы встречаем здесь много особенного: здесь, по-видимому, новый мир, новые понятия, как бы другие лица, свой язык; и читатель, который сколько-нибудь мог выдерживать до сих пор положение наблюдателя отдаленных происшествий, здесь сам, так сказать, увлекается в круг описываемых событий. Здесь как будто ко мне именно обращены все слова, как будто меня наставляют, меня судят, обнаруживают тайны моего сердца, движут именно мое чувство. Как определить себе эту особенность? И от чего бы могло родиться такое различие? У всех евангелистов предмет один – Христос; все они люди не книжные и простые; все равно были тростью Великого Книжника, органом Духа Святого. Не кроется ли в этом отличии особенного намерения Духа Божия относительно этого Евангелия? Не имеет ли оно какого особенного назначения? Не открывает ли собою чего-либо нового в плане домостроительства Божия? Не представляет ли с новых сторон премудрость все деятельного Промысла? Вот вопросы, которые легко могут представиться внимательному читателю. |
| Прошло с того времени, о коем говорит автор, сто лет, но “мадамы и мамзели”, гувернеры и гувернантки-иностранки не составляют ли и теперь необходимой принадлежности в деле воспитания детей нашего не только интеллигентного, но и полуинтеллигентного общества? Не говорю уже о дворянских семьях: даже у купцов, которые сами нигде не учились, из мужичков вышли, около их детей увиваются уже француженки и немки, а иногда и англичанки, без новых языков, видите ли, обойтись нельзя, а им выучиться без этого рода педагогов очень трудно. И вот ребенок в самом златом расцвете детства отдается на руки этим “европейцам” – ради того только, чтобы была использована его в высшей степени восприимчивая память для изучения чужих языков. Родители не понимают, какою дорогою ценою они покупают легкость для их дитяти изучения иностранных языков; они не понимают, что, сами того не сознавая, поручают этим чужим людям не только разрушать некие малые зачатки православного миросозерцания, но незаметно, может быть, даже бессознательно, – кто поручится, что в иных случаях и сознательно? – строить в детской душе неправославное миросозерцание? Если русская безграмотная няня имела и, без сомнения, имеет и теперь такое великое значение в воспитании Пушкиных и других великих русских людей, то как отрицать влияние на весь слагающийся строй души ребенка всех этих мамзелей и мадам?.. Не они ли первые, повторяю, может быть, непроизвольно, первые закладывают в душе будущего нашего интеллигента семена преувеличенного уважения ко всему западному, неправославному и пренебрежения к родному, православному? Не вследствие ли общения с ними наши дети еще с отрочества начинают пренебрежительно относиться к заветам старины родной? Хорошо, если сами родители строго держатся этой старины, как например, держались ее родители автора вышеприведенной выписки. Вот что говорит он в своих записках: “У покойного деда моего всегда производилась на дому служба весь Великий пост , даже без священника, который приглашался только на первую и Страстную седмицы, на все годовые праздники, во дни нарочитых святых и на все воскресные всенощные; мой отец, не желая изменять порядка своего отца, имея уже и детей, также три недели справлял службы Великим постом и все праздники. Так дошло и до меня. Прочие братья и сестры этого уже не помнят: они были очень малы, а я обыкновенно читал сам вечерни, повечерия, полунощницы и утрени дома, при крестах, и в церкви часы, а бабушка почти каждый день заезжала к матери, возвращаясь от обедни из Лебяжского Троицкого монастыря, в котором она и погребена”. Но то было почти сто лет назад; теперь едва ли найдешь такую семью не только в высших сословиях, но и в купеческом и мещанском. И растут детские души вне той духовной атмосферы, которая называется церковностью, и обвевают их другие веяния, Церкви чуждые, ложатся на нежное детское сердце другие впечатления, незаметно, но прочно создастся другое миросозерцание. |
| 332. Беседа в Неделю Православия при праздновании Восшествия на Престол Благочестивейшего Государя Императора Александра Николаевича (Говорена февраля 24-го; напечатана в Твор. Св. Отц. 1857 г. и в собр. 1861 г.) 1857 год Уже глаголы святой Церкви, по ее уставу, взяли столько времени, что едва ли можно и немногие минуты уделить для произвольного слова служителя Слова, без опасения утомить некоторых предстоящих. Скажем, однако, нечто о значении настоящего торжества. Ревнители православия, послушные Церкви, взирают на торжество православия, как на торжество поучительное, исполненное утешительных воспоминаний. Но те, которые послушанием Церкви не ограничивают свободы мудрствовать по своему усмотрению, смотрят на церковное торжество православия с некоторым недоумением. Их неприятным образом поражают некоторые строгия осуждения, провозглашаемые среди церкви; и они спрашивают: довольно ли сообразно сие с кротостию и человеколюбием, свойственными христианству? Чтобы разрешить сей вопрос, да будет и нам позволено предложить вопросы вопрошающим. Каждую неделю несколько раз вы слышите в Богослужении изречение Псалмопевца: «прокляти уклоняющиися от заповедей Твоих» ( Ncaл. CXVIII. 21 ). Думаете ли вы за сие строгое суждение обвинить Богодухновенного Псалмопевца в недостатке человеколюбия? Читаете в послании святого Апостола Павла к галатам, и слышите читаемое в церкви изречение: «аще кто вам благовестит паче, еже приясте, анафема да будет» ( Гaл. I. 9 ). Думаете ли обвинить Богодухновенного Апостола в недостатке кротости? Если не можете не признать, что Пророк и Апостол произнесли строгие суждения согласно с данною им от Бога премудростию: то должно признать, что и ныне святая Церковь теже суждения произносит согласно с тою же премудростию. Надобно правильно понять намерение премудрости: и тогда не будет казаться странным дело ее. Когда законодатель за тяжкое преступление полагает в законе, и провозглашает тяжкое наказание: скажете ли, что в сей строгости недостает человеколюбия? Напротив, есть человеколюбие в самой строгости: строгое наказание полагается, во-первых, для того, чтобы, по возможности, пресечь преступнику пути к новым преступлениям, и, следственно, сберечь от него добрых людей, во-вторых, для того, чтобы людей, которые не тверды в добродетели, и могут искушением быть увлечены к преступлению, поддержать на добром пути страхом строгого наказания. |
| Беседа 10. Евангелие от Матфея, глава 5, 21–37. «Нагорная проповедь. Отношение к ближним. Об отсечении соблазнов и о клятве» Сегодня мы продолжаем наши беседы по Четвероевангелию, и в сегодняшней беседе мы будем рассматривать 5-ю главу Евангелия от Матфея с 21-го по 37-й стих. В этом отрывке мы выделим две темы: 1). «Отношение к ближним» – с 21-го по 28-й стих; 2). «Об отсечении соблазнов и о клятве» – с 29-го по 37-й стих. И мы начинаем тему «Отношение к ближним»: Мф.5:21 . «Вы слышали, что сказано древним: не убивай, кто же убьет, подлежит суду». Этими словами Христос нисколько не перечеркивает значение древнего закона. Напротив, Он и говорит о Законе, который Сам и изрек. Ведь именно божественный Логос (Слово) и общался с древними пророками. Сказано о ветхозаветных пророках, что они исследовали волю Бога: «…на которое и на какое время указывал сущий в них Дух Христов, когда Он предвозвещал Христовы страдания и последующую за ними славу» ( 1Пет.1:11 ). Бог Отец всегда действует через Слово Свое, через Своего Сына возлюбленного. Сказано о Сыне Божием, что Он «есть образ Бога невидимого, рожденный прежде всякой твари; ибо Им создано все, что на небесах и что на земле, видимое и невидимое: престолы ли, господства ли, начальства ли, власти ли, – все Им и для Него создано; и Он есть прежде всего, и все Им стоит» ( Кол.1:15–17 ). На древних иконах и фресках, где изображается сотворение мира, изображается именно второе Лицо Пресвятой Троицы. Он, Христос, общался, собеседуя, и с пророком Моисеем на Синае, и с пророком Илией на Хориве. Господь Иисус Христос говорит: «сказано древним» , чтобы скрыть Свое авторство Закона Божия до времени. Блаженный Феофилакт пишет: «…если бы сказал: Я говорил древним, то едва ли стали слушать Его. Поэтому говорит неопределенно» . Заповедь «не убивай, кто же убьет, подлежит суду» была установлена для того, чтобы люди, ценя свою свободу и жизнь, не покушались на жизнь и свободу других людей. Мегед эт мегет (мера за меру) – этот принцип действовал в Законе Божием, научая человека ценить права другого человека, заботясь о себе в другом. Только тот человек, который совершенно не ценил свою собственную жизнь, мог позволить себе восставать на жизнь другого человека. Действуя так, он подпадал под наказание Закона Божия по принципу: «мера за меру». Таким образом Закон Божий научал человека в жизни другого человека любить и свою собственную жизнь. Но Христос не хотел ограничивать исполнение Закона только страхом наказания за нарушение закона. Он возводит Закон на более высокий духовный уровень. |
|
|
