| Слово в день преподобного Антония Великого 4 . О том, что исправление общественной нравственности каждый должен начинать с самого себя. Дело же свое да искушает кииждо, и тогда в себе точию хваление да имать, а нево ином. ( Гал. 6, 4 ). В последнее время у нас между людьми мыслящими пишущими и имеющими влияние на общественные дела замечается особенно одно похвальное движение, – это забота об исправлении так называемых общественных недугов, или общественной нравственности. В какой мере эта забота достигает своей цели, – трудно решить. Упадок нравственности у нас очевидный: меры к ее улучшению предлагаются большей частью новые; поприще, где они должны быть применяемы, судя по пространству нашего отечества, – безграничное. Где какая мера принята, где испытана, где устояла или оставлена, – все это покажет будущее, если только мы сами позаботимся узнать, что выходите или вышло из наших сочинений, советов и распоряжений. Но нам, служителям Церкви теперь же с точки зрения христианской заметно, что во всех подобных мероприятиях большею частью опускается из виду самый первый подступ, самое начало и самый надежный прием в трудном деле исправления общественных недугов, – это исправление каждым прежде всего самого себя. Св. Апостол Павел говорить: „каждый да испытывает свое дело, и только тогда будет иметь похвалу в себе, а не во ином“. Из этого слова Апостола мы можем понять, что когда мы окидываем взором наше общество или народ, и для их благоустройства придумываем полезные меры; когда заранее утешаемся своими счастливыми мыслями и добрыми надеждами: тогда мы ищем себе похвалы во ином, т.е. желаем распространения добра только в других людях. Но и для нас было бы полезнее и для дела исправления общественной нравственности благонадежнее, если бы мы прежде постарались иметь похвалу в себе, т. е. если бы прежде позаботились об исправлении самих себя и осуществлении добра в своих делах и собственной своей жизни. Мы большею частью смотрим на жизнь общественную и народную в целом ее объеме или обширных ее частях, и придумываем широкие, всеобъемлющие меры; для ее исправления, но не замечаем, что нравственное исправление человечества не то, что возделывание обширных полей, или фабричное производство, где наиболее нам помогают новоизобретенные орудия и сильнодействующие машины. |
| Слово в неделю 28-ю по Пятидесятнице Господи, имя Тебе Сила, подкрепи же нас всех, изнемогающих и падающих Во имя Отца и Сына и Святаго Духа! Сию же дщерь Аврааамлю сущу, юже связа сатана се осмоенадесяте лето… ( Лк. 13, 16 ). Дорогие мои, други наши! Сегодняшнее воскресное евангельское чтение особенно дает нам повод говорить о бытии диавола, о разрушающей, смертоносной деятельности его. И жизнь наша теперешняя настоятельно требует, чтобы мы все очень внимательно отнеслись к этой теме. Ибо незнание наше, или стыдливое замалчивание, или даже и отрицание бытия этой страшной силы делает нас пред ней совершенно безоружными, и она может вести нас, как овец на заклание, в погибель. Ведь мы порой, и даже часто, перестаем понимать, где свет, где тьма, где жизнь, а где смерть. И самой большой победой этой силы, без сомнения, надо признать то, что многим поколениям людей она внушила, будто ее совсем нет. Но до некоторого времени, пока духовное зрение людей еще не было совершенно помрачено, диавол действовал осторожно – силой внушения. Теперь же, в наше время, когда наша беспечность и духовный сон обнажили нас от покрова Божией благодати, от силы духа, диавол встает перед нами во всем своем злобном обличии, он выступает как живая, ощутимая, действенная сила, и сила лютая. Господь в свое время возвестил всем, живущим на земле и верующим слову Его, предостерегающее и должное настораживать и призывать к особенной бдительности слово Свое. “...Я видел сатану, спадшего с неба, как молнию...” ( Лк. 10,18 ). А в другом месте Писания говорится, что не нашлось ему места на небе, и в страшной ярости сошел он на землю, чтобы ходить по ней, обитать на ней и рыкать, аки лев, ища, кого поглотить (ср.: Откр. 12, 9, 12 ; 1Пет. 5, 8 ). И стал он, губитель-диавол, “князем мира сего”, а вместе с ним водворились и властвуют на земле бесчисленные полчища его клевретов. И с тех пор местом обитания их стала голубая бездна, которая отделяет Церковь воинствующую от Церкви Торжествующей. А самый первый и горький опыт его коварной власти на себе понесли наши праотцы Адам и Ева, ибо его стараниями они познали сладость греха и вкусили горечь смерти. А он с тех далеких времен без устали делает свое дело. И главной его задачей на все времена была, есть и будет борьба с Богом за души людей, где место битвы – сердца человеческие. Все совершается там: там уместится и бездна ада, и там – искра веры, сохраненная Богом от тлетворного дыхания вражия, родит пламень Божественной любви – ходатая вечной радости. |
| Хлеб мира Средоточие мартирии – Он, Обуздатель Херувимов и Серафимов 28 февраля, 2015 Средоточие мартирии – Он, Обуздатель Херувимов и Серафимов В субботу первой седмицы Великого поста вспоминается мученик Феодор Тирон и его чудо посрамления царя Юлиана Отступника. Своими поэтическими размышлениями делится Ольга Шульчева-Джарман. Неделю назад мы ели древнюю ритуальную пищу, которая стала обыденной и вкусной – блины, древний символ солнца, что возрождается в весеннем солнцевороте, можно купить круглый год в блинных ресторанах («Здравствуйте, сударыня! Вам «Алешу Поповича»? или с нутеллой? Зелень, орешки добавить изволите?»). Но пришел Великий Пост, время скудной еды, время ограничения себя во вкусной и питательной пище – и голод физический соединяется с голодом по Евхаристии. Те, кто постятся по строжайшему монашескому уставу, словно отделяются от цивилизованного мира, там, где много доступной и сытной пищи, где проблемы – как похудеть, а не как выжить. Они становятся солидарными со страждущими мира сего, там, где идет война, где голодают люди, где жизнь тяжка… И в этой солидарности не только со своими современниками, отдаленными от них расстоянием, но и с дальними предками, что хранили память о потерянном рае, вечером в пятницу мы вкушаем странную, очень древнюю пищу. Это не мука, не измельченное зерно, которое становится вкусным хлебом и блинами, пирожными и ватрушками. Это цельное зерно пшеницы или ячменя, самых древних злаков, что «приручил» человек, в те времена, когда он приручал и животных – в неолите. Открытие тайны зерна, что, падая в землю, умирает, но рождает колос с многими новыми зернами, потрясло изгнанных из рая, дало им надежду на то, что милость Бога не оскудевает, что уход в землю, в прах, в который положено нам всем возвратиться – не безысходен. И первой священной пищей из зерен было именно коливо – потому и едят его на поминках, за упокой, потому что это древний знак великой надежды. Шли тысячелетия. Зерно становилось мукой в ручных зернотерках и мельницах. Из нее пекли хлеб – священную пищу. |
| «Христос пришел для того, чтобы каждый убрал за собой игрушки!» Продолжат умирать и страдать старики и дети — где же здесь Рождество?! 8 января, 2019 Продолжат умирать и страдать старики и дети — где же здесь Рождество?! С Пасхой все более-менее ясно: Воскресению предшествует предательство, крест, позорная смерть. С Рождеством иначе. Здесь нет Страстной, пост не так строг, как Великий, а в песнопениях Церковь почти сразу настраивает нас на лад ликования. Но как ликовать, если в мире так много неправды, а мы почти не можем ей противостоять, – накануне праздника рассуждает Светлана Устименко. Праздник Хозяина Пару лет назад в мои обязанности корреспондента на приходе входила расшифровка проповедей настоятеля. Страшный пример, приведенный священником в одной из них, до сих пор не дает покоя — и накануне Рождества тоже. Говоря об апофеозе царящего в мире равнодушия, наш отец Димитрий сказал о стариках. Одинокие и забытые всеми, они безвестно умирают в своих квартирах. И порой только запах тления заставляет соседей осознать, что рядом произошло непоправимое. И в наше время все еще страдают от холода, добавлю от себя! Где-нибудь в заброшенной Васильевке, если пенсии не хватает на покупку угля. И зная, что где-то, пусть и не перед моими глазами, происходит нечто такое, я ничтоже сумняшеся иду на Рождественскую службу, как всегда, спокойно складываю руки перед Причастием?! Но как же вписывается сюда Рождество?! А дети? Все мы прекрасно понимаем, что и в ночь Рождества не случится чуда, продолжатся страдания не обезболенных детей. Что и после Святок не опустеют детские хосписы, и места улетевших на небо ангелов займут другие ангелы. Но как же вписывается сюда Рождество? А молодые семьи, где пять-восемь лет жили мечтой о первенце? Вот она, беременность, которая обоим кажется счастливым сном, но…преждевременные роды и ребенок с весом 700 грамм. Первые спокойные выдохи супругов после установившейся положительной динамики, и…звонок из отделения: «Все резко ухудшилось, вашего ребенка нет!» Но как же вписывается сюда Рождество?! Я не случайно сказала о Причастии. Участие в Евхаристии нам часто представляется привилегией. Реже – духовным лекарством. Но мы не помним о том, что это – заповедь и долг. Это свидетельство нашей убежденности в том, что у каждой жизненной ситуации есть Хозяин. |
| К преподобному Георгию Хозевиту — Такси! Такси! — кричат паломникам мальчишки на осликах! 10 долларов всего, а идти где-то 5 км то вверх, то вниз по жаре. Вверх — в монастырь к преподобному Георгию Хозевиту 21 января, 2011 — Такси! Такси! — кричат паломникам мальчишки на осликах! 10 долларов всего, а идти где-то 5 км то вверх, то вниз по жаре. Вверх — в монастырь к преподобному Георгию Хозевиту Такси! Такси! — кричат паломникам мальчишки на осликах! А идти где-то 5 км то вверх, то вниз по жаре. Вверх — в монастырь к преподобному Георгию Хозевиту (память 21 января н.ст.) Фото Юлии Маковейчук Ущелье Вади-Кельт. Паломники на пути к монастырю св.Георгия Хозевита. До монастыря никакой транспорт не ходит. паломникам нужна самим преодолеть расстояние в 5 км по узкой горной тропке, вьющейся лентой вдоль гор над ущельем. Впрочем, для тех, кому тяжело идти, особенно по жаре, всегда к услугам ослики со своими хозяевами. Арабы предлагают услуги своего транспорта, громко крича: " Такси! Такси! " Вид на монастырь с половины пути Помещения монастыря выдолблены прямо в скалах Узкие лесенки ведут в кельи монахов, часть из них и сейчас обитаема По пути к монастырю установлены кресты в качестве указателей Пещера св.Илии Пророка, где он скрывался три года и шесть месяцев, а вороны приносили ему еду. На террасе архондарика устроены столы с чаем и угощениями для паломников В монастыре очень любят собак, которые здесь добродушны и ласковы Пересохший ручей Айн Кельт Иконостас возведен в 20 в., однако его царские врата относят ко времени византийского императора Алексея II Комнина (12 в.) ( " Спутник паломника по святым местам " ) Интерьер главного храма монастыря Георгия Хозевита. в храме покоятся мощи св. Георгия Хозевита, св. Иоанна Нового (Румына) и др. святых насельников. Интерьер главного храма монастыря Георгия Хозевита. в храме покоятся мощи св. Георгия Хозевита, св. Иоанна Нового (Румына) и др. святых насельников. Ворота - начало пути к монастырю от стоянки автобуса. Преподобный Георгий Хозевит |
| Закрыть itemscope itemtype="" > Тайна за семью печатями 14.03.2009 368 Время на чтение 5 минут В рубрике «Больной вопрос» представители Церкви, священнослужители отвечают на вопросы журналистов и наших читателей, касающиеся церковной жизни. Здесь встречаются два мнения, два взгляда на одну и ту же проблему. Часто говорят, что Бог обращается к человеку шепотом любви. Если он не услышан, то голосом совести. Если же человек не слышит и голоса совести, то Бог обращается через рупор страданий. У каждого своя дорога к вере. Кто-то идет к ней годами, кому-то посчастливилось родиться в верующей семье, но в любом случае Церковь - та территория, где случайных людей не бывает. И в то же время на пути к Богу иной раз камень преткновения может оказаться там, где его совсем не ожидаешь, где, как кажется, тебя всегда должны ждать и любить, в атмосфере самой Церкви. Согласитесь, не все сразу могут почувствовать себя своим в новой обстановке. Некоторые люди робки по своей натуре, а переступая порог храма, человек не только попадает в непривычную ситуацию, но еще и чувствует, что соприкасается с чем-то великим, таинственным, священным. Как себя при этом вести? Что делать и к кому обращаться за помощью? Перед какой иконой зажечь свечу, кому поклониться, как перекреститься, что можно делать, а что нельзя - ответы на эти вопросы знает далеко не каждый обыватель. И не каждый решится подойти спросить о них у батюшки, посмеет оторвать от дел обычно строгого с виду священнослужителя. Есть и страх, что из храма могут выгнать за некое неправильное поведение. Женщины, например, знают, что в храм им можно заходить только с покрытой головой. Но если вдруг, проходя мимо церкви, появилось непреодолимое желание именно сегодня сделать свой первый шаг к Богу? И как быть, сначала надо бежать домой за косынкой или все же делать первый шаг, который важнее соблюдения правил? И если устройство любой социальной структуры, как правило, предполагает некий ликбез для впервые обратившегося, что-то вроде доски объявлений, где можно найти ответы на свои вопросы, то в Церкви ничего подобного нет. В море литературы можно легко заплутаться, так и не получив нужные конкретно тебе ответы. И отсюда возникает закономерный вопрос: а не слишком ли сама Церковь, как отдельная, самодостаточная структура, закрыта от общества? |
| Богослужение: Зачем говорить о Христе красиво? В первый год своего церковного служения, осваивая тонкости богослужебного устава, я горько жаловался духовнику: «Какая, ну какая может быть связь между порядком пения тропарей и кондаков на Литургии и тем, что стоит в основе нашей веры – Евангелием, Евхаристией и Животворящим Крестом?!» 29 января, 2010 В первый год своего церковного служения, осваивая тонкости богослужебного устава, я горько жаловался духовнику: «Какая, ну какая может быть связь между порядком пения тропарей и кондаков на Литургии и тем, что стоит в основе нашей веры – Евангелием, Евхаристией и Животворящим Крестом?!» «А зачем, собственно, все это надо?» Под «все это» подразумевается все то, что мы испытываем на православной службе с помощью пяти данных нам Богом чувств: вид икон и облачений, звуки речитативного чтения и гласового пения, запахи ладана и горячего воска, вкус хлеба и вина, осязание губами священных предметов и руки священника. Писать о православном Богослужении легче всего, отталкиваясь от чинопоследования, рассматривая каждый его элемент. Например, так: «Каждое Богослужение начинается великой или мирной ектенией. Эта ектения вошла в обиход Церкви в П-ом веке как результат такой-то редакции. Давайте вдумаемся в смысл прошений этой ектении. Начинается она словами священнослужителя «Миром Господу помолимся!» и т. д. и т. п. Человек, хорошо знающий и понимающий Богослужение, может таким образом написать целую книгу, практически не отрывая пера от бумаги, – примерно так же, как хорошая хозяйка без особого труда может написать из головы собственную «Книгу о вкусной и здоровой пище». У разных людей это будут, безусловно, разные книги. В зависимости от эрудиции и наклонностей автора где-то будет сделан больший акцент на истории, где-то – на лингвистике, где-то – на логике чина, где-то – на личных переживаниях молящагося. Но во всех книгах будет нечто общее, а именно то, что структура Богослужения, слова молитв и гимнов и опыт многолетнего их восприятия будут во многом говорить сами за себя. |
| Найти смысл жизни … К 15 годам у меня оформился основной вопрос «Для чего живет человек?»… Но как понять, где Истина? В какой философии? В каком учении??? Тогда я мечтала пойти на философский факультет, чтобы изучить всю мировую философию и найти ту единственно верную концепцию. Вставал еще один вопрос: а как распознать истину? Вдруг будешь всю жизнь мусульманином, а после смерти окажется, что надо было быть буддистом… 19 сентября, 2005 … К 15 годам у меня оформился основной вопрос «Для чего живет человек?»… Но как понять, где Истина? В какой философии? В каком учении??? Тогда я мечтала пойти на философский факультет, чтобы изучить всю мировую философию и найти ту единственно верную концепцию. Вставал еще один вопрос: а как распознать истину? Вдруг будешь всю жизнь мусульманином, а после смерти окажется, что надо было быть буддистом… Где найти смысл жизни Моя семья не была верующей, воспитывали меня атеистически. Атеистически в собственном смысле слова: а-теистически – понятие Бога было вынесено как бы за скобки моего воспитания. Никто никогда о Боге ничего не говорил. Первое мое религиозное воспоминание относится к тому времени, когда мне было лет пять, тогда я как-то радостно кому-то заявила, что Гагарин слетал в космос и Бога не нашел. От кого-то услышала. Еще до этого помню, что лет с трех-четырех я все время рисовала Распятие, причем Креста я видеть, кажется, нигде не могла, но как-то очень глубоко это внутренне переживала. Лет в восемь началось мое живое молитвенное общение с Богом. Прочитав одну детскую книжку, где один мальчик пробовал молиться Богу, разговаривать с ним (потом мальчик забросил это занятие), я решила последовать его примеру. Стала с Богом разговаривать. В это время у меня сформировался отчетливый страх потерять кого-то из близких, особенно бабушку, поэтому, уезжая куда-то, я просила Его сохранить бабушку. Иногда меня в рамках «культурных программ» пытались отвести в Церковь и иногда предлагали покреститься. Но Церкви я боялась – помню неуютное чувство того, что я почему-то чужая там, не могу туда войти, не готова, не так туда надо входить…. |
| В первую очередь я поинтересовался у владыки Павла, почему он считает свое служение в Беларуси наиболее трудным и сложным. Ведь об этой сложности Патриарший экзарх неоднократно упоминал ранее, в самые первые годы своего служения на белорусской земле. — Вы знаете, я в таких случаях всегда говорю: маленькая епархия — меньше вопросов и проблем, большая епархия — больше вопросов и проблем, — ответил митрополит Павел. — С другой стороны, вопросы в епархии, в приходе, в монастыре — везде одни и те же. Просто в Беларуси объем работы, то есть занятости, гораздо больше, чем в какой-либо другой епархии, где мне довелось служить. В этом, наверное, и есть основная сложность. Еще нужно добавить несоизмеримо возросшую ответственность за принятие решений. — Владыка, когда Вы приехали в Беларусь более пяти лет назад, то говорили, что попытаетесь выучить белорусский язык. Удалось ли Вам в этом плане как-то преуспеть? Или все же Ваша занятость не позволила это сделать? — С одной стороны, занят. С другой стороны, в Беларуси два государственных языка. И они одинаково используются, как белорусский, так и русский. Поэтому острой необходимости в изучении белорусского я не вижу. Все друг друга понимают, на русском и на белорусском языках. Здесь все-таки ситуация отличается от США, где я служил ранее. В Соединенных Штатах я иногда попадал в такие приходы, где никто не говорит по-русски. Поэтому я был вынужден общаться на английском языке. И служить приходилось на английском, и проповедовать на английском. Такие складывались обстоятельства. Когда возникает жизненная необходимость, то приходится изучать язык. Но в Беларуси, если кто-то говорит на белорусском, мне все понятно, может быть, за исключением некоторых слов. И вот по этой причине я все время откладываю изучение языка на потом, когда будет у меня на это время, а времени все нет и нет. Но саму идею — изучить язык — я не оставляю. — В Белорусской Православной Церкви есть несколько приходов, где Литургия служится на белорусском языке. Насколько мне известно, Вы относитесь к этому положительно (поправьте меня, если я здесь ошибаюсь). Но, как Вы справедливо отметили, в нашей стране два государственных языка — русский и белорусский. Почему же в этом случае нет какого-то движения, чтобы сделать службы на русском языке? Например, в нескольких храмах, в порядке эксперимента, перевести Литургию на русский, подобно тому как она переведена на белорусский. |
| Несколько лет назад в дачном поселке, где живут мои родители, в одном из домов появился сторож – молодой человек по имени Лилиан. Мы с ним довольно быстро познакомились, и основной темой наших бесед стало Священное Писание. Говорить с ним было очень интересно, потому что Библию он знал чуть ли не наизусть, и по любому поводу мог процитировать что-то из Писания. Он был верующим, но, к моему удивлению, православным он не был. Ничто, кроме Библии, его не интересовало. Рассказы о православных святых он слушал с интересом, задавал вопросы о том, как трактуется то или иное место в Писании Православной Церковью, но дальше этого дело не шло. Поразмыслив, я заподозрил Лилиана в сектантстве, и уж было, приготовился обличить его в этом, но неожиданно он рассказал мне поразительную историю. Оказалось, что он из православной семьи и в детстве часто бывал с матерью в храме, где, еще не понимая, что происходит на службе, изучал настенные росписи, пока не дошел до той стены, где были изображены сцены мучений грешников в геенне огненной, и так испугался, что потом только силой можно было затащить его в церковь. Что и пыталась сделать его мать, полагая, что поступает правильно. Один раз весь этот спектакль перед дверями храма увидел приходской священник и сказал: «Оставьте ребенка в покое! Зачем вы его силком тянете? Вы что, не видите – он же не хочет!» После этого мать больше не донимала сына, и он рос, не задумываясь о Боге, как и многие его сверстники. Но когда Лилиан повзрослел, та детская искра веры, которая жила в его душе, неожиданно вспыхнула, и, в поисках ответов на свои вопросы, он взял в руки Библию и стал читать. Читал и не мог оторваться, так велико и непостижимо оказалось Слово Божие. Лилиан начал искать людей, с которыми можно было поделиться радостью своего открытия, и обсудить возникающие вопросы. Ведь теперь это стало самым главным в его жизни. Очень быстро выяснилось, что далеко ходить не надо: кругом были «благочестивые» представители различных сект: и пятидесятники, и адвентисты, и баптисты, и все они, на первый взгляд, казались достойными, а, главное, знающими «истину» людьми. Начались его многочисленные походы по всяким сектантским собраниям, но везде его что-то не устраивало – каждый раз он слышал что-то, противоречащее Священному Писанию. Как человек прямой и простой, Лилиан каждый раз начинал полемизировать с ними на их собраниях, не стесняясь и не боясь авторитетов. Полемика ничем не заканчивалась, и Лилиан, разочарованный, брел домой. Ему все время казалось, что истина где-то рядом, и он продолжал искать. Так он встретился со свидетелями Иеговы, которые сумели-таки произвести впечатление на новоявленного христианина, и он стал посещать их собрания регулярно. Хотя в душе состоявшимся иеговистом он себя пока еще не считал, были все-таки какие-то сомнения. |
|
|
