| Ибо пока еще живет тело до смерти, необходимо жить с ним вместе и греху, который скрывает внутри нас свои корни хотя бы от вне и подвергался ударам со стороны здравых мыслей и внушений: иначе после крещения, по совершенном отъятии от нас греха, не случалось бы никакой неправды. А теперь и после того, как мы уверовали и пришли к воде крещения, часто обретаемся во грехах. Ибо никто не может похвалиться, чтобы до такой степени был вне греха, чтобы даже и не помышлять вовсе о неправде. Из сего следует, что теперь грех сдерживается и усыпляется верою, чтобы не принести вредоносных плодов, а не истреблен до корня. Теперь в этой жизни мы сдерживаем его прозябения, каковы лукавые вожделения, дабы не беспокоил нас некий корень горести выспрь прозябаяй ( Евр.12:15 ), и не позволяем себе открывать глаза, и раскрывать сжатые уста к сим прозябениям, когда разум подобно секире, посекает родившиеся внизу корни горести. В будущем же уничтожится и самое помышление о зле. Гл. 34(27). Итак, поскольку потребны для сего многие примеры, то мы здесь в особенности рассмотрим оные, не отступая до тех пор, пока слово достигнет до яснейшего истолкования и доказательства. Представляется в пример какой-нибудь искусный художник, который прекрасную статую, устроенную из золота или из другого вещества, соразмерно во всех частях украшенную до изящества, опять бы расплавил, внезапно усмотрев, что она повреждена каким-нибудь злейшим человеком, который из зависти не стерпев, чтобы статуя была благолепна, попортил оную, вкушая суетное удовольствие зависти. Приметь, премудрый Аглаофон, что, если художник желает, чтобы статуя, над которою он трудился с таким старанием и заботою, не была совершенно испорчена и обезображена, то опять постарается, расплавивши ее, сделать такою же самою, какою она и прежде была. А если не расплавит и не возобновит ее, а оставляет ее так, починивая ее и поправляя, то статуя от закаливания в огне и от ковки по необходимости не может уже остаться такою же, но окажется измененною и искаженною. |
| Хотя тело и дух – различные субстанции, тем не менее, отсюда не следует, чтобы грехи в существе своем различались и могли быть рассматриваемы как грехи различной тяжести; они равны между собой, так как в тех и других грехах взаимодействуют душа и тело, – руководительным началом в грехах плоти и духа является одна и та же свободная воля человека, этот единственный источник нравственной человеческой деятельности 1296 . В этих грехах плоти и духа, составляющих собою нарушение заповедей Божиих, закона Божия, и должен каяться человек, и – неложный в своих обетованиях Бог примет искреннее покаяние грешника, правосудный взвесит на весах своего правосудия раскаяние, как и нравственную деятельность человека, – и дарует ему прощение, – Бог, изрекающий казнь за грех, обещает и прощение за раскаяние 1297 . «О, ты, подобный мне грешник, – восклицает Тертуллиан , – имей прибежище к покаянию, и, как потерпевший кораблекрушение, привяжись к сей доске спасения, которая из бурного моря злых твоих страстей вынесет тебя на пристань милосердия. Ухватись с радостью за сие непредвиденное кормило счастья, дабы ты, будучи каплею воды, песчаной пылинкой, негодным куском глины, мог сделаться прекрасным деревом, посаженными на берегу реки, покрытым листьями, приносящим, своевременно добрые плоды и не подверженным ни огню, ни секире. Раскайся, познавши свои заблуждения, раскайся в том, что ты любил вещи, Богом ненавидимые» 1298 . Коль скоро человек раскаялся и таким образом вошел в благодать Божию, он должен принять твердое намерение впредь уже не оскорблять Бога нарушением Его воли, – «кто раскаялся, тот начал бояться Бога», и в страхе Божием получил надежное ручательство и средство избегать греха, так как начало греха и лежит именно в отсутствии в человеке страха Божия. Раскаявшийся, т. е. отрекшийся чрез покаяние от диавола, одержавший над ним победу и поправший его именем Господним, не должен опять призывать его к себе новым падением и давать ему новое властительство над собой; «кто же поступает иначе, тот ставит диавола выше Бога; такой человек, желая сделать как бы сравнение, оставляет одного и приходит к другому, и таким образом, узнав обоих, возвращается к тому, кого, вероятно, нашел лучшим», а вследствие этого «он, без сомнения, делается столь же ненавистным Богу, сколько приятным сатане 1299 . |
| 15 Илияс Обадияа: – Мен дргайында туран лемни Жаратан Ийесини тирилиги аы ант ишемен: мен бгин сзсиз оан ушырасаман, – деди. Илияс Кармел 16 Обадия Ахаба барып, оны хабардар етти. Сонда Ахаб Илиясты арсы кетти. 17 Ахаб Илиясты кргенде: – й, Израилды блеге еткен адам, бул сенбисе!? – деди. 18 Илияс оан былай деди: – Израилды блеге еткен мен емес, ал Жаратан Ийени буйрыларына бойсынбай, Баалды мсинлерине хызмет етип, Израилды блеге еткен сиз м сизи й-ишииз болады. 19 Енди барып, хабар жибери: пткил Израил халы, Изабелди дастурханынан ишип-жейтуын Баалды трт жз пайамбары м Ашераны трт жз пайамбары Кармел мени жаныма жыйналсын. 20 Ахаб хабар жиберип, пткил Израил халын м пайамбарларды Кармел жыйнады. 21 Илияс халыты алдына шыып: «ашана дейин, еки кемени басын услап жресиз? Егер Жаратан Ийени удай деп билсеиз, Оны изине ери. Ал егер Баалды удай деп билсеиз, онда оны изине ери», – деди. Бира халы Илияса еш андай бермеди. 22 Илияс сзин етип былай деди: «Жаратан Ийени пайамбарларынан жалыз мен алдым. Ал Баалды трт жз пайамбары бар. 23 Бизлерге еки буа алып кели. Баалды пайамбарлары талап алып, сойсын м оны майдалап отынны стине ойсын. Бира отынды жапасын. Ал екинши буаны мен сойып таярлап, отынны стине ояман. Бира отынды жапайман. 24 Кейин сизлер з удайыызды атын айтып шаыры, мен де Жаратан Ийени атын айтып шаыраман. Сонда кимни удайы от аралы берсе, сол – удай болады». Пткил халы: «Яшы, солай болсын», – деп берди. 25 Илияс Баалды пайамбарларына: «Сизлер кпсиз. Сонлытан дслеп сизлер буаны талап алып, таярлалар м удайыызды атын айтып шаырылар. Бира отынды жапалар», – деди. 26 Олар злерине берилген буаны алып, таярлааннан со, азаннан тске шекем: «й Баал, бизлерге бер», – деп Баалды атын айтып шаырды. Бира еш бир та, та болмады. Сонда олар злери уран урбанлы орын тирапында секире баслады. 27 Тс боланда, Илияс: «атты баырып, шаыры! йткени ол удай-о. Блким, ол ойа шмип кеткен, ямаса бир нрсе менен бнт шыар, яки сапарда шыар. Блким, уйылап атыран болып, оны керек шыар», – деп оларды стинен кле баслады. 28 Олар атты баырды. Дстрлери бойынша, злерине пыша м найза суып, ан аызып, денелерин жараатлады. 29 Олар тс баслап, кешки урбанлы берилетуын шекем жиллиленип баыра берди. Бира саза да, белги де, та болмады. |
| А наше учение не таково. В кратких и ясных словах Христос научил нас, в чем состоит и справедливое, и честное, и полезное, и всякая вообще добродетель. Так Он говорил, например, что в двух заповедях утверждается весь закон и пророки (См. Мф. 22: 40), то есть в любви к Богу и ближнему, или еще: Как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними, ибо в этом закон и пророки (Мф. 7: 12). Все это удобопонятно и легкопостижимо и для земледельца, и для раба, и для вдовицы, и даже для отрока и самого малосмыслящего. Такова истина! Народ, сидящий во тьме, увидел свет великий, и сидящим в стране и тени смертной воссиял свет (Мф. 4:16). Желая показать, что жители этой страны (язычники Галилеи) не сами искали и нашли этот свет, но Бог явил им свыше, евангелист говорит: свет воссиял им, то есть сам свет воссиял и осветил их, а не сами они наперед пришли к свету. В самом деле, род человеческий перед пришествием Христовым находился в самом бедственном состоянии; люди уже не ходили, а сидели во тьме; а это значит, что они даже и не надеялись освободиться от этой тьмы. Они даже не знали, куда нужно идти и, объятые тьмой, сидели, не будучи уже в силах и стоять. После крещения Иисус возведен был в пустыню Духом Святым. Так как Христос все делал и терпел для нашего научения, то и теперь попускает Он отвести Себя в пустыню и поставить в борьбу с дьяволом для того, чтобы никто из крестившихся, если бы ему случилось после крещения претерпевать еще больше прежних искушения, не смущался ими как чем-то неожиданным, но мужественно переносил бы всякое искушение, как дело обыкновенное. ...Иисус не сам пришел, а был возведен в пустыню по Божественному смотрению, чем показывается, что и мы не должны сами вдаваться в искушения; но когда будем вовлечены в них, то должны стоять мужественно. Когда взалкал Иисус (постившись 40 дней в пустыне), приступил к Нему искуситель и сказал: если Ты Сын Божий, скажи, чтобы камни сии сделались хлебами (Мф. 4: 3). Христос не согласился на слова дьявола, но что сказал? Он отвечал ему словами Ветхого Завета: не хлебом одним будет жить человек (Мф. 4: 4). Слова эти значат, что Бог может и словом напитать алчущего. Этим Христос научает нас, несмотря ни на голод, ни на какие другие страдания, никогда не отступать от Господа. В начале Своей проповеди Христос не предлагает и ничего тягостного и прискорбного, подобно Иоанну [Крестителю] . Тот упоминал о секире, о дереве посекаемом, о лопате, о гумне, о неугасаемом огне (См.: Мф. 3: 10, 12); напротив, Христос начинает Свою проповедь радостным благовестием о небесах и Царствии Небесном, уготованном слушающим Его. |
| Но тебе стоит только захотеть - и дерево тотчас прозябнет. К такому плодородию весьма много способствует не только свойство корня, но и искусство самого земледельца. Итак, чтобы не стали говорить, что ты нас смущаешь, стесняешь и делаешь нам насилие, полагая секиру и угрожая посечением, в самом наказании требуешь от нас плода, - Иоанн, в доказательство того, как легко приносить плоды, присоединяет: аз убо крещаю вы водою; грядый же по мне креплий мене есть, Ему же несмь достоин разрешить ремень сапог: Той вы крестит Духом Святым и огнем (ст. 11). Этими словами он показывает, что нужны одно только желание и вера, а не труды и подвиги; и, как легко креститься, так легко и перемениться и сделаться лучшими. Потрясши, таким образом, их душу страхом суда, ожиданием наказания, напоминанием о секире, отчуждением их от предков, приведением новых чад, и двояким наказанием - посечением и сожжением, смягчив всеми способами их жестокосердие и возбудив в них желание избавления от этих зол, он, наконец, начинает беседу и о Христе, но не просто, а отдавая Ему великое преимущество, и потом, полагая различие между Ним и собою, чтобы не подумали, что он говорит это из одного угождения, сравнивает то, что дает каждый из них. В самом деле, он не тотчас сказал: Ему же несмь достоин разрешить ремень сапог Его; но показав прежде недостаточность своего крещения, которое ничего более не могло сделать, как только привести их к покаянию (потому и не сказал: водою оставления, но: покаяния), говорит и о крещении Христа, преисполненном неизреченных даров. Чтобы ты, говорит, слыша, что Он по мне грядет, не стал презирать Его, как уже после пришедшего, - познай силу Его дара, и ты ясно поймешь, что я не сказал ничего лишнего, ни даже надлежащего, сказав: несмь достоин разрешити ремень сапогу. Итак, когда ты слышишь, что Он креплий мене есть, не думай, чтобы я говорил это только по сравнению; я недостоин быть даже в числе рабов Его, и самых даже последних рабов, и в служении Ему воспринять даже самую низкую должность. |
| Ибо пока еще живет тело до смерти, необходимо живет с ним вместе и грех, который скрывает внутри нас свои корни, хотя бы отвне и подвергался ударам со стороны здравых мыслей и внушений; иначе после крещения, по совершенном отъятии от нас греха, не случалось бы никакой неправды. А теперь и после того, как мы уверовали и пришли к воде крещения, часто обретаемся во грехах. Ибо никто не может похвалиться, чтобы до такой степени был вне греха, чтобы даже и не помышлять вовсе о неправде. Из сего следует, что теперь грех сдерживается и усыпляется верою, чтобы не принести пагубных плодов, а не истреблен до корня. Теперь в этой жизни мы сдерживаем его прозябения, каковы лукавые вожделения, дабы не беспокоил нас «какой горький корень и возникнув не причинил вреда» ( Евр.12:15 ), и не позволяем себе открывать глаза и раскрывать сжатые уста к этим прозябениям, между тем как разум, подобно секире, посекает родившиеся внизу горькие корни. В будущем же уничтожится и самое помышление о зле. Глава 22 И так как для этого нужны многие примеры, то мы здесь в особенности изложим их, не прекращая речи до тех пор, пока достигнем до яснейшего истолкования и доказательства. Представим в пример какого-нибудь искусного художника, который прекрасную статую, устроенную из золота или из другого вещества, соразмерно во всех частях украшенную до изящества, опять бы расплавил, внезапно усмотрев, что она повреждена каким-нибудь злейшим человеком, который из зависти не стерпев, что статуя была благолепна, попортил ее, наслаждаясь суетным удовольствием зависти. Заметь, премудрый Аглаофон, что, если художник желает, чтобы статуя, над которою он трудился с таким старанием и заботою, не была совершенно испорчена и обезображена, то он опять постарается, расплавивши ее, сделать такою же самою, какою она была и прежде. А если не расплавит и не возобновит ее, а оставит так, починивая ее и поправляя, то статуя от закаливания в огне и от ковки по необходимости не может уже остаться такою же, но окажется измененною и искаженною. |
| Этот анекдот проповедник приспособляет к тому, чтобы мы, приступая с молитвою к Пресв. Богородице, были чисты не только телом, но и душею. А вот пример басен: «Однажды деревья составили между собою сейм, как бы им избежать топора, который так часто портит их, отсекая иногда ветви, а иногда и самих посекая. Разные деревья давали разные советы. Одни говорили, что нужно утопить секиру, другие — глубоко закопать в землю, иные — притупить, чтобы она не могла им вредить. После всех высказала свое мнение сосна. Она спросила: может ли вредить деревьям секира без топорища? Деревья отвечали: не может! А кто же, продолжает сосна, даст ей топорища, как не мы сами? Деревья отвечали: это правда, ибо у секиры бывает деревянное топорище! Сосна продолжает: и так, не дадим же секире топорища и она не будет причинять нам вреда! Все деревья дали на это свое согласие. Приспособим же, говорит проповедник, эту басню к себе самими: откуда у нас болезни, печали и разные несчастия, как не от нас самих? Кроме сказок, легенд и басней, есть в проповедях Радивиловского бесчисленное множество поговорок и даже загадок, заимствованных из народной речи. Напр., праздник без мученика не бывает; на Тебе, Боже, то, что мне негоже и пр. Примеры загадки: что растет, убывает, а остановки не мает? Мир. Что больше всего на свете? — Пренебрежение миром. Все эти чуждые христианской проповеди материалы большею частию приводились Радивиловским как примеры, доказательства и объяснения главной мысли, и потому пред ними проповедник иногда замечал «Это может объясниться таким прикладом», или: «это объясняется такою фабулою или сказкою». Впрочем, в проповедях аллегорических, построенных на уподобление одного предмета другому, духовного вещественному, проповедник задавался иногда мыслию показать полнейшее сходство или даже тождество между ними и ничего более не имел в виду, так как проповедники схоластические не всегда имели целью проповеди назидание слушателей, а иногда только решение того или другого схоластического вопроса. |
| С почты доставлено ко мне несколько пакетов с бумагами разного содержания. Из них наиболее заняли меня донесения священников Нюрбинской, Сунтарской, Вилюйской и некоторых других церквей Якутской области. В донесениях содержались ответы на предложенные мною вопросы относительно геологии, минераллогии и тому подобных предметах, входящих в область естествознания и проявляющихся на местностях, практично священниками изученных. Систематичной последовательности в ответах сих нельзя искать. Но они не лишены интереса, и в сущности своей представляют следующие данные. 1) Горная вилюйская соль бывает разных цветов – белого, красного, синего и бурого. Пласты ее – не одинаковой толщины; в некоторых местах они не больше аршина, в других же высятся на целые сажени. 2) Равно и пластование соли идет не на одной и той же высоте прибрежьев. Бывают пласты доступные для человека, а больше таких, до которых не досязает никакая лестница. 3) Пласты соли, различаясь между собою цветом, не менее того различествуют своими качествами, иначе сказать, своею годностию или негодностию к употреблению. К последней категории причисляются все цветные соли, – как содержащие в себе примеси металлов. 4) Плотность горных солей не одинаковая. Одни из них с трудом уступают секире и молоту; другие, подобясь рыхлому льду, сами собою крошатся, выветриваются и уступают всякому на них влиянию стихий. 5) О древности происхождения этого рода солей судить можно потому, что над толщами их не редко высятся на десятки саженей нагромождения разрушенных кварцевых и полево-шпатовых пород, осененных вековыми лесами. 6) Впрочем, когда бы ни происходил этот процесс, только неистощимая в силах и средствах своих природа до днесь неутомимо трудится над тем же продуктом на берегах Вилюя 79 и впадающих в нее речек, особенно Ахтарагды (иначе называемой Архарандою) и Компендяя 80 . 7) На огромном пространстве вилюйского бассейна находятся во множестве большие и малые соляные ключи. Соль, осаждаемая ими, в летнее время принимает форму правильных кристаллов; а зимою соленые воды скатертью стелются по ложбинам, ширятся на сотни саженей и образуют огромные пласты удобнейшей к употреблению соли. Тот же факт совершается и на озерах здешних, как соленых, так и солено-горьких. |
| Но Бог, как единое благо, в простом и несложном естестве, имеет всегда одну и ту же цель и никогда не изменяется в стремлениях своего произволения, но всегда хочет тем быть, что Он есть, и всегда есть то самое, чем хочет быть. Вследствие сего в собственном смысле и действительно именуется Сыном Божиим по тому и по другому: и по тому, что естество в Себе самом имеет благо, и по тому, что произволение не отступает от лучшего, а посему и название сие придается ему не по неточному словоупотреблению. Следовательно, и возражение, какое сделали мы сами себе от лица противников о сродстве по естеству и ими будто бы произносимое на основании Писания, никакого не имеет места. Но не знаю, почему или за что ненавидя истину и отвращаясь от нее, хотя именуют Единородного Сыном, однако же, как будто сим речением не может быть засвидетельствовано, что имеет с Отцом общее по сущности, и лишая слово значения, заключающегося в имени, оставляют Единородному пустое и ничего не значащее именование Сына, уступая Ему один звук речения. И что говорю это справедливо и не ошибаюсь в намерении противников, сие ясно можно дознать из того самого, что противопоставляют истине. Ибо вот что представляют они в сложение хулы, узнали мы из божественного Писания много имен Единородного, каковы: «камень» ( ) (1 Пет. 2:7), «секира» (Мф. 3:10), «камень» ( ) (1 Кор. 10:4), «основание» (1 Кор. 3:10), «хлеб» (1 Кор. 10:17), «виноградная лоза» (Ин. 15:1), «дверь» (Ин. 10. 9), «путь» (Мф. 7:14), «пастырь» (Ин. 10:11), «источник» (Ин. 4:14), «древо» (Откр. 22:14), «воскрешение» (Ин. 11:25), «учитель» (Мф. 23:8), «свет» (Ин. 1:4), и многие иные, им подобные, но ни одного из сих имен, взятого в его значении, представляющемся с первого взгляда, не будет благочестиво употреблять, разумея о Господе, ибо весьма нелепо было бы думать, что бесплотное, невещественное, простое, не имеющее вида может быть изображено какими-либо видимо представляемыми значениями имен, так что, услышав о секире, не железо определенного вида представляем или не разлитый в воздухе свет, или не виноградную лозу среди ветвей растения, или иное что, как предлагает представлять себе обычай, напротив же того, значение этих имен перенося на боголепнейшее, хотя так именуем, но представляем себе нечто иное, не потому, что действительно таково что-либо из этого относительно к естеству, но потому что, хотя и называется это, однако же разумеемое есть нечто иное с называемым. |
| В самом деле, он не тотчас сказал: «Не достоин» разрешить ремень сапог Его; но, показав прежде недостаточность своего крещения, которое ничего более не могло сделать, как только привести их к покаянию (потому и не сказал: водою оставления, но: покаяния), говорит и о крещении Христа, преисполненном неизреченных даров. Чтобы ты, говорит, слыша, что Он по мне грядет, не стал презирать Его, как уже после пришедшего, – познай силу Его дара, и ты ясно поймешь, что я не сказал ничего лишнего, ни даже надлежащего, сказав: «Не достоин» разрешить ремень сапог. Итак, когда ты слышишь, что Он «сильнее меня», не думай, чтобы я говорил это только по сравнению; я недостоин быть даже в числе рабов Его, и самых даже последних рабов, и в служении Ему воспринять даже самую низкую должность. Вот почему он не просто сказал «сапоги», но «ремень сапог», что считалось самым последним делом. Потом, чтобы ты не подумал, что это сказано по смирению, он приводит в доказательство самые дела: «Он будет крестить вас Духом Святым и огнем». Видишь, какова мудрость Крестителя! Когда сам проповедует, то говорит все страшное и ужасающее, когда же посылает ко Христу, то уже говорит кротко и утешительно. Не говорит уже ни о секире, ни о древе посекаемом и во огнь вметаемом, ни о будущем гневе, но указывает на отпущение грехов, отнятие наказания, оправдание, освящение, искупление, усыновление, братство, участие в наследии и обильное излияние Святого Духа. Все это разумел он под словами: «будет крестить вас Духом Святым», выражая этим иносказанием обильное излияние благодати. Не сказал: даст вам Духа Святого, но – «будет крестить вас Духом Святым»; присоединением же слов: «и огнем» еще более выражает силу и могущественное действие благодати. 5. Представь же, каково должно быть расположение слушателей при той мысли, что они скоро будут подобны пророкам, и притом величайшим из них. Для того-то, ведь, он и упомянул об огне, чтобы их привести на мысль об этих мужах, поскольку почти все являвшиеся им видения были открываемы огнем. |
|
|
