| Второй — Леонтий также не мог быть избран у нас, потому что пришедшие с Михаилом в Россию епископы занимались пока проповеданием слова Божия в разных местах, не имели у себя епархий и не могли сказать, епископы ли они новой Русской Церкви, только что возникавшей, или еще Греческой . А с другой стороны, известно, что право избрания митрополитов, предоставленное древними канонами областным или местным Соборам епископов, мало-помалу незаметно перешло в Константинопольском патриархате от областных Соборов к Собору патриаршему, который обыкновенно составлялся при патриархе из всех святителей, проживавших или случайно находившихся в Царьграде. Этот-то Собор в X, XI и в последующие века избирал митрополитов для всех митрополий Константинопольского патриархата без участия Поместных Соборов тех областей, в которые митрополиты предназначались; очень естественно, что общее правило прилагаемо было и к Церкви Русской . Вторая Церковь, с которою юная Церковь Русская имела близкие и непосредственные сношения, была Церковь Болгарская. Основанная (ок. 863 г.) более нежели за столетие до окончательного введения христианства в Россию, Церковь эта при содействии своих благочестивых царей и ревностных пастырей быстро достигла довольно цветущего состояния, обогатилась славянскими переводами священных, богослужебных и других назидательных книг, соделалась с 927 г. независимою от Константинопольского престола под управлением собственного архиепископа, избиравшегося из природных болгар, заключала в себе в начале XI в. уже более тридцати епархий и хотя с падением царства Болгарского под власть Греческой империи в 1018 г. неизбежно подчинилась церковному влиянию Византии, но, кажется, до самого 1056 г. пользовалась правом избирать себе архиепископа из болгар . О сношениях Церкви Русской с Церковию Болгарскою лучше всяких слов свидетельствуют самые события. Откуда, если не из Болгарии, могли быть принесены к нам вначале славянские богослужебные книги, и притом в таком количестве, в каком тогда требовались? Откуда могли прийти первые пастыри, которые способны были преподавать нашему народу христианские истины на понятном ему языке, первые учителя, которые начали учить русских славянской грамоте и письму в новозаведенных училищах? Откуда собрались к Ярославу те писцы многи, которые переводили с греческого языка на славянский и списали многие книги? Потому нельзя не назвать вероятным сказания, что не только первые шесть епископов, пришедшие к нам, были родом из болгар, но тогда же присланы к нам и «многи иереи, диаконы и демественники от славян... |
| Кир (иногда в научной литературе ошибочно называемый Кириллом), время жизни к-рого приблизительно относят к XI-XII вв. В 1071 г. Кастория выдержала осаду болг. войска Константина Бодина (впосл. болг. царь Петр III), в 1082-1083, 1096 и 1185 гг. была захвачена норманнами. Возможно, в память об изгнании норманнов в 1083 г. визант. войсками был построен и украшен фресками храм мон-ря Мавриотисса на берегу оз. Кастория, в 3 км от города,- по преданию, именно на том месте высадились имп. Алексей I Комнин и полководец Георгий Палеолог перед штурмом крепости. В XII в. в Кастории начинается период расцвета, благоприятный для строительства и украшения церквей. Анна Комнина говорит о Кастории как о значительной крепости и о происхождении ее названия от греч. слова κστρον - замок ( Ann. Comn. Alex. VI 1. 1); это мнение расходится с более поздней этимологией, связывавшей этот топоним с обитавшими в озере бобрами (κστωρ - бобр). В XII в. ал-Идриси назвал Касторию богатым городом. От комниновского периода сохранились украшенные фресками церкви прп. Стилиана или прп. Алипия, вмч. Димитрия Солунского в квартале Елеусы и свт. Николая Чудотворца Каснициса, а также росписи 2-го слоя в ц. св. Бессребреников и нек-рое количество икон, происходящих из местных храмов. Эти материальные данные и упоминания в письменных источниках свидетельствуют о том, что Кастория в XII в. была не только богатым и многолюдным городом, но и значительным культурным центром, связанным с Охридом , Фессалоникой и Константинополем . После захвата К-поля крестоносцами (1204) Кастория сначала вошла в состав Второго Болгарского царства (хотя, возможно, это произошло еще в 1203 г. ( Примов Б. Утвърждаване и териториално разширение на Втората българска държава в края на XII и началото на XIII в.//История на България. София, 1982. Т. 3. С. 136; Kravari V. Villes et villages de Macédoine occidentale. P., 1989. P. 40-41)). После смерти болгарского царя Калояна Кастория была занята крестоносцами. В 1208 г. папа Римский Иннокентий III назначил в Касторию лат. |
| Кроме того, в Четьих-Минеях южнослав. происхождения, в частности в рукописях XIV в. (НБКМ. 1039; Сербия. Б-ка мон-ря Дечаны. 94), под 8 окт. включено пространное Мученичество П. (BHG 1480; нач.: «Первому гонению обновленну при Диоклитиане цесаре»; Иванова К. Bibliotheca hagiographica balcano-slavica. София, 2008. С. 241). Древность языка, архаическая лексика (напр., оиминъ - воин) и многочисленные праболгаризмы, присутствующие в тексте, подтверждают гипотезу о том, что перевод Мученичества возник в болг. столице Преслав, вероятно уже в Х в. В сохранившихся списках, восходящих к болгарской и сербской Четьим-Минеям и соответствующих Студийскому уставу, Мученичество представлено в 2 редакциях, к-рые следует рассматривать как равнозначные при установлении архетипа перевода ( Петрова. 2010-2011). Списки Мученичества в рус. рукописях неизвестны. Синаксарное чтение о П. вошло под 7 окт. в состав слав. нестишного Пролога, переведенного с греческого в кон. XI или нач. XII в. (изд.: Славяно-русский пролог по древнейшим спискам. М., 2010. Т. 1. С. 174-176); в XVII в. оно было включено без изменений в печатный Пролог. В тырновской редакции Стишного Пролога XIV в., получившей широкое распространение в болгарской, сербской и русской книжности, празднование П. отмечено дважды - под 8 окт., со сказанием и стихом (изд.: Петков, Спасова. Стишной Пролог. Т. 2. С. 30) и под 5 мая (Там же. Т. 9. С. 19). Празднование святой представлено в серб. рукописях, связанных с монастырем Дечаны : в самом раннем списке 1365-1375 г. сохранился только конец сказания на октябрьскую дату (Белград. Б-ка Белградского ун-та. в списке 1368-1378 гг.- сказание со стихом поставлены на майскую память (Berolin. SB. 29). В Великих Четьих-Минеях митр. Макария празднование П. отмечено 2 проложными чтениями на окт.: из нестишного Пролога на 7 окт. и из Стишного Пролога на 8 окт. и 4 мая (ВМЧ. Окт. Дни 4-18. Ст. 839. Ст. 879; Иосиф, архим. Оглавление ВМЧ. Стб. 146 паг.]; то же в печатном Прологе). Свт. Димитрий Ростовский включил в свою книгу под 4 мая Мученичество П. ( Дмитрий Ростовский, свт. Книга житий святых. К., 1764. Т. 3. Л. 371-385 об.), составив его самостоятельно на основе лат. текста из сборника Л. Сурия, к-рый он переработал стилистически ( Державин А. М., прот. Четии-минеи Димитрия, митр. Ростовского, как церковно-ист. и лит. памятник. Мартовская половина года. М., 2018. С. 125-127). |
| Афонские обители были и крупнейшими переводческими центрами средневековой литературы. Так, Хиландарский монастырь хранит старейший после оригинала список замечательного памятника славянской и древнерусской книжности – «Изборника Святослава» 1073 г. Южнославянский оригинал книги, переписанный для киевского князя – сына Ярослава Мудрого – и хранящийся сейчас в Историческом музее в Москве, был создан в болгарском Преславе на основе византийского прототипа. 380 Греческие списки прототипа книги сейчас можно найти в рукописных собраниях Рима, Парижа, Оксфорда, Милана, на Патмосе, в Иерусалиме и Эскуриале. Ряд таких греческих кодексов находится и на Афоне: два, XIII и XIV вв„ – в Лавре св. Афанасия, по одному – в Иверском монастыре, Ватопеде, обителях Каракалла и Дионисия; один из списков XIV в. хранится и в Русском монастыре св. Пантелеймона. В монастырях Афона создавались, переводились и переписывались памятники древнеславянской письменности. К настоящему времени в святогорских библиотеках хранятся свыше 1400 славянских кодексов и фрагментов, начиная с XI в. Славянские акты афонских архивов относятся к XIII-XVIII вв. В частности, в Русском монастыре св. вмч. Пантелеймона находятся свыше 140 славянских рукописей. Происхождением или бытованием с Афоном связаны многие древние списки сочинений конца IX – начала X в., такие как трактат «О письменах черноризца Храбра», Евангелие учительное Константина Преславского, его же Трипесницы на Успение Богородицы, Зайковский требник, Шестоднев Иоанна экзарха Болгарского 381 и др. История славянского книгописания, складывание афонских библиотек прослеживается по крайней мере с XII в. в монастыре Ксилурга, хотя предполагается, что уже с XI в. через святогорские обители попадали на Русь южнославянские тексты: с Афоном связывают переводы XII в. с греческого на славянский Пролога, Пандектов Никона Черногорца и др. 382 Так сокровища византийской духовной культуры усваивались книжниками, переводчиками и писцами Древней Руси, становились уже самостоятельным элементом древнерусской образованности. |
| Мины. О том, как и когда возник этот монастырь, нет точных сведений. Возможно, что такого монастыря и вовсе не было в Киеве, а просто там жил черноризец-болгарин из византийского или болгарского монастыря св. Мины, ушедший вместе с Никоном из Киева . Никон оставил город, чтобы избежать княжеского гнева, и направился на юго-восток. Он пришел на берег Азовского моря и остановился в городе Тмутаракани, где правил князь Глеб Ростиславич, внук князя Ярослава (до 1064 г.). В Тмутаракани, которая у византийцев известна была под именем Таматарха, Никон между 1061 и 1067 гг. основал монастырь в честь Божией Матери и оставался в нем до 1068 г., до своего возвращения в Киев, в Печерский монастырь, где с 1077/78 по 1088 г. он подвизался уже как настоятель . Димитриевский монастырь основан был в Киеве в 1061/62 г. князем Изяславом. Для управления им Изяслав пригласил настоятеля Печерского монастыря. Соперник Изяслава в борьбе за Киев, князь Всеволод, в свою очередь тоже основал монастырь — Михайловский Выдубицкий и в 1070 г. велел построить в нем каменную церковь. Через два года в Киеве возникли еще две обители. Спасский Берестовский монастырь, вероятно, был основан Германом, ставшим впоследствии Новгородским владыкой (1078–1096),— в источниках этот монастырь часто называют «Германичем». Другой, Кловский Влахернский монастырь, называвшийся также «Стефаничем», был основан Стефаном, настоятелем Печерского монастыря (1074–1077/78) и епископом Владимира-Волынского (1090–1094), просуществовал он до разрушения Киева татарами . Таким образом, эти десятилетия были временем бурного монастырского строительства. С XI до середины XIII в. возникло и много других обителей. Голубинский насчитывает в одном Киеве до 17 монастырей . В XI в. строятся монастыри и вне Киева. Мы уже упоминали монастырь в Тмутаракани. Монастыри появляются также в Переяславле (1072–1074), в Чернигове (1074), в Суздале (1096) . Особенно много обителей строилось в Новгороде, где в XII–XIII вв. тоже насчитывалось до 17 монастырей. |
| монашествующих; 28) различия в продолжительности Великого поста у разных народов лат. Запада. По содержанию текст близок к полемическому трактату «О франках и прочих латинах» (Περ τν Θρϒϒων κα τν λοιπν Λατνων), к-рый в рукописной традиции ошибочно приписывается К-польскому патриарху св. Фотию , фактически датируется временем после разделения Церквей в 1054 г. и, как принято было считать, служит одним из источников антилат. сочинений XI-XII вв. Киевских митрополитов Георгия и Никифора I , а также Феодосия Грека (или прп. Феодосия Печерского?). Открытие «Данного написания...» Е. позволяет считать именно его источником как названных сочинений, так и трактата «О франках...». Нек-рые черты «Данного написания...» свидетельствуют, что оно было создано, вероятно, для древнерус. паствы, т. е. после поставления Е. на Киевскую митрополию. Таково, напр., специфическое упоминание Польши (Λεκα) в п. 28, а также глосса «от вандилов, что ныне зовутся немцами» (ξ Οανδλων... τν νν Νεμιτζων καλουμνων) в п. 2. В сочинении Е. есть мотивы, унаследованные древнерус. антилат. полемикой, но отсутствующие в собственно византийской (помимо трактата «О франках...»). Так, осуждение богослужения на языках помимо еврейского, греческого и латинского (п. 23) было неактуальным для визант. полемической лит-ры XI в. в связи с политикой грецизации Болгарской Церкви, проводившейся визант. властями именно в сер.- 2-й пол. столетия. Сомневаемся, однако, что в п. 3 можно усмотреть порицание светской инвеституры епископов и тем самым намек на поставление Илариона (Чичуров). Слова «κα ο ρχιερες παρατο προβαλλμενοι» следует понимать скорее не в специфическом смысле как «и архиереи им (королем.- А. Н. ) избираются», а как «посылаются им среди первых», учитывая непосредственно следующее: «...τε καιρς πολμου, κα ατο παρατττονται κα προπολεμοσι τν λλων» (...когда случится война, они изготовляются и сражаются в первых рядах). Финальное обращение автора к «сему Божественному священному собранию» (Θεα κα ερ τατη μϒυρις) свидетельствует, что «Данное написание...» было произнесено перед церковным Собором, возможно Собором Киевской митрополии, к-рый состоялся по прибытии Е. |
| — На каком языке шло богослужение в начальный период церковной истории Руси? — Некоторые историки думают, что оно шло на греческом. Но, видимо, это всё же не так. — На каком основании вы это утверждаете? — Повторю, что наша изначальная церковная книжность имеет болгарское происхождение. Когда она могла проникнуть на Русь? Естественно думать, что когда русские войска при Владимире воевали на территории Болгарии на рубеже X–XI веков. Следует помнить, что в ходе завоевания Болгарии и особенно после него византийские власти проводили политику обратной грецизации славянского богослужения на болгарских землях. Таким образом, вопрос о языке богослужения — славянский или греческий — делался еще и вопросом политическим. В этом смысле выбор Владимира выглядит глубоко продуманным шагом, который на века определил лицо не только Русской Церкви, но и русской культуры. — Когда именно князь Владимир был канонизирован? — Это один из очень сложных воп¬росов, к ответу на который наука приблизилась в последние годы благодаря некоторым новым источникам. Ученые обратили внимание на фрагмент месяцеслова конца XII века, который сейчас хранится в Курском музее. В нем под днем памяти святых Бориса и Глеба 24 июля написано: «Чтется житие князя Володимира». Не под 15-м июля, днем смерти князя, как ожидалось бы. В Новгороде была также найдена берестяная грамота конца XI века (грамоты, как правило, довольно легко датируются стратиграфически — по археологическим слоям, в которых они обнаруживаются). В грамоте, представляющей собой, вероятно, список икон, которые надо заказать иконописцу для какого-то новгородского храма, дан список святых в родительном падеже: Косьмы, Демьяна и пр. И в этом ряду написано: «отча Василия, Бориса и Глеба». Василий — крещальное имя князя Владимира. Сочетание с именами Бориса и Глеба говорит, что перед нами имя князя Владимира, а не, скажем, святителя Василия Великого. Вспомним и о древнем иконографическом типе, который потом не получил широкого распространения, когда святой Владимир писался посредине, в окружении своих сыновей святых Бориса и Глеба. |
| Три Святителя в богослужебных книгах: Минеях, Синаксарях, Типиконах Память Трех Святителей отмечается в греческих богослужебных книгах с 1-й половины XII в. – напр., в Уставе константинопольского монастыря Пантократора (1136 г.), основанного императором Иоанном II Комнином и его супругой Ириной, сообщается о правилах освещения храма на праздник «святых Василия, Богослова и Хризостома». В мире сохранилось несколько десятков греческих рукописных Миней XII–XIV вв., содержащих службу Трем Святителям; в некоторых из них также помещена и «Похвала» Мавропода. Синаксарь встречается лишь в двух, относящихся к XIV в. Изображения Трех Святителей Изображения Трех Святителей известны с XI в. Одна из эпиграмм Мавропода описывает икону Трех святителей, подаренную некому архиерею Григорию. Еще одна икона Трех Святителей упоминается в Уставе константинопольского монастыря Богородицы Кехаритомени, основанного императрицей Ириной Дукеней в XII в. Первое из сохранившихся изображений Трех Святителей находится в Псалтири, изготовленной писцом Студийского монастыря в Константинополе Федором в 1066 г., ныне входящей в состав коллекции Британского Музея. Ко второй половине XI в. относится миниатюра Лекционария (книги библейских чтений) из монастыря Дионисиу на Афоне, на которой Три Святителя предводительствуют сонму святых. В византийской храмовой декорации встречаются изображения Трех Святителей в святительском чине в алтарной апсиде со времен византийского императора Константина Мономаха (1042-1055): напр., в церкви Софии Охридской (1040-1050), в Палатинской капелле в Палермо (1143-1154). С распространением синаксарной легенды в XIV в. связано появление уникального иконографического сюжета «Видение Иоанна Мавропода» - Иоанн Евхаитский перед сидящими на тронах Тремя Иерархами в церкви Одигитрии, или Афендико, в Мистре (Пелопонесс, Греция), роспись которой датируется 1366 г. Три святителя на славянской почве В месяцесловы южнославянских, т.е. болгарских и сербских, Евангелий память Трех Святителей входит с начала XIV в., а в древнерусские — с конца XIV в. «Похвала» Мавропода и служба с синаксарем попадают на южнославянскую почву в XIV в., а на русскую - на рубеже XIV-XV вв. Тогда же появляются первые изображения - псковская икона Три Святителя с св. Параскевой (XVb.). В XIV-XV вв. возникают посвящения храмов Трем Святителям на Руси (напр., первый храм Трех Святителей на Кулишках существовал с 1367 г. с этим посвящением). |
| Все русские роспевы (распéвы) обычно разделяются на полные, заключающие в себе все восемь гласов богослужебного пения, и неполные, не содержащие всего осмогласия. Последние образуют отдельные, самостоятельные группы мелодий и употреблялись в Русской Церкви лишь в известное время богослужения или на особые случаи, о чем говорят и их названия, например: «Перенос постный», «Агиос задушный». По характеру музыкальной структуры все мелодии подобных песнопений в основном являются видовыми вариантами знаменного распева. Уклонение сочиненной или переработанной мелодии от музыкального стиля знаменного пения называлось произвол, или произвольный напев, такие напевы никогда не смешивались со знаменными. Наряду со знаменным пением на Руси с XI века существовало демественное (греч.: домашнее) пение, или демество, считавшееся самым изящным. Демественное пение было свободно от условий и границ, положенных для церковно-богослужебного пения, не подчинялось строгим законам осмогласия и отличалось музыкальной свободой. Демественное пение было свойственно греческому домашнему быту. Такое же домашнее, келейное назначение имело оно сначала и на Руси; но с конца XVI века, внедрившись и в богослужебную практику, стилистика демественного пения принципиально изменилась: демеством стали петь в торжественных случаях праздничные стихиры величания и многолетия. В конце XVI – начале XVII века Русская Православная Церковь обогатилась новыми полными осмогласными распевами: киевским, греческим и болгарским. Киевский распев образовался из знаменного в Галиции и на Волыни до воссоединения Юго-Западной Руси с Северо-Восточной. Характерная черта киевского распева – краткость и простота его мелодий, а отсюда и удобоисполнимость в богослужениях. Греческий распев принесен на Русь певцом-греком иеродиаконом Мелетием, и поэтому носит еще одно название – мелетиев перевод. Основанный на византийском церковном осмогласии, он является, несомненно, коренным греческим распевом своего времени; но так как он усваивался русскими певцами с голоса Мелетия и его русских учеников, а не с оригинальных греческих певческих книг, то закрепился у нас значительно измененным и является поэтому русским вариантом греческого распева. |
| Посмотрим славянский перевод, который ценен не только тем, что он максимально буквален, но ещё и тем, что сделан греками (свв. Кириллом и Мефодием), которым не надо было искать в словарях значения греческих слов или вычислять их методом сопоставления разных переводов. = «Спасает крещение, не плотския отложение скверны, но совести благи вопрошение у Бога, воскресением Иисус Христовым» . Здесь περτημα [эперотима] переведено как «вопрошение» . Так понимают его сами греки. Вот преимущество русского православия перед протестантизмом: православие принесено к нам греками, людьми, для которых язык Нового Завета был родным, поэтому, что касается переводов, то у нас с ними гораздо меньше проблем, чем у протестантов. Когда американские баптистские теологи рассуждают о том, как понимать то или иное слово в Писании, и перебирают целый ряд английских переводов, попутно заглядывая в немецкий перевод Лютера (ниже я приведу подобную экзегетическую цитату), – мне лично, как русскому и православному человеку, становится жалко этих людей. Уж взяли бы да спросили прямо у греков, вместо того, чтобы ходить вокруг да около такими огромными кругами. Сверимся ещё у одного греческого автора (XI в.), Феофилакта Болгарского (Болгарским он назван, поскольку был назначен архиепископом в болгарскую Охриду, но по происхождению был греком). В своём комментарии к 1-му посланию апостола Петра он пишет: «Связь такая: так и нас спасает ныне подобное сему образу крещение, не плотской нечистоты омытие, но вопрошение или выпрашивание доброй совести пред Богом» . Так откуда же в синодальном переводе взялось это «обещание», если греки – Кирилл, Мефодий и Феофилакт – понимали это слово как «вопрошение» или «выпрашивание»? Трудно сказать, чем руководствовался в данном случае переводчик, но, скорее всего, здесь имело место протестантское влияние. Митрополит Антоний Храповицкий в своей статье « Догмат искупления » о синодальном переводе Библии выразился так: «…русский текст Библии, носящий на себе вообще оттенки протестантского влияния (что можете усмотреть во всех почти курсивах Нового Завета, то есть домыслах переводчиков…)» |
|
|
