| Обращение Закхея. Миниатюра из Псалтири. XI в. (Ath. Pantokr. 62. Fol. 118) Когда Спаситель, направляясь в Иерусалим на Свою последнюю Пасху, проходил через Иерихон, З. хотел Его увидеть, но толпа народа плотно заслонила Христа. З., невзирая на свое солидное положение, влез на сикоморовое дерево (Ficus sycomorus), «потому что мал был ростом» (Лк 19. 3), и увидел Спасителя. В слове о З., приписываемом свт. Иоанну Златоусту, говорится, что залезть на дерево его заставила божественная любовь, и «она уже не позволяет ему ни глядеть на земное, ни сноситься с людьми; но, поглядев на любовь, он ожидал небесного» ( Ioan. Chrysost. In Zaccheum publicanum: [Sp.]//PG. 61. Col. 768). Иисус Христос, проходивший мимо, увидел его на дереве и сказал З.: «...сегодня надобно Мне быть у тебя в доме» (Лк 19. 5). З. на радостях устроил у себя большое угощение для Гостя и Его спутников (ср.: Лк 5. 27-32). В результате общения с Господом мытарь осознал неправедность своей жизни и во время пира во всеуслышание пообещал половину своего состояния раздать нищим, а из др. половины возместить вчетверо убыток тем, кто могли пострадать от поборов. Это было свидетельством признания своей вины пред Богом (ср.: в Исх 22. 1-4 предписывается взимать с вора, в частности, вчетверо за сворованную и убитую или проданную овцу) и желания изменить свой образ жизни, хотя за неправедно приобретенные деньги по закону Моисееву требовалась компенсация в виде той же суммы, к к-рой прибавлялась 1/5 ее часть (см.: Лев 6. 1-5; Числ 5. 5-7). Блж. Феофилакт Болгарский заметил, что евангелист, описав этот сюжет, «научает и нас, что нет никакой пользы, если кто, имея богатство неправедное, милует иных, а обиженных оставляет без внимания… Истинная же милость не просто убыток возвращает, но и с прибавлением, согласно с законом» ( Theoph. Bulg. In Luc. 19//PG. 123. Col. 1021). Свт. Василий Великий, рассуждая о З., говорит, что «Христос не иначе приемлет щедрость к нищим, как по вознаграждении обиженных за отнятое у них корыстолюбием» ( Basil. Magn. De miseric. 2). |
| Период I. От крещения русского народа до нашествия монголов и усиления северо-восточной Руси (989–1237 гг.) 1.Распространение христианской веры Распространение христианства при святом Владимире После крещения киевлян христианство стало распространяться по всей России. Крестив народ по городам и селам около Киева, митрополит Михаил с епископами и Добрыней в 990 г. ходили в Новгород, где произошло такое же низвержение Перуна в Волхов, как в Киеве, и общее крещение народа. Из Новгорода проповедники отправились на восток по Волге и крестили много народа в Ростове и Ростовской земле. Сам Владимир посещал с проповедью веры страну Волынскую, крестил в Киеве даже несколько князей болгарских и печенежских. Дети великого князя, разосланные по уделам, вероятно, тоже заботились о распространении веры между подвластным народом. Так распространялось христианство в главных удельных городах, кроме Новгорода и Ростова, а также в Муроме, Полоцке, земле Древлянской, Владимире Волынском, Смоленске, Пскове, Луцке, Тмуторокани. Вообще же новая вера распространялась преимущественно около Киева и по великому водному пути от Киева до Новгорода; вправо и влево от этой линии, где жили племена, мало подчиненные киевскому князю, она распространялась слабо: чем дальше от Киева, тем христианство было слабее. Даже в Новгороде язычество было все еще сильнее христианства; когда в 992 году явился туда первый новгородский епископ Иоаким, то был встречен очень опасным сопротивлением язычествующего народа, которое нужно было преодолевать оружием. Тысяцкий князь Путята вместе с Добрыней усмирили город после злой сечи и пожара, вследствие чего про новгородцев составилась пословица: «Путята крести мечом, а Добрыня огнем». В Ростове народ выгнал первых епископов Феодора и Илариона. В Муроме противодействие христианству довело до того, что заставило удалиться из города самого князя Глеба. Распространение веры при преемниках святого Владимира в XI-XII в. После Владимира христианская вера продолжала распространяться по всем местам, которых прежде не коснулась или коснулась слабо. Распространению ее много помогало раздробление Руси на уделы, потому что теперь каждый князь заботился о распространении христианства в своем уделе и потому каждый стольный княжеский город становился центром христианства, каким прежде был один Киев для целой Руси. |
| Разделы портала «Азбука веры» Оглавление Слово Евангелие (от греч. εαγγλιον — благая весть, благовестие) — 1) Благовестие Христово (апостольское, христианское ( 1Кор.15:1 )) о наступлении Царства Божия , о спасении человеческого рода от греха и смерти; 2) Книга (всего таких Книг — четыре), излагающая эту весть в форме повествования о воплощении, земной жизни, учении, обетованиях, спасительных страданиях, крестной смерти и Воскресении Иисуса Христа . Первоначально, в греческом языке классического периода, слово евангелие имело значение «воздаяние (награда) за радостную весть», «благодарственная жертва за радостную весть». Далее так стала называться сама радостная весть. Позднее слово евангелие приобрело религиозный смысл. В Новом Завете оно стало употребляться в специфическом смысле. В нескольких местах евангелие обозначает проповедь самого Иисуса Христа ( Мф.4:23 ; Мк.1:14-15 ), но чаще всего евангелие – это христианское провозвестие, весть о спасении во Христе и проповедь об этой вести. Евангелие – книги Нового Завета , в которых присутствует описание жизни, учения, смерти и воскресения Иисуса Христа . Евангелие – это четыре книги, названные по именам авторов-составителей – Матфея, Марка, Луки и Иоанна. В числе 27 книг Нового Завета Евангелия считаются законоположительными . Состав канонических книг Библии определяется совокупностью правил в Православной церкви: 85 Апостольское правило (IV век), 60 правило Лаодикийского собора (364 год), 39-ое послание Афанасия Великого о праздниках (IV век), Стихи святого Григория Богослова (IV век), Стихи святого Амфилохия Иконийского (IV век), 33 правило Карфагенского собора. Однако структура из четырёх Евангелий была признана христианами уже к концу II века. В дальнейшем Святые Отцы и Учители Церкви написали толкования на Евангелия. Среди толковников Евангелия можно отметить, например, святителя Иоанна Златоуста , жившего в IV веке, а также блаженного Феофилакта Болгарского , жившего в XI веке. Вынос Евангелия и его чтение — один из самых торжественных моментов православного богослужения, согласно заповеди Иисуса Христа «проповедуйте Евангелие всей твари» ( Мк.16:15 ), оно читается во время утрени, всенощного бдения, Божественной Литургии, молебнов на некоторых церковных Таинствах и требах. Для этой цели используется специальное богослужебное (напрестольное или требное) Евангелие. Богослужебное Евангелие разделено на фрагменты (зачала). В Евангелии по Матфею церковных зачал 116, по Марку – 71, по Луке – 114, по Иоанну – 67. Всё ли разрешено, что не запрещено в Евангелии? |
| Русское церковное пение Церковное пение в Киевской и Московской Руси. Знаменный распев Церковное пение появилось на Руси вместе с христианством, которое стало господствующей религией при князе Владимире. Историческая дата Крещения Руси – 988 год – может считаться официальной датой начала русского церковного пения, хотя отдельные храмы и певцы существовали на Руси и до этого времени. По мнению целого ряда ученых 161 , русское церковное пение произошло от греческого пения путем простой трансплантации греческих напевов на русскую почву и «подгонки» славянских переводов богослужебных текстов под греческую церковную музыку. Вместе с византийским пением, утверждают эти ученые, на Русь пришла и византийская невменная нотация, лишь впоследствии модифицированная и превратившаяся в так называемую «знаменную», или «крюковую», характерную для русского знаменного распева. Появление на Руси греческих певцов тоже связывают с миссией князя Владимира. Протоиерей Василий Металлов полагает, что вместе с принцессой Анной, вывезенной Владимиром из Византии, «прибыл в Киев целый клир греческих певцов, называемый царицыным» 162 . По мнению других ученых, древнерусское церковное пение является продуктом самобытного народного творчества и возникло на русской почве самостоятельно, без внешних влияний 163 . Так считал С.В. Смоленский: «К XI веку, т.е. сейчас, при Крещении Руси, мы уже имели отлично выработанное в знаменах, вполне систематизированное певческое русское искусство, располагавшее весьма внушительным объемом своих книг и мелодиями столь твердыми и народными, что они сохранились живыми до наших дней» 164 . В другом месте Смоленский говорил: «Мы действительно получили через византийцев теоретические основания нашего церковного пения... может быть, мы получили и значительное число напевов, но развили их сами и усовершенствовали мелодическое содержание этого пения и его письменное изложение вполне независимо от византийцев, только своими силами» 165 . Существует также гипотеза И.А. Гарднера о болгарских корнях русской церковной музыки. Согласно этой гипотезе, «сейчас же после крещения Руси и организации церковной жизни в государстве св. Владимира стала преобладать болгарская церковная культура». Как считает исследователь, «богослужебное пение, взятое болгарами от византийцев в конце IX века и разработанное ими, было уже приспособлено к славянскому языку... и к музыкальному чувству южных и восточных славян» 166 . Эта версия основана, в частности, на сообщении Иоакимовской летописи о том, что после своего крещения князь Владимир привез с собой в Киев «перваго митрополита Михаила болгарина суща и иных епископов, иереев и певцов» 167 . Если первый митрополит был болгарином, то и первые певцы могли быть болгарами, а не греками. |
| «Сказание о Борисе и Глебе»: что имел в виду автор? О том, что можно увидеть в тексте древнерусского памятника, если читать внимательно 6 августа, 2015 О том, что можно увидеть в тексте древнерусского памятника, если читать внимательно 6 августа (нового стиля) – день памяти святых Бориса и Глеба. А значит – у нас снова есть возможность вернуться ко всем темам, которые этим летом обсуждаются так широко. О том, что мы достоверно знаем из русской истории начала XI века. О том, что имели в виду древнерусские авторы. Ну, и перечитать «Сказание о Борисе и Глебе», в конце концов. «Сказание о Борисе и Глебе» — просто сборник фактов, увлекательные байки или же особо чуткое видение мира, окружавшего автора? Поговорим об этом в статье! Сказание о Борисе и Глебе: о сухой фактографии Перво-наперво, постараемся отжать из летописей и иных источников сухие факты. Что мы точно знаем о Борисе и Глебе? Крайне немного. Знаем, что были они сыновьями Владимира Святославича, предположительно – старшими, то есть среди претендентов в очереди на великокняжеский престол занимали первые места. Видимо, именно оттого в междоусобице, разразившейся между братьями после смерти отца, первыми и погибли. А может быть – погибли просто оттого, что, в отличие от других братьев, за власть не боролись и сопротивление не оказывали. В то время как их брат Ярослав (будущий Ярослав Мудрый), согласно «Повести временных лет», был гораздо более воинственным и, отстаивая право не платить Киеву дань, в 1015 году собирался воевать даже с собственным отцом. Вообще надо сказать, что точных лет рождения никого из сыновей Владимира мы не знаем, однако уделы, которыми владели Борис и Глеб – Ростов и Муром соответственно – свидетельствуют о том, что были они скорее младшими. Киевская летопись упоминает также, что Борис рождён «от болгарыни». В более поздней традиции «болгарыню» благочестиво отождествляют с христианской женой Владимира царевной Анной, сестрой Василия II Болгаробойцы. Однако отождествление это – натяжка: древнерусские памятники упоминают Бориса и Глеба в числе сыновей Владимира от языческих жён. А вот потомков князя от Анны «Повесть временных лет» не знает совсем. Да и зачем давать потомку крещёных греков языческое имя Глеб (имя Борис к тому времени вошло в болгарские святцы)? |
| Сказание о Макарии Римском Подготовка текста М. А. Салминой, перевод О. В. Творогова и М. А. Салминой, комментарии О. В. Творогова Апокриф о Макарии Римском – древнерусский памятник, восходящий к греческому оригиналу. Он упоминается в индексах запрещенных книг начиная с XIV в. В апокрифе повествуется о странствиях трех иноков в поисках места, где небо «прилежит к земле». Они попадают в земли, населенные диковинными людьми и зверями, видят различные чудеса, столп, возведенный Александром Македонским, прикованного к горе гигантского мужчину, женщину, стоящую на краю пропасти, вокруг тела которой обвился страшный змей. В конце пути странники попадают в пещеру, где обитает отшельник – старец Макарий, которому прислуживают два льва. Макарий рассказывает инокам историю своей жизни и убеждает оставить попытки найти райскую землю. Путники возвращаются восвояси. По мнению исследователей, еще на греческой почве произошло объединение двух сюжетов – жития аскета Макария, который устойчиво именуется Римским или римлянином (хотя в славянском тексте апокрифа о месте, где он родился и провел юные годы, не говорится), и рассказа о путешествии иноков в поисках земного рая. Древнейший славянский перевод апокрифа – болгарский. Этот перевод представлен и русским списком XIV в. – РНБ, Кирилло-Белозерского собрания 4/1081, положенным в основу издания. Пропуски основного списка восполняются по спискам той же библиотеки – ОЛДП О.234, 0.1.64 Основного собрания и 805/915 Соловецкого собрания. По этим же спискам вносятся исправления в текст. О изданиях памятника и истории его изучения см.: Салмина М. А. Апокриф о Макарии Римском//Словарь книжников и книжности Древней Руси. Л., 1987. Вып. 1 (XI–nepbaя половина XIV в.). С. 41–43. СЛОВО О ТРЕХ МОНАХАХ, КАК ПРИШЛИ ОНИ К СВЯТОМУ МАКАРИЮ Господи, благослови, отче! Умилимся же и мы, убогие и недостойные иноки – Сергий, Феофил и Угин. Вы же, отцы и братья, послушайте нас, отрекшихся от жизни этой, исполненной соблазнов. Вошли мы в монастырь отца нашего Асклепия в Месопотамии Сирийской между двумя реками, одна по имени Ефрат, а другая – Тигр. |
| Предварительные работы мои по собиранию материала для исследования славянского рукописного текста Евангелия относятся к началу восьмидесятых годов. До 1884-го года было рассмотрено и изучено мною сорок три рукописи Евангелия XI–XV вв. и на основании этих списков представлены характеристические черты главных редакций славянского перевода Евангелия. Часть этого исследования читана была мною в качестве реферата на VI-м Археологическом Съезде в Одессе и напечатана в Трудах Съезда (Т. И. Одесса, 1886: «Характеристическия черты главных редакций славянского перевода Евангелия, по рукописям XI–XV вв.»). Другие отрывки из того же исследования напечатаны в «Прибавлениях к Творениям св. Отцев, 1885, кн. III», в «Сборнике Отделения русского языка и словесности Императорской Академии Наук, 1886, т. 40», в «Страннике», 1888, июнь–июль», в «Церковных Ведомостях, издаваемых при Святейшем Синоде, 1889, Предприняв критическое издание славянского евангельского текста по основным спискам с разночтениями, я продолжал осмотр и сличение важнейших славянских рукописей Евангелия в библиотеках московских и петербургских. Таким образом мною вновь привлечены к сравнению шестьдесят девять списков Евангелия XI–XVI вв. Но и прежде обследованные мною сорок три рукописи ныне все вновь сличены и проверены. Ближайшее изучение списков Евангелия XI–XV вв. и в отдельности и в сравнении их между собою и с греческим текстом показало, что все они по особенностям текста разделяются на четыре разряда или фамилии соответственно с сим должны быть признаны четыре редакции евангельского текста в славянском переводе (разумея под редакцией не отдельные разночтения, а последовательное, проходящее чрез все Евангелие исправление или новый перевод), а именно: 1) древнейшая югославанская, более или менее первоначальная, 2) древняя русская – не позже конца XI или начала XII в., 3) русская XIV в., содержащаяся в Чудовском списке Нового Завета, усвояемом, по преданию, святителю Алексию, и в двух других, сходных с сим, списках (Никоновском ризничном и Толстовском) и 4) русско-болгарская, содержащаяся в четвероевангелии и 1383 г., писанном в Константинополе, в Никоновском академическом XIV–XV в., в полном списке Библии 1499 года и во множестве бумажных рукописей XV–XVI в. 1 . |
| Содержание К истории изучения творческой биографии Н. А. Скабаллановича Научная разработка византийской истории XI в. Глава первая Глава вторая Глава третья Глава четвертая Глава пятая Глава шестая Глава седьмая Глава восьмая Глава девятая Глава десятая Византийская наука и школы в XI веке О нравах византийского общества в Средние века Разделение церквей при патриархе Михаиле Керулларии Религиозный характер борьбы османских турок с греко-славянским миром Политика турецкого правительства по отношению к христианским подданным и их религии П. В. Безобразов. Византия в XI в. Т. Д. Флоринский. Новый русский труд по истории Византии К истории изучения творческой биографии Н. А. Скабаллановича «Русская церковно-историческая литература чрезвычайно богата ценными работами монографического характера по всем отраслям и более или менее важным вопросам», 1 – имел все основания утверждать Η. Н. Глубоковский (1863–1937) – богослов, филолог, член-корр. Российской Императорской Академии наук и Болгарской Академии наук, блестящий историограф русской богословской науки. Успехи церковно-исторического направления были обусловлены, с одной стороны, процессом саморазвития русской богословской мысли, с другой – влиянием светской исторической науки, которая, в свою очередь, испытывала нужду в расширении поля исследований. «Церковная и светская наука здесь очень близки, так как переплетены во всей истории Византии, – писал проф. Η. Н. Глубоковский , – поэтому и академические профессора (т. е. профессора Духовных академий. – Г. Л.) даже по требованиям своей специальной кафедры вынуждались обсуждать светские темы». 2 В своих статьях, посвященных историкам Византийской церкви, мы неоднократно говорили о том, что лишь условно можно разграничивать светскую – университетскую – и церковно-историческую византинистику конца XIX – начала XX в. и вообще неправомерно противопоставлять одну другой. 3 К сожалению, такое противопоставление вошло в практику. При этом, если о В. Г. Васильевском и других основоположниках так называемой светской византологии в России никогда не забывали, то труды отечественных историков Византийской церкви в послеоктябрьский период фактически были исключены из историографии Византии. 4 |
| Система пользовательского поиска Упорядочить: Relevance Relevance Андрей Григорьев , доктор филологических наук. Все лекции цикла можно посмотреть здесь . История церковнославянского языка начинается в 863 году, когда святые равноапостольные Кирилл и Мефодий перевели с греческого необходимые в христианской Церкви книги: Евангелие, Апостол, Псалтирь, а также литургические тексты. Язык этих переводов и принято называть старославянским или церковнославянским — это древний период существования церковнославянского языка. В основе языка древнего периода лежал родной язык Кирилла и Мефодия — это говор, или диалект, славян города Солунь, где они родились (современный город Солоники). Это говор, принадлежавший к македонской группе южных праславянских говоров — некая, как говорят лингвисты, солунская разновидность македонского диалекта, то есть южнославянские говоры праславянского языка. Русский язык относится к восточнославянским языкам, соответственно происходит из восточнославянских говоров праславянского. Поэтому, с одной стороны, и русский, и церковнославянский происходят из одного общего корня, но, с другой, мы видим определенные различия — это южнославянская и восточнославянская ветви. Но изначально церковнославянский язык создавался в IX веке, в конце праславянской эпохи, когда еще не было отдельных славянских языков, были лишь отдельные диалекты. Поэтому оказалось очень удобным и возможным, что созданный единый литературный язык — церковнославянский был понят и воспринят всеми славянами. И неудивительно, что Кирилл и Мефодий проповедовали не в своем родном городе, а в великой Моравии, где как раз преобладал западнославянский диалект праславянского языка. Потом церковнославянский язык попадает снова в Болгарию и на Русь, где, казалось бы, все говорили на восточнославянском языке, который происходит из восточнославянского диалекта, однако язык также был понятен и воспринят русской культурой, можно сказать, как свой родной. Когда в X — XI веках на церковнославянский язык идет влияние живых разговорных славянских языков на разных территориях расселения славян, то и церковнославянский язык меняется. И уже после XI века мы говорим о церковнославянском языке различных изводов или территориальных разновидностей: болгарском, сербском, русском изводах. |
| А. Л. Лифшиц, И. Н. Шамина. Юбилей Анатолия Аркадьевича Турилова 23 мая 2021 г. исполнилось 70 лет Анатолию Аркадьевичу Турилову, историку, источниковеду, археографу, палеографу, блистательному ученому и изумительному знатоку рукописей, но прежде всего – человеку, без которого вот уже несколько десятилетий невозможно себе представить исследования в области славянской письменной культуры с древнейших времен и до Нового времени. А. А. Турилов – член Археографической комиссии РАН, Научно-издательского совета «Православной энциклопедии», Патриаршего Агиографического совета при «Православной энциклопедии», Экспертного совета по присуждению премий памяти митрополита Макария (Булгакова). Он – ответственный редактор «Сводного каталога славяно-русских рукописных книг XIV в. в хранилищах России, стран СНГ и Балтии», член редколлегий словарей древнерусского языка XI–XIV и XI–XVII вв., журналов «Археографски прилози» (Белград), «Древняя Русь. Вопросы медиевистики», «Вестник церковной истории», «Jyжhocлobehcku филолог» (Белград), «Православне cmyдuje» (Ниш), «Словене»/Slovene,«Cmapu српски архив» (Белград), «Старобългарска литература» (София), «Russica Romana» (Рим–Пиза). Количество же научных проектов, в которых Анатолий Аркадьевич принимал самое деятельное участие, исчисляется десятками. Но главной для него остается работа со славянскими письменными памятниками. Кодексы и их обрывки, на пергамене или бумаге, сербские, русские, болгарские, боснийские; надписи на иконах или металлических сосудах; написанные железо-галловыми чернилами, напечатанные подвижными литерами Гутенберга, чеканные, процарапанные по серебру – все это тот мир, в постижении которого А. А. Турилову нет равных. Для одной лишь «Православной энциклопедии», выходящей с 2000 г., написаны многие десятки статей. В исследованиях Анатолия Аркадьевича каждый памятник письменности предстает свидетельством разнообразной и сложно устроенной жизни, которая оказывается не утраченной вовсе лишь благодаря усилиями ученого. Его труды – образцы той подлинной гуманитарной науки, которая сочетает бескомпромиссную точность с пристальным, а подчас пристрастным вниманием к человеку прошлого – пишущему и читающему. Книжники славянского Средневековья заново обретают в работах Турилова голоса и судьбы. |
|
|
