| Квинтэссенцию воззрений И. К. приводят Apophthegmata Patrum: «...я желаю, чтобы человек приобрел понемногу от всех добродетелей. Так, каждый день, встав рано утром, клади начало во всякой добродетели и заповеди Божией с величайшей стойкостью, со страхом и с терпением, в любви к Богу, со всякой готовностью души и тела, с великим смирением, в постоянной скорби сердца и хранении его, в продолжительной молитве и прошениях с воздыханием, в чистоте языка и хранении очей. Если бесчестят тебя, не гневайся; будь миролюбив и не воздавай злом за зло; не обращай внимания на прегрешения других; не оценивай сам себя, но будь ниже всякой твари; отрекись от вещественного и плотского; на кресте, в борьбе, в нищете духовной, в занятии и духовном подвижничестве, в посте, в покаянии, плаче и в подвиге воинском, в рассуждении, в чистоте души, в добром соучастии, в безмолвной работе, в ночных бдениях, в голоде и жажде, в холоде, в наготе и трудах. Закрой гроб твой, как будто ты уже умер, рассуждай всякий час, что смерть рядом с тобой» (PG. 65. Col. 216; Apopht. Patr. (Guy). Vol. 1. I 13. P. 108-109). Последние годы И. К. провел отшельником на горе прп. Антония близ Клисмы, где заботы о нем взял на себя один благочестивый мирянин из близлежащей деревни. После смерти И. К. его тело было похоронено в церкви этой деревни ( Zacharie. 1894. Р. 390-404). Спустя 400 лет (т. е. в 804 г.), согласно сообщениям Синаксарей, здесь были мон-рь и резиденция мелькитского (т. е. православного) епископа. Братии из мон-ря прп. Иоанна Колова в Скитской пустыне при содействии копт. патриарха и арабов удалось выкрасть мощи святого и перенести их в Скит. Память этого события отмечается в копто-араб. Синаксаре 29 месоре (22 авг.). Позднее она перешла в эфиоп. Синаксарь, где отмечается в тот же день, т. е. 29 нахазе. Некоторое время мощи И. К. находились в мон-ре прп. Иоанна Колова в Скиту, в наст. время они хранятся в монастыре св. Макария (Дейр-Абу-Макар) и в мон-ре Сирийцев (Дейр-эс-Суриани) в Вади-эн-Натрун ( Meinardus O. |
| B. T. A. Evetts. Oxf., 1895 (по указ.)). Одним из наиболее важных центров почитания М. является посвященная ему церковь (Абу-Сайфайн) в Дейр-Абу-Сайфайн в Ст. Каире (см. в ст. Каир ). В сказании из копто-араб. Синаксаря о копт. патриархе Аврааме (975-978) под 6 кихака (2 дек.) говорится, что именно восстановление ц. Абу-Сайфайн было той наградой, к-рую патриарх после совершенного им чуда получил от халифа аль-Муизза (SynAlex. Vol. 2. P. 384-388; SynAlex (Forget). Vol. 1. P. 136-139). 3 июня 1488 г. сюда была перенесена часть мощей М. ( Butler A. J. The Ancient Coptic Churches of Egypt. Oxf., 1884. T. 1. P. 75-154). Др. частицы мощей святого хранятся в ц. Пресв. Богородицы (Эд-Дамширия) в Дейр-Абу-Сайфайн, в ц. Пресв. Богородицы в Касрият-эр-Рихан, в ц. св. Меркурия в Харат-Зувайла, в ц. св. Георгия в Харат-эр-Рум (Каир), в церквах св. Меркурия в Таммуа (мухафаза Гиза), в Мейре (мухафаза Асьют) и в Гамуле (к северу от Луксора) ( Meinardus O. Two Thousand Years of Coptic Christianity. Cairo, 1999. P. 319). Эфиоп. Синаксарь, основанный на копто-арабском, в целом повторяет его сведения под теми же датами, причем сказание о М. под 25 хедара (21 нояб.) дополнено многими фантастическими деталями, которые характеризуют и эфиоп. версию Мученичества М. (изд.: Budge. 1915. P. 1161-1187). В Эфиопии ц. во имя М. (Бэте-Мэркоревос) находится в Лалибэле . В арм. традиции известно Мученичество М., представляющее собой буквальный перевод с греческого (BHO, N 753). В средневек. арм. Синаксаре Тер-Исраэла под 18 тре (26 нояб.) содержится пространная заметка о М., в к-рой после пересказа Мученичества кратко говорится о видении свт. Василия и убийстве М. имп. Юлиана. Ист.: Budge E. A. W., ed., transl. Miscellaneous Coptic Texts in the Dialect of Upper Egypt. L., 1915; Encomium on St. Mercurius the General (M 595, 27v-31r)/Ed., transl. F. Wedmann//Homiletica from the Pierpont Morgan Library: Seven Coptic Homilies Attributed to Basil the Great, John Chrysostom, and Euodius of Rome. Lovanii, 1991. |
| По греч. источникам М. Т. известен только как участник Вселенского III Собора (431), подписавший акты 1-го и 6-го заседаний и высказавшийся по вопросу Православия посланий свт. Кирилла Александрийского и неправославия посланий Нестория (ДВС. Т. 1. С. 217, 233, 242, 263, 339; ср. копт. акты: Bouriant U. La Bibliothèque du Deïr-Amba Shenoudi. P., 1892. Pt. 2: Actes du concile d " Éphèse. P. 69, 127). Похвальное слово в честь М. Т. представляет интерес как текст, во мн. отношениях показательный для развития копт. лит-ры. Так, с связи с борьбой М. Т. против язычества в нем появляются фигуры Аполлона, имп. Диоклетиана, дракона из бездны, к-рые станут основными образами язычества в последующих копт. агиографических текстах, известных в научной лит-ре под названием «циклы». М. Т. отличают готовность и даже вызывающее стремление к мученичеству - характерная черта буд. героев копт. агиографии. Незнание М. Т. греч. языка, которое никак не умаляет в глазах агиографа его значимости в богословском диспуте перед визант. императором, предвосхищает идею важности копт. языка для сохранения веры, к-рая получит развитие в кругах патриарха Дамиана (578-607). Важную роль играют связи, к-рые автор устанавливает между М. Т. и ключевыми фигурами копт. традиции - Псоте, еп. Псоя, главным антагонистом имп. Диоклетиана в коптской агиографии, апой Шенуте , стоящим у истоков национальной Коптской Церкви, Александрийским предстоятелем, пахомианскими монахами. Похвальное слово в честь М. Т. вошло в число источников, которые позволили М. ван Эсбруку объяснить установление в Коптской Церкви двукратного празднования Успения Пресв. Богородицы ( Esbroeck. 1992). Тело М. Т., согласно агиографическим источникам, было погребено рядом с мощами св. Иоанна Предтечи и прор. Елисея, привезенными в Александрию из Иерусалима в IV в. В араб. эпоху его останки были перенесены в монастырь прп. Макария Великого (Дейр-Анба-Макар) в Скиту (Вади-эн-Натрун), по нек-рым сведениям при патриархе Михаиле III (880-907). По сообщению «Истории Александрийских патриархов» в редакции Псевдо-Юсаба, еп. Фувы, при патриархе Христодуле (1046-1077) была предпринята неудачная попытка увезти останки М. Т. в К-поль. В настоящее время мощи еп. Макария, отождествляемого с М. Т., почитаются вместе с мощами прп. Макария Великого и прп. Макария Александрийского в ц. св. Макария в Дейр-Анба-Макар (о нахождении здесь мощей 3 Макариев свидетельствовал еще мусульманский писатель XIV-XV вв. аль-Макризи). Обретение в 1976 г. в этом же монастыре предполагаемых мощей св. Иоанна Предтечи и прор. Елисея может подтверждать аутентичность агиографического предания об останках М. Т. |
| Симеона постепенно увеличивалась. К сер. V в. слава о прп. Симеоне распространилась по всему Средиземноморью, а место его жизни привлекало бесконечный поток паломников. Ко времени смерти прп. Симеона в 459 г. мон-рь, образовавшийся вокруг его столпа близ сел. Теланисс, превратился в один из важнейших религ. центров Сирии и всей Вост. Римской империи. Комплекс мон-ря ныне известен под позднейшим араб. названием Калъат-Симъан. Он находится в центральной части массива Симъан, к-рый в наст. время также назван в честь прп. Симеона. Вокруг мон-ря в сел. Теланисс в V-VI вв. продолжал развиваться паломнический центр: построили неск. мон-рей, в т. ч. с сооружениями для столпников, подражавших подвигу прп. Симеона. Дороги, по к-рым шли паломники от Калъат-Симъана к ближайшим крупным городам Антиохия и Вероя, также пользовались большим вниманием местных церковных властей. На почтовых станциях, а иногда и в чистом поле, у дорог, было построено неск. храмов, специально предназначенных для встречи паломников и молитвенного приготовления их к посещению главной святыни. Среди таких храмов наиболее хорошо сохранились базилика в Мушаббаке и, возможно, базилика Кальб-Лузе. Базилика в Такле близ Дейр-Симъана. Сер. V в Базилика в Такле близ Дейр-Симъана. Сер. V в VI век стал временем наивысшего расцвета монашества в М. г. По 2 или 3 небольших мон-ря строились вокруг большинства крупных селений. Как правило, в них сооружались небольшие однонефные храмы, часто полностью обстроенные жилыми помещениями монахов; иногда встречаются столпы неизвестных подвижников. Наряду с обычными типами монастырей в М. г. имеются также небольшие пещерные комплексы с кельями и небольшими храмами, высеченными в скалах. Таковы Хараманда в горах Бариша ( Pe ñ a, Castellana, Fernandez. 1987. P. 153) и Харим в горах Эль-Ала ( Burns. 1999. P. 130-131). Мон-ри вели активную хозяйственную деятельность, владели окрестными землями, но мало участвовали в производстве оливкового масла - маслодавильни рядом с ними встречаются сравнительно редко и имеют небольшие размеры. |
| В 1261 г. антиохийский кн. Боэмунд VI, воспользовавшись тем, что силы мусульман были отвлечены на борьбу с монголами, захватил Л. при помощи ордена госпитальеров, к-рые получили во владение половину города и окрестностей. В порту были воздвигнуты новые стены и башни. По мирному договору, заключенному Антиохией с султаном Бейбарсом в 1275 г., крестоносцы удержали Л. за собой в обмен на уплату ежегодной дани в 20 тыс. динаров. В 1287 г. укрепления Л. серьезно пострадали от землетрясения, чем воспользовался мамлюкский султан Калавун. 20 апр. 1287 г. под натиском мамлюков город пал. В составе Мамлюкского султаната Л. стала центром ниябы, адм. единицы в составе пров. Триполи, позднее - пров. Хама. В 1366 г. порт был на короткое время захвачен флотом кипрского кор. Петра Лузиньяна и разграблен. В XI-XIV вв. Л. была одним из важнейших портов Вост. Средиземноморья, центром вывоза хлопка и дорогих тканей. Однако разрушение Антиохии в 1268 г. и последовавшее за этим смещение торговых путей, а также обмеление гавани из-за накопления аллювиальных отложений привели к упадку Л. Точная площадь средневековой застройки Л. неизвестна, но ее население в X-XII вв., по косвенным данным, достигало 10-15 тыс. чел. ( Большаков. 2001. С. 110, 122, 137). Описания Л. оставили многие средневековые путешественники и географы - Ибн Бутлан (1049), аль-Идриси (1154), Якут (1226), Шамс ад-Дин ад-Димашки (1300), Абу-ль-Фида (ум. в 1331), Ибн Баттута (1332). Все они упоминали старинные здания города, портовые сооружения и гавани, защищенные от нападения вражеских кораблей натяжной цепью, отмечали многолюдность города и присутствие христиан в нем. Среди араб. рукописей Екатерины вмц. монастыря на Синае хранится Лекционарий 1279 г., написанный в Л. (Sin. Ar. 123). Путешественники XIV в. описывали мон-рь Дейр-эль-Фарас, получивший свое имя от маяка, который стоял у входа в гавань с античных времен. Данные о местонахождении мон-ря не совпадают у разных авторов. Так, Ибн Баттута писал о том, что Дейр-эль-Фарас, к-рый он называет «величайшим из монастырей Сирии и Египта», расположен вне города ( Le Strange. 1890. P. 491). Путешественники сообщали, что мон-рь был центром ежегодного паломничества христиан и мусульман. Османская эпоха |
| Солнце заходило, и я взобрался на парапет стены, чтобы полюбоваться городом. Невыразимая прелесть была разлита кругом в воздухе на земле и на небе. Живописная древняя равнина, охватившая этот живописный древний городок, вся тонула в последних розовых лучах умиравшего вечера. С вершины нашего дома-крепости были видны как на огромной карте маленькие беленькие городки, рассыпанные кругом Рамле в складках предгорий, на вершинах холмов. Вот у наших ног рукою подать Лидда, упоминаемая в числе городов Вениаминова колена, еще в Книге Чисел и Неемии, гораздо более древняя, чем само Рамле, место чудесных исцелений апостола Петра; теперь впрочем она гораздо более полна воспоминаниями о других чудесах и других подвигах. По народному преданию, в Лидде происходил знаменитый бой с драконом любимого героя церкви христианской Георгия Победоносца, этого близкого русскому сердцу «Егория мученика», о котором поется в русском духовном стихе: A Егорий свет – Христу мученик, Христу мученик, еще труженик... По коленки ножки да в чистом серебре, По локотки руки да в чистом золоте, А волос да на нем что ковыль-трава, А гласом гласит по Евангельски, А стихи поет Иже Херувимские. Буйные ветры чудесно освобождают его от глубоких погребов царя-мучителя. А Егорий-свет царищу враг – Демьянищу Копьем грудь пробивал Вот тебе, царище, за поруганьице, За Христову кровь проливаньице! В Лидде издревле показывалась и гробница Святого Георгия, и издревле строились храмы во имя св. Георгия. Вот у входа в синюю пасть гор крошечный поселок Латруна, родина разбойников, распятых со Христом. Вот у самых ворот Рамле знаменитая в течении долгих веков башня 40 мучеников, самый интересный памятник города. Для христиан – это, конечно, храм царицы Елены, потому что в убеждении народа все храмы Палестины построены если не Соломоном, то Еленой, как на Кавказе всякая башня, всякая развалина – непременно приписывается Тамаре. Но для мусульман – это с такою же несомненностью мечеть великого халифа Солимана, – Джамие-ель-Абьяд. |
| В визант. эпоху Б. входил в состав Антиохийской Православной Церкви , по данным кон. VI в., был автокефальной митрополией, подчинявшейся непосредственно Патриарху, но не имевшей подчиненных епископов. В 551-555 гг. город был разрушен серией землетрясений и цунами, впосл. восстановлен имп. Юстинианом I, но уже не достиг прежнего блеска. В 635 г. Б., не имевший укреплений, был взят араб. армией Абу Убайды. В составе мусульм. халифата город пережил новый расцвет. Халиф Муавия (661-681) заселил побережье выходцами из Ирана, создал верфи, строившие корабли для первых араб. морских экспедиций. Б. стал играть роль морских ворот Дамаска и всей внутренней Сирии, снова превратился в центр оживленной торговли и интеллектуального творчества, тут работал ряд известных араб. ученых, в т. ч. крупный богослов и правовед аль-Авзаи (707-774). В 975 г. Б. был на короткое время захвачен войсками визант. имп. Иоанна I Цимисхия , однако византийцы не смогли удержать его, и городом вскоре овладели правители Египта Фатимиды . В 1099 г. крестоносцы, направлявшиеся в Св. землю, прошли мимо Б. Однако новообразованное Иерусалимское королевство крестоносцев нуждалось в широком выходе к морю для постоянной связи с Европой. Кор. Балдуин I при поддержке пизанского и генуэзского флотов предпринял завоевание ливан. побережья. В мае 1110 г., после 11 недель осады, им был захвачен и Б., ставший самым сев. владением королевства. В городе было учреждено лат. еп-ство, подчинявшееся Иерусалимскому лат. патриарху, госпитальеры построили ц. св. Иоанна Крестителя, ныне это крупнейшая мечеть Джами аль-Умари. В 80-х гг. XII в. Б. подвергался нападениям Салах ад-Дина, стремившегося пробить брешь между государствами крестоносцев. В 1187 г. город был взят мусульманами, в 1197 г. отбит обратно иерусалимским кор. Аймериком Лузиньяном и оставался в руках крестоносцев до кон. XIII в. 21 июля 1291 г., уже после падения Акры, Б. сдался егип. мамлюкам. В мамлюкском султанате Б. был важным адм. центром пров. Дамаск. Ценность Б. определялась, среди проч., и запасами железных руд и строевого леса в прилежащих районах. С кон. XIII до кон. XV в. городом управляли эмиры династии Бухтуридов из араб. племени Танух. Ливан. города в XIV в. находились в упадке - страна была опустошена мамлюками, побережью угрожали генуэзцы и каталонцы. В XV в. масштабы торговых операций с Кипром и итал. городами неск. увеличились, население выросло до 10 тыс. чел. Через Б. шли паломники в Иерусалим, в городе существовали венецианская колония и консульство. |
| Это Житие впосл. было переведено на лат. и слав. языки и в сокращенном виде было включено в слав. Четьи-Минеи ( Иванова. 2008. С. 335-336). Прп. Иоанн Дамаскин и св. Косма. Миниатюра из Минология Василия II. 1-я четв. XI в. (Vat. gr. 1613. P. 213) Прп. Иоанн Дамаскин и св. Косма. Миниатюра из Минология Василия II. 1-я четв. XI в. (Vat. gr. 1613. P. 213) Сохранившееся араб. Житие И. Д. было составлено вскоре после 4 дек. 1085 г. Михаилом Иеромонахом из мон-ря прп. Симеона Дивногорца близ Антиохии. Как сообщает агиограф в предисловии, поводом для написания Жития стало чудесное освобождение пленных, среди к-рых он находился, после взятия Антиохии турками-сельджуками в 1084 г. Избавление совершилось 4 дек. заступничеством И. Д. и вмц. Варвары , память к-рых приходится на этот день. Совершая через год воспоминание этого события, Михаил обнаружил, что не существует Жития И. Д. ни на греч., ни на араб. языке, и взялся в знак благодарности составить его на основании доступной ему информации. Однако, поскольку это араб. Житие в целом совпадает по содержанию с Иерусалимским Житием, следует признать, что оно восходит к тому же араб. оригиналу, а Михаил написал только предисловие и внес незначительные добавления. Переработками Иерусалимского Жития в жанре энкомия можно считать Житие И. Д. и Космы, его сводного брата и соученика, впосл. еп. Маюмского, составленное Иерусалимским патриархом Иоанном Меркуропулом, отождествляемым c Иоанном IX (1156/57 - до марта 1166), Похвальное слово Константина Акрополита (ок. 1270; BHG, N 885) и Житие из ркп. Paris. gr. 1164 (XV-XVI вв.; BHG, N 885d). Еще одна, несохранившаяся, греч. версия этого типа, переведенная с арабского Самуилом, митр. Аданы, лежит в основе груз. перевода Ефрема Мцире (сер.- 2-я пол. XI в.; о различии между переводами с арабского на греческий (вольный) и с греческого на грузинский (буквальный) см.: Flusin. 1989). Др. группу образуют Житие из рукописи мон-ря Пресв. Богородицы Камариотиссы на о-ве Халки (BHG, N 394; сохр. также в 2 др. |
| К великому сожаленью моему, я не мог здесь отыскать ни одного человека: единственный, обитающей здесь сторож миссии ушел, занесши с собой и ключи от главного зданья; и меня приветствовал усердным лаем и воем только его бессловесный наместник – цепная собака; на бесчинный клич собаки явился ко мне один из молотивших по соседству хлеб мусульманин араб, который и объяснил мне все это, приговаривая: «Скажи, да скажи ж хамандру, т. е. архимандриту, что у него не хорош стража». За сим мы прошлись по двору, по прекрасному палисаднику, в котором, на память, я составил роскошный букет из благовонных цветов востока, причем араб подвел меня к запертой решетчатой железной двери, ведущей в подземную галерею, примыкающую к главному зданью, и указал на несколько гробов, иссеченных из камня и стоявших рядом, в которых будто бы собраны кости доблестных мужей и жен, погребенных в разные, давно минувшие, времена, по протяжению горы Елеонской. Проходя мимо окон главного здания, я долго любовался сквозь них внутреннею отделкой оного, а в особенности изящными мозаическими мраморными полами. Вышедши из двора, мы спустились несколько ниже, причем араб, указывая на расчищенную ровную площадку, покрытую мраморными плитами, примерно в 20 квадратных саженей, объяснил, что это место начала разрывать Московь для постройки каких-то зданий, и, вот, на расстоянии трех аршин от поверхности горы напала на остатки какой-то древней, бывшей здесь, церкви; вот это сохранился и мраморный пол от не; а дальнейшие работы приостановлены пока, в видах важности этого археологического места. Взяв на память кусок мрамора от этого здания, мы пошли к той точке горы Елеонской, где Спаситель завенчал дело искупления нашего Своим преславным вознесением на небо. Я был весьма изумлен, когда встретил на самой вершине горы небольшой поселок, состоящей из безобразных, почерневших каменных изб, обитатели коего – арабы-мусульмане. Этого поселка я ни разу не приметил своими глазами от миссии, хотя несколько раз и по целыми часами смотрел оттуда на Елеонскую гору, и она видна со двора миссии, как на ладони. Как раз возле поселка, к северу, во дворе, обнесенном невысокою каменною оградою, стоит небольшая восьмигранная мусульманская часовня, устроенная из мрамора, и завенчанная круглым сводом. Араб, провожавший меня, вызвал из сказанной деревни привратника часовни, который за три лева (20 к.) впустил меня туда. Посреди часовни указали мне на лежащий на полу небольшой, примерно в три четверти аршина, камень, окаймленный мраморными рамками; на нем-то ясно печатлеется святейшая стопа вознесшегося Искупителя. Прильнув крепко, крепко к св. углублению своими грешными устами и челом, с верою и умилением, я молил жизнодавца Иисуса, чтобы Он Своею благодатью укрепил мои душевные силы ко зрению спасения, да, егда паки придет со славою судити живым и мертвым, не предаст меня вечной смерти и не затворит предо мною славного Своего Царствия. |
| Когда всевышний Бог вдохнул в него великую любовь к уединению, то пророк Божий – да будет над ним благословение Божие и мир! каждый год отправлялся на один месяц на гору Хира (араб.) 132 для того, чтобы там свободно предаваться молитве. В год своего посланничества (араб.), в месяц Рамазан, он удалился на ropy Хира со всем своим семейством. В ту ночь 133 , в которую Бог избрал его своим пророком, Гавриил – да будет над ним мир! явился к нему и сказал: читай! Бак я буду читать? сказал Мухаммед. – Читай во имя Господа твоего, который сотворил человека из смешанной крови; читай, достопоклоняемый Господь твой научил людей употреблению пера; он же научил людей тому, чего они не знали 134 . Пророк – да будет над ним благословение Божие и мир! – прочитал эти слова, и потом пошел на средину горы и услышал с неба голос, который говорил: Мухаммед! ты пророк Божий, а я Гавриил (араб.) Мухаммед остановился на месте и смотрел на Гавриила до той минуты, пока тот исчез. После этого Мухаммед воротился в свое место, нашел Хадиджу и рассказал ей все то, что видел. Радуйся, сказала она, потому что – клянусь Тем, который держит душу Хадиджи в своих руках – я верю, что ты сделаешься пророком своего народа. (араб.). Потом она отыскала Вараку, сына Науфала (сына Хатифа, сына Асада, сына Абд-эль-Уззы, сына Кассайя) своего двоюродного брата, который учился книгам и научился очень многому, слушая ученых иудеев и христиан. Она рассказала ему то, что слышала от Мухаммеда. – Боже святый! вскричал он; клянусь Тем, который держит в своих руках душу Варави, если ты, Хаднджа, сказала мне правду, то это Гавриил, – тот, который ходил некогда к Моисею, сыну Амрана; он явился твоему супругу и без сомнения он будет пророком нашего народа“. Хадиджа возвратилась от Вараки, тотчас отыскала пророка Божия и передала ему слова Вараки. Наконец, когда кончилось время уединения Мухаммедова, он возвратился с горы в город, сделал семь обходов вокруг Каабы и вошел в свое жилище. С этого времени божественные откровения Мухаммеду следовали одни за другими беспрерывно. |
|
|
