| Когда в начале июля 1944 г. русский профессор-богослов из Варшавы М.В. Зызыкин написал Первоиерарху РПЦЗ митр. Анастасию (Грибановскому) о том, что Румынская Патриархия якобы разрешила сослужение с неолипковцами (украинскими автокефалистами), Владыка в ответном письме от 15 августа опроверг эти сведения и сообщил, что ему «неизвестно о перемене взгляда Румынской Православной Церкви на неолипковщину». [xii] 29 июня 1944 г. митрополит Анастасий также написал председателю Священного Синода Болгарской Православной Церкви митрополиту Неофиту о том, что Румынская Церковь не признает законность иерархии Украинской автокефальной Церкви. [xiii] В конце февраля 1944 г. положение на фронте стало критическим, Духовная Миссия переехала в Тирасполь, а затем в Измаил. При этом за неделю до эвакуации Миссии ее руководитель еп. Антим (Ника) дал наказ настоятелю кафедрального Свято-Ильинского собора иеромонаху Антиму (Табаку) срочно вывезти из соборной ризницы в г. Аккерман семь архиерейских облачений и другие церковные ценности, привезенные из Херсона архиеп. Антонием (Марценко). 31 июля 1944 г. приехавший через Румынию в Белград Владыка Антоний в докладе Первоиерарху РПЦЗ отметил непозволительность подобного поступка и попросил написать Румынскому Патриарху о необходимости возвратить вещи Архиерейскому Синоду РПЦЗ, а в будущем Херсонской епархии. 17 августа митр. Анастасий действительно написал об этом деле Патриарху Никодиму, указав, что передачу вещей Архиерейскому Синоду можно осуществить при помощи немецкого военного командования или через представителя Русского охранного корпуса в Бухаресте. Однако вскоре Румыния объявила войну Германии, и просьба Владыки не была выполнена. [xiv] Когда с приближением фронта румынские клирики «Заднестровья» покидали приходы, их места занимали эвакуировавшиеся из Восточной Украины священники украинского и русского происхождения, пользовавшиеся несравненно большим доверием и любовью народа. Часто происходило, что приходы по-настоящему расцветали в короткий промежуток времени, оставшийся до прихода советских войск, только с новым славянским пастырем. Управление церковной жизнью «Заднестровья» в это время, после эвакуации Миссии, взял на себя настоятель Одесского Свято-Пантелеимоновского монастыря, выходец из Бессарабии игумен Василий (Солтици). [xv] Но он оставался на этом посту недолго, 28 марта советская армия освободила Николаев, а 10 апреля 1944 г. — Одессу. |
| В 1922 г. в результате образования Кременецкой епархии еп. Дионисию окончательно подчинились приходы Владимир-Волынского, Ковельского, частично Луцкого и Ровенского повятов, ранее формально состоявшие в ведении Владимир-Волынского духовного правления. Этому переподчинению способствовали арест еп. Фаддея (Успенского) в нояб. 1921 г. и высылка в Харьков (правление поддерживало связь с еп. Фаддеем, пока он находился в Житомире). Впрочем, отдельные проявления неповиновения еп. Дионисию продолжались. В февр. 1922 г. о неподчинении Кременецкому епископу заявил настоятель Почаево-Богородицкого скита в г. Здолбунов иером. Тихон (Шарапов) , ссылаясь на то, что указом патриарха Тихона от 8 февр. 1922 г. обители и церковному братству была предоставлена ставропигия в ведении Московской Патриархии. При помощи местных властей еп. Дионисий восстановил свою власть над скитом. Съезд духовенства Сарненского повята в июле 1922 г. высказался против решения Волынской консистории увеличить взносы от приходов на содержание Варшавского синода. 27 февр. 1923 г. еп. Дионисий был избран на Варшавскую кафедру. До 1934 г. он также управлял Волынско-Кременецкой епархией. 6 апр. 1924 г. во епископа Кременецкого, викария Волынской епархии, был хиротонисан наместник кременецкого Богоявленского мон-ря архим. Симон (Ивановский) . С 1 янв. 1927 г. он имел титул епископа Луцкого, с 10 апр. 1932 г.- епископа Острожского; до 1934 г. жил в кременецком Богоявленском, затем в Дерманском Троицком мон-ре. 1944-1988 гг. Самостоятельная Кременецкая епархия просуществовала до 23 мая 1944 г., когда была восстановлена Волынская и Луцкая кафедра. С 23 мая 1944 г. по 14 февр. 1945 г. Кременецкая кафедра функционировала на правах викариатства Волынско-Луцкой епархии, за Кременецким и Дубенским епископом Иовом (Кресовичем) сохранялась должность священноархимандрита кременецкого Богоявленского мон-ря. Кафедрой еп. Иова оставался Николаевский собор в Кременце. Находившаяся на территории Кременецкой епархии Почаевская лавра имела статус митрополичьей ставропигии. После ареста в мае 1944 г. ее настоятеля архиеп. Дамаскина (Малюты) священноархимандритом обители стал митр. Киевский и Галицкий Иоанн (Соколов) , была введена должность заместителя священноархимандрита, к-рую занял прибывший с Кубани заштатный еп. Никодим (Гонтаренко), к-рый, по нек-рым данным, в нач. 1944 г. имел титул «епископ Почаевский, викарий Кременецкой епархии». Еп. Никодим в 1943-1945 гг. был председателем духовного собора лавры; ее наместником оставался назначенный в 1942 г. архим. Панкратий (Кашперук), ранее заведовавший Почаевскими пастырскими курсами (ЦГАВОГВУ. Ф. 4648. Оп. 1. Д. 1. Л. 49-63). 14 февр. 1945 г. Иов был назначен епископом Измаильским и Болградским, викарием Кишинёвской епархии (в марте 1945 он еще служил как епископ Кременецкий, т. к. переезду его в Измаил препятствовало местное румын. духовенство). |
| 1927–: Александр Сахаров, паки 1932–1933: 10 .1933–27.08(09.09).1935: Палладий Селецкий 09 .1935–17(30).12.1935: Мелхиседек Николев 1935–1936: Михаил Князевский Таврическая и Таврическая (обн.) см. Симферопольская и Симферопольская (обн.) Таганрогская 04(17).04.1913–07(20).09.1917: Иоанн Поммер 07(20).09.1917–06(19).06.1925: Арсений Смоленец 1925–1930: Александр Бялозор 1930–1932: 14(27).11.1932–1942: Иосиф Чернов Таганрогская (обн.) 1922–: Александр Бялозор 29 .10(11.11).1924–1927: Александр Шубин Таганрогская (укр.) 25 .07(07.08).1942–: Феодор Рафальский Таллинская 18(31).12.1917–14(27).01.1919: Платон Кульбуш 1919–1923: 08 .1923–1944: Александр Паулюс 1943–1944: Николай Лейсман, в. у. 1944(?)–1945(?): Григорий Чуков , в. у. 04 .1945–19.01(01.02).1946: Павел Дмитриевский Тамбовская 30 .12(12.01).1909–19.03(01.04).1918: Кирилл Смирнов 22 .05(04.06).1918–1922: Зиновий Дроздов 1923–1924: Димитрий Доброседов, в. у. 1924–06(?).1927: Зиновий Дроздов, паки Стефан Гнедовский, в. у. 29 .06(12.07).1927–28.01 (10.02).1928: Серафим Мещеряков 09(22).06.1927–27.03(09.04).1930: Вассиан Пятницкий в. у. 27 .03(09.04).1930–20.02(05.03).1936: Вассиан Пятницкий 20 .02(05.03).1936–03.1937: Венедикт Алентов 1937–1943: 09 .1943–01.1944: Григорий Чуков , в. у. 01 .1944–05.1946: Лука Войно-Ясенецкий 27 .03(09.04).1946–26.07(08.08).1961: Иоасаф Журманов Тамбовская (григ.) 1925–: Константин Булычев Тамбовская (обн.) 17(30).01.1923–28.04(11.05).1923: Пётр Рождественский, в. у. 30 .01(12.02).1924–29.06(12.07).1924: Аристарх Николаевский 19 .06(02.07).1924–27.09(10.10).1925: Николай Чижов 03(16).01.1926–1927: Геронтий Шевлягин 1927–1927: Анатолий Левицкий 09 .1928–29.09(12.10).1929: Василий Знаменский 09 .1930–1932: Василий Павлов 12 .1932–11.1933: Арсений Покровский 08 .1934–09(22).08.1935: Николай Новосёлов Николай Алявдин 1935–23.07(05.08).1936: Николай Чудновцев 23 .07(05.08).1936–08(21).04.1937: Виктор Путята Таращанская 1926–1928: Георгий Делиев Таращанская (укр.) Марк Грушевский Ташкентская |
| Приходы Автономной УПЦ перешли в юрисдикцию РПЦ. К 1 янв. 1945 г. на территории бывш. автокефалистской Кировоградско-Николаевской епархии действовало 205 правосл. храмов (Там же. Ф. 4648. оп. 3. Д. 3. Л. 69). 1944-1946 гг. После освобождения территории Херсонско-Одесской епархии Синод РПЦ принял решение о ее разделении на 2 епархии: Одесскую и Кировоградскую, Николаевскую и Херсонскую. Епископом Кировоградским, викарием Одесской епархии, 14 авг. 1944 г. был назначен иером. Сергий (Ларин) , бывший обновленческий епископ. В апр. 1946 г. Сергий, еп. Кировоградский, временно управляющий Одесской епархией, утвержден епископом Одесским и Кировоградским. Первую литургию в Кировограде еп. Сергий служил 16 сент. 1944 г. в Спасо-Преображенском соборе. За литургией архиерей совершил диаконскую хиротонию Всеволода Затовского (с 17 сент. священник), начавшего служение в УАПЦ как секретарь Уманского «епископа» Игоря Губы (в 1942-1943, в 1943-1944 был «священником» УАПЦ в Мокрокалигорском и Златопольском районах). По инициативе еп. Сергия в 1945 г. в Одессе были открыты двухгодичные пастырско-богословские курсы, в 1946 г. реорганизованные в Одесскую ДС (1-й выпуск состоялся в 1947). 28 нояб. 1943 г. СНК СССР издал постановление «О порядке открытия церквей», согласно к-рому запрещалось прекращать деятельность религ. общин. Постановление было разъяснено в письме уполномоченного по делам РПЦ при СНК УССР П. С. Ходченко Кировоградскому облисполкому от 25 апр. 1944 г., где указывалось, что «церкви, открытые в период немецкой оккупации, закрывать не следует» (цит. по: Петренко. 2012. С. 224). К кон. 1947 г. на Кировоградщине насчитывалось 166 религ. общин, в 1948 г. их количество сократилось до 163. Случаев отказа общинам в регистрации с каждым годом становилось все больше, увеличилось количество закрытых церквей, чаще уничтожалось церковное имущество, храмы использовались для хозяйственных нужд и т. д. На завершающем этапе войны значительной была роль К. в. в патриотической работе, к-рая выражалась в сборе теплой одежды, продуктов, денег, покупке облигаций гос. |
| 9 сент. 1930 г. умер «архиепископ» Петр Авдашкевич (был сброшен с соборной колокольни). В окт. 1930 г. настоятелем мозырского Михайловского собора стал приехавший из Симферополя прот. Иоанн Витвицкий. В нояб. того же года в Мозыре была закрыта тихоновская Пятницкая ц. В том же году захвачены Ильинский приход в Турове (там служил священник-автокефалист Иоанн Вернулевский), Николаевская ц. в Копоткевичах. Летом 1930 г. власти передали обновленцам Свято-Духовский храм в Ельске, настоятелем к-рого стал Дудкин. В 1931 г. решался вопрос о принадлежности 3 храмов в Петрикове. Дудкин писал: «В Петрикове обстановка... значительно хуже, чем в Мозыре... Там очаг церквей оппозиции и цитадель «сергиевщины». Там резиденция «епископа-мученика Иоанна», страшно озлобленного против нас». Дудкин начал переговоры с настоятелем Николаевской ц. прот. Лукой Пигулевским, к-рый поддержал раскол, но прихожане не приняли присоединившегося к обновленчеству настоятеля. Пигулевский перешел в принявшую обновленчество Вознесенскую ц. Воскресенский храм в Петрикове принадлежал к григорианскому расколу . После нового административно-территориального деления в нояб. 1933 г. в обновленческую Мозырскую епархию вошли Мозырь, Паричи, Лельчицы, Любань, Туров, Ельск, Житковичи, Наровля и Петриков. 20 июля 1934 г. обновленческий Белорусский синод перевел из Гомеля на Мозырскую кафедру Варлаама (Покровского), Дудкин уехал в Гомель. 16 нояб. того же года за 30-летнее служение в священном сане Варлаам получил сан «архиепископа». Скончался в сент. 1935 г. Впосл. раскольническая кафедра не замещалась. Свящ. Димитрий Шилёнок М. е. в 1942-1948 гг. В Автономной Украинской Православной Церкви с дек. 1942 г. существовала М. е., включавшая возрожденные в период нем. оккупации приходы Гомельской и Полесской областей. В 1942 г. был открыт и заново освящен кафедральный Михайловский собор в Мозыре. По указу митр. Алексия (Громадского) от 3 янв. 1943 г. епархию возглавил Николай (Автономов) с титулом «архиепископ Мозырский и Речицкий» (ранее состоял в обновленческом расколе, покаяния не приносил). Архиеп. Николай открыл при соборе в Речице духовное учебное заведение («семинарию»), однако основным направлением в обучении студентов стало не духовное образование, а музыкальная и физкультурная подготовка, а также воспитание молодежи в «фашистском духе», как об этом сообщалось в донесении Наркомата госбезопасности Белорусской ССР от 6 апр. 1944 г. (Органы государственной безопасности СССР в годы Великой Отечественной войны. М., 2007. Т. 5. Кн. 1 (1.01.1944 г.- 30.06.1944 г.). С. 296). Решением 3 архиереев Автономной Украинской Церкви от 5 июня 1943 г. Николай (Автономов) был запрещен в священнослужении, к янв. 1944 г. переехал в Варшаву. 24 окт. 1943 г. во епископа Гомельского и Мозырского архиереями Русской Православной Церкви за границей был хиротонисан Григорий (Боришкевич), в епархии он не был из-за близости фронта, в июле 1944 г. уехал в Германию. |
| В период Великой Отечественной войны награжден орденом «Красной Звезды» в ноябре 1944, о чем имеется соответствующая запись в орденской книжке Также награжден медалями «За победу над Германией в ВОВ 1941-1945 гг.» в сентябре 1946 г., медалью «За взятие Берлина» в сентябре 1946 г., медалью «За освобождение Варшавы» в ноябре 1946 г. Кроме этого награжден юбилейными медалями послевоенных лет. Указать точный номер воинской части, в которой я проходил участие зачеркнуто службу в 1944 году я не могу. В сентябре 1944 года я, в составе разведывательной группы из пяти человек, был заброшен в тыл к немецким захватчикам для выполнения специального задания командования 3 го Прибалтийского фронта. Успешно выполнив боевую задачу в начале октября 1944 года, группа без потерь вышла в расположение Советских войск. В течение примерно двух-трех недель группе был дан отдых, и осуществлялась подготовка к выполнению очередного задания. В это время наша воинская часть дислоцировалась в г. Печоры Псковской области. В один из дней, я, вместе с членами своей разведгруппы, посетили Псково-Печерский монастырь. Осмотрев монастырь, в контакт с монахами мы не вступали, да и они особого интереса к нам не проявляли, проходя мимо нас молча. Подойдя к входу в пещеры, мы попросили одного из монахов пустить нас туда для осмотра. Это им было сделано. В пещере мы пробыли несколько часов, т.к. в это время начался длительный дождь, а желания промокнуть ни у кого не было. По возвращению из монастыря я с товарищами вернулся в расположение воинской части и занялся повседневными делами. После войны из представленных мне фотографий я опознал в монахе, открывавшем вход в пещеры, иеромонаха Симеона. Хочу также добавить, что в октябре 1944 года в г. Печоры во время бомбардировки был убит один из офицеров нашей части. В честь его имени названа в настоящее время одна из улиц города Печоры. К сожалению, я настоящих фамилий имен своих товарищей по разведгруппе не знаю, поскольку в целях конспирации их фамилии, имена, отчества, а также другие установочные данные были легендированы, и этих правил мы строго придерживались даже в общении друг с другом. |
| Almost all the Russian regions occupied by German troops were located in the forefront and were governed by the military administration, which in many cases of practical activities mitigated its Nazi guiding line towards the Russian Church. Especially favourable in contrast to other regions was the situation in North-West Russia where the Pskov Orthodox Ecclesiastical Mission worked with success. The head of the Moscow Patriarchate’s Exarchate of Baltic States, Metropolitan Sergiy (Voskresensky) managed already in mid-August 1941 to obtain the military command’s permission to establish the Mission and, up to his assassination (in April 1944), he gave considerable attention to the Mission’s work. The religious rebirth in various regions in Russia went off very actively and was closely connected with the growth of national self-awareness. Some changes in the Nazi church policy took place in the end of 1943-1944. Wishing to oppose the Soviet propaganda, the RSHA, with the consent of the Party Chancellery, initiated a series of conferences, thus noticeably stirring church life. Initially, they sanctioned a conference to be held from October 8 to 13, 1943, in Vienna, by hierarchs of the Russian Church Abroad despite their very suspicious and hostile attitude to it since 1941. And later, in March-April 1944, a whole series of such conferences took place, two in Warsaw for bishops of the autocephalous and autonomous Ukrainian Churches, in Minsk for hierarchs of the Byelorussian Church and in Riga for the clergy of the Moscow Patriarchate’s Exarchate of the Baltic States. At the same time, the Reich Ministry of the occupied Eastern territories returned to their old idea of support for national Churches and, in the first place, the creation of a unified Ukrainian Church with holding in future a National Ukrainian Local Council and even with electing the Patriarch, in which connection two suitable candidatures had already been selected. By May 1944, the hierarch of both the autocephalous and the autonomous Ukrainian Churches had already evacuated to Warsaw. In general, in 1944 the Nazi developed an activity in their church policy astonishing to be pursued in the end of the war. |
| 2212 Ольденбург Сергей Федорович (1863–1934), востоковед-индолог, организатор науки, общественно-политический деятель; магистр санскритской словесности; адъюнкт (1900), непременный секретарь Петербургской АН – АН СССР (1904–1929). 2214 Яценко Екатерина Николаевна (1890 – не ранее 1938), родилась 9 ноября 1890 г. (ст. ст.) в семье офицера-поручика (в годы Первой мировой войны генерал-майора артиллерии) Н. И. Яценко. Училась в Гельсингфорсе, затем в Мариинской гимназии Э. П. Шаффе в Петербурге, которую закончила с серебряной медалью (1907), получив диплом домашней наставницы с правом преподавания русского языка и арифметики (1908). В 1908 г. поступила на историко-филологический факультет ВЖК, училась на отделении русской филологии в подгруппе русской литературы, но была исключена по болезни в 1912 г., повторно поступила на ВЖК в 1913 г. и в январе 1914 г. была вновь отчислена из состава курсисток, так и не закончив учебы. В годы первой мировой войны – сестра милосердия. В 1915 г. познакомилась с Η. П. Кондаковым и вошла в круг его учеников. Спутница Кондакова с весны 1917 г. События октября 1917 г. застали их на юге России, так что Кондаков и Яценко оказались отрезанными от Петрограда. Е. Н. Яценко, став ангелом-хранителем академика, делила с ним все жизненные трудности в Ялте и Одессе (1917–1920), Софии (1920–1922) и Праге (1922–1925). 26 апреля 1919 г. Д. В. Айналов писал С. А. Жебелеву из Симферополя: «Проездом через Одессу я виделся с Η. П. Кондаковым... При Н[икодиме] П[авловиче] состоит курсистка, которая его бережет и кормит» (ПФА РАН. Ф. 729. Оп. 2. Д. 1. Л. 152). И. А. Бунин, описывая бегство из Одессы 24 января/6 февраля 1920 г., писал о своих спутниках: «Нас было четверо: с нами был знаменитый русский ученый Никодим Павлович Кондаков , грузный старик лет семидесяти пяти, и молодая женщина, бывшая секретарем его и почти нянькой» (см.: Бунин И. А. Из воспоминаний «Третий Толстой»//Собр. соч.: В 9 т. М., 1967. Т. 9. С. 437). После смерти Η. П. Кондакова, вероятно в 1927 г., Е. Н. Яценко уехала из Праги в Ниццу, жила во Франции, с 1931 г. ученый член Археологического института им. Η. П. Кондакова. |
| Е. Никифоров: - Человека отпели, похоронили, все, конечно, в очень расстроенных чувствах. Ехать всем собираться сложно - вы обеспечите транспортировку? А. Яценко: - Конечно. Всех, кто был на похоронах, мы перевозим туда, где организуется поминальная трапеза. Е. Никифоров: - А это очень дорого? Часто люди в безысходном положении ведь родственники - хочется, чтоб душа была спокойна, совесть чиста, что все сделано было как надо. И тут бывают те, кто желает эксплуатировать эти чувства. А. Яценко: - Закончим о поминках, а потом вернемся к этому вопросу. Цена зависит от уровня заведения, от меню. Условно- если человек пришел заказывать что-то в заведении, он понимает, какой там уровень цен. За годы работы с поминальной трапезой у нас не было ни одного нарекания по поводу поминок. Они сотрудничают с проверенными заведениями. Е. Никифоров: - Спрашивают, как можно перезахоронить человека с одного кладбища на другое? А. Яценко: - Это возможно, да. Делается эксгумация, собирается комплект документов, производится изъятие праха, перевозка, захоронение. Мы все это делаем. Е. Никифоров: - А что по поводу родственных захоронений? А. Яценко: - Функционально это ничем не отличается. Если есть такое, если позволяют санитарные нормы, а они сейчас в Москве - 15 лет, то пожалуйста. Должен быть ответственный за могилу, должно быть доказательство родства того, кого хороните, с тем, кто там уже захоронен и если все в порядке -похоронят где угодно, хоть на Новодевичьем. Е. Никифоров: - А надгробие, памятник? Здесь тоже разброс большой. Кому доверять и какие цены? А. Яценко: - Опять - много нюансов. Когда православного хоронят, то просто предлагают ставить крест. Последние год-два я иначе строю диалог с заказчиками. Весной на кладбище приедешь, и удручающее зрелище - стоят кресты на помойках! Есть те, кто ставят крест деревянный за памятником. Мое мнение - это ни к селу, ни к городу. Поэтому мы стали рекомендовать поступать иначе. Мы выбрали производителя очень хорошего, кто делает различные кресты из дерева и металла. Можно просто ставить крест, но если ты через год планируешь поставить памятник, а его всегда ставить надо через год, никак не раньше, то можно и лучше просто поставить табличку на штыре, а потом уже делать памятник. Просто какой смысл тратить деньги на крест, а потом его выбросить? Однако хороший крест простоит лет десять, а может и больше. Его можно потом заменить. А памятник -это средства, раз в 10 большие. За сто лет можно десять раз крест поменять. Если приучиться ухаживать за могилами, приучить детей, которые потом будут ухаживать за нашими могилами, то лучше, на мой взгляд, ставить просто хороший крест. Я бывал на многих кладбищах Европы. Ставить ограды - это только наш обычай. Не могу понять. Забор -это наше все. |
| Многое в этих построениях идет от концепции Силенко. В то же время Плачинда избегает прямых нападок на христианство, наивно полагая, что до правления Владимира оно могло у «украинцев» гармонично уживаться с язычеством. Тем самым, в своем отношении к христианству он как будто бы близок к умеренным русским неоязычникам. На тех же позициях начиная с конца 1980-х гг. стоял и ряд других украинских литераторов. Определенную популярность на Украине получила и поддельная «Влесова книга», которая столь же почитается украинскими неоязычниками и некоторыми группами политических экстремистов, как и их русскими собратьями. На Украине ведущим «специалистом» по «Влесовой книге» и ее переводчиком стал Б. Яценко, сотрудник историко-филологического отделения Ужгородского филиала Института проблем регистрации информации. В 1995 г. с помощью одного из нынешних создателей «украинской идеи» филолога В. Довгича ему удалось издать «Влесову книгу» в виде специального выпуска журнала «Индо-Европа». В этом издании оба совершенно серьезно утверждают, что украинцы происходят от древних «укров», которые еще в глубокой первобытности расселялись от Эльбы до Днепра и Дуная 243 . Яценко отвергает аргументы ученых, доказывавших поддельный характер «Влесовой книги». Он самонадеянно заявляет, что все предыдущие переводы этого «памятника» (в том числе, сделанные московским любителем «Влесовой книги» А. Асовым) страдали дефектами и лишь его перевод является идеальным 244 . Сам Яценко по сути дела использовал «Влесову книгу» для подтверждения своей давней гипотезы о том, что украинский народ сложился из трех разных племен – двух славянских (анты-поляне и древляне) и одного ираноязычного (роксоланы-сарматы), причем последние будто бы и передали новому образованию свое название «рокс/рос». Отсюда Яценко выводит и название «земля Троянь», которая будто бы символизировала тройственный союз указанных племен. Несомненно, Яценко и «переводил» «Влесову книгу» таким образом, чтобы ее текст соответствовал его концепции 245 . |
|
|
