| Стефана) до 88 футов. Здесь находится не менее пятнадцати куч сваленных вместе огромных камней длиной от 16 до 23 футов и высотой в 3, 4 и даже 6 футов. Мы остановили взгляд на Золотых воротах, по всей вероятности названных так из-за золота, которым они могли быть украшены, возможно в напоминание об украшенных золотом, стоявших раньше на этом месте Храмовых воротах 99 , потому что слишком маловероятно, что сохранившаяся до наших дней постройка относится ко временам Элии Капитолины Адриана, что, кроме прочего, подтверждает и римский архитектурный стиль, в котором она выполнена 100 . Несмотря на то, что ворота были замурованы (это, видимо, произошло вскоре после Крестовых походов), красота постройки слишком бросается в глаза, особенно примечательны в этом отношении внешние двойные дуги и капители, колонн под которыми больше не существует, а также роскошные колонны с внутренней стороны, которые нам показали позже, при осмотре мечети Омара. Согласно христианской традиции считается, что Спаситель въехал в город в Неделю Ваий через эти ворота, причем Он, по свидетельству евангелистов 101 , пришел сюда из Вифании, с Елеонской горы, и сразу направился в храм. Во время правления франков в воспоминание об этом в Неделю Ваий совершалась большая процессия, проходившая через эти ворота 102 . Известно, что мусульмане, хотя и называют Золотые ворота «вечными» и «благословенными», всегда держат их закрытыми, суеверно боясь возможного вступления через них неприятельских войск, особенно в пятницу, во время общей молитвы в мечети. Если посмотреть с Золотых ворот вниз на христианские святыни, расположенные в долине, то можно увидеть с левой стороны, на севере, церковь Успения Пресвятой Богородицы и Гефсиманию. Напротив нас на Елеонской горе возвышалась часовня Вознесения, под нашими ногами мы видели мусульманское кладбище с богато украшенными надгробными камнями и памятниками. Другое кладбище, намного большее, однако скромное, с лежащими плоскими камнями, заметно было дальше, у склона и подножия Елеонской горы, напротив юго-восточной стены, – это было еврейское кладбище. |
| У евреев были святые места в Палестине, напоминавшие о священной истории, а также священные камни и целебные источники. Но культового значения эти места не имели, так как жертвы можно было приносить только в Иерусалимском храме. Каждый набожный еврей считал своим долгом хотя бы раз в жизни совершить паломничество в Иерусалим. Евангелист Лука упоминает об Иисусе, что он “имел вид путешествующего в Иерусалим”, т. е. был одет так, как обыкновенно выглядели паломники. Как это ни парадоксально, для ранних христиан Иерусалим быстро перестал играть роль духовного центра. Это обстоятельство частично объясняется тем, что древние христиане питали к Иерусалиму противоречивые чувства. С одной стороны, младенец Иисус был посвящен Богу в Иерусалимском храме. С другой же стороны, именно из этого храма Христос изгнал торгующих. С одной стороны, Иерусалим встретил Иисуса хвалебными песнями и пальмовыми ветвями. С другой же стороны, это был город, который отверг и распял Его. Ранние христиане связывали свои эсхатологические ожидания с Иерусалимом небесным, а не земным. Монтанисты в конце II в. ожидали нисхождение горнего Иерусалима, но не на территорию Иерусалима (тогдашней Элии Капитолины), а во фригийской провинции 342) . Примерно в то же время св. Мелитон Сардийский обращался к своей пастве со следующими словами: Иерусалим земной был ценен, но обесценился, благодаря Иерусалиму вышнему… Ибо не в одном месте и не на малом участке земли пребывает слава Господня, но во всех пределах земли изливается благодать Его 343) . Сам Мелитон ездил в Иерусалим, но только затем, чтобы сверить малоазийский канон ветхозаветных книг с тем, который использовался тамошней церковью 344) . То есть он интересовался свитками Священного Писания, а не землей и местом. На протяжении трех первых веков христианства мы имеем только краткое упоминание Оригена о том, что Вифлеемская пещера, в которой по преданию родился Иисус, была предметом разговоров даже среди язычников 345) . До IV в. мы практически ничего не слышим ни о паломничествах в святую землю, ни о почитании святых мест, связанных с земным служением Иисуса 346) . |
| Характерная черта церковного строя эпохи вселенских соборов та, что он основан на фактах. Тут совершенно отсутствуют заранее придуманные системы. Церковное управление созидается на основании исторических данных. Раз явилась потребность в соборах, начальником церкви – председателем собора назначается такое лицо, которое представляет из себя самую крупную религиозную величину (старейший или влиятельнейший епископ). Если же этого лица не было, то его место занимал епископ центрального города (преимущество кафедры). Таким образом, в основе церковного строя лежало начало естественности, свободной от предвзятых теорий. Политическое значение городов имело важное значение. Оно легло в основу митрополитанского строя, но не как теория, а как живой факт, с которым, как видно из 9 правила Антиохийского собора, нельзя было не считаться: город, занимавший главное положение в гражданском отношении, был вместе с тем естественным местом для собраний окружных епископов. Но этот политический момент не имел всеобдержного значения. Это доказывается не только отдельными фактами председательства на соборах епископов старейших, но и тем, что, например, в Африке митрополитанская система не привилась вовсе: senes, старейшие по хиротонии епископы провинции заменяли митрополитов. Не имела одностороннего значения и чисто церковная теория, теория значения кафедр по их происхождению. Иерусалим был окружен ореолом славы и чести, как «мать церквей». Однако раз он низведен был до скромного значения Элии Капитолины и утратил свое центральное положение в христианском мире, о каком-либо преимущественном перед всеми авторитете иерусалимского епископа нет и речи. Антиохия, где церковь прославлена пребыванием первоапостолов, где сами христиане впервые получили это имя, в церковном отношении ниже Александрии, кафедра которой возводит свое начало только к ев. Марку, ученику ап. Петра. Но в политическом отношении Александрия считалась важнее Антиохии, а потому, хотя и «несть ученик над учителя своего» ( Мф.10:24 ), но даже самые односторонние защитники церковной теории, римские епископы, не пытаются поставить иерарха антиохийского выше александрийского. |
| Хотя Италия была разделена на округа, но эти округа и при Диоклетиане не стали провинциями. Поэтому внутри Италии в ее старых границах, до Рубикона, не появилось митропроличьих кафедр, и вся страна осталась в церковной юрисдикции Рима. Наконец, митрополитанское устройство на западе – в Испании, Галлии, Британии – складывалось позднее, чем на Востоке, и уже только в IV веке, а в Африке оно приобрело ту особенность, что там лишь за епископом Карфагена закреплялось первенство по самой его кафедре, а в провинциях это первенство принадлежало не епископам центральных городов, но старейшим по хиротонии, независимо от занимаемой ими кафедры. К тому же там не только не было введено титула митрополита, но впоследствии было прямо воспрещено употреблять иные титулы, кроме «примаса». Дело в том, что «первый епископ» (примас)– это не титул в собственном смысле слова, а всего лишь определение статуса. В 48-м правиле Карфагенского Собора сказано: «Епископ перваго престола да не именуется экзархом иереев, или верховным священником, или чем-либо подобным, но токмо епископом перваго престола» – для отцов Карфагенского Собора характерна тенденция противостоять стремлению влиятельных епископов, прежде всего Римского, «вносить дымное надмение мира в Церковь Христову» (Послание Африканского Собора к Келестину, папе Римскому). Римскую кафедру после мученической кончины Сикста, последовавшей в гонение Валериана в 258 г., занимали Дионисий (до 269 г.), затем Феликс, с 275 по 283 г. – Евтихиан, и после него в течение 13 лет Гай; в 296 г. «преемником его стал Марцеллин – тот самый, которого и настигло гонение» (Евсевий, цит. изд., с. 279). По смерти святого Дионисия Александрийского в 265 г. его кафедру занял Максим, в 282 г. его сменил Феона, скончавшийся в 300 г., а его преемником стал священномученик Петр. После мученической кончины святого Вавилы в 250 г., Антиохийскую кафедру последовательно занимали Димитрий (по 263 г.), Павел Самосатский (с 264 до 271 г., еретические воззрения которого стали причиной его низложения), Домн, скончавшийся в 273 г.; «после Домна епископство в Антиохии получил Тимофей; преемником его стал... Кирилл, занявший кафедру в 284 г. и скончавшийся в 298 г.. Затем на Антиохийский престол был поставлен Тиран, при котором на Церковь обрушились гонения Диоклетиана. Иерусалимский престол, в ту пору кафедру Элии Капитолины, после замученного в 250 г. епископа Александра занимали Мазабан (до 266 г.), Именей (в течение более 30 лет), и с 298 по 203 г. – Завда. В год издания эдикта против христиан Иерусалимскую Церковь возглавил епископ Ермон. |
| Храм построен на месте, где, по преданию, начался для Иисуса последний Его, в буквальном смысле – Крестный Путь. Двигаясь дальше на запад вдоль Виа Долороза, видим перекинутую через улицу арку с лепящимся над ней помещением в два окошка, явно гораздо более позднего времени. Это – арка «Се Человек» (Ессе Homo). Справа арка уходит в стену католического женского монастыря Сестер Сиона. Монастырь построен на месте, приобретенном и расчищенном патером Альфонсом Ратисбонном, крещенным евреем, в середине XIX в. Оригинальное архитектурное решение соборного храма обители (он называется Нотр-Дам де Сион, или, чаще, по арке, «Ессе Homo») позволило гармонично вписать необычную живописную руину в конструкцию здания. Войдя в храм (автором проекта был упомянутый выше французский зодчий К. Маусс, работавший в Иерусалиме в 1859–1874 гг.), вы обнаружите, что арка, которую вы видели на улице, является частью центрального пролета куда более грандиозного сооружения. Очевидно, первоначальная арка была трехпролетной. Северная часть органично вошла в состав алтарной абсиды храма, прямо перед ней находится его престол. Храм был освящен 3 апреля 1868 г. По данным современных археологов, арка построена при императоре Адриане, в 135 г. н. э., и представляет собой восточные ворота Элии Капитолины. Вопреки воле императора-язычника, думавшего своим строительством уничтожить память о Распятом, история судила иначе: именно монументы, воздвигнутые им на местах евангельских событий, помогли сохранить их. В течение столетий внешняя дуга, выходящая на улицу, и называлась, собственно, аркой Ессе Homo (Се Человек). По преданию, она отмечает место, куда вывел Пилат избитого, поруганного Спасителя. «Тогда вышел Иисус в терновом венце и в багрянице. И сказал им Пилат: се, Человек!» (Ин. 19:4–5). Описанная арка является, образно говоря, надземной верхушкой целого археологического «айсберга», включающего в себя три отдельных – и к различному времени относящихся – архитектурно-градостроительных объекта. Стоило в 60-е годы XIX в. слегка «копнуть» принадлежащие Сионской Богоматери древние развалины, как под ними начала открываться одна из самых значительных по площади и сохранности археологических зон евангельского Иерусалима. |
| Это начало храмового благочестия, становящегося мало–помалу одной из характернейших черт христианского общества… Нарастание этой эволюции не трудно проследить в памятниках ранне–византийской эпохи. Еще у св. Иоанна Златоуста можно услышать отголосок старого понимания храма, возможно даже желание ограничить бурный рост или, как мы говорили, прорыв нового. В беседе «О кресте и разбойнике» Златоуст говорит: «…Но когда пришел Христос… то очистил всю землю, сделал всякое место удобным для молитвы. Хочешь ли знать, как вся земля, наконец, сделалась храмом…» . Это еще вполне в духе речи Стефана: «…небо престол Мой, и земля подножие ног Моих…». (Д. Ап. 7, 49). Но уже в Ареопагитиках, одном из основоположных памятников нового мистериального литургического богословия, храм определяется, как священное здание, своею священностью отделенное от профанного и ему противостоящие . И эта идея будет повторяться и развиваться в бесчисленных толкованиях, которые византийское благочестие посвятит символизму храма. Другим примером нового переживания культа, нового культового ударения, примером сродным первому и восполняющим его, нужно признать быстрое развитие в ту же эпоху почитания святых мест, напряженного интереса к «священной топографии». И снова противоположность этого интереса ранне–христианскому сознанию разительна. Если первохристианство мерить современными мерками, то равнодушие ранней Церкви к местам, связанным с теми или иными событиями евангельской истории, может показаться разительным. Достаточно напомнить, что до нарочитого внимания, оказанного Константином Иерусалиму, как главному центру земной жизни Спасителя, город этот не отмечается никаким особым почитанием, и епископ Элии Капитолины еще в начале четвертого века является «суффраганом» митрополита Кесарии Палестинской. Как и идея храма, идея Иерусалима, Св. Сиона, центральная в иудейском понимании мессианского свершения, подвергается «транспозиции» в христианской вере, вплетается в ту же евхаристическую и эсхатологическую экклезиологию. |
| 1906, p. 8). Гарнак (Lehrbuch. В. I. s. 558, anm. 2) пытается ослабить этот факт. Об этом подробнее будет после. 2008 Однако не все согласны с этим. По Гарнаку (Texte und Untersuchungen. В. II, 1. s. 87–88; 158–159), автор Дидахе уже пользовался посланием Варвавы и книгою «Пастырь“ Ерма; но с другой стороны, Дидахе знал уже Климент Алекс. и причислял его к «γραφ“, т.е. Свящ. Писанию. Поэтому временем появления памятника Гарнак считает 135 (140)–165 гг. Но Функ (Funk. Opera. V. 1, р, CXXXII) доказал, что, наоборот, автор послания Варнавы пользовался Дидахе. Барденгевер (Bardenhewer. Gechichte der altkir. Litteratur. В. I, 79–80) признаёт доказательную силу за разсуждениями Функа и считает, согласно с большинством ученых, что Дидахе составлено еще пред началом II в. Из русских изследователей проф. В.Н. Мышцын (Устройство христ. церкви. 273–274) относит Дидахе к концу I или к началу II в.; а проф. Л.И. Писарев (Очерки. I, стр. 6, примеч.) – к последней четверти I в. Нам думается, на основании содержания и формы, нужно признать Дидахе древнейшим христианским памятником, появившимся вскоре после канонических писаний, к концу 70-х или в начале 80-х годов. Мнение Батифоля (L’église naissante, р. 125), что Дидахе нужно относить к 60-му году,– или Сабатье и Мюнхена – к половине I в. нужно признать крайностью, неоправдываемою реальным положением дел: Дидахе знает евангелие Луки, которое никак не могло явиться к 60-му году. Местом появления памятника, кажется, единогласно признается Сиро-Палестина; автором считается иудео-христианин; он, между прочим, не пользуется посланиями ап. Павла. 2009 По De Faye (Clement d’ Alexandrie. Paris. 1900, p. 21) «Дидахе быть может верный образ христиан Пеллы“. 2010 Гарнак (Die Chronologie. В. I. s. 416) относит появление послания ко времени от 80–130 г., однако ближе именно к terminus ad quem, т.е. 130 году, ибо он находит в 16-й главе послания указание на создание Капитолийского Юпитера в Элии Капитолине. Между тем Функ (Kirchengeschicht. Abhandlungen und Untersuchungen. |
| 2001. P. 19). Наконец, необычайно длинные фризы из надписей (всего 240 м) носят не только посвятительный, но и вероучительный и одновременно орнаментальный характер. Мозаичный и мраморный декор в отличие от рим. и ранневизант. традиции практически полностью скрывает структурные особенности здания, создавая самостоятельную «драгоценную оболочку»; здесь возможно влияние сасанидского стукового декора. Купол в противоположность юстиниановской архитектуре очень высокий, резко выявлен снаружи, но зато практически не виден внутри из-за аркад (непосредственно под ним находится священная скала). В 691-692 гг. к западу от Купола скалы был построен небольшой Купол цепи (Куббат-эс-Сильсила), выполнявший, возможно, функции сокровищницы Храмовой горы. Он многократно перестраивался. Странноприимный дом с ц. Нотр-Дама-де-Франс. Архит. о. Э. Бубе. 1884-1904 гг. Фотография. 2008 г. Странноприимный дом с ц. Нотр-Дама-де-Франс. Архит. о. Э. Бубе. 1884-1904 гг. Фотография. 2008 г. В 709-715 гг., при халифе аль-Валиде I, в юж. части Храмовой горы на одной оси с Куполом скалы, вероятно на месте мечети времени Омара, было завершено строительство мечети Аль-Акса, начатое еще при Абд аль-Малике. Мечеть многократно перестраивалась, ранние архитектурные фазы ее строительства спорны; тем не менее совр. постройка включает существенные части первоначального здания (возможно, восходящие к эпохе Омара). Мечеть была построена в форме базилики, в к-рую вскоре была введена купольная ячейка перед михрабом; первоначальное число нефов неизвестно. Интерьер был украшен мрамором и стуковыми рельефами; неск. позже появились мозаики. Сохранилось большое число деревянных панелей с резьбой, украшавших перемычки-антаблементы между колоннами с возвышающимися над ними арками (нек-рые экспонируются в Музее Рокфеллера в И.). Имп. Адриан за плугом обводит колонию «городской чертой». Рим. монета в ознаменование создания Элии Капитолины. Чеканилась в 130-251 гг. Имп. Адриан за плугом обводит колонию «городской чертой». Рим. |
| 607). Вследствие этого я полагаю правильным видеть в триумфальной арке, примыкающей к некоему роду форума, постройку Иерусалима времен императора Адриана – Элии Капитолины, вероятным поводом к строительству которой послужил разгром восстания иудеев Севером». 52 Уже Крафт в своей «Топографии Иерусалима» 1846 года (S. 229) со свойственной ему проницательностью заметил: «Вместе с двенадцатикапительником, возведенным Адрианом частично на месте древней крепости Антонии, арка „Се Человек“, без сомнения, заложила основы архитектурного стиля больших, обособленно стоящих ворот». 54 Так, Розен в упомянутой выше работе пишет: «Сам я нахожу эту точку зрения недостаточно обоснованной, чтобы иметь желание разделить ее». 55 См.: Ibidem. S. 52: «Да лее мы прошли немного вверх по улочке и приблизились к месту, называемому Гаввафа в этом месте было судилище Пилата в конце улочку перекрывала упорная арка, наподобие ворот». 57 Другую точку зрения – см., например, Kraft. Ibidem. S. 163 – мы обнаруживаем в совсем недавно вышедшей книге Густава Унруэ «Древний Иерусалим и его постройки» (Бад-Лангензальца, 1861), снабженной множеством чертежей. Гаввафа представляется Унруэ платформой перед воротами крепости, поднимающейся вверх на пятьдесят-шестьдесят ступеней, с открывающимся с нее видом на город и находящийся внизу двор крепости (S. 226). 58 Ср., напр., Tobler. Ibidem. B. I. S. 226. Шульц опубликовал этот труд в книге «Jerusalem» (1845 г.), снабдив его научными комментариями (S. 107–120). 59 В соответствующем месте этого Путеводителя сказано: «Inde ut eas foris murum de Sion euntibus ad portam Neapolitanam ad partem dextram deorsum in valle sunt parietes, ubi domus fuit sive praetorium Pontii Pilati: ubi dominus auditus est antequampateretur; a sinistra autem parte est monticulus Golgotha, ubi dominus crusifixus est». За исключением первых слов, вероятно испорченных или частично отсутствующих («inde ut eas forum murum»), указание, что если проходить по Сионской дороге через Наблусские (Дамасские) ворота, то Голгофа будет находиться слева, а преторий справа, целиком подходит под наше описание святых мест; также и слова: «внизу, в долине» – соответствуют особенности местности. |
| Вместе с разрушением храма исчезли почти все религиозно-политические группировки. Радикальные националисты погибли во время восстания; часть иудеев, не найдя ответа на вопрос о том, почему Бог допустил разрушение храма, отошла от иудаизма, либо став язычниками, либо обратившись в христианство. Единственной группой, способной влиять на религ. и политические процессы, оставались фарисеи, вошедшие в историю евр. традиции под именем таннаев («хранителей традиции»). Именно они в Ямнии и еще в неск. академиях после долгих споров создали законодательную систему, явившуюся основой Талмуда. Центром внехрамового иудаизма стали синагогальное богослужение и домашние ритуалы (см. ст. Иудаизм ). При императорах Траяне (98-117) и Адриане Публии Элии (117-138) положение евреев еще более усложнилось. Враждебность между евреями и др. народами, ухудшение экономического положения, апокалиптические настроения, усилившиеся после подавления восстания в Иудее, привели к волнениям в евр. диаспоре, особенно в Египте и Вавилонии. В Иудее также было неспокойно: постоянное военное присутствие, жестокость рим. властей, провозглашенный Адрианом запрет на обрезание ( Eshel. 2006) и обучение Торе в конце концов привели к восстанию Бар-Кохбы, продолжавшемуся с 132 по 135 г. Результатом этого восстания и последовавших за ним гонений стала массовая гибель иудеев ( Dio Cassius. Hist. Rom. 69:11-15; Вавилонский Талмуд. Авода Зара 17б-18а) и полное разрушение значительной части евр. поселений. На месте Иерусалима была построена рим. колония, названная Элия Капитолина (от 2-го имени имп. Публия Элия Адриана и капитолийских богов) (см. в ст. Иерусалим ). После поражения восстания Бар-Кохбы евреи не предпринимали попыток добиться независимости. Их жизнь сосредоточилась на религии (см. Иудаизм ). С. В. Бабкина Лит.: Общие работы. Unger M. F. Archeology and the OT. Grand Rapids, 1954; Albright W. F. From the Stone Age to Christianity. Garden City, 19572; idem. The Archaeology of Palestine. Harmondworth, 19602. |
|
|
