| Вот образец нравственной низости персов, которые до сих пор, как и прежде, не держат свое слово, не имеют ни чести, ни совести, ни уважения к нравственным порядкам общественной жизни. Прибыв в Тифлис, шах опять стал устраивать богатые пиры, снова осыпал Луарсаба любезностями и щедро одарил. Во время их пребывания в столице шах пожелал осмотреть город с окрестностями со стен его цитадели Нари-Кала и взял с собой царя Луарсаба и Георгия Саакадзе. Стоя на стене цитадели, царь пристально всмотрелся в Сионский собор 150 и, осенив себя крестным знамением, произнес с глубоким вздохом святую молитву: «Боже, прости моим врагам!» Саакадзе, объятый ужасом, едва слышно сказал царю: «Я враг твой!» И у Саакадзе показались на глазах слезы. «Ты мог мстить мне, – сказал царь, – но не народу, безвозвратно погибшему теперь, и Церкви, возродившей тебя к жизни». «С этой минуты, – пишет блаженной памяти царевна инокиня Макрина, – Саакадзе в душе сделался врагом Персии, замыслил рано или поздно свергнуть ненавистное иго и очистить совесть от тяготившей его Душу вины предательства». После этого шах предложил царю Луарсабу поохотиться с ним в степях Караягских. «Хочу также, чтобы в этом участвовали и мои жены», – сказал шах. Святой царь согласился поехать, и все немедленно приготовились и отправились в степь. За день до их отъезда сестра царя Елена, жена шаха, написала письмо своему брату, в котором говорила, чтобы он ни в коем случае не показывал ловкость в стрельбе и в верховой езде и держал себя так, как будто бы не умел почти ничего и был необучен этим искусствам. Сестра писала так царю потому, что хорошо знала характер шаха, который ненавидел людей мужественных и умелых в военных делах. Молодой царь Луарсаб не послушался ее совета. Он подумал, что шах не лишит его принадлежащего ему царства и что ему незачем показывать робость, неловкость и непроворность на охоте 151 . Напротив, царь Луарсаб как бы нарочно отличился успехом; убил собственноручно много джейранов, оленей и даже кабана, чем привел шаха в недоумение, и тот опять поднес царю подарки. |
| Бесчестный шах стал докучать святому ласковыми уговорами, но святой никак не соглашался есть рыбу и отвечал; " Не велено нам в Великий пост есть рыбу, Да если я и соглашусь на это, то ты завтра предложишь мне мясо и заставишь есть его, а это, как нарушение поста, для всех истинных христиан есть мерзость. Если же я исполню и это по твоему желанию, то ты заставишь меня, наконец, отречься от Сладчайшего моего Господа и Творца, Иисуса Христа, и принять магометанство " . Потом святой царь снова сказал шаху: " Лучше приму чашу смерти, нежели буду есть рыбу в Великий пост " , но шах все равно продолжал просить и увещевать его есть рыбу. Царю наскучило это, он встал из-за стола и ушел в свои покои. Шах был рад такому противлению, ибо нашел наконец благовидный предлог излить давно таившуюся в его сердце злобу на ни в чем не повинного молодого царя, чему содействовал и к чему подстрекал шаха изменник и отступник Георгий Саакадзе, желавший смерти святого Луарсаба, Наконец шах объявил свою волю: потребовал, чтобы святой оставил веру Христову и принял магометанство, за что обещал с великими сокровищами отпустить Луарсаба в его царство. За отказ шах грозил святому царю мучительной смертью. Но святой, подобно нерушимой скале и адаманту, благодатию Божией пребыл тверд в вере, укрепляясь молитвами и надеждой на Господа Иисуса, Державу царей. Святой Луарсаб, встав на молитву, со слезами говорил: " Господи Иисусе Христе, Боже мой! Кроме Тебя, Безначального Отца и Присносущного Духа, Единого Бога приведшего все видимое из небытия в бытие, никого не знаю! Ты силой Своей содержишь все творение рук Своих, единым мановением устрояешь все бытие. Ты знаешь, Владыко мой, что я молод и чужд хитрости и коварства. Избави меня, Всесильне, от рук этого коварного! Ум мой не склоняется к нечестию ласкательством его. Владыко мой, я никогда не изменю любви Твоей и не отвергнусь Пресвятого имени Твоего! Да будет со мной крепкая десница Твоя спасающая, ибо на Тебя надеется дух мой, и в Тебе все упование мое, и я готов уже умереть за Пресвятое и Преблагословенное Твое имя! " После сего святой предался более строгому посту и молитве. |
| В 1609 году Грузия подвергалась нашествию турецкого войска под предводительством Дели-Мамад-хана. Молодой царь дал решительный бой туркам под селением Квенадкоци (между Гори и Сурами). Накануне сражения 14-тысячное грузинское ополчение провело всю ночь в неусыпных молитвах, а поутру, после Божественной литургии и принятия всеми Святых Таин, в героическом сражении грузинские воины обратили в бегство 60-ти тысячную армию противника. Персидский шах Aббac I, встревоженный этой победой Грузии и снедаемый завистью к Лyapcaбy II, всячески искал случая погубить его. Святой Лyapcaб II был вынужден, спасая Картли (Центральная Грузия) от разорения, выдать замуж за магометанина шаха Aббaca I свою сестру Елену, по его требованию. Но и это не остановило шаха. Через некоторое время он вторгся в Грузию с огромным войскам. Из-за измены нескольких феодалов благоверный царь Лyapcaб II и кахетинский царь Teймypaз I вынуждены были в конце 1615 года удалиться в Имеретию (Западная Грузия) к царю имеретинскому Гeopruю III (1605–1639). Шах Aббac I разорил Кахетию и, угрожая разорением Картли, требовал Лyapcaбa II к себе, обещая в случае его прибытия заключить мир. Благоверный царь Лyapcaб II, пытаясь сохранить храмы Картли от опустошения, отправился к шаху Аббасу со словами: «Возложу всю надежду свою на Христа, и какая бы участь не ожидала меня там, жизнь или смерть, да будет благословен Господь Бог!» Шах Aббac I принял святого Лyapcaбa II миролюбиво и казалось был готов выполнить свои обещания. После совместной охоты шах Аббас пригласил его в Мазандаран, но за обедом Лyapcaб II отказался есть рыбу (поскольку шел Великий пост), несмотря на уговоры и требования шаха. Разгневанный шах стал настаивать на том, чтобы грузинский царь принял магометанство, за что обещал с великими сокровищами отпустить в Картли, в противном случае угрожая мучительной смертью. Благочестивый царь Лyapcaб II, с детских лет соблюдавший строгие посты и постоянно творивший молитвы, без колебания отверг домогательства шаха. Тогда его связали и заключили в неприступную крепость Гулаб-Кала, близ Шираза. Епископ Мровельский Николай повествует, что благоверный царь Луарсаб семь лет находился в темнице в оковах, перенося ужасные притеснения и частые избиения, принуждаемый принять магометанство. Но святой исповедник остался верен Святой Церкви Христовой и принял мученическую смерть в 1622 году на 35-ом году своей жизни. Вместе с ним были замучены два его верных служителя. |
| Шатун Иван, крестьянин, 1564 г., Олонец; Шатуновы, новгородские своеземцы, XVI в. Шатуня Степан Дворецкий, новгородский своеземец, XVI в. Шатюк Иван Семенович Сарыевский [см. Таруса; ср. Сарыев], конец XV в., Новгород Шафер Федор Федорович Дюпин-Хвостов [см. Дюпа, Хвост], первая половина XV в.; от него – Шафровы; Шафров Иван, писец, 1682 г., Каргополь Шаферик Пушкин [см. Пушка], XVI в.; от него – Шафериковы Шах, Шахов : кн. Иван Васильевич Шах Чернятинский [см. Чернятинские], середина XVI в.; Петр Селянин [см. Селянинов] Шахов, подьячий, казнен в 1570 г., Новгород [см. Шаховские] Шах – мережка, вентер с крыльями (Даль) Шахманов Парамон Сидорович, 1597 г., Рязань Ср. деревня Шахманова в Окологородном стане Рязанского уезда Шахматов Федор Васильевич, 1596 г., Кострома Шахно, Шахнов : Шахно, крестьянин, 1539 г., Новгород; Михаил Михеев Шахнов, 1525 г., Обонежье Шаховские , князья: Константин Глебович Шах [см. Шах], Ярославский, конец XIV в. [Безбородый, Бубенчик, Драница, Дуло, Дунай, Ксен, Курдюк, Лебезга, Овчинка, Плита, Протас, Угреватый, Улан, Хапало, Харя, Хохолок, Шемяка, Юродивый] Ср. село Шахово в Ярославском уезде Шашебальцев Якуш, дьяк вел. князя, посол в Пскове, 1471 г.; Тимофей Васильевич, 1565 г., Кострома Шашин Аким, 1640 г., Олонец Швака Истома [см. Истома] Васильев, в схиме Антоний, старец Вознесенского монастыря, 1616 г., Устюжна Швакунов Ефим, посадский человек, 1608 г., Нижний Новгород Шваль Иван, крестьянин, 1624 г., Курмыш Шван и Шванова Домна, холопы, 1594 г., Новгород Швар Иван, крестьянин, 1586 г., Арзамас; Шварев Григорий, крестьянин, 1613 г., Арзамас Швец, Швецов : Иван Швец, крестьянин, конец XV в., Новгород; Шарап [см. Шарап] Леонтьев Швецов, 1582 г., Кашин Швих кн. Василий Семенович Новосильский и Одоевский, боярин, 1506 г. Шебол Гридя [см. Гридя], крестьянин, конец XV в., Новгород Шеболаев Федор, крестьянин, 1628 г., Белев Шеболт Иван, крестьянин, 1500 г., Переяславль Шеборшин Иван, митрополичий дьяк, 1582 г. [Ср. Шабаршин] Шебуня см. Шобуня |
| Шах-Аббас, вконец разоривший православную Грузию и ее святилища, не мог ослабить в грузинах преданности к отечественной церкви. Православная вера, всегда торжествующая в бедствиях, еще более просияла в это время в грузинах, – она открывала им в самой смерти неиссякаемый источник жизни. Несчастные жители Грузии, в количестве 100.000 поселенные в Хоросане, под давлением мусульманского фанатизма хотя приняли ислам , но по сие время сохранили свой родной язык и не слились с Персами 45 . Но, несмотря на описанные выше бедствия, испытанные грузинами, повелитель Персии не мог сломить стойкости в грузинах и потому принужден был объявить народу грузинскому мир и покровительство на следующих условиях: 1) не строить в Грузии мечети, 2) не взимать с народа дани, 3) не разрушать более христианских храмов, 4) не касаться господствующей религии и 5) не лишать царского трона – лиц грузинской царской (Багратионовской) династии, которые, впрочем, должны быть меры магометанской. Сверх всего этого, одному из детей царя-магометанина предоставлял почетное звание правителя Испагана () до воцарения на место отца, если он принимал магометанство 46 Усыпляя Грузин такими условиями мира, не похожими на условия победителя-фанатика с побежденными, шах-Аббас поступал как великий политики и воин. Он знал, какая стихийная сила – народ грузинский и как дружно и мужественно ополчается он на затрагивающих самое священное для него – религию; поэтому, оставив его в покое, потребовал принятия мусульманской религии только от царей, справедливо рассчитывая на то, что пример царя-ренегата найдет подражателей и среди народа, особенно среди его аристократии. Шах-Аббас старался ослабить в грузинах уважение к отечественной церкви. С этою целью заставил он царя Теймураза жениться на сестре ц. Луарсаба, близкой родственнице, на которой по правилам православной церкви нельзя было жениться 47 . Замечательно, однако, благоговение самих завоевателей к месту хранения св. Хитона Господня 48 , ибо и Тамерлан не коснулся священного столба и шах-Аббас I-й, опустошивший Грузию, заливая все на пути кровью, удержан был от разорения Мцхетского святилища собственными имамами: «это дом молитвы, сказали они, которого не касалась рука человеческая» 49 . Шах вложил в ножны губительный меч свой, пропитанный грузинскою кровью, слез с коня у самого Помпеевского моста, обошел с благоговением храм и, помолившись пред чудотворным столбом, дал католикосу грузинскому утвердительную грамоту на владение церковными имениями в Карталинии и Кахетии. |
| Затем он напоминает шаху, что ещё в прошлом году посылал к нему послов и просил его, чтобы он «братской приязни, дружбы и любви ради», Грузии не чинил никаких насилий. Он напоминает также, что шах, в ответ на эту просьбу, обещал повелеть грузинского царя оберегать, чтобы грузинскому царю от подведомственных шаху людей обид и насилий чинимо не было. «Ныне мы, – пишет в заключение Алексей Михайлович, – известились, что ваши, брата нашего, военачальники из Шемахи и Ганджи выступили с войском на царя Теймураза в Грузию, наделали там мною зла, побили большое число грузинцев, умертвили сына царя Теймураза Давида и выгнали из Грузии царя Теймураза с ближними его и что теперь царю Теймуразу от людей ваших, брата нашего, чинятся обиды и разорения. В присутствии же бояр наших и думных людей нашего царского величества, посланник ваш Мухаммед-Кули-Бек, быв спрошен, объявил, что царю Теймуразу и всей Грузии обиды, разорения и беды приключились без нашего соизволения от Рустем-хана тифлисского». Напоминая затем Шах-Аббасу братскую приязнь, дружбу и любовь, существовавшие между царём Михаилом Феодоровичем и предшественниками Шах-Аббаса, Алексей Михайлович убедительно просил его запретить Рустем-хану чинить Теймуразу и всей Грузии обиды и разорения он просил также, чтобы Шах-Аббас повелел возвратить Теймуразу отнятое имущество. Но ходатайство это не имело успеха. Спустя два года, Теймураз снова прислал в Москву посольство и снова жаловался на то, что Шах-Аббас притесняет его и «не повинуется Его Величеству» В этой грамоте, между прочим, он выразил своё согласие отправить в Москву царевича Николая, и действительно сдержал своё обещание 123 ; 27 декабря 1653 года царевич Николай прибыл в Москву, вместе с матерью своей Еленой, кн. Кайхосро Аврамовым и архимандритом Германом. Мать царя Ираклия († 1710 г.) Елена, по прибытию в Москву, поспешила посетить Свято-Троицкую Сергиеву лавру. Памятником её пребывания здесь остался «крест напрестольный, серебряный, позолоченный, грузинской работы», пожертвованный ею монастырю 30 апреля 1654 года. |
| Скачать epub pdf Сказание о перенесении честной ризы Господа нашего Иисуса Христа из Персии в царствующий град Москву Память 10 июля Во дни благоверного царя и великого князя, самодержца всей России, Михаила Феодоровича 4595 , в патриаршествование же святейшего Филарета 4596 , отца царева по плоти и духу, – в Персии царствовал шах Аббас 4597 . Питая любовь и расположение к благоверному царю Михаилу, Аббас часто отправлял к нему послов с дарами 4598 ; подобно сему и российский царь присылал к нему послов с дарами. В 7133 году от сотворения мира (от Рождества же Христова в 1625 году), в марте месяце прибыл в Москву к благоверному царю Михаилу от шаха некий славный посол, по имени Урусамбек; посол этот был отправлен вышеупомянутым шахом Аббасом. Урусамбек привез с собою послание и много ценных подарков благоверному царю Михаилу. Кроме того он принес с собою послание и драгоценный подарок святейшему патриарху Филарету, – именно: ризу Господа нашего Иисуса Христа, положенную в золотом ковчеге, украшенном драгоценными камнями. В этом послании персидский шах извещал, что риза Христова найдена, во время завоевания Иверской страны 4599 , в митрополичьей ризнице, где она была запечатана в одном из крестов; взяв эту ризу, шах и отправил ее в дар святейшему патриарху московскому. В том же послании персидский шах прославлял великое имя Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа в таких словах: – Кто не будет чтить Его (Господа Иисуса Христа), как Бога, тот пусть будет сожжен на огне без всякого милосердия; и да будет достоин всякой чести и прославлен тот, кто разожжет огонь для такого богохульника. Святейший патриарх Филарет с радостью принял сей великий дар, более драгоценный, чем все земные, самые дорогие, подарки; потом патриарх Филарет призвал к себе находившихся в то время в Москве опытных греческих старцев; одни из сих старцев прибыли в Москву из Иерусалима, другие из стран греческих; среди них был, между прочим, Нектарий, впоследствии архиепископ вологодский и великопермский, а также и Иоанникий, незадолго перед тем прибывший в Москву со святейшим Феофаном, патриархом иерусалимским. Святейший патриарх Филарет спросил этих старцев-греков, – знают ли они что-нибудь о ризе Господней и что говорят о ней в странах греческих? Каждый из старцев поведал то. что ему было известно о ризе Господней. Между прочим архиепископ Нектарий сказал: |
| Преемник Шах-Аббаса I, взявший его имя, не походил на своего воинственного дядю. Шах-Аббас II окружил себя поэтами и философами. Он казался суфием 212 на древнем троне персидских царей. Но в отношении Грузии он продолжал политику Шах-Аббаса I, целью которого было истребление христианства на Кавказе и уничтожение грузин как народа. Если Шах-Аббас I хотел сжечь и испепелить Грузию дотла в пламени войн, то его преемник решил задушить страну руками татар-кочевников и превратить Кахетию в пастбище для скота. Этот план был более коварен, и не менее губителен, чем недавние кровавые нашествия персов. Наследником старого тигра стал молодой лис. Улусы 213 татар, сопровождаемые отрядами персов, потянулись в Кахетию. 80 тысяч кочевников, как саранча, опустошали когда-то цветущую страну. Татары вырубали сада, выкорчевывали виноградники, сжигали посевы. Отары овец и табуны коней, переходя с пастбища на пастбище, вытаптывали поля. Татары шайками рыскали по стране в поясках добычи. Они как вода просачивались повсюду, убивали, грабили и уводили в плен. Села стояли опустевшие как после чумы; безмолвные города казались призраками. Люди уходили в горы или переселялись в другие области Грузии. Кахетия казалась обреченней. В храмах прекратилась служба; живые оставались без причастия, мертвые – без погребения. Татары разорили и осквернили главную святыню Кахетии – Алавердский Собор. Храмовая утварь, которую священники не успели спрятать и замуровать в стенах собора, попала в руки татар, как священные сосуды Иерусалимского храма – в руки вавилонян 214 . Церковные облачения они дарили своим женам на платья, покрывалами и завесами алтарей обвивали кибитки, из парчи делали попоны для коней. Татары сожгли иконостас церкви, а икону святого Георгия – храмовую святыню – разрубили саблями и бросили в костер. Видя это, народ говорил: «Сам Георгий Победоносец отомстит за поругание. Теперь враги вырыли могилу для себя своими зубами». Кахетия была похожа на корабль во время морской бури. Волны кидали его на подводные скалы, вздымали его вверх и бросали в провалы волн и водовороты. Он захлебывался как раненный пловец, поднимался снова и вновь погружался в морскую пучину. Казалось, что помощи ждать неоткуда, но в то время, когда рушится и исчезает надежда на человеческую помощь, Бог являет свое дивное могущество. Когда Кахетия оказалась обреченной и гибнущей, три ксанских князя из Самачабло, владетели Аргвети – Бидзина, Шалва и Элизбар 215 возглавили борьбу с татарами и персами. Кахетинцы и горцы, как будто воспрянув от сна, стали на защиту своих святынь, очагов и могил предков. Война была стремительной и молниеносной. Решительное сражение произошло у Ахметы 216 . Во время битвы с кочевниками грузины видели знамение – белые облака как клинки вонзились в черные тучи и оттеснили их на восток в сторону Каспия. На небе, над грузинским войском появился всадник в одеянии, сверкающем как молния: «Это святой Георгий идет к нам на помощь» – восклицали грузины. |
| В 1655 году царю Теймуразу послано было 6000 ефимков и много соболей. Что же касается присылки Теймуразу войска и пушечного снаряда, российский государь писал к царю грузинскому, что по случаю войны с Польшей, удовлетворить сему требованию не может, но что по возвращению войска из похода, он, Теймураз, без помощи оставлен не будет. Грузинский царь благодарил русского государя за его внимание к нему и доводил до его сведения, что шах, не довольствуясь похищением у него двух сыновей и дочери, требует ещё и внучку его, дочь царевича Давида, говоря; «дав внука своего (царевича Николая) государю московскому, ты должен дать мне свою внучку» 124 . Несчастный Теймураз, лишённый Шах-Аббасом своего царства, бедствовал по-прежнему. Не имея ясного представления о затруднительном положении своего покровителя, царя Алексея Михайловича, занятого в это время тяжёлой войной с Польшей, Теймураз сильно огорчался безучастным отношением к нему московского правительства. Горький упрёк слышится в словах его грамоты, с которой он обратился к московскому царю в 1656 году. Он благодарит Алексея Михайловича за радушный приём внука и за то, что царь взял его с собой в поход на поляков. Он писал, что, узнав об этом походе, «велел отслужить молебен с архиереями и иереями, чтобы Бог дал победу». Но тут же прибавил: «Было повеление Твоего Царского Величества: если ты, царь Теймураз, пошлёшь мне внука своего, то я тебе дам войско – завладеть твоей землёй... Я исполнил твоё повеление, так и ты окажи мне милость, дай мне войско, да будет иверская земля твоим государством, подобно тому, как ты и другим государством повелеваешь. Шах, когда я послал тебе внука моего, озлился на меня и хочет меня поймать и погубить». В том же году приехал к Теймуразу в Имеретию государев посланник Жидовинов с ефимками и соболями. Персидский шах выгнал меня из государства, – жаловался ему Теймураз, – и я живу теперь в Имеретии, у зятя своего Александра; но от него мне помощи никакой нет; скуден я всем, а в своё государство от неприятелей ехать не смею. |
| Собрав огромнейшее войско и взяв с собой изменников государю Георгия Саакадзе и Нугзара проводниками, шах отправился в Грузию. Это было в 1615 году. Остановившись в городе Ганжа (Елиеаветополь), что в Албанской области , нечестивый шах спросил Георгия Саакадзе, которого он осыпал всеми милостями: " Как по вашему обычаю поступает человек, у которого отнимают жену? " Аракил-монах, историк армянский, говорит, что Георгий Саакадзе отвечал ему следующее: " Тот, у кого увидят жену, нападает, если, конечно, имеет силы и возможность, на того, кто увел, и предает все его имущество разграблению и уничтожению " . Георгий сказал так из угождения шаху, зная, что шах имеет великую неприязнь к царю Теймуразу и ищет какого-нибудь повода разорить Кахетию. Шах сказал Саакадзе: " Я - тот человек, у которого увели жену " . Эта ложь шаха не имела под собой никаких оснований. Окаянный искал погубить Теймураза и предать его царство огню и мечу и при этом бесстыдно клеветал на царя, оправдывая клеветой свои поступки. Жители Кахетинского царства, понимая, что их должно постигнуть великое бедствие, собрались к царю и стали просить: " Царь, пошли мать твою с сыном твоим Александром, чтобы она укротила гнев шаха своими просьбами и умолила его оставить намерение погубить нас " . Тогда царь Теймураз со слезами объявил своей матери просьбу вельмож и народа. Арчил II, царь Кахетинский и Имеретинский, в своем повествовании о царе Теймуразе говорит, что государь думал: " Пошлю мать мою с младшим сыном моим Александром к шаху, дабы через них упросить его не предавать опустошению мое царство " . Мудрая раба Христова ответила ему: " Чадо мое, знаешь ты хорошо, сколько раз я избавляла от беды Кахетию и не щадила себя для страны! Бесполезно ехать к шаху, ибо никакие мои просьбы и мольбы не смогут удержать его от опустошения всей нашей страны " . Иеромонах Георгий, бывший очевидцем этой трогательной картины, пишет, что едва ли не все жители Кахетии возрыдали пред царицей, говоря ей: " Отправляйся, мать наша, и спасай нас от погибели " . Как бы то ни было, в конце 1615 года царица, взяв царевича Александра, в сопровождении князя Нодара Джорджадзева, с богатыми подарками отправилась в Ганжу и скоро предстала перед шахом. |
|
|
