| Подобно Новгороду, здесь вечерня без литии совершалась в том случае, когда ночью полагалось всенощное бдение. В таком случае после вечерни, как и в Новгороде, служился молебен. Так, на праздник Успения Божией Матери чиновник говорит: «Ключари повелят звонити к вечерне. И, вшед государь во церков, прикладывается ко святым иконам, и приемлет от патриярха благословение, и ставится на своем царском месте. А вечерню протопоп с протодия-коном начинают, а псалмы дияконы глаголют, и власти ходят по два по два, государю поклоняются, таж патриярху. А певчие государевы поют на правом крылосе, а патриярховы поют на левом крылосе, а на выход власти облачаются, и протопопы, и священицы. Литея не бывает, а во время стиховны патриярх входит Царьскими Дверми в олтар и облачается со властьми. И по отпоусте вечернем патриярх пел молебен пред образом Пречистыя Богородицы, и по отпоусте молебна патриярх благословил государя, а государь пошел во своя царьския пола-ты. Ко всенощному благовестят за 6 часов. Как власти во цер-ков сошлися, и потом входит патриярх, ставится на своем месте и полагает начало. И потом входит государь царь во цер-ков, а ключари повелят звонити ко всенощному, и прикладывается государь ко святым иконам, и приемлет от патриярха благословение, и ставится на своем царском месте. Всенощное начинает протопоп с протодияконом, певчия поют по кры-лосом; на выход власти и на литею облачаются. По концы всенощнаго чтут статию зазвонную, ключари повелят звонити к заутрени, и по чтении глаголют псалмы, ектения великая; таж величание» 597 . Такой порядок чиновники указывают неоднократно 598 . В тех же случаях, когда всенощное бдение не отправлялось, а полагалась лишь утреня, предваряемая полунощницей, с вечера служили вечЬрню с литией и за ней – молебен. Так, в службе на принесение в Москву Владимирской иконы Божией Матери, 23 июня, чиновник говорит: «Празнество: вечер и оут-ро благовесть в новой болшей колокол, трезвон во вся, поют по уставу, а начинает вечерню недельной поп со дияконом; на выход и на литею власти и священицы соборные облачаются. |
| Полезная деятельность епархиального органа нашего в свое время была оценена компетентной в России газетой „Московскими Ведомостями.» Говоря о правительственных мероприятиях, совершившихся в 1889 г. в интересах обеспечения православия в нашем крае, Московские Ведомости в ст. „Русская церковная жизнь в 1889 г. « (в новогоднем M за 1890 г.) замечает: „достойно внимания личное участие, которое принимал в исполнении правительственных мероприятий Рижский Преосвященный и которое производить заметное ободряющее влияние на православную паству.... Опытно и плодотворно работает в защиту православия и редакция Рижских Епархиальных Ведомостей своими полемическими, апологетическими и историко-археологическими трудами». . . . Сознавая важное значение церковно-исторических описаний церквей и приходов в деле уяснения нужд настоящего, Преосвященный Арсении обратил внимание на существующий пробел в изучении прошлого Рижской епархии. Поэтому в одно время с основанием Епархиальных Ведомостей Преосвященным был отрыт в Риге Епархиальный историко-статистический Комитет по описанию церквей и приходов Рижской Епархии, под председательством ректора духовной семинарии П. Дмитревскаго. Это дело в настоящее время иметь уже осязательный результат в много-численных трудах, представленных духовенством Рижской епархии в Комитет. Труды историко-статистическаго Комитета нашли свое место на страницах Епархиальных Ведомостей и в скоромь времени появится первый выноска этих трудов отдельною книгою. Благодаря покровительству и поддержке Преосвященного при редакции Рижских Епархиальных Ведомостей, с затратою небольших средств редакции и личных Преосвященного на некоторыя издания, образом изданы были полезный для края сочинения, имеющие исторический, апологетико-полемический, церковно-назидательный и миссионерский характер 11 . Многие из издании заслужили одобрительный отзыв со стороны духовной периодической печати и духовно-учебных учреждений (комитетов). Вообще Преосвященный старался дать движение умственной жизни духовенства и преподавателей Семинарии. Видя великую пользу от православных церковных торжеств для возбуждения в пасомых ревности к православной, наш Архипастырь принимал самое живое и личное участие в этих торжествах. Таковыми были торжества в Пюхтице (Эстл. губ.) при перенесении чудотворной иконы Успения Божией Матери из с. Сыренца в Июхтицу, торжества освящения храмов в г. Якобштадте, Митаве, во вновь образованных приходах Эстляндии, празднован 900 летия крещения Руси, освящение в Риге часовни в память события 17 октября 1888 г., встреча чудотворной Псково-Печорской иконы Божией Матери, основание в Риге Свято-Троицкой общины и др. Все эти торжества, по описанию очевидцев, производили сильное действие на религиозное чувство не только православных, но и иноверцев и содействовали подъему нравственной силы православия на окраине. |
| Но и в журналах прежде всего прочитываются легкие стихотворения, посыпанные солью остроумия, журнальные листки и хроники, изредка статьи научного интереса, но более и усерднее всего читается обширнейший и разнообразнейший отдел повестей, драм, комедий и романов. Их читают с жадностию и без устали и недозрелые люди, и молодые девицы, и матери семейств, и серьезные служащие люди. Это, впрочем, и понятно. Для того, чтобы читать ученые статьи, а в особенности для того, чтобы находить удовольствие в этом чтении, нужна большая или меньшая подготовка и известная степень образованности и зрелости. Между тем изящные словесные произведения, игривая и веселая журналистика доступны почти всем и заманчивы сами по себе, по своему обыденному интересу, по своей игривой и легкой форме. Притом же во всем этом есть некоторый и особенный интерес преимущественно для молодости. Произведения изящной литературы затрогивают самым чувствительным образом те нежные струны и идеалы, которыми переполнена бывает молодая душа. После этого не мудрено, что так обаятельно действует на юность художественным словом построенная картина жизни со всеми ее тайнами, со всеми темными и светлыми ее сторонами. Но и люди зрелые любят подчас отрешиться от своих будничных работ и обязанностей, вспомнить прошлое и пережитое и помечтать о будущем. В подобных случаях и состояниях и у них непременно, увидишь какую-либо книгу в роде повести, или романа. Все эти явления из нашей обыденной жизни выводим мы и рисуем пред вами не затем, чтобы только порицать их, или громить церковным запрещением. Уже по одному тону нашей речи вы можете усмотреть это. То, что есть в этих явлениях натурального, законного и безвредного, мы признаем и принимаем, и если бы напр., вам пришло на ум, что мы воспрещаем совершенно, т. е. для всех и навсегда, чтение светской литературы и находим в ней один только грех и развращение, то вы бы ошиблись и лишь обнаружили бы предвзятый взгляд на нас и односторонние понятия о том, что должно и что не должно, что можно и чего нельзя. |
| Ели бы было здесь уместно и если бы в том была наша прямая обязанность, то мы охотно бы выяснили, ту плодотворную и образующую сторону светской литературы, которая несомненно в ней есть. Послушайте же и то, что мы обязаны сказать и разъяснить вам об этом предмете по прямому пастырскому долгу. Во-первых, мы можем и должны указать на монотонность и однообразие вашего чтения. Все повести и драмы, романы и стихотворения, все светское, развлекающее и житейское. Зачем же забывать, что есть другая необыкновенно широкая и наиважнейшая область духовных интересов, которые должны быть близки и родственны не только всякому православному христианину, но и всякому мыслящему существу? Развивая свои знания все только в одном направлении и практикуя свой вкус лишь в одной области литературы, хотя бы и изящной, можно развить в себе полнейшее равнодушие ко всему, что касается души и неба, и потерять всякий вкус к духовному. А как же вы назовете это печальное явление, эту односторонность развития, как не беспорядком и неустройством? Это своего рода тупость и неразвитость; это некоторое уродство. Как будто изящное только там, где плоть и кровь, как будто вся область прекрасного должна ограничиваться для человека тесным кругом его земных ощущений и образов?!... Напротив, не там ли самые светлые идеалы и самые возвышенные ощущения, где наша душа соприкасается с небом, т. е. в области религии? И не те ли знания наилучшей цены, которые просветляют для человека дорогу к нравственному совершенству и приближают его к Богу? Приглашаем вас самих произнести суд о следующих напр. явлениях. Вот молодой человек, или даже зрелый какой ни будь муж, любуется прекрасной рафаэлевской – по западному – Мадонной, а не имеет отчетливых понятий о самой личности матери Господней и о догмате воплощения Криста Спасителя. Вот юная девица тает от удовольствия, сидя в театре и любуясь сценическими представлениями, а между тем без утомления и скуки не может простоять и одной божественной службы. Вот иной усердный поклонник поэзии знает наизусть целые длинные отрывки из любимых авторов и поэтов, а не знает ни одного псалма и даже не брал в руки библии. |
| По дороге встретили шесть лис и одного медведя, который, завидев нас, быстро скрылся в кустах. Восход был просто великолепный. Яркое солнце медленно вставало из-за гор. Взглянув в левую сторону, я вдалеке увидел, как извергается вулкан Шивелуч – как раз в это время он был наиболее активен. Вернувшись в Усть-Камчатск, я сразу побежал в храм, чтобы взять облачения и нужные вещи для поездки. И вот мы на пирсе. Здесь нас ознакомили с инструкцией по технике безопасности, которую все внимательно выслушали. Даже самый маленький пассажир – это был мой сынок – на борту катера вел себя хорошо и слушался. Организация рыбаков выделила нам три катера, на которых мы с Божией помощью поплыли. Самое приятное, что со мной была моя любимая семья. Природа просто потрясающая. Смотришь на красивые горы, вулканы и быстрое течение реки и поражаешься могуществом Господа: красота, ничего не скажешь! По пути встречали рыбаков, которые, раскинув километровые сети, ждали улова. Где-то вдалеке уже виднелся небольшой пригорок, а на нем – тот самый древний храм Успения Божией Матери. Но нам предстояло еще сделать одну пересадку – на небольшие рыболовецкие лодочки, так как наши катера не могли подойти близко к берегу. «Господи! Как же здесь благодатно! Как пахнет летом и свежей травой!» – думалось мне. Наконец вышли на берег и увидели… много медвежьих следов: вероятно, мишки здесь ловили рыбу, а может, просто пили воду. В этом месте, освященном древним храмом, даже климат другой: намного теплее, чем в Петропавловске и в Усть-Камчатске. Храм этот – самый первый на Камчатской земле; он освящен в 1741 году. В свое время его упразднили из-за малого количества прихожан, но в 1993 году восстановили. В настоящее время он является историко-архитектурным памятником регионального значения. С отцом Владиславом зашли в храм, поставили в алтаре стол и стали готовиться к молебну. На душе было тепло, радостно и уютно. Состояние это не передать словами. Паломники ставили свечи и прикладывались к иконам. У всех на лицах улыбки, и они, как и мы, ощущали радость во время соборной молитвы. Подготовившись с отцом Владиславом и поклонившись друг другу, я возгласил: «Благословен Бог наш!..» |
| Исполнив в точности, по благодати Божией и за молитвы праведника, поручение, данное ему Августейшим Монархом, он возвратился в отечество и хотел на возвратном пути еще раз посетить о. Серафима; но мы уведомили его, что уже не стало дивного угодника Божия. И таким образом исполнилось его пророчество, которое он говорил брату при прощании: «мы с тобою больше не увидимся». Считаем не лишним поместить здесь еще одно обстоятельство, случившееся с братом нашим и доказывающее благодатный дар прозорливости в отце Серафиме. Уезжая из Сарова, брат наш поручил вышеупомянутому иеромонаху Анастасию доставить о. Серафиму от его усердия одну неважную вещь. Отец Серафим, принявши ее, изволил сказать о брате, что: «он опять здесь будет, но не один; я – говорил он – приказал ему не оставлять жены». Отец Анастасий передал это известие мне – говорит Екатерина Васильевна, – когда я приехала в Саров чрез несколько месяцев после отъезда брата; и я нисколько не сомневалась в истине слов праведника, хотя брат и ничего не говорил нам о намерении своем вступить в брак. Возвратившись домой, я написала о слышанном брату, и он отвечал нам так: «дивный Серафим не ошибся и в этом случае: он проник в тайну души моей; я избрал себе по сердцу и положил твердое намерение жениться на избранной мною». Екатерина Васильевна рассказывает еще следующий случай об о. Серафиме. «В один из приездов наших в Саровскую обитель, сестра моя пожертвовала на образ Успения Божией Матери свои брильянтовые серьги; и чтобы скрыть это дело, она вручила их, в моем присутствии, знакомому нам иеромонаху Дамаскину, с просьбою передать их настоятелю и никому не сказывать ничего. – Это происходило у крыльца кельи о. Серафима. Едва мы вошли вслед за тем к старцу в сени, как он встретил сестру мою, сделавшую пожертвование, с самым радостным видом и с сими словами: «Божия Матерь вознаградит тебя за твою жертву и здесь и в будущем». Мы остались после наших родителей совершенными по всему сиротами и утешались только тем, что старец, между прочими спасительными наставлениями, всегда говорил нам, что «он утешит нас, что он будет за нас молиться». – И действительно, мы считаем себя теперь вполне утешенными, потому что Господь Бог и Царица Небесная за молитвы о. Серафима сподобила нас, двух сестер Екатерину и Анну, поступить в число сестер Дивеевской общины и принести хоть малейшую лепту нашего усердия в пользу этой св. обители. |
| В этих рассуждениях много несправедливого, но есть нечто и справедливое. Что для мирских людей закрыт доступ к высшим степеням нравственного совершенства – это несправедливо. Из сказаний о житиях святых мы знаем много совершенно обратных примеров, так что святые пустынники и отшельники посылаемы были голосом Божиим учиться иным добродетелям у мирских рабов и рабынь Божиих. Но что есть все-таки некоторые высшие советы евангельские для избранных и довлеющих к сему подвижников Христовых, не обязательные для прочих последователей Его, – это справедливо что не все, даже и благочестивые люди, достигают одинаковых степеней добродетели, но разнятся в этом отношении также, как звезда от звезды разнствует во славе, и что поэтому и Господь со всею справедливостью воздаст на последнем суде своем комуждо по делом его, – это тоже справедливо; даже и то, что между самыми добродетелями есть разница в качествах и свойствах, не смотря на общее связующее их внутреннее единство, что есть, так сказать, нарочитые добродетели житейские, и это можно допустить. Что-ж? Станем учиться и в этом отношении у Матери Господней. В пророчественном псалме многочисленные нравственные совершенства ее изображаются под видом царственной ризы, изукрашенной золотом и разнообразными драгоценными камнями. ( Пс. 44:14–15 ). Если же не для всех нас доступны бриллианты высших христианских добродетелей, то поищем для себя других ценностей и красот в блистающей ризе нравственных совершенств богоневестной девы Марии, и постараемся стяжать их по мере сил своих. Таков между прочим перл достолюбезной скромности – этой невидной и не блестящей можно сказать добродетели, но всем доступной и поистине украшающей житейские отношения между людьми, отсутствие которой вносит в эти отношения так много горечи, нестроения и мятежа. Есть особенный повод говорить об этой добродетели именно в нынешнее время, когда у нас под именем гласности развился в общественной жизни злой недуг писательской болтливости и злоречия, а в частной и семейной жизни издавна существует недуг междоусобного сплетниченья, – эта несносная и легкомысленная страсть трубет о жизни и деяниях ближнего и собственные наблюдения над ними преувеличивать под влиянием личных чувств и возрений, а чужие рассказы о текущих событиях до искажения украшать своей собственной невоздержной фантазией. Итак, слово наше будет о скромности. |
| Время либеральных веяний в России выдвинуло и вопрос об эмансипации женщины – об «освобождении и возвышении прав женской половины человеческого рода», как выражается наш проповедник; этому вопросу он посвящает беседу в день Успения Божией Матери, сказанную в 1868 году. Вот некоторые мысли проповедника, развиваемые в этой беседе. В жизни Богоматери наш просвещенный век может найти ответ на поставленный вопрос, если, конечно, он «признает, что истинное достоинство и право человека раскрывается только в христианстве» и «что Дева Мария есть возвышеннейшее и совершеннейшее проявление чистейшего духа христианства» 198 . Проследив всю жизнь Богоматери, мы убедимся в том, что «смиренна была Ея доля в кругу величайших событий тогда совершавшихся» 199 ; а «где же величие и слава этой необыкновенной Девы-Матери? Оставались внутри Ея самой. Значит... не путем внешней деятельности в мире должно было раскрыться все Ея значение... Таков первообраз женщины в христианстве. Таков идеал ее освобождения и возвышения. Что здесь служит основою идеала? – Совершенство нравственной чистоты». Унижение и порабощение женщины началось с ее нравственного падения: 200 , которое «довершилось потерею самообладания, целомудренной сдержанности чувств и мира душевного, когда жена..., потеряв чистоту любви и искренность уважения другого пола, сама сделалась соблазном в мире, и полная страстей стала игралищем страстей мужских... Она стеснена в своих правах, потому что сама ими пожертвовала... фимиам, по-видимому воскуряемый пред нею в образованные времена и в образованном обществе, очень напоминает тот фимиам, который язычники курили пред своими обожаемыми статуями, обожая в них не их самих и не воображаемые в них вышние существа, а собственные страсти в них олицетворенные». Что же «может вывести женщину из унижения и порабощения? Одно средство: с восстановлением нравственной чистоты, возвращение к жизни сердца; с удалением от внешних дел и суетливых тревог мира, соблюдение нравственной тишины чувств и безмолвие духа» 201 . |
| Как мы, иереи, не возьмем доселе себе в толк и не размыслим о том, как могут быть согласованы наши стремления к наживе, к земным отличиям и преимуществам, к украшениям и роскоши в одежде и жилище, к чревоугодию или наслаждению яствами и напитками, к играм и забавам со служением Богу и людям, особенно в духовных потребностях их! Как золото, шелк и бархат могут мириться с рубищем бедняка, кресты, ордена и ленты пурпурные и небесно-голубые и синие с нищетою или простотою и низкостью людей незначительных! – если предположить, разумеется, что украшенный отличиями сам искал их, а не они искали его, как достойного их; а ведь как многие сами ищут их! Нет, смирение и нищета Христовы не согласны с нашей гордостью и чванством, с нашими стремлениями к обогащению, к наслаждению и земной славе. Пусть это будет уделом кого другого, если угодно, если где удобно это, если не противозаконно, если не нелепо и глупо, только не священников кроткого и смиренного Христа, Которого Царство не от мира сего [ Ин.18:36 ]. Праздник Успения Божией Матери есть христианское торжество нетления и бессмертия искупленной Богочеловеком природы человеческой, нетления и бессмертия, которого торжественно удостоена Она еще при жизни, быв сохранена нетленной до рождения, во время и после рождения Бога Слова и пребыв чистой от всякого греха, преисполненной всякой правды и святыни, но особенно по смерти, когда и тело Ее не увидело тления и воскресло на третий день для вечной жизни. Всерадостный праздник христианский, много говорящий уму, сердцу и воле христианина! Он научает христианина смотреть на смерть как на сон, успение, после которого будет непременно, неизбежно пробуждение в новом, нетленном теле для вечной жизни; научает готовиться постоянно к смерти как к радостному дню рождения в новую, бесконечную жизнь делами покаяния, исправления, добродетели; он легко разрешает трудный вопрос о неравенстве участи людей на земле и о том, почему нечестивые и злые часто блаженствуют здесь в счастье, довольстве, знатности и богатстве и во всяких успехах житейских, а благочестивые и добрые страдают и терпят недостатки, гонения, скорби, беды, напасти, болезни. Воздаяние будет в будущей жизни всем по делам – вот ответ успокоительный: добродетель будет вполне награждена там, на небе, а пороки наказаны по достоинству, и там многие, бывшие здесь первыми, будут последними, а последние здесь там будут первыми. Он научает людей терпению и преданности воле Божией во всех несчастьях, гонениях, искушениях, бедах и напастях и твердости в вере, уповании и любви и презрению земных благ как преходящих, исчезающих, подобно дыму и пару или сновидению. 14 августа |
| Время либеральных веяний в России выдвинуло и вопрос об эмансипации женщины – об «освобождении и возвышении прав женской половины человеческого рода», как выражается наш проповедник; этому вопросу он посвящает беседу в день Успения Божией Матери, сказанную в 1868 году. Вот некоторые мысли проповедника, развиваемые в этой беседе. В жизни Богоматери наш просвещённый век может найти ответ на поставленный вопрос, если, конечно, он «признаёт, что истинное достоинство и право человека раскрывается только в христианстве» и «что Дева Мария есть возвышеннейшее и совершеннейшее проявление чистейшего духа христианства» 479 . Проследив всю жизнь Богоматери, мы убедимся в том, что «смиренна была Её доля в кругу величайших событий тогда совершавшихся» 480 ; а «где же величие и слава этой необыкновенной Девы-Матери? Оставались внутри Её самой. Значит… не путём внешней деятельности в мире должно было раскрыться все Её значение... Таков первообраз женщины в христианстве. Таков идеал её освобождения и возвышения. Что здесь служит основой идеала? – Совершенство нравственной чистоты». Унижение и порабощение женщины началось с её нравственного падения 481 , которое «довершилось потерей самообладания, целомудренной сдержанности чувств и мира душевного, когда жена.., потеряв чистоту любви и искренность уважения другого пола, сама сделалась соблазном в мире, и полная страстей стала игралищем страстей мужских... Она стеснена в своих правах, потому что сама ими пожертвовала... Фимиам, по-видимому воскуряемый пред ней в образованные времена и в образованном обществе, очень напоминает тот фимиам, который язычники курили пред своими обожаемыми статуями, обожая в них не их самих и не воображаемые в них вышние существа, а собственные страсти в них олицетворённые». Что же «может вывести женщину из унижения и порабощения? Одно средство: с восстановлением нравственной чистоты, возвращение к жизни сердца; с удалением от внешних дел и суетливых тревог мира, соблюдение нравственной тишины чувств и безмолвие духа» 482 . |
|
|
