| Позднейшие писатели, повторяя известие как достоверное, также решительно ни один не указывают его источников и оснований, почему и заслуживает полной веры Ассемани, который, давая знать, что оно есть простое позднейшее измышление, прямо утверждает (в Kalendaria t. 2, р. 204), что оно принимается и повторяется nullo antique teste. По наведении точнейших справок, мы можем прямо указать, каким образом возник этот мнимый Феофилакт из смешения с Феофилактом позднейшим. Этот последний, как читается о нем в одном каталоге болгарских архиепископов (у Дюканжа в Familiae Byzantinae, ed. Paris., p. 175, и как ов сам дает знать в своих письмах), был родом из Еврипа ( Θεοφιλα’ κτος ο’ ξ Επι’ που), но на константинопольском соборе 879 – 880 г. присутствовал Феофилакт епископ еврипский ( Θεοφιλα’ κτος Επι’ που, см. Το’ μος χαρ ς – патр. Досифея, напечатанный в Валахии в 1705 г. стр. 34, строку 10): нет сомнения, что Феофилакт архиепископ болгарский, родом из Еврипа, был смешан с Феофилактом епископом еврипским, и что сначала время его жизни перенесено было на девятый век, а потом, когда было узнано, что он жил не в девятом, а в одиннадцатом веке, он был раздвоен – перенесен был на свое место в одиннадцатый век, но также оставлен и на прежнем месте в девятом веке. 71 Memor. рор. II, 420 и 650. III, 629 нач. Город этот существовал еще при римлянах и назывался у них, также по имени самой реки, Ad Magrum и Margus. Шафарик (Древн. II, I, 356), предполагает существование многих городов с именем Морава, но это несправедливо; город известен пе77именно только один сейчас названный, а затем по рекам сербской и болгарской Моравам было несколько не городов, а жуп или волостей того же имени; считаемый им за один из воображаемых им древних городов, носивших имя Морава, город Гилан (при истоках болгарской Моравы) есть город новый, построенный в очень недавнее время, см. Гана Reisevon Belgrad nach Salonik, 1-го изд., 1861 г., стр. 86 (а под Моравой, о которой в Memor. pop. II, 251 и 861, должна быть разумеема одна из жуп болгарской Моравы: cfr Monumenta Serbica Миклошича р. |
| Скачать epub pdf Содержание Творения блаженного Феофилакта Истолковательные сочинения Обличительные сочинения Поучительные сочинения Исторические сочинения Письма Блаженный Феофилакт, архиепископ Болгарский О Четвероевангелии Блаженный Феофилакт 1 был родом из Еврипа 2 или, точнее, из города Халкиса, лежащего близ Еврипа. В письме к брату императрицы Марии 3 он сам упоминает о своих родственниках в Еврипе, а в одном древнем списке болгарских архиепископов 4 прямо называется Феофилактом из Еврипа. Но, кажется, большую часть своей жизни он провел в Константинополе, ибо в одном из своих писем 5 называет себя истинным константинопольцем и как в этом, так и в других письмах выражает такую привязанность к Константинополю, какую можно было приобрести только долговременным пребыванием в нем. Служение свое блаженный Феофилакт начал в Константинополе в сане диакона Великой Церкви. Звание диаконов Великой Церкви в то время было очень почитаемо. Как ближайшие помощники патриарха, они разделяли с ним почти все труды его служения: одни помогали ему в управлении патриархатом, другие заменяли его в деле проповеди. Блаженный Феофилакт принадлежал к числу последних и носил титул ритора Великой Церкви. Обязанностью его было объяснять Священное Писание и писать поучительные слова от имени патриарха. В одном древнем памятнике 6 блаженный Феофилакт назван учителем риторов. Но это не означает того, что он был в прямом смысле этого слова учителем красноречия для готовящихся к риторской должности. Так назывались те из риторов, которые особенно отличались даром проповедничества и потому могли служить примером для других менее способных и опытных проповедников. Что блаженный Феофилакт справедливо звался учителем риторов, об этом лучше всего свидетельствуют его творения. Из них мы видим, что он вообще имел обширные богословские познания и был весьма сведущ в Священном Писании , которое по званию ритора обязан был объяснять народу. Творения его показывают также, что он обладал в известной мере и светской ученостью; особенно хорошо знал древнюю классическую литературу. Понимая важность светской учености в пастырском служении, он не только сам занимался светскими науками, но и другим учителям Церкви советовал не пренебрегать ими, но интересоваться хоть в некоторой мере. Проповеднические дарования блаженного Феофилакта сделали его известным императорскому двору. Не только высшие придворные сановники питали к нему уважение, но и сама благочестивая императрица Мария оказывала ему свое покровительство. |
| Во-вторых, Феофилакт играл хотя и не первостепенную, но весьма немаловажную роль в догматических спорах, которые в то время все дальше и дальше разводили Восточную и Западную церкви. Он выступал в них как здравомыслящий и беспристрастный судья. Он сурово порицал и латинян за учение о двойственном происхождении Святого Духа (Filioque), которое почитал еретическим, и греческих иерархов за отсутствие терпимости и понимания, часто приводивших к тому, что порочили самые законные обычаи Западной церкви. В-третьих, жизненный путь Феофилакта служит яркой иллюстрацией к тем психологическим и культурным противоречиям, о которых было сказано в начале этой главы. Его, образованного человека с утонченными вкусами, обучавшегося в лучших школах Константинополя, профессора риторики, около 1090 года послали в качестве архиепископа Охридского управлять отдаленной славянской провинцией империи, причем провинция эта всего лишь за семьдесят лет до того входила в состав независимого и весьма враждебного Византии Болгарского царства. В новом своем положении архиепископа Болгарского Феофилакту пришлось теперь примирять в своей деятельности два противоречивших Друг другу направления: с одной стороны, он должен был обеспечить Византии политическую лояльность болгарской паствы, с другой же – выполнять по отношению к ней свои пастырские обязанности; сознавая свою принадлежность к главенствующей нации империи, Феофилакт все же с неизбежностью проникся пониманием чаяний болгарских ее подданных. Разумеется, находясь, по существу, в положении колонизатора, он испытывал противоречивые чувства, которые не могли не порождать напряжения и некоторой неопределенности. Чтобы увидеть, как Феофилакт противостоял этим трудностям и как пытался их разрешить, нам следует обратиться к его сочинениям. К счастью, сведения, в них заключенные, весьма и весьма многочисленны, затруднения вызывает лишь то обстоятельство, что их необходимо извлечь из контекста, с коим они накрепко связаны, и расшифровать. Биограф Феофилакта сталкивается с огромными препятствиями при определении хронологии. Посторонние свидетельства о его жизни столь скудны, что даты большей части событий можно установить лишь очень приблизительно. Родился он, вероятно, между 1050 и 1060 годами; Феофилакт сообщает о себе, что он уроженец Эвбеи, и м можем допустить, что он появился на свет в Халкиде, главном городе этого греческого острова. Мы можем быть безусловно уверены, что носил он фамилию Ифест. Он происходил, по-видимому, из весьма состоятельной семьи, во всяком случае, родители имели возможное отправить его в одну из частных школ Константинополя, где он должен был пройти обычный курс среднего образования – encyclios paideia, в который входили грамматика, риторика и философия. |
| Судя по всему, в обоих агиографических сочинениях Феофилакта проявились различные стороны его удивительного дара эмпатии. В Клименте, которого он называет «первым епископом на болгарском языке», Феофилакт видит своего непосредственного предшественника, а пятнадцать тивериопольских мучеников называет взаключительной части «Martyrion» «нашими святыми». Нам трудно определить точно, какие именно цели ставил перед собой Феофилакт и каковы плоды его деятельности в Болгарии. То весьма непопулярное в последнее время мнение, что Феофилакт питал отвращение к своей болгарской пастве и видел свою задачу в искоренении болгарской культуры и в эллинизации их Церкви, является, на – мой взгляд, серьезным заблуждением. Однако, принимая во внимание его возможности, как духовные, так и материальные, мы вправе предположить, что он честно исполнял задачу, возложенную на него главой империи, – удерживать славяноязычное по преимуществу население своего архиепископства в подчинении Византии. Конечно, принцип порядка и долг повиновения императору он почитает установлениями незыблемыми – в одном из писем он называет императора «земным Богом, можно сказать». В другом письме он высказывает уверенность, что подчиненные ему епископы должны разбираться в делах светских не меньше, чем в делах церковных. Хотя в вопросах политических архиепископ был подчинен местному военачальнику, его обязанности не ограничивались одной лишь духовной сферой. Ярким доказательством тому служит беспрерывная война, которую он вел со сборщиками налогов. Он понимал, какой вред они наносят его усилиям умиротворить болгар. И, приводя слова Священного Писания; «И враг человеку – домашние его» ( Матф.10, 36 ), он имел в виду именно этих чиновников. Как все умные колониальные администраторы, Феофилакт знал, что мягкостью добьешься большего, чем силой, и потому настаивал, чтобы с населением «варварских стран» действовали добром, а не мечом. Только умеряя твердость человечностью, не раз подчеркивал он, можно удержать болгар от неповиновения и мятежа; он требовал от имперских властей осторожного и сдержанного обращения с болгарами, «дабы не исчерпать в конце концов терпения бедняка». |
| Погружаясь в древний мир, в созвучный ему золотой век, Феофилакт спасается от унылой будничности. Кроме того, классические образы служат связующим звеном между Феофилактом и его константинопольскими друзьями, мифологические аллюзии подчеркивают общность их воспитания и те «товарищеские отношения», которые их соединяют, несмотря на разлуку. Подбирая поношенные лоскутья древнего мира и мифологии со вкусом, которым остался бы доволен и его учитель Пселл, Феофилакт давал знать друзьям, что не забыл правила замысловатой игры, и в то же время доказывал себе, что все-таки не превращается в варвара. Психологическая ценность мифологических фантазий не является предметом этого исследования, но мы можем сказать, что Феофилакт охотно погружался в них и что они помогали ему перебрасывать мост через пропасть, разделявшую Константинополь и Охрид. Судя по всему. Феофилакт мало чем отличался от большинства «товарищей по несчастью», служивших своим империям за пределами метрополий. Отчужденность Феофилакта от славянского окружения находит себе выход с помощью другой литературной традиции. Именно ее влиянием в немалой степени объясняется проскальзывающее в некоторых его письмах презрение к болгарской пастве. Многие византийские чиновники, волею обстоятельств оказавшиеся вдали от родины, поддавались искушению сравнивать неприхотливую провинциальную жизнь с соблазнами далекого Константинополя. В XI–XII веках византийские провинциальные епископы были очень подвержены этой моде. Один из них, Иоанн Мавропод, митрополит Евхаиты на севере Малой Азии, не раз писал своему ученику Михаилу Пселлу о страстном желании вернуться в столицу. А Михаил Хониат, ученый митрополит Афинский, бьлч настолько потрясен тем, сколь разительно отличается город, населенный неотесанным простонародьем, изъясняющимся на просторечном диалекте, от Древней Греции, лучезарный образ которой жил в его воображении, что обронил такие примечательные слова: «Живя долгое время в Афинах, я становлюсь варваром». Когда подобные люди оказывались в негреческой среде, они особенно страдали от одиночества. |
| Благотворительная просветительская акция «Пасхальная весть» пройдет в Великую субботу 6 апреля, 2011. Редакция " Правмира " В Великую Субботу, 23 апреля 2011 года, на православных приходах, в больницах и других социальных учреждениях города Москвы участвующие в акции «Пасхальная весть» волонтеры будут раздавать Евангелие от Марка с толкованием блж. Феофилакта Болгарского всем желающим и отвечать на их вопросы Издательство «Никея» при поддержке Издательского Совета Русской Православной Церкви и интернет-портала «Правмир» в Великую субботу, перед Светлым Христовым Воскресением, проводит благотворительную просветительскую акцию «Пасхальная весть». К акции издательство «Никея» подготовило специальное издание Евангелия от Марка с толкованием блаженного Феофилакта Болгарского. Великая Суббота – один из тех немногих дней, когда в храмы приходят люди, мало знакомые с Евангелием, но положительно относящиеся к православным традициям. Этот день – замечательный повод для проведения подобных мероприятий. В Великую Субботу, 23 апреля 2011 года, на православных приходах, в больницах и других социальных учреждениях города Москвы участвующие в акции «Пасхальная весть» волонтеры будут раздавать Евангелие от Марка с толкованием блж. Феофилакта Болгарского всем желающим и отвечать на их вопросы. В акции уже принимают участие: Приглашаем приходы города Москвы присоединиться к участию в акции «Пасхальная весть»! Для участия в акции необходимо отправить заявку с информацией о приходе на электронный адрес info@nikeabooks.ru или позвонить по телефону +7 (495) 508-75-55, Алексей. Поскольку вы здесь... У нас есть небольшая просьба. Эту историю удалось рассказать благодаря поддержке читателей. Даже самое небольшое ежемесячное пожертвование помогает работать редакции и создавать важные материалы для людей. Сейчас ваша помощь нужна как никогда. Материалы по теме 6 мая, 2024 6 мая, 2024 6 мая, 2024 6 мая, 2024 6 мая, 2024 6 мая, 2024 6 мая, 2024 6 мая, 2024 6 мая, 2024 Поделитесь, это важно Выбор читателей «Правмира» |
| К тому времени грузинская княжна Мария постриглась в монахини. Она продолжала активно интересоваться жизнью общества, и не чужда была политических интриг. С Феофилактом она поддерживала тесные дружеские отношения. Именно по её просьбе он написал пространный и значительный комментарий к Евангелиям[ 2 ]. На престол архиепископа Болгарского Феофилакт был поставлен между 1088 и 1092 годом и провел на нем около 20 лет (до 1108 года). Болгары, за полвека до этого утратившие независимость от Константинополя, не были счастливы от назначения на пост их архиепископа грека и встречали блаж. Феофилакта насмешками, оскорблениями и патриотическими песнями. В свою очередь, блаж. Феофилакт, получивший хорошее столичное эллинское образование тосковал среди неотесанных варваров. Тем не менее, он был достойным архипастырем болгарам и заботился не только об их духовном, но и о житейском благополучии. Так, он требовал освободить их от непосильных налогов и возмущался немилосердием сборщиков налогов к беднякам. Кроме этого, он написал житие святого Климента Болгарского, где отдал дань христианской традиции Болгарии и ее зарождению. В Охриде Феофилакт написал свой комментарий на Евангелие, а также многие другие свои труды: толкования на Послания и Деяния, «Рассуждение о том, в чем обвиняются латиняне», «Слова о мученичестве Тивериупольских мучеников» и множество писем. Центром плодовитой литературной деятельности блаж. Феофилакта является толкование на книги Священного Писания Ветхого и Нового Завета. Лучший оригинальный труд его в этой области — комментарий на Евангелие, особенно на св. Матфея. Им часто допускается аллегорическое истолкование текста, местами — умеренная полемика с ересями. Толкования на Деяния Апостолов и на послания большей частью почти буквально списаны с малоизвестных комментариев IX и Х в., без указания источника. Кроме толкований на Евангелия, Деяния и послания, блаженному Феофилакту принадлежат толкования на пять малых пророков: Осию, Авввакума, Иону, Наума и Михея[ 3 ]. |
| Нет ничего удивительного, что хрестоматийный образ Феофилакта – ненавистника всего болгарского – установился довольно прочил Самым страстным поборником этой концепции был ведущий болгарский мидиевист В. Н. Златарский. Он даже настаивал на том, что основная миссия, возложенная на Феофилакта империей, состояла в искоренении болгарского языка и литературы и в эллинизации болгарского народа. Мы же наше суждение отложим до теш поры, когда доберемся до заключительных страниц этой главы. Но, быть может, несколько предварительных замечаний окажутся здесь вполне уместными. Во-первых, те, кто подчеркивает враждебность Феофилакта ко всему болгарскому, свои доводы основывают лишь на письмах Фоофилакта; они не всегда отдают себе отчет в том, что среди его эпистолярных сочинений «антиболгарские» составляют явно меньшую часть. Во-вторых, эти «ксенофобские» письма следует изучать, не упуская из виду особый склад характера Феофилакта, а также византийские традиции этого жанра. Обличая пороки Охрида, Феофилакт часта прибегает к литературным, классическим и библейским параллелям. В общем, сетуя на участь изгнанника, он в основном опирается на классическую мифологию. В этом полупризрачном мире, где силою ассоциаций мифологические персонажи обретают чуть ли не самостоятельное существование недруги Феофилакта являются в образах мифологических чудовищ, а сам Феофилакт становится одним из древних героев – победителей этих чудищ. Он отважно проплывает между Сциллой и Харибдой, он сражается с грозными противниками Одиссея, листригонами и циклопами, одну за другой сносит неизменно вырастающие вновь и вновь головы Лернейской гидры; он обращается в Тантала, обреченного на вечный голод и жажду, и в Геракла, забаву Омфалы, лидийской царицы. Было отмечено, что все классические аллюзии и реминисценции он приберегал для весьма узкого круга адресатов, для людей, равных себе по уму и представлениям о жизни, то есть для учеников, коллег и близких друзей. Сознательно или нет, но, описывая им свою жизнь в этом ключе, он преследовал несколько целей. |
| Как специалист по средневековой болгарской истории Златарский приглашался для преподавания в ряд высших учебных заведений Софии: Военную академию, Духовную семинарию, Балканский ближневосточный институт. Являлся членом многочисленных обществ и клубов. В 1906-1907 и в 1919-1920 был деканом историко-филологического факультета. В 1913-14 и 1924-25 — ректором Софийского университета. С 1900 — действительный член Болгарского общества ревнителей знаний (с 1911 переименовано в Болгарскую Академию наук, БАН), секретарь (в 1900-1921) и председатель (1921-1926) историко-филологического отделения БАН. С 1921 — вице-президент БАН. Действительный член Русского археологического института в Константинополе (1899), Московского археологического общества (1899), фино-угорского содружества в Гельсинг-Форсе, Общества истории и древностей российских при Московском университете (1904), Болгарского археологического института (1910), член-корреспондент Российской Академии наук в Санкт-Петербурге (1911), Чешской Академии науки и искусств в Праге (1911), Югославской Академии науки и искусств в Загребе (1929), School of Slavonic Studies при Лондонском университете (1925), Венгерского ученого общества в Будапеште (1928), Исторического общества в Нови Сад, почетный член Института Кондакова в Праге, доктор славянской филологии honoris causa Харковского университета (1907). В 1911-35 — председатель Болгарского исторического общества. Представлял болгарскую историческую науку на многочисленных международных встречах и конгрессах (в Москве, Загребе, Праге, Афинах и др.) После смерти академика Златарского (1935) Софийский университет и БАН получили соболезнования практически от всех университетов и академий Европы. Научное наследие В. Златарского составляют 213 публикаций из области политической и культурной истории, археологии, нумизматики и эпиграфики, охватывающих период от самой ранней истории славян и протоболгар до второй половины XIX века. Главным трудом его жизни стала фундаментальная «История Болгарского государства в средние века» (три тома в четырех книгах общим объемом более трех тысяч страниц). В монографии рассматривается период от появления протоболгар в Европе и до 1280 года. Здесь, в том числе освещается целый ряд ключевых вопросов болгарской церковной истории, а именно: крещение болгар, полемика о каноническом статусе Болгарской Церкви между Римом и Константинополем в IX веке, церковная политика царя Симеона, история Охридской Архиепископии, деятельность блаженного Феофилакта Болгарского, деятельность в Болгарии крестоносцев, заключение Болгарией унии с Римом при папе Иннокентии III, создание Тырновского Патриархата. |
| В пополнение к сказанному, укажем на те соображения, по которым мы автором существующего греческого Жития, переделанного из начального болгарского сказания, считаем не Феофилакта, а другого грека, писавшего несколько позже его. Самый характер авторства в Житии сильно тенденциозный и граничащий с фальсификацией кажется нам не идущим к лицу такого почтенного церковного писателя, как Феофилакт. В частности, Феофилакт, любивший свою паству, не говорил о болгарах так резко и уничижительно, как говорит автор Жития, называющий их не только грубыми, тупыми, но и скотоподобными. Будучи ревнителем православия и защитником православного учения об исхождении св. Духа, Феофилакт не выражается так резко и раздраженно о франках, как автор Жития. Говоря в своей Истории тиверио-польских мучеников о просвещении Бориса христианством, Феофилакт не приписывает его Мефодию, даже, не упоминает о нем. Между сочинениями Феофилакта, писателя весьма известного и уважаемого, до последних времён не значилось и не упоминалось Жития Климента; неизвестно, откуда взято имя Феофилакта в надписании полного списка Жития, не встречающееся в ватиканских отрывках его (на что указал еще Добровский). Впрочем, это надписание, а также признаки, что автор Жития в своей защите православного учения об исхождении Св. Духа пользовался сочинением Феофилакта о том же (примеры сличения таких мест из обоих сочинении – у Воронова, там же, стр. 131–132) приводят к заключению, что автор Жития писал позже Феофилакта. Если имя Феофилакта с самого начала находилось в надписании Жития, то оно было поставлено или для придания сочинению больший важности, или может указывать на имя автора, соименного знаменитому болгарскому архиепископу и отождествленному с ним по догадке. Примеры на то и другое известны. 306 Так же, как и первое, оно открыто В. И. Григоровичем в Ахриде, – открыто в греческой пергаменной рукописи, заключающей в себе жития святых за июнь, июль и август, и относимой им к XIII веку. (Изыскания о славянских апостолах, произведенных в странах Европ. |
|
|
