| Это было нелегкое время и для владыки Вениамина, и для его преданного ученика и духовного сына... Как отмечает в своих воспоминаниях епископ Феодор, «за свою верность и преданность Матери-Церкви епископу Вениамину много пришлось выстрадать. Ему сразу же предложили оставить Сергиевское подворье в Париже», тем самым оставив его на ближайшее время вовсе без всякого жилья! Вскоре и иеромонах Феодор, будучи духовно полностью единомысленным с владыкой Вениамином и доверяя его каноническому опыту (а также, естественно, и из послушания ему – как духовному отцу) вышел из юрисдикции проконстантинопольской системы зарубежных «евлогианских» приходов. В связи с этим, естественно, ему пришлось оставить настоятельство в Виши и вернуться в Париж. Неприятие епископом Вениамином неканоничной, как он считал, позиции митрополита Евлогия, связавшего тогда часть Русской Церкви с Константинопольским Патриархатом, привело вскоре к появлению в Париже нового, так называемого «московского», или патриаршего, прихода – с храмом во имя Трех Святителей в Париже. Возник этот приход, по словам владыки Феодора, следующим образом: «Вокруг епископа Вениамина сразу же образовалась и небольшая группа людей (около 20–25 человек), преданных Матери-Церкви. К Владыке Вениамину пришли его первые духовные сотрудники: иеромонах Стефан (Светозаров), иеромонах Феодор (Текучёв, ныне епископ), иеромонах Афанасий (Нечаев; скончался в Париже в 1943 году). Эта группа начала подыскивать в Париже помещение для своего храма. Удалось разыскать подвальное помещение, предназначенное для склада. В этом помещении (по улице Петель, 5) и был устроен первый патриарший храм в честь Трех Святителей – Василия Великого , Григория Богослова и Иоанна Златоуста . В храме был устроен и второй придел – во имя Святителя Тихона, епископа Задонского. Так был основан патриарший храм за границей – Трехсвятительское подворье. Богослужения совершались ежедневно ранним утром [первая служба состоялась на Пасху 1931 года], и сам епископ Вениамин нес чреду как рядовой священник (он был настоятелем этого храма в 1931–1933 годах, причем с 1932 года уже в сане архиепископа)». |
| Эта характерная манера их написания (присущая, заметим, и текстам «Духовного дневника» епископа Феодора), естественно, полностью сохранена в настоящем издании его литературного наследия – причем не только из уважения к авторской воле владыки, но и с учетом того факта, что в данном случае воспроизводятся конкретные архивные документы. ...В силу достаточно широкого охвата самых различных евангельских тем, нашедших свое отражение в проповедях епископа Феодора, их собрание может стать для многих читателей своего рода проповедническим катехизисом, научающим строго православному восприятию новозаветной истории, а главное, основам подлинно христианской жизни и самому духу Любви Христовой. Ведь именно этим духом Божиим и движим был всегда владыка Феодор в своем добром архипастырском слове – произносилось ли оно за далекими пределами нашей Родины или же в столь дорогом ему Доме Пресвятой Богородицы на Псковской земле. Владыка Феодор любил проповедовать и считал проповедническую деятельность важнейшей частью своих архипастырских трудов. Он неукоснительно обращался к пастве с живым евангельским словом – и во все воскресные дни, и в дни важнейших церковных праздников. При этом он особенно стремился пробудить в пришедших на храмовое богослужение духовно осмысленное – а потому в итоге и личностноответственное – восприятие важнейших евангельских событий, вспоминаемых Церковью, – чтобы каждый такой праздник и каждое такое воспоминание стали бы предельно живыми для пасомых, стали бы и их жизнью и спасительной духовной ее сердцевиной. В этом он следовал извечной душепопечительной церковной традиции восприятия христианских праздников не только как выражения нашей благодарной молитвенной памяти о великих делах Божиих, но и как постоянной духовной школы для каждого христианина. В свое время другой замечательный наш святитель, архиепископ Херсонский Димитрий (1806–1883), прекрасно выразил именно такое понимание церковных праздников, сказав о них следующее: «Святая Церковь для того и учредила праздники, чтобы душа наша, отторгаясь от всех забот и попечений житейских, могла беспрепятственно возноситься в свое небесное отечество, дышать родным небесным воздухом; чтобы мысль наша, отрясши прах земной, отрешившись от помышлений суетных, могла погрузиться всецело в созерцание тайн Божиих, почить в видении обителей небесных, уготованных любящим Господа; чтобы сердце наше, освободившись от тяготы страстей и похотей плотских, могло насладиться сокровищами любви и благодати Божественной... чтобы, провождая торжества церковные во псалмех и пениих и песнех духовных, мы приготовляли себя к великому и славному торжеству избранных Божиих, поющих Богу вечную и неумолкаемую песнь хвалы и благодарения». |
| Эти черты его светлой души – недаром он был так любим духовным его учителем, митрополитом Вениамином (Федченковым) , – напрямую сказались и на характере поучений владыки Феодора. Они посвящены, как правило, традиционным евангельским темам, но давние события Нового Завета всегда предстают в проповедях владыки предельно живыми, насущными и современными, самым непосредственным образом обращенными к нашему сегодняшнему миру, – и потому в них так ярко звучит неизменный призыв к христианской ответственности и к духовно-нравственному совершенствованию, обращенный к каждому православному человеку. Отсюда многие из его проповедей следует отнести к области именно нравственного – тем более важного для нас, при нынешнем кризисном состоянии духа и нравов нашего общества, – и преимущественно евангельского богословия Нового Завета. В этом отношении епископ Феодор самым естественным образом продолжил традицию новозаветных «учительных слов» – в духе предельно живых поучений святителя Иоанна Златоустог о, преподобного Серафима Саровского , святителя Феофана Затворника , святого праведного Иоанна Кронштадтского , преподобного Силуана Афонского . Хорошо зная основную православную литературу в области собственно аскетики, владыка нередко ссылался в своих проповедях на такие церковные «преподобнические» авторитеты, как святые Иоанн Лествичник , Ефрем Сирин и Исаак Сирин . Все «слова» владыки Феодора неизменно подкупают как традиционностью их стиля – при замечательной живости русской речи, так и присущей им ясностью и трезвостью мысли – при самом искреннем жаре души самого проповедника. Именно этим жаром, проникновенным и трепетным отношением владыки к евангельскому благовестию объясняется характерное для него стремление при составлении проповедей зрительно акцентировать в их рукописных текстах духовную значимость как отдельных новозаветных событий, так и связанных с ними основных, ключевых христианских понятий. Для этого он порой выделял отдельные слова нарочитым подчеркиванием или же, при употреблении особенно ему дорогих из них, применял прописные буквы – так владыкой нередко писались слова: Вера, Небо, Литургия, Жертва, Причастие, Искупление, Вечеря Царствия, Любовь, Жизнь Вечная, Божественные Истина и Правда, Истинная Церковь , Престол и некоторые другие. |
| Владыка Феодор, в отличие от митрополита Вениамина, никогда не обращался к собственно литературной церковной деятельности, не издавал духовно-просветительских книг и статей, и, пожалуй, единственной его прижизненной публикацией до последнего времени оставался небольшой исторический очерк, посвященный памяти митрополита Вениамина, напечатанный в свое время в «Журнале Московской Патриархии». Однако еще с середины 1930-х годов будущий епископ Феодор (тогда еще иеромонах, а затем игумен) начал записывать – для собственного духовного назидания и самоконтроля и как некое «келейное» славословие Господу – приходившие ему на ум и на душу, особенно в связи с богослужением, отдельные благочестивые (столь естественные для него!) мысли. Так постепенно составилось несколько тетрадей с подобными записями, фактически своеобразные келейные записки, которые он со временем, приведя в должный порядок, объединил под общим названием «Духовный дневник» (в трех частях). С записками владыки Феодора (по-видимому, еще в объеме первых двух частей «Дневника») ознакомился митрополит Вениамин, благословивший продолжить начатое дело – как душеполезное не только для автора, но и для других, сказав тогда ему: «Хорошо, слава Богу. Записывай и дальше – со смирением». Еще более укрепил епископа Феодора в желании продолжить «Дневник» следующий немаловажный факт его духовной биографии: во время пребывания епископа в Гербовецком монастыре в Молдавии ему в сонном видении дважды являлся преподобный Серафим Саровский , говоривший: «Занимайся, мне нравятся твои дела. Пиши» – и, по выражению владыки, «мысленно» передавший свое благословение ему в таких словах: «Монах, от души пребывающий в келье, будет непорочен, а монах, пребывающий в любви, будет совершенен... Тетради свои храни! Ты избран моим послушником». Всегда остававшийся замечательно искренним и душевно открытым, епископ Феодор на следующее же утро пересказал этот сон своему тогдашнему содругу по монастырской жизни на покое владыке Серафиму (Лукьянову), встретившему его у себя, у аналоя, словами: «Ну, как живы-здоровы?.. Видите, как приятно, – и, указывая на аналой, – вот здесь Чиновник, а вот икона преподобного Серафима...» |
| На рассказ епископа Феодора митрополит Серафим отреагировал очень кратко и ясно, сказав: «Ваш сон – духовный». Каким был владыка Феодор – таковы и его проповеди , таковы же и его келейные записки. Подобно ему самому, они также отличаются предельной искренностью и столь характерным для него простодушием, но в то же время мудры – во всей их евангельской простоте – и, что особенно ценно, во многом основаны на его собственном иноческом жизненном опыте. И потому не удивительно, что некоторые из записей «Дневника» (как и отдельные проповеди владыки, также достаточно полно представленные в этой книге), по общему их духу порой весьма близки известным запискам преподобного Силуана Афонского , изданным архимандритом Софронием (Сахаровым) . Что ж, это вполне естественно, поскольку дух в них один и тот же – Божий, Христов, дух Евангелия и Вселенского Православия. Потому и многие страницы «Духовного дневника», как и записки замечательного афонца, столь же преисполнены горячей любовью к Богу, радостью о Нем, о Его великом даре – Православной вере и Церкви Христовой – как единственном нашем пути ко спасению. Замечательно и то, как одинаково воспринимали оба подвижника задачу духовного единения всего человечества вокруг Христа, исходя из слов Самого Спасителя в Его молитвенном обращении к Отцу: Да еси едино будут: якоже Ты, Отче, во Мне, и Аз в Тебе, да и тии в Нас едино будут: да (и) мир веру имет, яко Ты Мя послал еси ( Ин 17,21 )... В этом отношении и преподобный Силуан, и епископ Феодор равно предстают перед нами как смиренные проповедники идеи всечеловеческого единения во Христе, единения в истинной вере, к которой все мы неустанно призываемся Духом Святым ( 1Кор 12, 3 ), дабы каждому было дано проявление Духа на пользу ( 1Кор 12,7 ). Ведь и исходное природное наше единство основано на том животворящем, всеобщем одухотворяющем начале, которое Господь вложил еще в первого всечеловека Адама, когда вдунул в лице его дыхание жизни, и стал человек душею живою ( Быт 2,7 ). И подобно тому как преподобный Силуан, желая, по Божией заповеди любви, спасения всему миру и скорбя о нем, молился о всех как о «едином Адаме», так и епископ Феодор записывал в своем «Духовном дневнике»: «Бог и возлюбил – и не одного кого-нибудь, а весь мир». |
| Именно с таким подходом к решению проблемы духовного братства всех потомков Адама мы встречаемся и в «Дневнике» владыки Феодора, читая здесь, например, такую запись: «Люди — братья… потому что они единодушны и имеют как бы одну душу, которую все и должны спасать, стараясь привести в Царство Небесное. У них — одна цель». Еще более роднит записки владыки Феодора с записками преподобного Силуана весьма часто присутствующая на страницах «Дневника» тема жалеющей любви к ближнему и ко всем людям вообще — той подлинно христианской пастырской любви, что не может не печалиться о присущей ныне многим духовной слепоте, об увлеченности большинства (в том числе нередко даже и тех, кто считают себя христианами) пустой и бессмысленной суетой все более обезбоживающегося мира. Естественно, что тема эта звучит не только в «Духовном дневнике», но и в проповедях владыки, который в одной из них (сказанной 11 января 1951 года) так говорил о состоянии человеческого общества: «Мы знаем, что в мире сейчас нет мира… Но что же нужно для того, чтобы в мире водворился мир? Не нужно ли для этого лишь того, чтобы мир возлюбил закон Божий? А разве видим мы в современном мире любовь к этому закону? Не во всех ли областях мирской жизни вытесняется закон Божий, христианский? Не потому ли повсюду и вспыхивают войны, ужасы, разделения, а не сияет любовь? Не потому ли так, что в мире перестал действовать закон Христов? Многие его и не хотят вовсе, многие отвергают, а многие — искажают лжеучениями, ересями и расколами. И сами же христиане становятся хладны, равнодушны к нему или закапывают свой христианский талант в землю. При таком всеобщем состоянии не может быть мира в душах наших». И как бы подытоживая подобные нелицеприятные оценки общего духовного состояния мира, скорбя, подобно старцу Силуану, о возрастающей греховности современного человечества и считая причиной тому все больший отход его от евангельских заветов, владыка Феодор горестно записывал в своем «Дневнике»: «Любви, как мало любви в нас!» Однако, даже ясно видя общий духовный упадок сегодняшнего мира, владыка тем не менее никогда не предавался унынию. |
| Епископ Феодор (Текучёв) и митрополит Вениамин (Федченков) I. Епископ Феодор о митрополите Вениамине 1. Памяти митрополита Вениамина (Федченкова) 2. Из заметок епископа Феодора. О митрополите Вениамине Слово митрополита Вениамина в семинарском храме Саратова на молебне перед началом учебного 1957 года, обращенное к воспитанникам семинарии II. Почему епископ Феодор сохранил каноническую верность Русской Православной Церкви Московского Патриархата? Не пора ли уж нам наконец начать подлинную христианскую жизнь, не пора ли начать искать благодать Святого Духа, эту воду живую? Но,увы, мы ищем всего – кроме благодати и вечного спасения! И ведь вроде бы верующие и знаем, что будет и ад, и вечная жизнь. И все- таки вечной жизни – не ищем. Странные люди... Братие, сестры! Ищите воду живую, ищите благодать Пресвятого Духа! Будем искать единого на потребу – вечного спасения нашего! Будем подлинными христианами... Почему бы нам всем не любить друг друга? Епископ Феодор (Текучёв), подвижник Псково-Печерский (1985) Введение В 2008 году исполнилось сто лет со дня рождения одного из наиболее смиренных и благочестивых насельников Свято- Успенского Псково-Печерского монастыря, ближайшего ученика и помощника блаженной памяти митрополита Вениамина (Федченкова) – владыки Феодора (Текучёва), епископа Аргентинского. По возвращении в 1956 году в Россию из эмиграции епископ Феодор жил сначала на Украине и в Молдавии, а затем, с 1962 года, более двух десятилетий подвизался в иноческом подвиге в Печерской обители – вплоть до своего мирного отшествия ко Господу. В силу его «белоэмигрантского» прошлого большевистская власть, несмотря на столь свойственный епископу Феодору искренний патриотизм, и по возвращении его на Родину не доверяла ему, а потому и не позволила Московской Патриархии предоставить владыке какую-либо архиерейскую кафедру. Тем более не способствовали этому и вновь начавшиеся в конце 50-х годов гонения на Церковь , когда по всей стране один за другим насильственно закрывались храмы и монастыри: так, например, в той же Молдавии владыку три раза переводили из обители в обитель, поскольку они одна за другой ликвидировались местным коммунистическим начальством. В итоге епископу Феодору было благословлено проживать «на покое» в древнем, никогда не закрывавшемся, издавна славившемся своими подвижническими традициями Псково-Печерском монастыре: наконец-то долгие мытарства владыки закончились, и до конца дней своих он еще многие годы тихо и смиренно жил здесь, любимый и уважаемый печерской братией, служа и время от времени проповедуя в храмах обители, постепенно ставшей для него родным домом. Здесь же он и был погребен в 1985 году в монастырских пещерах рядом со своим давним духовным учителем и старшим другом – митрополитом Вениамином (Федченковым) , также завершившим свои дни на покое в Печорах. |
| Инспектором института в тот период был епископ Вениамин (Федченков) , являвшийся уже к тому времени весьма заметным иерархом Русской Церкви. Именно он во многом и определил дальнейшую пастырскую, а затем и архипастырскую судьбу своего ученика Димитрия Текучёва, став на долгие годы основным его духовным (всегда для него непререкаемо авторитетным) учителем и советчиком, а со временем и непосредственным его церковно-административным руководителем – в качестве экзарха Московского Патриархата в Северной Америке. В связи с этим представляется необходимым вкратце остановиться здесь и на некоторых этапах жизни владыки Вениамина, самым прямым образом сказавшихся впоследствии и на жизненном пути владыки Феодора. Как сообщает в своем очерке, посвященном памяти владыки Вениамина, сам епископ Феодор, «с ноября 1920 года епископ Вениамин совершал свое служение за пределами Родины. Сначала – в Константинополе, затем – в Болгарии, Югославии, Чехословакии. В 1925 году митрополит Евлогий (Георгиевский; 1946) основал в Париже Православный Богословский институт имени преподобного Сергия. Он вызвал епископа Вениамина и предложил ему занять в институте должность инспектора». В дальнейшем владыка Вениамин одновременно и преподавал в институте, и совершал богослужения в храме Сергиевского подворья, при котором и находился сам Богословский институт. Когда в 1930 году случилось так, что храм Сергиевского подворья остался без диакона, епископ Вениамин обратился в институтской трапезной к студентам с предложением принять кому-либо из них диаконский сан. На его призыв отозвались два студента. Один из них – архимандрит Стефан (Светозаров), также вернувшийся со временем в Россию и пребывавший в последние годы жизни в виленском Свято- Духовом монастыре ( 7 мая 1969). Вторым же студентом был Димитрий Текучёв, решивший уже на четвертом курсе института (и именно по совету владыки Вениамина) принять монашество. 15/28 марта 1930 года митрополит Евлогий (Георгиевский), тогдашний глава Западно-Европейских приходов Московского Патриархата, совершил его монашеский постриг на Сергиевском подворье в Париже. Новое, иноческое имя Димитрию дали в честь святителя Феодора, архиепископа Ростовского, племянника преподобного Сергия Радонежского; восприемником при постриге был владыка Вениамин. |
| Все остальные проповеди размещены внутри двух других (весьма больших по объему) групп – «аргентинской» и «псково-печерской» – в соответствии с годовым богослужебным кругом церковных праздников и евангельских чтений (с сентября, которым начинается новый церковный год) с включением в этот круг недель Великого поста и дней памяти отдельных чтимых святых. Такая общая организация всего состава проповедей (и сводных, и отдельных «слов») не только наиболее соответствует самой хронологии евангельской истории – подчиняясь ее внутренней духовной логике развития, но и наиболее удобна для читателей, которые смогут постепенно обращаться к этим проповедям (как к сугубо душеполезному чтению) на протяжении всего церковного года. Поскольку же настоящее издание литературного наследия владыки Феодора имеет характер сугубо конкретный – душеполезный и духовно-просветительный, сугубо «церковно-учительный», а не отвлеченно историко-архивный (с обычным в последнем случае соблюдением хронологии публикуемых текстов), – иначе говоря, поскольку цель этого издания, так сказать, «вечная», а не временная, то и весь изложенный выше подход к делу представляется вполне закономерным и оправданным. Несмотря на необходимость в ряде случаев некоторого стилистического редактирования и литературной обработки текстов, при нынешней их публикации всегда имелась в виду задача предельно точно сохранить столь свойственный владыке чрезвычайно искренний, проникнутый истинной христианской любовью живой и задушевный тон его архипастырского слова. Подготовка проповедей к изданию потребовала от составителей определенных усилий археографического характера, в результате которых все имеющиеся рукописи (написанные то чернилами, то карандашом) были разобраны, расшифрованы и полностью прочитаны, после чего в отдельных случаях проведен тематический подбор (с параллельным техническим оформлением) различных текстовых вариантов того или иного поучения, соединявшихся в итоге в композиционно целостную проповедь . Таким образом, ныне, по завершении всех этих трудов, московский Сретенский монастырь, в духовном содружестве со Свято-Успенской Псково-Печерской обителью, публикует 89 «учительных слов» и поучений епископа Феодора – одного из самых благочестивых, смиренных и добрых печерских насельников. |
| Об изгнании бесов из двух гергесинских бесноватых Слово в день памяти святого равноапостольного великого князя Владимира О следовании за Господом Три праздника О преображении нашего естества Слово на Успение Божией Матери Из первых проповедей епископа Феодора по возвращении его в Россию Слово на Благовещение Пресвятой Богородицы О святителе Григории Паламе Слово в Неделю Пятидесятницы Под сенью дома Пресвятой богородицы проповеди епископа Феодора – печерского инока О плотском и духовном обрезании Слово на Рождество Пресвятой Богородицы Слово на Воздвижение Честного и Животворящего Креста Господня Слово на Введение во храм Пресвятой Богородицы Слово на Рождество Христово Слово на Богоявление (Крещение Господне) О христианских добродетелях О даровании благодати Слово на Сретение Господне Слово на день преподобномученика Корнилия, Псково-Печерского чудотворца Слово в Неделю 1-ю Великого поста, Торжества Православия Слово в Неделю 2-ю Великого поста, на память святителя Григория Паламы Слово в Неделю 3-ю Великого поста, Крестопоклонную Краткое слово в Великий Пяток перед святой Плащаницей Слово о Воскресении Христовом Слово на день святых первоверховных апостолов Петра и Павла Слово на день памяти святой равноапостольной Великой княгини Ольги Слово на Преображение Господне Слово на Успение Пресвятой Богородицы Духовный дневник Об издании «Духовного дневника» (келейных записок 1934/35–1968 годов) епископа Феодора Часть первая Предисловие Пасхальная Светлая седмица [Вторая половина 1937 – февраль 1938 года] Часть вторая Прощеное воскресенье Пост Великий Святая Четыредесятница Пост есть наслаждение. Светлая седмица Молитва ко Пресвятей Богородице, светлой обители странников бездомных Часть третья Записи, сделанные в России (1956–1968) О пастырстве Духовно-просветительные статьи и заметки разных лет Рождество Христово Великий пост После Воскресения Христова О монашестве I II III О значении Таинства святого крещения Заметки об иконах Против идолопоклонства. Икона – не идол Заметки о Сошествии Святаго Духа и о Вознесении Господнем Приложения. |
|
|
